Про Пахомку. Глава первая

Давно случилась эта история или нет, не скажу я тебе. Догадаться попробуй сам.
За лесом густым, за рекою глубокой в деревне одной родился мальчик. Не великан, не богатырь, не мудрец, а самый обычный ребёнок. Ростом чуть ниже среднего с глазами синими, да с кудрями чёрными. Думали родители-гадали и дали имя ему –Пахом. Ну а пока мал он был, так звали они его Пахомка, или Хомка, или просто Хома. Никогда мама его не ругала, никогда папа не наказывал. Рос Хомка вольным и радостным. Гулял по лесу, что за деревней рос, купался в реке, что за баней текла. И была у Хомы страсть одна.  Видел маму он, видел папу он – большие, сильные, умелые. Вот и он таким же старался стать. А ребята вокруг всё постарше его, ростом больше успели вырасти. Так и Пахомке от вида их ещё больше хотелось взрослым стать. С утра отец пойдёт воду носить – Хомка тут как тут. Мама тесто месить – Хомка топит печь. Отец лодку чинит – Хомка кругом ходит, учится, просит дать попробовать щель смолой замазать. Мама штопает штаны отцу – Хомка рядом сидит, смотрит, на свои штаны заплатку ставит. Хоть и не износились ещё. Но ведь хочется попробовать, научиться. Соберутся мужики дом новый строить – Хомка стрекозой летит. От одного к другому, к третьему, пятому и опять сначала. Так с малых лет он и учился всему, что делали взрослые.
Проходили дни, пробегали годы. Вырос Пахом парнем шустрым. Все друзья-товарищи, что старше были, переженились. У кого-то и дети уж народилися. С меньшими скучно стало Хомке. Всё умеет он, всему научился в жизни деревенской. А семью заводить вроде и рано. Так не у дел и остался. Поможет отцу, матери подсобит, да больно скоро в руках у него работа спорится. Уж и родители говорят: «Ты придумай дело себе, а мы сами тут справимся». И взбрела тогда Хомке мысль в буйну голову. Не пойти ли ему да по свету белому, поглядеть города да деревни дальние. Мир большой, люди разные, авось и найдётся дело молодому да шустрому.
Скоро собрался Пахомка с друзьями-товарищами попрощался, попрощался с родителями. Отец ему топор дал. Инструмент самый полезный, мужик умеющий, одним топором дом построить может. Мать хлеба краюху да молока бакляху в дорогу завернула. И одним весенним утром встал Пахом с солнышком и отправился в путь-дорогу.
Иногда шёл он полем, но чаще лесом. Хлеб не ест, молоко не пьёт. Сорвёт Пахомка травину да съест, наклонится в  озеру лесному да попьёт. А травы вокруг – целый мир растёт, а за каждым холмиком озеро лежит иль ручей течёт. Хомка-то в траве разбирается, ведает что где можно есть, а где что не и следует.
Шёл он день, слышит шум шумит. Листья впереди шуршат. Замер Хома, прислушался. Ну а тут вдруг раз – заяц серенький мигом выскочил, да стремглав удрал. Не видал Хома дива такого, поспешил за зайцем ушастым.
- Стой же, стой! – кричит серому – Ты чего бежишь, ты куда спешишь!
- Ты убьёшь меня, да зажаришь, съешь – отвечал ему заяц серенький.
- Да зачем же мне есть тебя малого? – вслед кричит Пахом – Вот травы вокруг, ягод, да грибов. Ими буду сыт и доволен я.
Остановился заяц. Дышит часто, поглядывает на Хомку. Смотрит и как будто понять не может, что за зверь такой, что такой чудной.
- Ты же человек? – вопрошает заяц.
- Человек – отвечает Хомка.
- И меня зайца вкусного ты не хочешь есть?
- Не хочу – смеётся Хомка.
- Вот чудной какой! – заяц говорит – Ты откуда же такой взялся-то?
- Из деревни я Долгие бороды.
- Далеко я бежал долго скакал, видно и прискакал в места, где люди есть добрые – сказал заяц ушастый.
- Что же за люди такие? «Добрые». – Вновь спросил Пахом.
- Всё чудней и чудней – молвил заяц, выпучив глаза от удивления – Ты небось не слыхал и про злых людей?
- Не слыхал, скажи кто они, чем от нас от людей обычных отличаются? – спрашивал Пахом.
- Я людей видал – заяц отвечал – Злых и очень злых. Мне отец рассказывал, что бывают и добрые, только видно вымерли иль ушли куда. Люди злые нас, народ заячий, едят. Варят в супе нас, жарят в печке нас, в чугунке парят. А потом едят. Вот какие они «злые люди». Те что очень злы ловят нас, в клетки садят да издеваются.
- Почему же так – спрашивал Хомка – Что за блажь у них, зайцев мучить, есть?
- Вот не знаю я – дал ответ ушастый – Я к ним не подходил и не спрашивал, потому как я жить хочу. От семьи своей я недели две назад на поляне лишь кости обглоданные и нашёл. Съели люди их, и не подавилися. Видимо, то охотники пир устроили. Ты пойди, найди волка серого. Он хоть тоже ест нас, да знает меру, про охотников скажет он тебе. Он их в чаще съест, знает лучше их.
Отломил кусок хлеба Хомка, зайцу дал на дорожку перекусить. Ускакал серый, только хвост мелькнул между ёлочек.
Дальше Хомка пошёл. Думать крепко стал про людей про злых. Зачерствел уж хлеб, да и молоко скисло, простоквашею стало вскорости. Шёл он день, другой, третий шёл он день. На четвёртый забрёл в чащу тёмную. Елки чёрные да берёзы кривые старые вокруг. А под ними на земле сырой всё коряги да деревья упавшие. Тихо в том лесу, редко филин ухнет, белка в вышине иногда мелькнёт. Хомке нипочём. Напрямик идёт песнь насвистывает. А вокруг темно точно ночью. А как ночь пришла так ещё темнее стало. Хома веток набрал еловых и соорудил лежак себе. Только спать надумал, слышит шум – ветка тонкая хрустнула, листья прошуршали берёзовые. Видит Хомка два огня горят. Вмиг смекнул что глаза это.
- Кто тут есть? Выходи, чего прячешься?
А в ответ ему хриплый рык рычит, да слова говорит грубым голосом:
- Зря пришёл сюда человек без ружья. Мы съедим тебя враз, не подавимся.
- Кто же вы? И за что меня есть собираетесь. Объясните-ка.
- Волки мы. Я пока один, но лишь стоит мне кликнуть, как сбежится вся стая сей же час. А за что знаешь сам. Вы нас ловите в капкан, вы стреляете из ружья, травите нас отравою. Да не раз ведь в год, а ведь каждый день племя наше волчье сничтожаете. Так что съедим мы тебя по справедливости.
- Ничего себе! – отвечал Пахом – Это кто же зло так истребляет вас? У меня в деревне про такие дела и слыхом не слыхивали. Ну бывает волков вас пугаем мы, что бы вы коров не погрызли. Но мы уважаем вас, ведь никак вы твари живые и разумные. Ты небось про охотников сейчас говорил.
- Про кого ж ещё. Про их самых, да. Уважают? Кто? Не видал таких. Всё кричат, визжат лишь завидят нас. Грибники с ружьём, пастухи с огнём. Не с проста же забрались в чащу мы.
- Чудные дела в мире делаются. Сколько жил, не видал и не слышал я про таких людей. Расскажи ка мне. Я тебе простокваши дам.
Удивился волк парню смелому. Вот стоит, не дрожит, не боится он, и костёр не жжёт, без ружья идёт, словно и не человек а взаправду зверь. И не чувствует волк злого умысла. Глаза чистые словно гладь ручья спокойного. Да ещё и простоквашей хочет поподчевать. Вышел волк из за дерева сел с Пахомкой и стал рассказывать. Так полночи они беседу вели. Простокваша волку понравилась. Вывод сделал Пахом: выходит, что и правда по справедливости едят волки охотников. Одного, другого в год схапают. Так и что с того? Ведь войной идут люди, бьют их, жгут. Ладно ели бы, так шкуру снимают и оставляют гнить в лесу, а то ещё на дереве повесят голову волчью мёртвую, что бы страх нагнать. Но и волк был удивлён, как рассказы послушал про Долгие бороды. Попрощались они, Хомка спать лёг. А волк рассказать обещал про чудного парня другим волкам. Утром встал Хома, огляделся. А из-за поваленной ели выскочила волчица да говорит:
- Здравствуй Пахом.
- Здравствуй серая.
- Ты узнать хотел про людей, мне сказал мой брат. Так пойди лису найди, она лазит к ним в огороды, во дворы и таскает кур. Себя да лисят своих вдоволь кормит, ох хитра лиса. Знает про людей.
- Спасибо тебе за совет. Уж изведать сильно я хочу что такое с людьми в мире делается.
Дальше Хомка пошёл. Думать думу стал. Почему про людей звери говорят, что те словно их злейшие вороги?
Чаща кончилась, вышел в поле он. А потом начался лес берёзовый. Светлый лес да большой какой! Смотрит Хомка вокруг, любуется. И до того ему лес понравился, что решил Пахом остаться здесь на весь день. День гулял средь берёз белых, да глядел на листву зелёную. Вечером солнце как заходить стало стал лес красным, оранжевым и жёлтым. Тут и там тени тёмно-зелёные, лучи света яркие. Ночь пришла. Стал Хома спать ложиться. Посмотрел на бакляху с молоком – простокваша плещется. Сам уж досыта сьел сегодня он и напился вдоволь воды ключевой. И решил Хомка поставить бакляху открытой. Авось зверь какой придёт, наестся простоквашки. И склонил Хома буйну голову на траву-мураву, в сон прокинулся. И под утро уж услыхал он шорох, слышит кто-то к нему подбирается. Подбирается да подкрадывается. «Чай уж зверь простой так стелется, по земле не ползёт. Чует Хомка страх с правой стороны». Хвать рукой. А в руке что-то красное затрепыхалося. Видит – хвост поймал, а к хвосту лиса извивается. Отпустил её Хомка и сказал тогда:
- Ты чего лиса так крадёшься-то. Чай хотела простоквашки отведать? Так на то я и поставил её тут открытую, что бы зверь какой да насытился. Подход же пей, если надобно.
- Шшшш – лиса шипит – Не обанешь ты. Я не глупая, а разумная. Хочешь ты меня приманить-поймать. Шкуру снимешь, продашь да вина себе купишь горького.
Начался тут спор-разговор такой. Ох лиса дюже недоверчива. Ну а Хомка всё с чистым сердцем к ней. Знают-чувствуют звери все наши помыслы, потому что чисты сами. Так и лисо поняла скоро, что правду ей Хомка рассказывал. Удивилась, конечно, но подошла, простоквашки с бакляхи да попила. Но и она Хому не обрадовала. Оказалось, что даже ей лисе сложно жить в мире с людьми одном.
- Ох, и страшно жить! – причитала рыжая – Наша шуба красивая, яркая. С такой в лесу и не спрячешься. А люди ловят нас в капканы и силки, шубы шьют из нас. Что б одну одеть бабу жадную  надо наших душ полторы дюжины. А ведь каждой хочется в шубе походить. А ещё люди кур разводят без числа. Сами их едят, хапают яйца, а делиться жадничают. Я стащу курю. Брат стащит курю. А сестра потом попадается. Я б за зайцем шла, так ведь люди же истребили половину их племени. Столько есть у них! И еда и дом. Только видно считают себя в мире хозяевами. Ну а мы для них звери лесные и не звери вовсе, не живые мы – мы для них шуба, суп, да жаркое укропом приправленное. Ты пойди да найди мишку бурого. Он могуч, силён, может сам на людей охотиться. Может он расскажет тебе, почто люди так истребляют нас яростно.
И пошёл Пахом дальше через лес. Ещё крепче задумался. Через дня через три набрёл он на бурелом. Тяжёло идти, прыгать через пни. Вышел Пахом к вечеру да к лесному озеру. Тут решил и заночевать. Вырыл ямку, набрал камыша сухого и спать лёг. Утром проснулся Пахомка, вокруг поглядел. Увидел на другом берегу озера малинник. Благо озеро было небольшое – обошёл его Хомка. Ест малину, причмокивает. И совсем немного времени проходит, слышит Пахом, как в зарослях шевелится кто-то. Быстро смекнул он, что это видать медведь тоже малиною лакомится. Встал Хомка во весь рост и гаркнул на весь лес:
- Здравствуй мишка косолапый!
Медведь испугался, к земле прижался, носом вдыхает – запахи ловит, ухом водит – слушает. А Хомка подошёл уже, рядом стоит. Видит медведь: человек без ружья. Усмехнулся про себя, да как встал во весь рост, зарычал, закричал:
- Сейчас порву тебя глупый человек, ох ответишь ты за прегрешения рода вашего человечьего против рода нашего медвежьего!
- Ты медведь не кричи, ты медведь не рычи – отвечал ему Хомка безропотно – Я к тебе пришёл, что бы выведать, за что люди вас так зверей мучают, за что вас сничтожают безжалостно. Сам я издалека, из деревни Долгие бороды. Мы там со зверями лесными мирно живём. А как вышел я за пределы знакомые, так вокруг все твердят, что люди – твари лютые да озлобленные. Расскажи-ка мне мишка что знаешь ты.
Смотрит медведь, парень стоит, не боится его. Видно правду глаголит.
- Скажу тебе. От капканов житься нет, от пуль так же как звери все бегаю. Люди жадные овёс в поле выращивают, да его не поешь – пристрелят враз. А овса-то целое поле растёт, чего жадные они такие не знаю я.
- А лиса говорит, что могучий ты можешь сам на людей ты охотиться.
- Хах! Лиса… А лиса как все, она думает, что у всех хорошо, кроме неё самой. А ведь плохо зверям всем живётся здесь. Ну могу я поймать одного охотника, неразумного да глупого, могу съесть его. Что там говорить, я могу и всю жизнь ими завтракать. Только что за жизнь – от облав беги, а потом ищи, да выслеживай. А за каждого десять встанет новых, да пойдут по лесу меня ловить. А поймают ещё и помучают. Так с ума же сойдёшь. Я ж малинки бы, да черники бы, корешков каких съел и рад бы был. И на них я легко жиру накоплю, что бы зиму холодную пережить. За кореньями да за ягодами не надо бежать и не надо злым быть. Корешки да ягоды ружья не носят, шкуру не прострелят, собаками не потравят. Если ты хочешь что про людей узнать, так иди к ним в посёлки и города, говори да спрашивай. Ты ж такой же, только не злой, они тебя скажут. Авось не убьют, не съедят тебя.
- Эх, не обрадовал ты меня мишка, не сказал ничего нового. Видно придётся правда идти у самих людей спрашивать. На возьми сухарей осталось у меня, да простокваши немного. Поешь, это тебе мои за людей извинения.
И пошёл Пахом дальше. Ел лесом, полем, речку переплыл, поле обошёл, снова лесом, снова полем, снова речку переплыл. И вышел прямо к огромному городу. Время было раннее. На улицах почти народу не было. Первым встретил Пахомка торговца, что товары на рынок вёз. Штаны да рубахи. Подошёл Пахом и спросил:
- Здравствуй торговец. Я Пахом из деревни Долгие бороды. Долго я шёл сюда, много зверей видел в пути. И все говорили, что люди над ними издеваются. Расскажи мне как получилось так, что войну люди зверям объявили?
- А ты кто такой? Чудной какой. Мне до тех зверей дела нет, я товары везу продавать. Ну, проваливай!
Удивился Пахом. Чем же заслужил грубость такую. Дальше пошёл. В городе кругом камень да грязь, ни какой еды не растёт. Кушать хочется. Зашёл Пахомка в дверь над которой крендель был нарисован и тарелка с супом.
- Здравствуй человек добрый али злой. Можно ли у тебя тут позавтракать?
- Деньги есть, так чего ж нельзя?
- Деньги? Что это?
Округлил глаза мужичёк толстый, усмехнулся. Ишь такой большой, а про деньги не слыхивал. Мой вот младший сын о семи годков, так и тот уж за копеечкой гонится. Ничего не бывает так просто в мире, хочешь есть – плати.
- А-а-а-а – Сказал Пахом – Понял я. Так не просто так, я давай тебе помогу чем смогу. Ну давай мне работу мужик!
 - Хех – смекнул мужик, и ответил тут – Ты вон там во дворе видишь дров гора. Наруби мне их, да в подвал стаскай, ими буду я печь топить, что бы суп варить, что бы хлеб свой печь. Там у кучи той колун лежит. Ты его бери, да давай коли.
- Это дело не хитрое – улыбнулся Хомка.
Плюнул на ладонь, взял колун и давай как орешки щёлкать дрова толстые. Через полчаса уже куча вся раскурочена и в подвал снесена была.
- Здорово – шустрый парень – сил много в тебе. Подожди часок, я сварю, спеку.
- Подождём, чего ж – отвечал Пахом.
Через час как и было обещано хлебал вкусный луковый суп Пахом, да ржаною булкой закусывал. Раз тарелочку, два тарелочку, три. Удивился мужик:
- Ну, парень. Ты работать и есть видать мастер. Ты откуда такой появился тут. Вроде я и не видел тебя раньше.
- Я из деревни Долгие бороды. Что лежит далеко отсюдова далеко. Шёл людей посмотреть, да себя показать. Только встретил в пути много странного. Расскажи-ка мне ты честной человек за что люди так на зверей взъелися?
- Звери? Дикие? Не пойму тебя. Мне так пусть там они и бегают, лишь бы мне не мешали, да детей не пугали. Хотя зайцы, куропатки и кабыны очень вкусные попадаются. У охотников я их покупаю бывает. Жарю, сам ем, семью кормлю, да в харчевне тут продаю – все довольные. Я так думаю, что на то они и в лесу бегают, что бы их ловили да жарили.
- Ну а сам ты ловил когда или видел хоть живых-то зверей? Может с ними ты разговаривал?
- Нет – мужик отвечал – не ловил, не видал, а уж паче тем не разговаривал. Разве могут звери да людским языком говорить?
- Ясно всё с тобой. Пойду дальше, авось кто расскажет мне почему люди так зверей сничтожают зло.
Целый день ходил Хомка по городу. Кузнеца спросил. Спросил нищего. У попа он был, у бухгалтера. Заходил к солдатам. К швеям ходил. Был он в прачечной. На заводе был. Заходил и в библиотеку он. Всех обспрашивал, а ответ найти ну не мог никак. Кому на зверей плевать, а кто что-то говорит, так не зная дела языком лишь мелет без толку. Но нашёл Хомка путь и направился он к охотникам.
И вот пришёл он в дом охотничий. А там три охотника сидят. Один маленький толстый, другой высокий с усами и третий с бородою густой да чёрной.
- Здравствуйте люди-охотники – говорил им Хомка – Издалека я пришёл сюда. Из деревни Долгие бороды. Встретил по пути зверей множество. И все они жалуются на жизнь свою. Дескать живётся им из-за людей плохо, а из-за охотников особливо страшно. Вы за что их так истязаете, убиваете без числа да без совести?
- Слушай парень – отвечал усач – Мы на то и охотники, что б зверей стрелять.
- Это же наш хлеб – повторял толстяк – Сколь зверей настреляем мы, столько поедим, столько и одёж для семьи купим. Больше зверей – дом богаче у охотника.
Третий промолчал.
- Разве вам не жалко их? – вновь спросил Пахом – Да к тому же коль всех перестреляете, так и вам ни работы ни хлеба не будет.
Вот теперь третий в речь вступил:
- Некогда нам жалеть их чудак. Нам семьи кормить надо, нет времени на жалости и философию. Жалко? Да, бывает. Только с жалостью этой мы боремся. А зверей в лесу живёт тьма тьмущая. Нам вовек их всех не перестрелять.
- Но ведь там в лесу грибы, ягоды, трав видимо-невидимо, кореньев и прочего. Столько там еды, разве нельзя этим всем питаться, собирать. Звери целы будут и семьи ваши сыты.
- А одежду где брать? Ведь зимою тут холодно.
- Так какой вопрос? Хлопок, лён, конопля – собирай, пряди да одежду шей. Нам в деревне хватает сполна. Ведь главное сытым быть, тогда и не замёрзнешь. А уж дома тут у вас в городе  вон большие какие и тёплые.
- Ты нас жить не учи. Молодой ещё – ему отвечал тот, что с бородой – Жили наши деды и отцы так, будем так жить и мы, не чё думать тут.
Долго спорил ещё Пахом с охотниками, да так и не выпытал у них ответа, почему так зверей уничтожают нещадно. Ну а сам ты попробуй разобраться – зачем?