Глава 5. Часть 2. На руинах Эдема

Глава 5

Беги к заветной цели, беги, поджавши хвост!
В оптическом прицеле беги по свежим трупам звезд!

Павел Кашин "Ассоль".


- Что-то мне нехорошо… - прошептала Сильва. Ее сердце колотилось быстро и неровно, взгляд темно-синих глаз метался из стороны в сторону, как будто выискивая что-то или кого-то. Так чувствует себя зверь под прицелом охотника, еще не понимая, в какой опасности находится, но шестым чувством уже ощущая ее присутствие.
Гелий тоже испытывал нечто подобное… но признавать этого не хотел. По крайней мере, пока что. Хотя, кто-кто, а он знал и понимал, что это такое. Не одну войну довелось прожить этому мужчине. В конце концов, меняются эпохи и оружие – на смену копьям и стрелам приходят мушкеты, а потом и вовсе ядерные бомбы. Но война всегда пахнет кровью, Гелий хорошо уяснил это. А еще то, что люди никогда (или практически никогда) не бьются за самих себя. Только за непонятные "высшие" задачи, чаще всего, даже неизвестно кем поставленные. В этом ангел также был солидарен со своей напарницей. Вот только их солидарность мало что меняла. К сожалению, все они столкнулись с явлением под названием "нет выбора". В таком случае остается только смириться и попытаться отыскать лучик света среди всей этой тьмы. Или – как, собственно говоря, и поступил Гелий – постараться на самом деле поверить в святость поставленных задач. Как верили инквизиторы, тысячами сжигавшие на кострах "ведьм"; как верили крестоносцы, разграблявшие и уничтожающие целые города… И пусть методы немного изменились – и не пылают уже дома за спиной "посланников господних"… Все равно останутся те, кому не отыщется место в новом, отстроенном Эдеме. Те, чьи чувства должны будут брошены в топку общего блага.
И если в твоем сердце сохранилась хоть капля милосердия, ты вольно-невольно станешь задаваться вопросом: оправдывают ли цель такие жертвы? Поверьте, в сердце ангела по имени Гелий милосердия было предостаточно – пусть даже руки его были испачканы кровью – и он прекрасно знал, что настоящие муки совести еще впереди…
Нас ждет свет, но идти к нему придется через тернии. Или по чужим головам – тут уж каждый решает для себя.
Та, которую они сейчас видели из укрытия, как раз выбрала второй путь.
Микаэлла – падшая, предательница, убийца – сейчас стояла на возвышении, облаченная в костюм, подобный нарядам Технобогов. Блондинка с хищным взором сильно напоминала ищейку перед сборищем охотников (которых пока что было невидно): ее ноздри раздувались, как будто она уже учуяла добычу, а напряженная и в то же время до странности естественная поза, говорила о готовности на эту добычу броситься.
Гелий обернулся на Сильву, яростно стиснувшую зубы, и в успокаивающем жесте прикоснулся к ее руке. Почему-то эта темноглазая женщина восприняла предательство соратницы очень остро, пусть и почти не демонстрировала этого в открытую.
- Держись, - одними губами шепнул ангел подруге. Потому что всегда такая язвительная и холодная Сильва оказалась готова кинуться на Мику и придушить ту голыми руками. Сколько бы у бескрылой не было сомнений в их миссии, сколько бы она не кричала о том, что с ними всеми лишь играют – Гелий знал точно: Сильва не предаст! И уж тем более, не убьет того, кого хоть раз назвала другом. Исключение одно единственное – Микаэлла. Впрочем , для ее смерти время еще не пришло, цель пока другая: Боги-самозванцы.
- Готов? – Сильва улыбнулась как-то озлоблено, делаясь совсем непохожей на ангела. Гелий сдержано кивнул в ответ. Не то чтобы он совершенно не сомневался в этом плане, но… Сейчас точно поздно что-то менять.
Пальцы у обоих синхронно сжались на рукоятях топорно сделанных коротких мечей. Вот так вот, у Технобогов вместе с Падшей  в распоряжении самое невероятное изощренное оружие, а у них – лишь эти грубые лезвия. И, тем не менее, Сильва и Гелий надеялись на свою победу. Безумство? Или Вера с большой буквы?
Мгновением раньше, чем парочка ангелов выпрыгнули из укрытия, Микаэлла успела что-то почувствовать. Она взмыла вверх в невероятном прыжке, а через жалкую долю секунды металлическая "молния" пронеслась там, где только что билось сердце Мики.  Сильва мысленно выругалась, не став тратить воздух на то, чтобы сделать это вслух.
Падшая глухо рассмеялась, видя злость на лицах бывших соратников.
- Нет, дорогие мои, я пока еще не готова биться с вами. Обещала же, что начну с рыжей… До встречи, бескрылые! Пусть вами займутся мои друзья, - на лице Микаэллы засияла победоносная улыбка… а из-за спины раскрылись крылья, отливающие желтым металлом.
Сильва почувствовала, будто у нее одним резким ударом выбили из груди весь воздух. В глазах потемнело от осознания жуткой несправедливости – как, откуда у этой лживой твари крылья!? Заслуга Технобогов, конечно же… Но… Почему? Почему снова узнать настоящий полет сможет она, предательница? Женщина застыла, не в силах шелохнуться, и лишь в синих глазах бешеной чередой проносились отражения всех этих мыслей, вместе с каким-то запоздалым страхом и непониманием: что же происходит в этом безумном мире?
Мгновение – и Микаэлла взмыла в небо, исчезая в его сером, словно задымленном, мареве. А наши ангелы одновременно вздрогнули, не услышав, а скорее почувствовав кожей уже знакомый гул "цикад".
Слепяще-алый луч вонзился в землю, проносясь в каких-то сантиметрах от лиц Бескрылых, "ныряя" в их расширенные зрачки, разлетаясь роем слепящих кругов в глазах. Оставалось одно – бежать. Потому что условно "ангельская" сущность вовсе не гарант бессмертия. А кто знает, что будет потом? Еще одна попытка, а в случае проигрыша, еще одна и еще? Или вновь райское забвение? В любом случае, Сильва и Гелий не были готовы ни к одному из этих вариантов. Так, что бегите, ангелы, бегите… Пригибаясь, где-то даже ползком – вам ведь так и "не успели" объяснить, какая она, война в этом мире? Не ждите от врага ни милости, ни благородства. Не можете убить в ответ, тогда просто… убегайте. И, быть может, противник, уверившись в вашей слабости, сам совершит роковую ошибку?..

-- - -- - --
Я неуверенно потянула Игора за руку.
- Пожалуйста, пойдем отсюда, - не узнавая своего голоса, попросила я. Мальчик поднял на меня глаза, полные обиды, разочарования и непонимания.
- Но ведь самое интересное еще не началось! – воскликнул он.
Я нервно сглотнула: зрелище, когда одна мутировавшая тварь сожрет другую, в моем личном списке "интересного" стояла на одном из последних мест. Я и раньше  не пылала пламенной любовью к грызунам, а после того, как мы с Лоа чуть не достались на ужин их стае… В общем, мне категорически не нравилось это место, не нравилось то, чем здесь занимались.  Да и люди, которым доставляет удовольствие подобное, доверия не вызывали.
- Все ясно, Игор, - подросток, который первым поприветствовал меня и, похоже, был тут своеобразным заводилой, насмешливо усмехнулся, - Посмотрите на нее – какой их этой девчонки Гонец, раз она при виде безобидных зверушек дрожит   !
Мои щеки запылали от обиды – чтоб какой-то юнец обвинял меня в малодушии! Посмотрела бы я на то, что стало с его бравадой, окажись он один на один с парой сотен "безобидны зверушек", если они не будут сидеть за решетками клеток.
- Неправда, она Гонец, Денв! – почти прокричал Игор. Ну, хоть кто-то в меня верит – и это радует.
 Меня все еще мутило от ожидания не самого приятного зрелища в моей жизни, однако я уже все для себя решила. Как ни стыдно признаваться, меня просто и по-детски взяли "на слабо".
- Глядеть, как звери друг другу глотки перегрызут – много храбрости не надо, - процедила я, мысленно добавив "…и ума тоже".
Этот Денв, кажется, собирался уже что-то сказать, но прежде, чем он успел это сделать, подземную тишину прорезал тяжелый топот шагов. Я увидела, как мгновенно побледнели и вытянулись лица у всех присутствующих.
- Ой-ой, - пролепетал Игор. А потом схватил меня за руку и после короткого и информативного "Бежим", потянул за собой в неприметную дверцу в правом углу комнаты. Резкие движения сразу же отдались болью во всем теле, я почти могла слышать, как скрипят от сдерживаемого крика мои зубы. К моему огромному счастью, бежали мы недолго: мальчишка буквально на следующем повороте затянул меня в дверцу, за которой оказалось крошечное помещение, то ли крупный шкаф, то ли какая-то подсобка.
- Так что происходит-то? – прошипела я после того, как немного отдышалась.
В темноте лица Игора разглядеть не удавалось, но судя по интонациям, он чувствовал себя виноватым.
- Ничего хорошего, - он вздохнул, - Взрослые не одобряют крысиные бои – считают, что они опасны.
- Да что ты говоришь, - усмехнулась я, - Скажи еще, что для этого нет никакого повода.
Мальчишка обижено засопел и, наконец, изрек: - Год назад одна из крыс вырвалась с арены и укусила кое-кого… Он умер – заражение крови, – он помолчал немного. – Потом говорили, что это случилось потому, что он до последнего скрывал укус, не хотел подставлять Клуб…
Я до боли сжала пальцы левой руки, прошептав только: - Он был твоим другом?..
- Да.
От слабого детского голоса у меня на сердце легла какая-то тяжесть. Слова нравоучений сразу же испарились из головы, они просто были неуместны сейчас. Вероятно, у поступка мальчика есть свои мотивы, которые мне не понять.
- Это была случайность и… Думаю, Ник бы не хотел, чтобы Клуб бросили. Я пришел туда уже после того, как… - перед моим внутренним взором возникло бледное веснушчатое лицо Игора, прикусившего губу, чтобы не плакать передо мной.
Я неуверенно заговорила:
- Послушай, я не могу указывать тебе, я просто выскажу свое мнение. Твой друг, Ник – где бы он ни был сейчас – хочет, чтобы ты был жив и здоров, и это должно быть для него важнее любых игр.
- Может, ты и права, - сказал Игор, но мне показалось, что я так и не сумела его убедить.  Огромное невысказанное "но" повисло в конце его фразы. Я устало прислонилась к стене, понимая, что у меня уже не осталось сил на споры. А ведь нам еще предстоит утомительная дорога назад…
- Ты в порядке? – мальчик осторожно прикоснулся к моей ладони, все еще судорожно сжатой в кулак. Его прикосновение показалось мне обжигающим, а может, моя кожа была слишком холодной. Я кивнула в ответ на обеспокоенный вопрос, но, поняв, что в темноте этого не видно, выдавила из себя короткое "да". Похоже, врать о своем истинном самочувствии скоро войдет у меня в привычку. Не сразу, но все же я поняла, что на этот раз мне плохо вовсе не по физическим причинам – не могу толком объяснить, меня мутило от непонятного волнения, а в сердце шевелилось нехорошее предчувствие… Что это – неожиданный всплеск интуиции? Или таким странным образом дает о себе знать сотрясение? Я не знала ничего, кроме того, что мне сейчас очень скверно.
Время превратилось в тугую резину, а некто все растягивал и растягивал ее до предела: скоро резина лопнет и…
Пронзительный звон разорвал тишину, я приложила ладони к ушам, чтобы хоть немного его заглушить. Через пару минут все затихло.
- И что это было? – с ужасом спросила я, ожидая какую-то жуткую катастрофу…
Готова поклясться, что Игор после этого вопроса улыбнулся, еле сдерживая смех.
- Сигнал к ужину.
- Чего!? Да таким звуком к ужину и всех мертвых поднять можно! И почему я не слышала эту сирену, когда болела?
- В лазарете звукоизоляция хорошая.
 Вот чертовы медики, все у них не как у людей. 
- Пойдем тогда, поедим уже, - устало предложила я, надеясь, что по дороге не свалюсь в обморок. А судя по ощущениям, вероятность этого была высока.
- Ага, - кивнул Игор, - Я тут знаю, как путь срезать – сразу в столовую попадем.
Слова "срезать путь" из уст этого мелкого нарушителя правил насторожили, но сил спорить не было. Да и не так страшно все оказалось: миновали небольшой но невероятно запутанной лабиринт коридоров и множество дверей и, наконец, очутились перед той, за которой по словам мальчика и находилась столовая. Неожиданно оттуда послышался шум, потом крик на высокой ноте – утихший через несколько секунд и сменившийся громкими ругательствами. Встревожено оглянувшись на Игора, в ответ я получила только недоуменное движение плеч. Недолго думая, я толкнула дверь и шагнула внутрь, чтобы сразу застыть от увиденного.
Там была толпа народа, не протолкнуться, но внимание привлекали лишь двое. Невысокая девушка с очень короткими темными волосами; ее костюм местами был порван, сквозь дыры в материале виднелись царапины и синяки. Одна рука безвольно повисла сбоку (может, сломанная), и я заметила на запястье обрывок веревки, а в другой  был крепко стиснут примитивный пистолет – примитивный, который почти что не дает осечек. И направлен он был на "звезду" номер два этого вечера – Ульриха. И он сам уверенно сжимал короткое ружьецо, наставив дуло – на кого бы вы думали? – ту самую девушку.
Я еще не успела сообразить, что же здесь такое происходит, как рыжебородый мужчина бросил в мою сторону быстрый взгляд и, могу поклясться, его руки немного дрогнули, как будто он хотел перевести ружье на меня. Этот момент был очень удачным для того, чтобы выстрелила девушка – но она им не воспользовалась, упустив свой шанс – тоже отвлеклась на меня. Кажется, спрятавшегося за моей спиной Игора никто из этих двоих не заметил. Но Ульрих первым пришел в себя. Пришел – и спустил курок, выстрелив девушке прямо в грудь. Она вздрогнула и выронила пистолет. Что-то алое расползалось по ткани ее одежды: кажется, ни я, ни она сама не понимали, что это кровь… Я догадалась быстрее, когда к горлу подступила тошнота, а состояние шокового оцепенение сменилось непередаваемым ужасом. Я рванула было назад, под защиту темного коридора, в глупой-глупой надежде, что успею бежать…
- Стоять! – этот вскрик остановил меня, к счастью или горю сработал инстинкт самосохранения. Простая информация, которую мозг моментально сложил и заставил меня застыть: орал Ульрих, в его руках по-прежнему было ружье, и он только что у меня на глазах убил человека.
- Повернись, - последовал следующий приказ. Ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
Я немигающим взглядом следила за дулом ружья, не решаясь поднять взгляд на лицо того, кто его держал. Почему-то мне казалось, что в глазах убийцы будет что-то жуткое, страшное – что-то, что затянет меня и уже не отпустит.
- Садись, Ирма даст тебе поесть.
Заторможено, как сломанная машина, опускаясь на стул, я взглядом отыскала Ирму. Ее лицо казалось сдержанно-спокойным, но в глазах была тревога – за меня ли? Сомневаюсь.
Во время ужина я все время находилась "под прицелом", что, разумеется, не способствовало аппетиту. Кусок в горло не лез, да и как могло быть иначе, если перед мысленным взором все еще стояло лицо девушки – уже мертвой, с остекленевшим, чуть удивленным взглядом. Ее унесли почти сразу, но так же легко убрать воспоминания из своей черепной коробки я не могла.
Делая вид, что поглощена содержимым тарелки, я то и дело косилась на людей, собравшихся вокруг. И чем дольше на них смотрела, тем сильнее крепла убежденность, что никакие они не медики.
Когда ужин закончился, Ульрих махнул рукой дочери и велел, указав на меня:
- Отведи ее обратно в лазарет и позаботься, чтобы… без эксцессов.
  Ирма послушно кивнула и поспешила ко мне, внутри меня же все похолодело от того, как многозначительно прозвучали эти слова. Смысл их предельно прост и сводится к короткой фразе: "Будет сопротивляться - убей". Загадка, почему этого не сделали до сих пор, не думаю, что дело в законах гостеприимства…
Пока меня вели обратно к больничной койке, я все пыталась понять, во что угодила на этот раз. Ясно одно: ни во что хорошее.

-- - -- - --


Оружие оставалось только у Гелия, Сильва свое поднять не сумела. Сейчас они могли сосредоточиться только на уклонении от кровавых лучей, которыми старались уничтожить их "цикады". Казалось, шансы выжить с каждой секундой становились все ближе к нулю, но…
- Видишь этот корабль? – задыхаясь, спросила Сильва,  указывая пальцем куда-то в небо.
- Вижу, причем не один, - мужчина даже сумел выдавить из себя усмешку. Смертоносный огонь только что превратил еще один кусок стены в пыль, осыпав ею обоих ангелов. Они не могли рассчитывать даже на коротенькую передышку – любое укрытие сразу же оказывалось уничтоженным и, только чудом или Божьей милостью, самих людей пока эта участь миновала.
Сильва покачала головой и, сплюнув попавшее в рот бетонное крошево, прохрипела: - Приглядись! Чуть больше остальных, вертится в середине, и на боку знак… - она невероятно быстрым движением начертила его в воздухе – однако друг все понял. Не забывая быстрее передвигать ноги, он устремил глаза к небу и острый взгляд ангела разглядел то, о чем говорила его синеглазая спутница. Действительно, одна цикада была совсем немного крупнее других, а ее металлическую поверхность украшал странный символ, напоминающий букву "С", перечеркнутую тремя горизонтальными чертами.
- Думаешь, Королева? – спросил Гелий, одним прыжком перемахивая через какие-то ржавые останки (сложно сказать, чем они были раньше) – в следующий миг в них вонзился красный луч.
- Я уверена! – закричала женщина. Про себя она повторяла только одну фразу "Хоть бы получилось, хоть бы…" Даже не повторяла – молилась.
 Ангел без дальнейших слов понял, чего от него хотят. Он крепко сжал в ладони меч и, тот словно начал накаляться от невидимого пламени, только загораясь не алым, а ярко-голубым, давно забытым цветом чистого неба. Гелий высоко подпрыгнул и бросил меч вверх. А тот, вопреки всем законам природы, летел по прямой и с каждой долей секунды все набирал скорость.
Две пары глаз напряженно следили за его траекторией, забыв о том, что нужно убегать. Только бы угодить в цель и тогда…
И лезвие, сверкающее ультрамариновым пламенем, вонзилось в бок той "цикады", что назвали Королевой, вошло, как в мягкое масло. По металлическому корпусу пробежали искры, чтобы почти сразу объединится, превращаясь в нестоящий неудержимый огонь. Подстреленной птицей "Королева" устремилась вниз. Ровно через две минуты, за ней последовал и весь рой.
Ангелы еле успели укрыться в узкой щели между бетонными плитами, спрятав лица, объятиях друг друга. Они ожидали почувствовать волну взрыва, но ее не было. Только через десять минут Гелий выглянул наружу, за ним и Сильва.
Пространство вокруг в радиусе, наверное, около километра оказалось усеяно покореженным металлом. Он все еще сверкал в лучах солнца, но теперь был совершенно безвреден.
Гелий повернулся к Сильве, женщина коротко кивнула, поджав губы.
Они оба понимали: выиграна одна битва, но до победы в войне еще далеко.