Цветы жизни так различны

Не все новорожденные подвластны кнуту и пряни-ку. Есть и те, кто потенциально готовы к неповиновению, и с пряником, и без него!. Одни не повинуются открыто, бурно протестуя, другие внешне соглашаются, но уклоня-ются от выполнения обязанностей под любым предлогом, чаще всего, используя для этой цели прямой обман. Не за-бывают те и другие и о мести…
Воспринимайте все, как есть,
Есть шалости, проказы,
И есть продуманная месть,
И есть все это вместе, разом.
Наследование, как возможность отказаться от пути в неведомое, тоже имеет место при самой закладке новой жизни.
Так повелось, из века в век,
(И в строчках Ветхого Завета)
Наследья жаждет человек,
Свой путь, определяя этим.

Поместье получает феодал,
И свой клочок земли селянин,
И каждый путь свой твердо знал, -
Язык и веру, нес как знамя.

А нет земли, феода нет,
В наследство дадена свобода,
Сеньора сын оставит след
На службе воина, в походах

Бредет селянин в города,
С надеждою найти работу,
Но получалось, как всегда:
Судьбы не чувствовал заботы.

Все чаще терпит неудачи!
Что делать дальше, умирать?
И умирает, горько плача,
Иль начинает воровать…

Но сколь веревочка не вьется,
Всегда имеется конец:
На плахе с жизнью расстается,
В петле повиснет молодец.
ъ

КТО  НАГРАЖДАЕТ  РАЗУМОМ  МАЛЫША?
 
В век наш, многими науками обогащенный, но, как и прежде, богатый бездумными, ищет причины легковесности разума обитателей. Говорят об одаренности, гениальности отдельных личностей, о предопределенности их. И это – правда! Такая же, правда, как и та, часто гласящая, что для реализации этих замечательных даров нужен труд великий и условия определенные. Откуда зачерпнуть сведения о том, что будет с ребенком, когда он вступает в мир не сладостных грез, а жесткий, грозящий отовсюду бедами разными? На личике ребенка не разыскать критериев для этого.
Беззубый рот сосок искал,
Ребенок двигался в пеленках.
Крик торжества и рта оскал –
Заменят хныканье ребенка.

Передают из рода в род
(Момент не ведом передачи)
Родится умственный урод,
И многие потом заплачут.

И будут втайне проклинать
На свет ребенка появленье,
А заодно – отца и мать –
(Совсем нередкое явленье)
…
Но, следует признаться все ж,
Злодеем плод не называют,
Ведь он на каждого похож,
Частицей каждого бывает!

Плод воспитания, любви
Или простого потакания,
Не зарождается в крови
Он плод дурного созиданья!

Гляжу я в добрые глаза,
В улыбке рот его беззубый.
Чуть что, и крупная слеза
И болью поджатые губы!

Но время движется вперед –
Покажет нрав свой, зубы,
И дрожью каждого проймет,
От действий резких, грубых.

Лик безмятежный и простой
Зажжется алчностью когда-то?..
Иль беспредельною тоской,
Иль злобой лютою солдата,

Когда в атаку тот идет?..
Или иные наважденья?
Кто их ему преподает
Дух мира? Наслажденья?
Изначально выбора пути у любого ребенка нет. Он определяется общественным положением родителей ребен-ка.
Естественно, родители желают, чтобы дитя их, даже обладающее потенциальной возможностью  стать правите-лем государства, просветилось. Правда, пока властвовала грубая физическая сила, а дипломатия была в зародыше, государь мог позволить себе оставаться неграмотным. Вла-дение оружием – вот и все, что ему было необходимо. На Западе говорили: «Сеньор, если он и никогда не касался книги, считается грамотным уже по праву своего рожде-ния».
Такое позволялось встарь-
Копьем, мечом владеет,
Король французский, государь
Пред грамотой – немеет!

С Руси приехала княжна,
С ней, на подводе, книги,
Считает – грамота важна,
Не цепи и вериги.

В присутствии дворян тех мест,
Контракты подписала,
А государь поставил крест, -
Безграмотность сказалась.
На Руси грамота у лиц высокого положения счита-лась обязательной, Дочь великого Киевского князя Яросла-ва, показала французскому королевскому двору превосход-ство русского воспитания.
И позднее, государи обучали своих детей, и не толь-ко по часословам. Обучалась грамоте и нежалующая ее им-ператрица Елизавета. При ней даже Российская Академия наук была открыта.
У дочери Петра нет склонности к науке,
Хотя и грамоте ученою была.
Да, чтенье для нее – такая скука....
Зевота даже челюсти свела.

Иное дело – танцы, смех.
Иное дело пышные парады.
Но есть условие для всех:
Затмить нельзя царицины наряды.
И, действительно, императрица Елизавета, уверен-ная в своей необыкновенной красоте, нетерпимо относи-лась к тем придворным дамам, которые позволяли шить себе платье из той материи, того же покроя, которые она избрала себе для увеселительного вечера. А еще госуда-рыне нравились «ряженые». Причем, мужчины должны были наряжаться в женские наряды, а женщины в мужские.
Сейчас я тоже вижу постоянно «ряженых», как на сцене, так и в быту. Видишь президента, на нем мужская одежда. Станешь внимательно приглядываться и чувству-ешь, что ошибался. Это – баба ряженая. В другом случае, все, как у бабы, даже коса, старательно венком уложенная. А, оказывается, - мужик!
У ребенка все происходит постепенно, незаметно, взрыв познания наступает с момента овладения речью.
А потом слова поступят
Слуху в услужение.
Время доброе наступит,
В смысле, - размышления.
Но каждый народ имеет свои языковые особенно-сти. Не учитывать их, значит, совершать ошибку.
Говоря по этому поводу, я предлагаю вспомнить фразу, пришедшую к нам из глубокой древности:
Платон говорил: «Афиняне заботятся преимуще-ственно о богатстве и изящности своей речи, лакедемоняне – о ее краткости, а жители Крита – об изобилии мыслей, нежели о самом языке».
Характера черты приобретая,-
Пока еще молчит, не говорит-
Протесты криком вылетают,
Он не бурчит и не ворчит.

Естественен протест и прост:
Голоден, мокрый, может, болен,
Запор, простуда и понос,
Иль просто чем-то недоволен?
Что, поделать, речь не стало богатством младенца, единственная возможность изъявить желание - покричать! К этому способу прибегают и взрослые, теряя возможность контролировать события
Объем слов и их расстановка свидетельствовали о возможности  речеизъявления. А это в свою очередь зави-село от грамотности.
Так, что желающему стать оратором недостаточно, как Демосфену класть камешки под язык, нужно было об-ладать огромной информацией.