мартын

            Куда бежишь, ТЫ, БОСОНОГОЕ ДЕТСТВО? Куда исчезают многочисленные маленькие  друзья и подружки, с которыми росла-подрастала, и добра наживала, во дворе, на улице, в селе? Привет всем  вам от девчонки из Красноармейска. Мое детство было безоблачным и приветливым, как ясная погода в сентябре, за это я сердечно благодарна своим братьям. Я жила в городе, а в гости приезжала на летние каникулы,
 и была уже большая девочка, где-то 14-15 лет, когда  увидела Мартына, и не только увидела, но и наблюдала за ним потихоньку, и даже была его подопечной, то есть под его защитой. В селах традиция рано вставать, но мне разрешено было спать, сколько захочется. Частенько пение петухов и гогот гусей, уток, кудахтанье кур, лай собак, так меня доставали, что хотелось выйти, и показать им всем, где раки зимуют.      
          После дороги мне сладко спалось. Было всего лишь пятый час утра. Хозяйка работала медсестрой и еще не пришла с ночной смены, она дежурила в сельской больнице. Перед работой хозяин управлялся у свиней – чистил в сарайчике. Свиньи заорали, как резанные, поэтому я проснулась, и выглянула в окно. Солнце уже светило на всю катушку. Во дворе было пусто. Потом громко зачавкали хрюшки, закудахтали  и вылетели куры из пристройки, принялись клевать зерно в кормушках, и вдруг все стихло. Ничего интересного. Я улеглась, и спала до обеда, пока не пришла с работы хозяйка - веселая, красивая, рослая женщина, всякое дело спорилось в ее крепких, сильных руках. Она подоила корову, процедила молоко, зашла в дом, и прилегла отдохнуть, а я решила осмотреть хозяйство. Да, куда же все подевались? В сарайчике храпели довольные свиньи - у них был полный коммунизм. В холодочке, под яблоней дремали упитанные куры. Но вдруг, как на параде, во двор вошли, неспеша, по двое, сначала гуси и гусята, потом утки и утята, и принялись за корм. Вот это да! Как солдаты в строю! Я с удовольствием наблюдала, как они принялись пить воду, ухаживать друг за другом, как взрослые птицы воспитывают и наказывают молодняк. К четырем часам, со стороны огорода, пришли индюшки с индюшатами, и наседки с цыплятами. Я заинтересовалась, откуда они появились. Вышла в огород, посмотрела вниз, где сверкало на солнце пятно ставка, заросшего тиной, ряской и камышом. Там плескались, гоготали, махали крыльями птицы. Не понятно – наши или не наши. До ставка было далеко идти, крутой спуск петлял, и терялся в кустарнике и  камышах. Мне стало скучно, и я снова пришла в дом, взяла книжку, и читала до вечера. В шесть часов, когда хозяйка выспалась, она подоила корову и позвала нас кушать. За ужином я спросила у хозяина: „ Как научили птицу ходить так далеко, вниз, на ставок? И зачем, даже куры, даже наседки с цыплятами, ходят туда?” „Эх, городские! Ничего вы не знаете! Для птицы это не расстояние. Сами ходят, подчиняясь инстинкту выживания, они чувствуют воду, речных насекомых. Даже куры любят поклевать ряску и жуков, малышей сюда ведут, приучают к самостоятельному кормлению”- ответил он. И вот тогда, вечером, я и увидела первый раз Мартына.
        Наша хозяйка собиралась на дежурство. Меня она усадила на скамеечку, а сама села на пороге дома, с хлебом и молоком. Я удивилась: „Она будет опять ужинать, прямо на пороге?” В уголочке, накрытое газеткой, стояло  чистое белое блюдце, с золотой каймой. Вот в него и было налито молоко, накрошено хлеба, и хозяйка позвала: „ Мартын, Мартын!” Из стада гусей вышел, неспеша, большой, серый гусь. Он был такой, как остальные, я бы его не отличила. Подошел к порогу, остановился перед хозяйкой и громко загоготал: „Га-га-га!”, и стал кланяться. Хозяйка обратилась к нему: „Мартын, ты – молодец! Хорошо стараешься. Ты заработал харч. Будешь молоко и хлеб?” Мартын захлопал крыльями, закивал, загоготал: „ Га-га-га!” Хозяйка засмеялась и спросила: „А станцуешь нам?” Мартын снова закивал и загоготал. Мы начали хлопать в ладоши и напевать: „Трам-трам-тара-рам, тара-тара-тарарам”. Широко раскинув крылья, гусь начал поворачиваться влево и вправо вокруг себя. Когда мы перестали петь, он трижды поклонился. Тогда хозяйка, прямо из ладони, начала кормить веселого танцора. Когда Мартын наелся, она долго, ласково гладила его по голове и хвалила, какой он хороший и «трудяга». Но пришло время ей идти на смену, она заторопилась, и почти выбежала из калитки, проверяя на ходу в сумке, все ли она взяла. За ней, как верный пес, бежал гусь, смешно ковыляя лапками: „Ляп-ляп-ляп”. Когда  дорожка вдоль забора закончилась, он остановился, немного постоял, и вернулся домой. Хозяин подозвал к себе гуся: „Мартын, иди ко мне!” И снова гусь пришел, поклонился, загоготал, и стал слушать распоряжения хозяина: „Мартын, пойди на ставок и приведи остальных”. Громко загоготав, гусь торопливо направился в калитку, ведущую через огород, вниз, на ставок. Я спросила у хозяина: „И что, он приведет остальных?” Он махнул рукой: „Приведет. Позовет, соберет и приведет. Этот гусь умнее и преданнее собаки”. Я восхитилась: „Вот это да! А кто его такому научил?” „Никто, он сам так решил. Он – самый сильный и самый умный, значит, его все должны слушаться. А он уже нас слушается. Понимаешь, он смотрит за порядком во дворе. Собака только лает, она на привязи. А гусь охраняет дом и живность. Иногда даже за детьми присматривает”. Я представила, как я буду рассказывать об этом своим подружкам на улице, или в классе, и попросила хозяина поближе увидеть все способности Мартына. „Увидишь все сама, только, для этого, надо вставать очень рано, с петухами, еще раньше меня. Мартын, первыми, взрослых гусаков ведет в четыре утра, утки - в пять, а потом – индюки, куры и петушки. В шесть утра идут гусята, в шесть пятнадцать -  утята, а наседки с цыплятами – в семь. Понаблюдай, с часами, и ты увидишь, какой он ответственный. Я буду спать, а Мартын проследит за порядком сам”. Всю ночь я ворочалась, почти не спала, но под утро меня сморило, и я, как провалилась. Проснулась я от громкого крика Мартына, он собирал своих сородичей на ставок. Чтобы получше рассмотреть их, я вышла на порог, и, буквально, остолбенела. Гуси послушно собрались посреди двора, у калитки на огород, чтоб идти на ставок. Мартын прохаживался рядами, подгонял отставших, а когда убедился, что все пришли, крикнул: „Га-га-га!”, и, по двое, все 50 штук, заторопились, почти побежали, к ставку. Я поспешила за ними. Ставок был маленький, принадлежал нам, но птица законы не знала, поэтому сюда приходили все другие, кто умел плавать или жил неподалеку. Конечно же, только птица находила здесь пользу себе и удовольствие, люди тут не купались.  Наши гуси приходили самые первые, с шумом и гоготом плюхались, и плавали.  В ставке ловили водяных насекомых и мелкую рыбешку, ели ряску, червей. Понаблюдав за играми гусей, я вернулась во двор. В дом заходить не стала, а присела на скамейке под окном. Начинался прекрасный, весенний, майский день. Солнце только выглянуло из-за туч. Было тепло, где-то градусов 18. Я посмотрела на часы – почти пять. И снова пришел Мартын - он выкупался, наплавался, просто сиял от удовольствия. Важно, с горделивым достоинством, он остановился посредине двора и громко загоготал: „Га-га-га!”. Теперь, со двора купаться и плавать пошли утки - по двое, рядами, они шустро засеменили за своим «капитаном». Я посчитала – 50 штук, и эти птицы поспешили кормиться на ставок. Я еще раз прошлась с ними. Это ж сколько раз, за день, Мартын водит своих подопечных?!  Наш «командующий»  еще плавал, когда я вернулась во двор. Еще час терпеливого ожидания, и ровно в шесть часов «птичий администратор» отвел молодняк – сначала 50 гусят, затем 50 утят, и остальную птицу.
            В семь часов хозяин вышел на крыльцо, и увидел, что я не сплю, а сижу с часами, он подсел ко мне: „Наш Мартын рос обыкновенным гусем, его никто не дрессировал. Однажды он спас мою старшую дочь от злой собаки, которая прибежала с улицы и кинулась кусать ребенка. Нас поблизости не было, дочке всего 5 лет. Мартын один стал на защиту - он шипел, гоготал, бил крыльями, щипал разбойницу, и шкодливая собака удрала, жалобно скуля и воя от обиды. Мартын сильно пострадал – из многочисленных ран шла кровь. Наш пес был на привязи, и защитить ребенка не смог, он только лаял. Когда мы прибежали на шум, и узнали, как все произошло, то решили наградить храбреца, налили молоко, накрошили мягкого белого хлеба в блюдце, и накормили его”. Так гусь впервые попробовал молоко с хлебом. Это угощение ему очень пришлось по душе. „А кто его научил танцевать?” – спросила я. „О, это другая история. Я тебе вечером расскажу. Сейчас мне надо свиней покормить, а потом – на работу”, – и хозяин уехал. Мне снова стало скучно, и я отправилась спать, и спала до 10 часов утра.
       День выдался жаркий. Во дворе никого не было. Пес на привязи мирно спал в будке. Его миска была пустой, он уже позавтракал. А мне что-то так есть захотелось. Я налила себе молока из большущего алюминиевого бидона и насыпала борща. Эх, красота жить в селе! Питание королевское – натуральные продукты. Да еще чистый воздух. Как следует подкрепившись, я решила сделать обход. А ну-ка, как там наши птицы, как там Мартын справляется? Я еще раз спустилась к ставку. Теперь все были здесь. Водоплавающие плавали, а неводоплавающие ходили по траве у берега и собирали жуков, червей, иногда заходили, чуть, по колено, в воду, и ели ряску, в общем, кормились. То тут, то там толкались и взмахивали крыльями гуси и утки. Когда какой-нибудь индюшонок или цыпленок оказывался в воде, сразу на берегу кудахтала нерадивая мать, и малыша спасал Мартын – он бежал к этому месту и вытаскивал утопающего за шиворот. Если дитенок нахлебался воды, он его снова крепко встряхивал, и счастливый малыш, с писком, мчался к своей матери. Было 12 часов дня, когда птицы направились во двор кормиться зерном. Снова построились по двое, рядами, не спеша, пошли вверх. Малышам было сложно, и здесь Мартын верно нес свою службу – подпихивал под  хвостик слабых, или же мощным клювом зацеплял за шиворот и нес на ровное место. В обед хозяин приезжал домой перекусить и проверить хозяйство, а хозяйка возвращалась с ночной смены. И снова Мартына кормили хлебом с молоком, но в кармане у хозяйки нашлась пара конфет и она позвала его, чтобы угостить: „Мартын, иди сюда! Конфету хочешь?” Мартын: „Га-га-га!”, поклонился, закивал головой. „А какую тебе дать, вот эту или вот эту?” – на ладонь хозяйка выложила развернутую конфету, разломанную на кусочки, и завернутую в бумажке. Гусь выбрал ту, что разломанная и стал, по кусочку, есть. И снова хозяйка его гладила по голове и очень хвалила. Обеденное время кончилось, и хозяин уехал на работу. Хозяйка пошла в сарайчик доить корову, а потом прилегла.
          Я отправилась в магазин за конфетами, и купила целый килограмм – и нам, и нашему верному стражу Мартыну. Возвращалась по узкой тропинке вдоль забора. Навстречу мне из соседнего двора проследовали чужие гуси. И все бы хорошо, но один гусь зазевался и столкнулся со мной. Я отступила в сторонку, чтоб он шел по своим делам. Но чужаку этого было мало. Он кинулся меня щипать и преследовать. Бегала я не очень хорошо, и догнал он меня прямо у нашего двора, и снова стал щипать. Хозяйка спала, а хозяин был на работе, в селе вообще нет праздных людей – все при деле. Что делать? И я закричала изо всех сил: „Мартын, ко мне! Помоги, Мартын!”, а сама уже открыла калитку во двор. Мартын вылетел, как «торпеда» - грозно хлопая крыльями, гоготал и бил клювом чужака, и тот отступил, низко склоняясь головой к земле.
     Вечером я упросила хозяина и хозяйку рассказать, как Мартын научился  танцевать. Была пятница, хозяйка выходная, а хозяин после работы отдыхал, сидя на табуретке под окном. Поэтому, рассказ получился обстоятельный, подробный: „ День рождения нашей старшей дочери мы отмечали, как детский праздник. Ей исполнился только год. Пригласили детвору и молодых мам с малышами - чем больше, тем лучше. Пришли наши друзья с детьми, и с собой взяли своих друзей и детей. Вышло около 30 человек. Это было в июле, жарким выходным днем. Включили музыку, на стол выставили огромный торт со свечками, во дворе прицепили шары, флажки и ленты, плакат с поздравлением имениннице. Когда все наелись сладкого и напились газировки, решили потанцевать. Ближе к вечеру Мартын привел птицу домой. Детям понравился гусь, им захотелось посмотреть, как он ест хлеб с молоком. Хозяйка стала его кормить с ладони – как это малышам понравилось! Они бросились к блюдцу и своими ладошками давали Мартыну: „На, ешь! Не бойся!”, и он ел, сначала торопливо хватал и отбегал в сторонку, а потом осмелел, освоился, и уже ел из маленьких ручек спокойно. А потом дети окружили гуся и стали вокруг него танцевать – они поднимали вверх ручки, топали ножками, кружились и кивали головой. Мартын смотрел на это с большим удивлением. Он поворачивал голову – и так, и так. И, наконец, понял. Когда дети стали хлопать в ладоши и кричать: „Танцуй, Мартын! Давай!”, он вдруг громко загоготал, захлопал крыльями и стал кружиться вокруг себя – слева направо и справа налево. Дети закричали: „Молодец! Молодец, Мартын! Давай еще танцуй!”, и он танцевал. Музыка была замечательная – детские песенки, молодежная для взрослых, все нравилось ему. Наконец все уморились, а бедная птица заснула просто под ногами у людей. Хозяин отнес спящего Мартына в сарай. Вот с тех пор и танцует наш гусь. Правда, за работой ему некогда часто танцевать. Сама видишь, как много он трудится” – закончил свой рассказ хозяин. Я уезжала из села с грустинкой – как интересно жить здесь, какие необычные вещи происходят рядом с нами, а мы и не знаем.
      Прошло несколько лет. Я выросла, поехала далеко учиться, и судьба не приводила меня в мое любимое село Сергеевку. Я жила в городе уже так давно, что мой сын пошел в школу, когда пришло известие о том, что гуся больше нет в живых. Пошел провожать хозяйку на работу, стоял возле забора, когда пьяный водитель наехал на него и задавил. Мартына нашли школьники из соседнего дома, мальчики привезли его в детской коляске. Горевали за ним все – и хозяева, и дети. Похоронили умную птицу на берегу, возле ставка, где он так любил плавать. Он прожил больше 12 лет – верой и правдой служил людям. Когда звучит веселая музыка, я иногда вспоминаю Мартына – как он пляшет, хлопает крыльями, громко гогочет и кланяется.
                12 июля 2013г