До Войны ровно полгода...

Страна, и мы, как ее граждане радостно встречаем Новый, 1941-й год. Европа в огне, а мы веселимся. Я уже почти взрослый, заканчиваю 6-ой класс, заглядываюсь на девочек и снисходительно смотрю на резвящихся под новогодней елкой малышей. Пусть резвятся, ведь с 1937-го года празднование новогодней елки специальным решением Политбюро ЦК ВКП(б) признано классово не чуждым и повсеместно разрешенным.
Как вдруг, то ли решив повыпендриваться перед девчонками, то ли жажда славы победила вообще не присущую мне скромность, я решил выступить с декламацией и прочел младшеклассникам стихотворение Сергея Михалкова «Старушка несла продавать молоко», стараясь подражать чтецу с пластинки, но усилив акценты. Самая трагическая строка в моем исполнении прозвучала так:             
               
                «К старушке веселый щенок подошел,
                За юбку схватил, и пор-гав! Ей-ррр! Подол, гав!!»

Успех оказался потрясающим! На бис я, с еще большим успехом, прочел на разные голоса «Телефон» Чуковского. После этой елки меня стали приглашать на все остальные и даже в другие школы. Думаю, дело было не в исполнительском мастерстве, а в том, что детских книг тогда было мало, и эти замечательные стихи оставались незнакомыми многим детям.
Известность моя ширилась не по дням, а по часам и дело дошло до того, что классная наставница предложила участвовать в подготовке к Всесоюзному смотру художественной самодеятельности, Смотр должен был состояться в августе 1941-го года. Родители отнеслись к этому предложению благосклонно, ну, каким папам и мамам не захочется видеть свое чадо знаменитым? Наняли для меня преподавателя, знакомого артиста Балхашского театра, подобрали репертуар, остановились на двух произведениях: «Буревестник» Горького и вступление к поэме Пушкина «Медный всадник». Из этих уроков риторики я узнал и запомнил:
                а) Не следует завывать.
                б) Нужно хорошо представлять себе то, о чем говоришь.
                в) Везде, где только возможно, вместо звука «е»   произносить звук «и».
Так, строки из «Медного всадника»:
                « На берегу пустынных волн
                Стоял он, дум великих полн,
                И вдаль глядел».
следовало читать так:
                На бИрИгу пустынных волн               
                Стоял он, дум вИликих полн,
                И вдаль глИдел. 
А из «Буревестника» так:
                «Над сИдой равниной моря …гордо реИт бурИвестник»               

Если с пунктами а) и в) все было более или менее ясно, то пункт б) вызывал серьезные затруднения. У Горького есть слова:
          «Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах…»

Глупого пингвина, и даже умного я представить себе не мог, так как до сих пор не видел никаких пингвинов ни живьем, ни на картинке, даже в детских стихах Чуковского и Маршака пингвины мне не встречались. Они живут в Антарктиде, а первая советская экспедиция туда состоялась в 1956-ом году. Только после этого пингвины стали популярны, о них сочинили песню, и Горький оказался в очередной раз неправ, пингвины не глупые и в утесах не прячутся.
          Мой ментор где-то нашел и принес на занятия пластинку с записью «Буревестника» в исполнении Василия Качалова. Качалов читал белые стихи Горького спокойно, безо всякого пафоса и в его интерпретации не ощущалось приближения революционной бури, видно, эту бурю ему удалось кое-как пережить. Я читал с большим чувством и лучше Качалова. Сейчас мне стыдно!
Перед Всесоюзным смотром, который был назначен на август 41-го, предстояло пройти городской, областной и республиканский смотры. На городском смотре, в середине июня 41-го я прочел «Буревестника» и …попал в призеры. Все-таки Качалов помог! Впереди областной смотр в Караганде, куда, вместе с другими лауреатами, я должен был поехать в начале июля 41-го. А 22-го июня 1941-го года началась война.