А хочется ли входить в жизнь?

А ХОЧЕТСЯ ЛИ ВХОДИТЬ В ТО, ЧТО ПРИ-НЯТО НАЗЫВАТЬ ЖИЗНЬЮ?

Переход в новое, неведомое, непривычное требует осмысления, а его еще нет. Не подготовлен к такому сложному явлению младенец, хоть голова его крупнее иных частей тела. Есть у него масса нервных окончаний на коже, которыми ребенок воспринимает новые для него раздражения. Полагаю, что первый крик и есть сигнал недовольства ребенка своим рождением. Новый мир ему не нравится, а это - определенно!
Как было хорошо, тепло,
Толчки, и те не ощутимы.
Все нужное от матери текло.
Он занимал ее заботами своими.

«Беда» пришла. Не осознал
Рождение свое на свет.
Он криком оглашал родильный зал,
Ведь ничего, что было прежде, нет!

Нет слов, чтоб выразить словами,
От напряженья посинел,
Руками двигал и ногами,
Настолько был великим гнев.
Но время  - великий учитель! Научит оно нового человека  пользоваться сигналом недовольства во благо свое. Интонация в голосе будет звучать то заискивающе-просительная, то нагло-требовательная.
Потом, естественно, привык.
Но способ выражений гнева прежний:
Чуть что, и поднимался крик
Со скрытою от матери надеждой.

Вниманье приковать к себе,
А может, и желание учтется?
А, впрочем, так, покорствуя судьбе,
Быть может, путь решения найдется?..
Появляясь на свет, который ему, на первых порах, совсем не нравится,  новорожденный не знает, а рады ли его появлению сами взрослые? Ждали они его появления с радостью? А может со страхом?  И безразличие их ничего доброго младенцу не несет.
Ты, младенец, с ликом красным,
Баюшки-баю!
Народился ты напрасно,
На беду свою!

Ты и матери не нужен,
Незнаком отец,
И морали ты не служишь,
Ждет плохой конец!

Даже, будь ты не уродом,
Ласки не видать.
И оставить на дороге
Плод решила мать!
И, правда, посмотрите вокруг, сколько детей бес-призорных находится вокруг вас! Похожи они на стайки воробышков, ищущих корм себе. Вот только воробьи птенцов своих не выбрасывают!
Очень часто плод отцветающей любви оказывается действительно никому не нужным. Возникает вопрос: «Зачем его вынашивали?» И каковым бы ни был ответ, судьба оказывается не слишком благосклонной к новорожденному. Прежде на Руси к появлению и смерти младенца относились сдержанно и серьезно: «От Бога все это!»  Нетерпимость великая возникала к тем, кто к смерти ребенка руку приложил. Таких, по повелению Государя Российского Петра Алексеевича, в землю живыми закапывали по шею, и оставляли, пока душа тело преступное не покинет. Пролитияя крови в этом случае не допускалось. Правды ради, о подобных богопротивных преступлениях на селе не слыхивали. Это наблюдалось, хоть и редко, в дворянской и мещанской среде. Титул не спасал преступницу от тяжкого наказания за детоубийство. Беспокоился Государь- император о росте населения государства, Богом в руки ему врученное. Крестьянская баба в беде младенца своего почти никогда не оставляла, христианское сознание вины не покидало ее и, если не могла сохранить ему жизнь, уходила на тот свет вместе с ним, совершив все, что только сделать могла!
.
Метель метет, метель поет!
За три шага не видно.
Крестьянка бедная бредет,
Бродяжка – очевидно?..

Одежда ветхая на ней,
Наверно, погорелица?
Бредет уже немало дней,
На мир людской надеется…

Давали люди, кто, что мог
Из своего достатка,
Кус подаянья, видит Бог,
Соленым был, не сладким!

Детей крестьянину кормить,
(Их целая орава)
Добру готовый послужить,
Опять, во Божью славу!

Бродяжка что-то не учла,
На Божий свет надеется.
Когда нет крыши и угла,
Все может статься, деяться.

Устала женщина идти,
Пурга сбивает с ног.
Белым бело, и нет пути,
Сыночек с ней. Продрог.

Сняла с плечей худую шаль,
В нее запеленала.
В глазах тоска, в глазах печаль.
Не выдержав, упала.

Метель метет, метель поет,
            Сражаться с ней нет толку.
И видно скоро смерть придет…
Потом придут и волки.