Мать и ребенок

Для матери ребенок кажется слабым, неготовым к самостоятельной жизни, в каком бы он возрасте не нахо-дился. И она готова опекать его всю жизнь, ведь он всегда поступает совсем не так, как она его учила
Я привожу дословно просьбу старушки 96 летнего возраста, обращающейся к снохе: «Я скоро уйду на тот свет, так ты, доченька, не обижай моего сыночка, - он у меня такой слабенький!» Сыночку было на ту пору более семидесяти лет.
В начале жизни ребенка все внимание направлено на его физические данные. Ах, как бы он не похудел! И кормят его, и кормят. Он уже не только за себя и всех близких ест, но и за зайчика, и за белочку, и за многих зве-рей, которых ребенок никогда даже на картинках не виде. Ах, как он бледен – на нем лица нет! У него малокровие и начинают пичкать всем, кто только советует. А советуют многие, потому что в лечении полных невежд не бывает. Если сами не могут, то посоветуют к какой бабке пойти. – пусть отчитает на всякий раз, потому что ребенка обяза-тельно сглазили… Ах, как бы не заболел – что-то он не весел?
Единственно, в чем мать никогда не сомневается, - ребенок ее красив! И, безусловно, лучше всех!
Мне вспоминается молодая женщина, которая, не отрывая восхищенного взгляда от трехлетней дочурки, призывала присутствующих полюбоваться фигурой «жен-ской».
«Вы только посмотрите, какая у нее талия, а какие ножки красивые! – восклицала она.
Все молчали, пожимая плечами. Я понимал, что взгляд матери отличается от моего, и попытки в чем-то с ней не согласиться, будут встречены непременно в шты-ки. Можно только врага нажить, если говорить правду, не более того!
О, как красива ее дочь!
(Хоть восемь дней малышке).
И волосы черны, как ночь,
Ну, миллиметр, чуть с лишним…
Мать не замечает дефектов у ребенка своего, это –  слепота безграничная, оперативному вмешательству не поддающаяся. Исцеление приходит само собой, но для не-го нужны время и жизненные невзгоды в виде испытаний чувств!   
Пусть редки волос - кусты   
Посаженной редиски,
И брови «чудной» красоты, -
Две розовые шишки…

Пускай, будет пуговицей нос
Пусть рот в большом провале,
Пускай глаза пошли в раскос,
Но, мать малышку хвалит!

Пусть голова мала – урод,
Огромная, как тыква, -
Мать видит все наоборот,
Любуется с улыбкой.

Горб…Грыжа мозговая,
Огромнейший живот.
Мать бед не замечает…
В любви малыш живет!»

Она заметит, только поздно
(Когда увидит и слепой!)
Но молит Бога слезно,
Чтоб даровал красу, покой!
Может, мать быть и недовольна полом родившегося ребенка и, играя с ним, она будет видеть то в нем, что ей так хотелось бы видеть! Не следует удивляться тому, что, глядя на такого ребенка, не можете определить его пол, а потому и спрашиваете: «Ты – мальчик, или девочка?» Воспитывают его, окружая предметами того пола, какого придерживается мать! Неудивительно, что на жизненном пути сформируется особь с противоположными полу фрагментами своего поведения.
Родившая мальчишку мать, никак не хотелась со-гласиться с предопределением судьбы, подарившей ей сы-на, к тому же с черным цветом волос никак не напоми-навшую ее самое, светловолосую блондинку.
Что можно сказать о ней самой? Это была женщи-на, скорее обычная, чем уникальная, без усилий контроли-рующая свои женские качества. В каком районе города Москвы проходило ее детство, мне не известно. Но благо-дарность и почтение к этому городу она не только сохра-нила, но при любом удобном случае бросалась на защиту его интересов, хотя и защитная аргументация была прими-тивно проста, Она поднимала многозначительно палец правой руки вверх и произносила: «Москва, она и есть Москва!» Иными словами,  прибавка названия столицы было синонимом всего, самого значимого. Куда уж тут было деваться мне, рожденного в такой глухомани, по сравнению с которой и чащи Муромского леса были цен-тром цивилизации! Она, будучи старшим следователем прокуратуры, поработав некоторое время со мной, судмед-экспертом, во многих делах, требовавших моего участия, перестала сомневаться в моих профессиональных знаниях, но само мое крестьянское происхождение уже само по се-бе заставляло ее морщиться. Судьба ее свела с человеком красивой внешности, значительно уступающим ей в ин-теллекте, но изменяющим ей при всяком удобном случае. У нее ощущался резкий дефицит времени, да, наверное, и не было возможности контролировать жизнь своего супруга. Женская мечта ее не осуществилась. Она так мечтала родить девочку, такую же светловолосую, похо-жую на нее самое. Но, увы, роды опять принесли сына, на этот раз, хоть, слава Богу, светловолосого, всем похожим на нее, за исключением пола. Всю нежность и любовь те-перь она изливала на него. Она одевала его в одежду, не имеющую определенных половых особенностей, но обя-зательно с преимуществом женского начала, пусть и незначительного. Волосы ребенка не стригли подолгу, они длинными белокурыми локонами падали на плечи и рассыпались веером. Мать закалывала волосы заколками, и повязывала большой бант из цветной ленты. Насколько мне известно, мальчик, превратившись в мужчину, не изменил ролевому предназначению, но долгое время, до самой смерти матери, был гордостью ее воспитания. Не доверяя периферии, мать направила его в Москву.
Были ли дефекты у второго, любимого ею, сына? Естественно, были, причем, не в малом количестве. Про-сто мать не хотела замечать ни нарушения дикции сына, не волочащейся и неправильно поставленной правой ноги.
Впрочем, разве можно осуждать мать, вынашива-ющей и формирующей жизнь? Пусть и поражает семя змеи в пяту женщину. Но, семя женщины поражает Са-тану в голову!  Не верите, обратитесь к посланиям пророка Исайи.
Но вернусь к тому существу, что на свет божий в деревне, в пургу появилось
…Нет, не сохранила память моя сведений о том, ка-ким образом происходила адаптация его к условиям,  не слишком пригодным и для  здорового ребенка, а не для него  слабого? В том, что матери моего героя досталось по полной катушке, я не сомневаюсь!  Мать и отец устали в борьбе с болезнями ребенка и, как к последней надежде, обратились к педиатру. Следует сказать, внешность докто-ра очень походила на портрет всем детям знакомого Айбо-лита. Возможно, что такой, как он и послужил прототипом для создания портрета литературного героя Корнея Чуковского? Врач неторопливо осматривал худющее тело малыша с выпирающими из-под кожи ребрами, казалось, еще несколько движений и при очередном вдохе они прорвут тонкую с голубыми про-жилками кожу. Живот круглый, похожий на футбольный мяч, тонюсенькие ручки и ножки. Непомерно крупная голова на короткой тощей шее. Врач покачивал головой, думая: «Каким образом это тело еще удерживает жизнь?» На доктора смотрели, не мигая, не уставшие от страданий, как этого следовало бы ожидать, а глубоко запавшие голубые глаза, взгляд их был живой. Казалось, что ребенок в свою очередь изучает доктора. Врач понимал, что ребенок ожидал его приговора. А что мог по-советовать стареющий врач с большим медицинским опытом? Какие лекарства он мог посоветовать? Одного не знал доктор, не догадывался даже о том, что лекарства стали для организма ребенка значительно опасней самих болезней. Увеличенная в размерах печень устала, не успе-вая  обезвреживать те химические соединения, какие, во-преки их назначению,  стали ядовитыми для маленького пациента
Доктор глубоко вздохнул, как это делает человек, при погружении в воду, с выдохом изо рта его вырвались слова: «На юг!».
Пока я  повествую о физических недугах,  все чаще и чаще поражающих детей. А как заметить дефект духов-ный, тем более тогда, когда его не замечает человек, не-подготовленной к этому профессией своей?
Говорят о нем иные:
«Он – исчадье ада!
За дела его такие
Выпороть бы надо!»

Нахвалиться мать не может:
«Он – такой прекрасный,
А соседей зависть гложет,
И вина - напрасна!»
Часто слышны такие слова: «Он под счастливой звездой родился!»  «Его звезда вела»
Пытался и я определить путеводную звезду моего маленького героя…