Эпизод. Переработанное

                Город — это не просто сумма домов,
                это самостоятельный многоликий,
                но цельный организм.  (Из Википедии)

- Что там?
- Авария. Какой-то фургон и две иномарки.
- Вот блин!.. Живые хоть?
- Иномарки?
- Люди, конечно!
- Не знаю, я близко не подходил.
- Блин, на встречу опаздаю. Да скоро они там?!
- Вряд ли… Всё только начинается.

1

- Да брось ты… Всё только начинается.
Стас весело подмигнул загрустившему было брату и ободряюще похлопал его по плечу.
- Всё будет хорошо, Лёха. Поверь моему опыту.
Алексей невольно усмехнулся: тоже мне, опытный. Всего на год старше.
- Ладно, пошли, профессор. – Он прихватил лежавшую на соседнем стуле чёрную кожаную папку и направился к выходу. – Платишь сегодня ты.
Стас догнал брата уже на лестнице.
- Что ты собираешься делать с этим?
- Пока не знаю. – Алексей слегка отвёл папку в сторону, а затем снова прижал её к груди. – Попробую предложить в «Домашнюю Книгу». Не супер, мягко говоря, но… Как говорится, на безрыбье и червяк – хорошая закуска.
- Лёх, мне кажется, это не вариант. Это ж всё равно, что поместить роман в школьной стенгазете.
- Не одно и то же. По крайней мере, бумагу и краску оправдаю.
- Перестань, это же сильно, аж дух захватывает! Я, пока всё не прочитал, не смог оторвать-ся… Слушай, а откуда такая идея про город?
- Не знаю, - Алексей задумчиво посмотрел в слегка нахмурившееся небо. – Пришло как-то само.
- Здорово! Я же говорю – талант!
Алексей улыбнулся одними губами.
- Ты правда веришь, что город живой?
- Ну, живой – не совсем подходящее понятие. У него жизнь другого рода, отличная от людей.
- Да какая жизнь? Город – это… это… это город. И всё тут. Это много домов, машин, пред-приятий, инфраструктуры разные, театр, супермаркеты и всё такое.
- Это только видимая часть, материальная. Любой населённый пункт – это организм прежде всего. И чем больше он размером, тем больше в нём собственной воли.
- Воли?
- Да. Город – это пиявка, огромный паразит. Не такой злобный, как клещ, но не менее опас-ный.
- Опасный? Почему?
- Он лишает людей индивидуальности. Точнее, смазывает её что ли, делает минимально вы-раженной. При этом он питается эмоциями людей, выкачивая их и поглощая. Отсюда повышен-ный психоз горожан, депрессии и склонность к суициду в большей степени, чем у людей в не-больших деревушках и сёлах.
-Ну ты даёшь! – Стас смотрел на брата широко раскрытыми глазами, в которых явно чита-лось восхищение и уважение. – Так это ж тогда не роман получается, а целая философия! Тем более надо что-то делать!
Алексей посмотрел на брата, который вдруг остановился посреди улицы, явно что-то прокру-чивая в голове.
– Всё, придумал! Пошли!
– Куда?
- Пошли! Не тормози! По пути расскажу!
- Что придумал?
- Палыча помнишь?
- Толика? Который качалку держит?
- Чего он только ни держит… Но не суть. Короче, он мне кое за что должен. И хорошо дол-жен. Я сейчас ему позвоню, думаю, что-нибудь и получится.
Алексей хотел было что-то спросить, но Стас быстро зашагал дальше, бросив через плечо:
- Не отставай!

2

- Не отставай!
Девушка и так шла быстрее, чем полагалось для Центральной Площади, однако подругу это совсем не удовлетворяло. Они почти бежали, стараясь никого не задеть. Народу здесь собралось не мало, но, в отличие от девушек, никто никуда не спешил.
- Ларка, не лети так, мне это не нравится! Я вообще не хочу никуда ехать, и тебе не советую!
Лариса молча посмотрела на Свету и, вместо ответа, схватив её за рукав куртки, ещё быстрее потащила вперёд. Подруга немного посопротивлялась, но, поняв, что упираться бесполезно, по-корно поспешила следом.
Солнце по-осеннему пряталось в какой-то однородной серой дымке, тусклое и совсем не приветливое. Но всё лучше, чем дождь.
- Ты опять с причудами? – опускаясь на сиденье, Лариса посмотрела на подругу в зеркало заднего вида.
- Ну не люблю я на переднем. Не могу. – Света отвела взгляд в сторону и едва слышно доба-вила, - Боюсь… Тебе какая разница?
Лариса пожала плечами:
- Разговаривать неудобно.
- А мы будем разговаривать или ехать?
- Ну тебя.
- Ларочка, давай не поедем? Пожалуйста. Мне правда страшно. Очень.
- Опять? Светка, прекрати! Мне край нужно встретиться с Максимом. Надо обсудить детали, чтобы всё было по-божески.
- Развод – это уже не по-божески, - грустно заметила Света. – Позвони ему, назначь на завтра.
- А почему на завтра? Что изменится?
- Не знаю. Что-то изменится… Наверное.
Лариса недовольно вздохнула, отвернулась от подруги и повернула ключ зажигания.
- Ларис, - в глазах у Светы стояли слёзы, - ну хотя бы отвези сначала меня домой, а?
- Нет времени. Да и ты мне там нужна, как свидетель. - Лариса посмотрела на подругу в зер-кало заднего вида и добавила с теплотой в голосе, - Я без тебя не справлюсь, Светуль.
Девушка на заднем сиденье только обречённо вздохнула.
Серебристый, слегка замызганный осенними лужами Фольксваген Гольф плавно вывернул на главную Красную улицу вечернего города и послушно пристроился за небольшим китайским фургоном неопределённого цвета с номерами, забрызганными грязью. На задней дверце этого неуклюжего коробка на колёсах непонятно для чего была прилеплена большая красная клякса.
Проскакивая очередной перекрёсток почти на жёлтый, фургон выбросил из-под левого заднего колеса в сторону «Гольфика» мутное облако грязных брызг. Лариса пробурчала что-то нелестное в адрес неосторожного водилы и включила дворники. Преломляясь в неровном потоке моющей жидкости, красное пятно кляксы растеклось по стеклу перед лицом Ларисы кровавой лужей.
Света зябко передёрнула плечами, вставила в уши вакуумные наушники сотового и, торопли-во кутаясь в мягкую осеннюю куртку, прикрыла глаза:
- Пристегнуться не забудь.

3

- Пристегнуться не забудь, - по-хозяйски распорядился Толик.
- Как скажешь, Палыч, - отозвался Стас.
Алексей оценивающе погладил мягкую кожаную поверхность заднего сиденья и с удовольст-вием нырнул в салон новенькой Мазды.
- Когда-нибудь и у меня будет машина.
- Такая?
- Такая вряд ли.
- Почему? Вот напечатают штук пять твоих произведений, пошлём тебя на «Большую Кни-гу»…
- Угу, скорее они меня пошлют.
- Не пошлют, не боись. Толик нам поможет. Правда, Толян?
Толик обогнал неприлично медленную шестёрку и, взглянув в зеркало заднего вида, уверен-но направил Мазду к перекрёстку.
- Слышь, Стас, Тойоту мою старую помнишь? Если твоего братишку в Эксме напечатают, я ему ту тойоту за книжку с автографом отдам. Сто пудов. Обещаю.
- Слышал, Лёха, что Толик говорит?
- Угу, - буркнул тот, уткнувшись носом в свою папку с рукописью.
«А что, может когда-нибудь и напечатают», - с каким-то почти детским вызовом подумал Алексей.
В который раз за последний месяц не состоявшийся пока писатель тщательно перечитывал роман, выискивая в нём возможные огрехи и изъяны. Просто открывал его на первой попавшей-ся странице и вчитывался, как сейчас. «Город нависал, словно огромная грозовая туча, готовая расплющить своей тяжестью этот монотонный поток беспечно ползущих автомобилей. Обычно Город жил своей неизменной жизнью, равнодушной и безликой, принимая без остатка всё, что отдавали люди, вбирая в себя их самих, пережёвывая и превращая всё это в нечто по-луживое, серое и безличностное. Он был Хозяином и Творцом в своих пределах, и всё было в его власти. Но не сегодня. Там, в этом сером потоке металлических коробок, как красный сигнал светофора, пульсировали две ярких точки: парень с чёрной папкой в руках и девчонка с наушни-ками, прячущаяся от своих страхов в звуках органной музыки. И это было, как импульс, как пульсирующая воем сирена. Это было неправильно. Нужно было вмешаться. И Город вмешал-ся…»
Машину резко подбросило на невесть откуда взявшемся ухабе, отчего папка в руках Алексея громко захлопнулась, а сам он едва не впечатался головой в крышу автомобиля. Пытаясь удер-жать Мазду на своей полосе движения, Толик резко притормозил на перекрёстке. Сзади громко взвизгнули чьи-то покрышки. Просигналили. И вместе с этими звуками что-то тревожно завиб-рировало внутри, заставляя Алексея поёжиться:
- Осторожно!
Но их уже занесло на встречку, машину слегка наклонило, и, чтобы не перевернуться, Толик сделал единственно возможное – резко крутанул руль в сторону заноса. Мазду закрутило. Стас, глядя на неумолимо приближающееся с каждым кругом перепуганное лицо за лобовым стеклом какого-то непонятного фургона, нервно выдохнул:
- Началось…

…

- Началось…
- Что?
Лариса притормозила на светофоре и повернулась к подруге. Света сидела, поджав под себя ноги и прислонившись щекой к мягкой обивке кресла. Глаза девушки были закрыты, словно она спала, но губы едва заметно шевелились: подруга что-то невнятно бормотала, тихо и монотонно.
Лариса на мгновение замерла, пытаясь понять что-то в совершенно бессвязной речи спящей подруги. Бесполезно. Плавно вдавив педаль газа, девушка достала из сумочки телефон. И тут резко посигналили, послышался душераздирающий визг тормозов, и следующее, что увидела так и не успевшая испугаться Лариса – стремительно приближающуюся красную кляксу на за-мызганой квадратной дверце…

Серые октябрьские тучи совершенно равнодушно выбросили из своих недр тяжёлую влагу. Они не плакали о случившемся, просто пришло время дождя. Падающие вниз капли  монотонно барабанили по серебристой крыше покалеченного «Гольфика», застывшего на перекрёстке ря-дом с завалившейся набок изувеченной Маздой и помятым фургоном непонятного происхожде-ния. Дождь оставался холоден и безразличен, смывая брызги грязи и кровавое пятно на трес-нувшем лобовом стекле «Гольфика», прямо перед тем местом, где совсем недавно сидела бело-курая девятнадцатилетняя девушка.
Выли сирены, суетились люди в белых халатах, напряжённо гудели брандспойтом пожар-ные. То и дело в общем шуме слышались чьи-то горькие всхлипы и сочувствующее бормотание.
Город смотрел спокойно. Город не чувствовал боли. Город не знал сожаления. Он просто де-лал то, что умел лучше всего – питался, вбирая в себя эмоции ни о чём не подозревающих го-рожан.
А люди постепенно расходились: сокрушённо цокая языками и качая головами, они всё же спешили куда-то, оставляя позади перекрёсток, аварию и чьи-то оборвавшиеся жизни. И ни один из них даже на секунду не задумался о том, почему из всего произошедшего в его памяти останется вскоре только назойливое чувство сожаления о потраченном впустую времени в автомобильной пробке.