Мимолетность

                МИМОЛЕТНОСТЬ

Неожиданно поймала себя, в бесконечно очередной раз, на противоречивости моих чувств и отношений к ситуации.

Избегаю смотреть все чаще мелькающие в новостных программах (обычно склонных к показу язв общества, за что их и называют не програмами новостей, а перечнем некрологов,  крупным планом снятых и с истерической радостью комментируемых, особенно дико являющих контраст между ухоженностью и одетостью молодых ведущих под порядочных женщин и садистской улыбкой на их устах, вещающих с животным наслаждением о катастрофах с многочисленными жертвами) или в интернете, конкурсов великолепнейших, выполненных талантливо и оригинально, с огромными затратами времени и метериала, скульптурами из песка.

Всякий раз это у меня вызывает болезненую реакцию: на изготовление шедевров ушло несравнимо больше времени, чем его достанется на существование самих скульптур.

 Особенно жуткую картину подбрасывает воображение, рисующие кучи песка с осколками песочных же рук, голов, башенок и прочих частей того, что совсем недавно было символом бесконечности фантазии человеческой и безжалостно напоминающую о краткости самой физической жизни отдельно взятого человека, чего бы он не являл собой при своем очередном воплощении на Земле, тем более, что наш жизненный период, столь важный для нас, конкретно индивидуальных, и столь трудно и болезненно проходимый, для Космоса есть - всего лишь миг...

И так жаль затраченного труда на обреченное  на почти мгновенное уничтожение.

А противоречие - в моей собственной любви к небесной живописи, менющейся с молниеносной быстротой.

За последние вот уже десять лет я сделала массу фотографий солнечных закатов, желая подловить особенно интересные комбинации вечерних облаков и отсветов от лучей заходящего светила великого, окрашивающих все, очутившееся на небе в этот миг. Ибо в следующий уже момент, как  документально подтверждают серии снимков, между которыми — лишь интервал для технически необходимого переключения фотоаппарата от щелчкка к щелчку!

Тем интереснее эта моя охота за новым, никогда ранее небывалым и к тому, что никогда больше не повторится в следующие века, ведется исключительно за тем сектором неба, что обозревается из одного и того же окна в остеклении моей лоджии.

Это увлечение — продолжение моего детского еще пристрастия к единственной игрушке из кучи прочих — колейдоскопу.

У меня их было до десятка, разных по длине и диаметру, с разным количеством линз, образовывающих правильную многоугольную призму, вписанную в цилиндр, и с разным количеством мелких  стекляных осколков всех цветов, обязательно пополняемых или заменяемых мною еще и кусочками кремниевых и других прозрачных камешков и стеклышек! Особенно обогащали панораму мелькающих в колейдоскопе картин осколки автомобильного стекла, что кучкой были насыпаны на обочине дороги после какой-то автомобильной аварии, происшедшей давно и с единственной потерей - только бокового стекла, в которое влетел придорожный камень.  Толстые мелкие осколки у дороги, много лет омываемые дождями и тающими снегами, играли на солнце всеми красками.