Морлей Каллаган. Мальчик взрослеет

Перевод с английского


Морлей Каллаган*
МАЛЬЧИК ВЗРОСЛЕЕТ

  Мисс Слоун присела в спальне, спрятала руки под фартук и, тяжело сглотнув, сказала мужу:
«Я хотела бы поговорить с тобой по поводу Джима».
Держа в руках только что снятый ботинок, он спросил: «Ты с ним сегодня разговаривала?»
«Он придет сюда за деньгами. Я давала ему понемножку время от времени. Я знаю, что не должна была. Он меня так расстраивает.»
«Он же знает, что у нас нет денег, чтобы одалживать», - сказал он. Когда муж вскочил и взволнованно заходил по комнате, обутый в одну туфлю, она уже знала, что он думал о небольшой сумме, которая таяла изо дня в день.
«Он ведь знает, что мы получаем крошечную пенсию», - сказал он. Он тяжело работал всю жизнь и они оба отказывали себе во многих маленьких радостях, и сейчас она опять увидела ужас , наполняющий его глаза, который впервые она увидела, когда он должен был бросить работу, и они размышляли, как они смогут сводить концы с концами.
«Ну, а что будет с нами?» - сказал он, поворачиваясь к ней. - «Где он полагает мы их достаем?»
Она только вздрогнула и покачала головой, так как она задавала этот вопрос Джиму в течение многих месяцев. Тем не менее, когда у него оказывалась недостача страховых взносов, он приходил испуганный и получал от нее небольшую сумму.
«Не надо мне объяснять», - сказала она. «Он никогда не поверит, что мы больше не дадим ему денег, пока ты ему не скажешь об этом сам. Если же он поймет, что мы не в состоянии ему помогать, может в нем заговорит совесть».
Так они и сидели мрачно глядя друг на друга в ожидании Джима, она, завернувшись в свой старый халат, а он, сидя на кровати с взъерошенными седыми волосами. Они по очереди чего-то произносили, задавали вопросы, на которые даже не старались давать ответ – вопросы, которые все больше и больше их беспокоили и теснее сближали. Когда они услышали, что Джим пришел и позвал их из гостиной, она сказала: «Запомни, я собираюсь высказать ему то, что я рассказала тебе. Я сделала все, что смогла. Теперь все зависит от тебя».
Джим ожидал ее, прогуливаясь взад и вперед, в шляпе и с вытащенным наружу шарфом, как будто ветер выдул его из-под пальто, когда он спешил по улице. Он выглядел несчастным, но старался улыбаться матери. Его лицо было добродушным, и он казался таким слабым.
«Что на этот раз?» - спросила она.
«Ну», сказал он, садясь и возя туфлей по ковру, как смущенный маленький мальчик: «все то же самое, я полагаю».
«Ты имеешь в виду снова деньги?» - она сказала.
«Я полагаю, что да».
«О Боже, для чего в этот раз?»
«То же самое  -  у меня недостача в моих страховых сборах».
Она намеревалась пожать плечами и холодно произнести: «Разговаривай со своим отцом», но вместо этого она принялась ходить взад и вперед перед ним, наезжая на него и взбешенно  шепча: «Ты забираешь у нас последние копейки, а что произойдет потом, как ты думаешь? К кому ты потом будешь бегать?» Но он встал, взял ее за руку и пробормотал: «Я больше никогда не попрошу тебя – я обещаю – но сейчас мне это надо. Я верну тебе все до последней копейки – я обещаю. Я бы не просил тебя, если бы была возможность достать их где-нибудь еще». Он был в ней уверен. «Я потеряю свою работу», - сказал он.
«Может быть это научило бы тебя больше уважать себя», - сказала она, а затем спокойно добавила: «Я рассказала все твоему отцу».
«Ты все-таки ему рассказала», - промолвил он, сильно задетый. – «Ты обещала мне не делать этого».
«Я уже больше не могу.» - ответила она.
Он стал распалять себя, но это ее не обмануло, потому что он всегда так делал, когда пытался ее оскорбить.
«Это низко с твоей стороны», - сказал он. «Просто низко». В его словах не было настоящего гнева, и она мрачно улыбнулась. Увидев ее улыбку, он остановился и беспомощно сказал: «Пожалуйста, мам. Пожалуйста ...». Но она твердо сказала: «Разговаривай со своим отцом. Это его деньги».
«Мам, еще только раз», - взмолился он, и когда мать увидела, как он страшится встречаться лицом к лицу с отцом, она была озадачена, потому что сын никогда не боялся его, они никогда даже не поднимали голоса друг на друга. «Я должен это сделать, я должен это сделать...» - твердил он себе, шагая взад и вперед, в затем  повернулся к ней, побледневший, и произнес: «Ладно, я должен попросить его, я не могу этого не сделать». И он прошел в спальню, а она последовала за ним. Отец был в кровати и читал, можно было видеть только его макушку, выглядывавшую из-за края газеты. Джим вошел в комнату и остановился под лампой, висящей на стене. Это было место, где он всегда останавливался, когда у него были проблемы. Много лет назад его уличили в мелкой краже в школе, и он стоял именно здесь; когда он начал работать и приходил поздно ночью, он становился под этой лампой и рассказывал им, что случилось за прошедший день; там же он, восемнадцатилетний, стоял в ту ночь, когда сказал им, что собирается жениться... .
Он покачивался взад и вперед с пятки на носок, ожидая, когда его отец посмотрит на него, но газета так и  не опустилась, и он произнес, наконец, мягким дружелюбным тоном: «Пап, ты мог бы одолжить мне немного денег?»
Отец опустил газету, сложил ее, засунул под мышку и, сняв очки, сказал: «Что ты делаешь со своими деньгами, сын?» Пока отец пристально глядел на него, глупая полувиноватая ухмылка появилась на лице Джима. «Я не знаю, честно, не знаю...» - ответил он, качая головой.
«Ладно, объясни мне, а что ты предполагаешь, происходит с ними. Ты должен вспомнить, хоть что-нибудь».
«Продавцы и сборщики страховых взносов очень похожи друг на друга» - сказал Джим. – «И те, и другие околачиваются где-нибудь рядом, и деньги утекают сквозь пальцы, а в конце недели обнаруживается недостача».
«В таком случае, такой человек, как ты не должен работать на такой работе».
«Я думаю, что ты прав», - промямлил Джим.
«Почему бы тебе не поискать другую работу?»
«Я поищу – я очень постараюсь», - сказал он с воодушевлением.
«Сколько тебе нужно на этот  раз?»
«Много, мне надо покрыть сумму сборов за целую неделю», - Сказал Джим, опустив голову.
«...За всю?» - спросил его отец, и по тому, как он, озадаченный, повернул к ней голову, миссис Слоун поняла, что он думал о деньгах, которые сэкономил сам на затратах на табак, газеты, кино и одежду. Когда он откинул одеяло, его лицо выглядело очень красным на фоне его седых волосю.  Он продолжал пристально смотреть на Джима. Миссис Слоун, зная, что у него вспыльчивый характер, испугалась.
Джим, видя как отец идет к нему босиком, быстро пробормотал: «Мне кажется, у тебя их нет. Я наверно пойду».
«Обожди, Джим»,- взволнованно произнес отецу, отчетливо показывая, что не собирался с ним ссориться. «Я не сказал, что у меня их нет, не так ли?». Он говорил так, будто убеждал Джима, что тот должен понять, как они всегда были близки друг другу. Он направился к своему пальто, висевшему на двери шкафа. Когда миссис Слоун увидела, как он рылся в своих карманах в поисках чековой книжки, и как тряслись его руки, когда он вытаскивал ручку из кармана жилета, она поняла, что он чего-то боится. Она думала, что он боится Джима; она так разозлилась, что повернулась, чтобы дать отпор Джиму самой.
Но она ничего не сказала Джиму, потому что никогда не видела его таким несчастным, когда он стоял там в ожидании, понимая, что его отец напуган. Он следил за своим отцом, как если бы он понимал все, что чувствовал его отец, и он произнес шепотом: «Чего ты испугался?»
«Ничего», - ответил его отец.
«В чем же дело?»
«Похоже, я подумал, что могло быть хуже».
«Что  ты имеешь ввиду?»
«Предположим я не дал их тебе?» - сказал отец, и пока они продолжали смотреть друг на друга. Джим понял, что страх отца был связан с его Джима слабым характером, страх того, что может быть завтра или через год что-нибудь подобное случится,  сломает его и приведет в тюрьму. Он повернулся к матери, моля ее взглядом сказать ему, что нужно сделать или сказать, что могло бы убрать этот страх в глазах отца, Впервые он кажется ощутил какие они питают чувства по отношению к нему. Она покачала головой: она хотела ему сказать, что верила в него, но она была озадачена сама.
Отец выписывал чек на туалетном ст олике. Он писал очень осторожно, и когда закончил, передал чек Джиму, произнеся только, «Ну вот тебе, сынок».
Глядя на чек так, словно взять его для него было очень тяжело, Джим сказал таким тихим голосом, что она едва услышала его «Мне кажется я должен его взять, но я верну их. Мне бы хотелось, чтобы вы поверили, что я верну эти деньги. Я не буду брать его, если вы мне не верите».
 «Хорошо, сын»
«Ладно, спасибо, спасибо», - сказал он.
Но в дверях он постоял немного, опустив голову в ожидании, как будто он не мог покинуть их пока не был уверен, что у них осталась хоть какая-нибудь вера в него. Он был так серьезен, что это делало его на много лет старше.
Когда он ушел, отец повременил немного, ожидая, что жена оскорбит его за то, что он не был твердым, но когда она ничего не произнесла, только стояла и смотрела на дверь, он лег в кровать и натянул одеяло на себя. Через несколько мгновений она подошла и тоже легла в кровать. Но она не могла лежать. Она напряженно  села на кровати, вглядываясь в лицо мужа. Его голова была повернута от нее и глаза были закрыты.
«Я рада, что ты дал их ему», - произнесла она.
Он открыл глаза и сказал просто: «Он стареет. Он стал немножко другим. Разве ты этого не заметила? Это заставило меня думать, что мы не делаем ничего неправильного помогая ему таким образом».
Когда она легла рядом и потянулась, чтобы выключить свет, ее рука задрожала. Она лежала очень тихо. Затем повернулась и обняла его рукой, и так они продолжали лежать вместе в темноте.

• Канадский писатель (1903-1990), блестящий мастер короткого рассказа. Удостоен премии Генерал-губернатора Канады в 50-х годах

      Переводчик Семен Сафро