Под колёсами вагонов вместе с Анной Карениной...

На привычный вопрос моего друга: «Чем занята?», отвлекаясь от грустных размышлений и не подозревая ничего непредсказуемого, я ответила: «Только что посмотрела фильм режиссёра Сергея Соловьёва - «Анна Каренина» с Татьяной Друбич в главной роли. Разочарована… Недоумеваю. И зачем он взялся за эту непосильную работу?»

– А чего тебе разочаровываться? Ты тоже в этом участвовала? – полетели каверзные вопросы.

–  А как же? Каждый зритель, читатель становится непосредственным участником событий. Уж сколько фильмов «Анна Каренина» я посмотрела: и американский, и английский, и вот теперь – Соловьёва. Для меня нет лучшей версии экранизации романа, чем созданная режиссёром  А. Зархи и великолепной парой актёров Самойлова-Лановой. А здесь, если коротко, никто никого не любит, – пустилась я в пространные объяснения. – Не спасают даже сцены с обнажёнными актёрами и растерзанное под вагонами тело Анны с оторванной рукой.

– Соловьёв – молодец!  Нашёл возможность и смелость снять фильм. Срубил бабла. Вошёл в историю. Что ещё? – горячился мой собеседник.

– Понимаешь, я ожидала от него большего… судя по его прежним, талантливо снятым, фильмам: «Чёрная роза – эмблема печали, красная роза – эмблема любви», «Сто дней после детства», другие… – проговорила я с ностальгической тоской в голосе.

– Вопрос к тебе простой: чего ты себя возомнила ревнительницей и судьёй? Ты что – Анна или наследница Толстого?

Обстановка разговора накалялась. Я не могла понять столь нервной реакции моего оппонента. Возможно, мужчины весьма сдержанно относятся к проявлениям чувств,  и их раздражает даже то, как женщины столь эмоционально реагируют на происходящие  не в жизни, а в фильме! мелодраматические события. Но ведь это великий писатель и великий роман! Можно ли оставаться равнодушной  и холодной, наблюдая за перипетиями трагической истории любви?

– После Соловьёва снимут ещё не один десяток фильмов, и каждый  выразит в нём своё видение, своё представление, – продолжал  развивать тему мой друг.

– Я просто всегда жду какого-то чуда от этого мастера кино, но в этот раз чуда не произошло! – пыталась я рассказать о своих несбывшихся ожиданиях.

– Хотел бы заметить, что чуда надо ждать от самих себя! – воскликнул он.

Эта совершенно справедливая мысль меня восхитила. Как всё просто! Мы действительно стараемся что-то получить извне: читаем книги, смотрим фильмы, восторгаемся музыкой, живописью, театральными постановками… А сами? Способны ли мы привнести в свою жизнь что-то своё, достойное, что позволит нам гордиться собой, радоваться, удивлять близких, друзей?

– Твоя реакция на фильм  – чисто бабская; пойми: унизительно копаться в чужом дерьме, да ещё и переживать…

– С каких это пор созданный талантливым режиссёром фильм, да ещё и по великому произведению – чужое дерьмо?

– Произведение – великое, режиссёр – великий, а его мнение – дерьмо, хоть и великое. У тебя есть впечатления от романа? Вот это и есть  твоё впечатление – матрица. Зачем чужим дерьмом - мнением замазывать свое впечатление и еще и взвизгивать при этом? Интерес лишь в том, что он мнение высказал и в какой форме. Это – артефакт. Эмоции возможны лишь в анализе множества мнений, как самостоятельный отдельный продукт, несущий новое знание, – был вынесен заключительный вердикт.

Далее последовала «непереводимая игра слов»… Я старалась вникнуть в поток  его мыслей и уверений, которые громыхали, как вагоны движущегося состава; чувствовала себя бестолковой, неопытной и легкомысленной простушкой, которая прельстилась чужими чувствами и теперь рассуждала о недостаточной изобразительности кинематографической любви, как будто мне её-то – любви – как раз и недодали…