22 Пробуждение после любви

22  Пробуждение после любви

Гелиана еще ничего не знала о том, что их время не совпадает. Она прожила почти год, а на земле прошел только час… один час. И когда над  Вселенной проплывала Розовая луна, серебряный вихрь подхватил ее, она почувствовала легкость, и в мгновение ока оказалась в комнатке. Ей показалось, что она успела крикнуть: «Прощай, возлюбленный». А может,  она эти слова прошептала себе, сидя в комнате? Может, она впала в глубокий сон, и ей снилась долгая жизнь вместе с Даниилом? А утром она проснулась и подумала: «Неужели все это сон, такой долгий, яркий сон?»
«Нет, это не сон, не сон, не сон, - заплакала Гелиана и стала бить руками подушку.
Утром голос отца ей показался таким  чужим, далеким.
- Как ты спала, доченька?
Гелиана ничего не могла ответить и лежала, уткнувшись лицом в подушку.
- Ты не заболела? – отец беспокойно потрогал лоб дочери. Какой холодной показалась ей сегодня рука отца.
- Папа, оставь меня, я еще сплю!
Да, она хотела еще спать. Но этот сладкий сон был уже далеко. Только смутные чувства, только обрывочные воспоминания. Она вынула из-под подушки эту прекрасную книгу «Песнь песней».  И среди множества страниц отыскала такие горячие, близкие ей слова. И вновь все всколыхнулось, ожило в ней.
«Округление бедр твоих как ожерелье, дело рук искусного художника; живот твой – круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино: чрево твое – ворох пшеницы, обставленный лилиями… Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему».
Она верила, что вот-вот снова вернется в страну любви. Однако возвращение туда было уже не таким сладостным. Ведь тайна их любви еще не была известна ни отцу, ни брату. И если она откроется,  то, как они отнесутся к этому прекрасному полету их по ангельски чистой любви?
- Отец, служанка видела, как этот бродяга выходил этой ночью из комнаты Гелианы, - прервал тишину Олимпий, бросив холодный взгляд на сестру.
 Отец, сын и дочь сидели за завтраком и пили чай. Им прислуживала старая и верная Плакилла,  седая старушка в черном платье и с маленькими черными глазками. Природа ее наградила длинным, острым носом. Ни один мужчина не осмелился с ней заводить роман, вполне резонно полагая, что после этой любви он рискует остаться без глаза.
Мэр не раз замечал в своих бумагах дырки, проколотые острым носом Плакиллы. Зато щеки у нее были как настоящие черствые лепешки, выпеченные еще во времена Яркого Солнца, а теперь высохшие, с налетом то ли плесени, то ли покрытые пудрой.
Старуха верно служила мэру,  нянчила Гелиану и оберегала ее от всех темных сил этого мира. Единственная книга, которую она разрешал читать девушке – была Библия. Гелиана учила псалмы и рассказывала отцу.
Гелиана верила, что эту книгу подарили людям ангелы. Только их поэтические души могли создать «Песнь песней». Ни отец, ни Плакилла не догадывались, что Гелиана знала ее наизусть. Было ли это грехом? И является ли хоть одна строчка в Библии греховной? Отец всегда повторял, что вся Библия богодуховна и полезна.
Никогда бы так сильно, так страстно не умела любить Гелиана, если бы не «Песнь песней». Ее совесть была чиста, душа прозрачна и тело обрело блаженство.
- Гелиана, это правда? – спросил отец.
- Да, папа. Даниил выходил этой ночью из моей комнаты.
- Вот видишь, папа, - поднялся Олимпий со стула, - к чему приводит эта тайная связь с небом. Твоя дочь готова отдаться первому попавшему бродяге.
- Гелиана, - спросил отец, - как же ты так могла?
- Папа, Даниил уже много лет приходит ко мне во снах.
- Что за бред она несет? – Олимпий сделал резкое движение рукой и задел локтем вазу, стоявшую на подоконнике. Та упала на пол и разлетелась на множество кусков.
- Я сейчас же, сейчас же пойду в сарай и вышвырну этого блудливого кота за забор. – Олимпий вышел из столовой и стукнул дверью.
Гелиана плакала, закрыв руками  лицо .
- Доченька, мы все в этом мире совершали ошибки. По этой грешной земле даже бесы ходят в ангельских одеждах. Дьявол соблазнил тебя. Но ни я, ни брат не дадим тебя в обиду. Отныне ни одно дьявольское отродье не попадет в наш сад. Я опять заведу двух борзых псов, и они будут оберегать  покой от всех темных сил, которые бродят возле ворот нашего дома.