Жизнь и смерть короля Джона, 5-2

АКТ ПЯТЫЙ

СЦЕНА ВТОРАЯ

Лагерь Людовика в Сент-Эдмондсбери.

(Входят Людовик, Солсбери, Мелон, Пемброк, Бигот и военные.)

ЛЮДОВИК:
Граф, с документа копию снимите
И для меня её на память сохраните.
Верните лордам подлинник сейчас,
Чтоб всё перечитав на свежий глаз,
Они и мы, друг другу клятву дав,
Блюли сей акт как воинский устав.

СОЛСБЕРИ:
Мы клятву не нарушим никогда,
Но есть в любом лечении беда,
Когда в угоду общему здоровью
Мы донора наказываем кровью.

Дофин, мне грустно сознавать,
Что будет головы снимать
Мой меч буланый с плеч отцов,
Плодя сирот и множа вдов.
Когда в иные времена
Мне доверяла вся страна, -
С врагом не обнимался,
А зверем в бой бросался.

Ужели время стало ядом,
Когда за мир предать всё надо,
И отравить в душе своей,
Что столь всегда ценилось ей?

Мои печальные друзья,
Все вы, а вместе с вами я
Свой остров, где  родились
Отдать не постыдились.
Тем самым Родине своей
Врагов добавив, - не друзей.

Не горько ли, слезами заливаясь,
Врагу клянясь, а с совестью сражаясь,
Главу склонив под знаменем чужим
Быть недругом сородичам своим?

Когда бы остров обнимающий Нептун
Как домовой и добрый наш ведун,
Унёс  Британию от горя и невзгод,
В те воды, где добро живёт,
Соединились бы все люди воедино,
Забыв войну, народов гильотину.

ЛЮДОВИК:
Высокий стиль души высокой -
Знак скорби и тоски глубокой.
Они взорвали благородство,
Почуяв Англии банкротство.
И благородство славно билось,
Но, выбившись из сил, смирилось
Между прощением и местью,
Меж принуждением и честью.
Я миром всё теперь решу
И влагу чести осушу.
Я женских слёз не признавал
Всегда их пустяком считал,
А эти слёзы, уж поверь,
Мне в тайну приоткрыли дверь,
Где я увидел, как душа
Раскаты грозные верша,
Распарывалась спором,
Как небо метеором.
Пусть сердце, Солсбери, твоё
Иную песню запоёт,
А слёзы подари мальчишкам,
Мир представляющим по книжкам,
Где сказка во дворце живёт
И слёзы, не жалея, льёт.
Ну, полно предаваться горю,
Расходы полностью покрою:
И чашка общая, и каша,
И кошелёк - к услугам вашим.
Сведём же руки воедино,
Чтоб силой быть непобедимой!

(Входит Пандольф.)

Вот и святой легат явился,
Он будто ангел опустился
С небесною своею свитой
Наш акт скрепить своей молитвой.

ПАНДОЛЬФ:
Принц Франции, примите мой привет,
А вместе с ним напутственный совет:
Военные знамёна зачехлите
И мир с Британией навечно заключите,
Поскольку Лондон Риму подчинился,
Джон-еретик в поступках повинился.
А дух войны, который терпит крах,
Пусть, словно, лев уляжется в ногах
И лижет миру руку грозный зверь,
Пугая тех, кто жаждет битв теперь.

ЛЮДОВИК:
Прошу простить, но шаг довольно крут,
Мой род и долг мне право не дают,
Чтоб кто-то надо мною возвышался,
Моими землями в обход распоряжался.
И силы нет, готовой побудить
В угоду ей безропотно служить.

Не вы ль раздули  жар войны,
Которая меж нами угасала?
Её остановить вы не вольны, -
Она  уже пожаром запылала.

Не вы ль моё обосновали право
Владеть Британскою державой?
Я внял речам, на бой решился,
И вдруг всего сей час решился!

Теперь, когда у Джона с Римом
Созрел для вас союз терпимый,
Я должен отступить от планов
И гнать домой своих уланов?
Придётся вам меня простить,
Но миру этому не быть!
Артура смерть и с Бланкой брак
Не позволяют мне никак
От цели отказаться.
К тому же и не скрою:
Полцарства подо мною.

Не потому ль вернуться должен,
Что Римом Джон уже низложен?

Не басурман я, не арап,
Да и пока не римский раб.
Когда солдат своих губил,
Мне Рим ничем не пособил,
Копейку лишнюю  не дал,
Пока за морем воевал.
Моя здесь возрастает роль,
Когда кричат: "Виват король!"

Не мне ль в пылу военного азарта
Корону дарит козырная карта?
Я не хочу так поступать и не могу:
Руками вашими отдать себя  врагу!

ПАНДОЛЬФ:
Вы тешитесь несбыточной надеждой,
Не видя зла под пышною одеждой.

ЛЮДОВИК:
Но как бы ни было, назад не отступлю:
Приказу Рима ни за что не уступлю.
Вооружившись светлою надеждой,
Не зло - уверенность несу я под одеждой.
Не зря я отдых воинов нарушил:
Победы славу я на них обрушил,
Им не страшны лишения и смерть,
Пока велю- готовы всё терпеть.
(Слышатся звуки фанфар.)
Кто так настойчиво зовёт меня в поход?

(Входит Нагульный в сопровождении свиты.)

НАГУЛЬНЫЙ:
На этикет и мудрость полагаясь,
Я в качестве посла к вам обращаюсь:
Отец миланский, ваш ответ решит:
Кто в Англии хозяин, кто бандит.

ПАНДОЛЬФ:
Дофин все доводы и просьбы отклонил:
Сражаться будет до последних сил.


НАГУЛЬНЫЙ:

Речь юноши достойна похвалы.
Я здесь не ради уличной молвы,
Я государев щит, и глас
И требую внимания от вас.

Король готов к большой войне.
Но рассказать позвольте мне,
Как от души король смеялся,
Что маскарад войны удался.
Сбесившись, ваши командиры,
Мальчишек всунули в мундиры,
А те по полю разбежались
И с тенью вражеской сражались.
Пигмеев войско  он хлыстом
Накажет, свой очистив дом.
Ведь не иссякла мощь и сила, -
Она французов колотила.
Не вы ль в стране своей сидели,
Как пауки, забравшись в щели?
Как пешки пали на доске.
Держалась жизнь на волоске.
И даже петушиный крик
Пугал вас, как военный клик.
Рука, что била под Парижем,
Сегодня к вам гораздо ближе.

Бронёю ощетинившись король,
Защитника страны исполнит роль.
Он, как орёл над собственным гнездом,
Не даст врагу разрушить отчий дом.

Да снизойдёт позор на тех,
Кто для нероновских потех,
Дав обмануть себя, не знает,
Как мать Британию терзает.
Им не в пример их дщери, леди,
Как амазонки в гневном бреде,
Под бой шагают барабанный,
Отдав себя стихии бранной.
Оставив иглы и напёрстки,
Бронёю обрядившись жёсткой,
Сердца огнём воспламенив,
Идут французу супротив.

ЛЮДОВИК:
Хвастливых слов успел узнать я!
Побереги от срама платье.
Терять я  время не могу,
Отвечу действием врагу.

ПАНДОЛЬФ:
Я слово вставить был бы рад.

НАГУЛЬНЫЙ:
Мне дома говорить не запретят!

ЛЮДОВИК:
Позволю вам стоять, как истуканам,
А говорить дозволю только барабанам.
Пусть громом над Британией несутся,
От страха пусть враги мои трясутся.

НАГУЛЬНЫЙ:
И вас побьём и ваши барабаны,
По полю разбежитесь, как бараны.
На барабанный бой ответит наш набат,
Он для французов будет жутковат:
И, словно, с неба молнии и громы,
Он известит француза о разгроме.
Король, не полагаясь на легата,
Чья миссия предательством чревата,
Уже во всеоружии стоит,
А смерть с косою на челе сидит.
Косить она французов будет,
А Джон на пир её прибудет.

ЛЮДОВИК:
Так бейте, барабаны, бой,
Коль враг уже передо мной!

НАГУЛЬНЫЙ:
Сомнений быть не может!
Тебя он изничтожит!

(Уходит.)