Одного влияния матери недостаточно

Раннее детство проходит с участием матери, при са-мом активном желании воспитать из ребенка  «достой-ного» человека. Вот только сама «достойность» - понятие слишком  неопределенное… К тому же следует учитывать достоинства самой матери, которые и становятся основа-нием всего будущего формирования человека. Мать, вы-бирая для своего дитяти будущий вид деятельности, руко-водствуется только  внешними признаками ее, часто слишком поверхностно о них зная. Но всякая мать, начиная процесс воспитания, главным критерием считает абсолютное послушание, и добивается его всеми доступными способами.
Да, вид занятий выбирает мать,
Ребенок должен быть и  чистым и опрятным.
Как новая копеечка сиять,
Слыть матерью заботливой приятно.

А жажда действия ребенка так сильна,
Есть им самим рожденные идеи,
Испачкана одежда –  не вина,
В работе мог бы быть испачканным по шею.

Что взрослых убеждать?
Они избрали путь,
Для малыша не самый лучший:
Пусть месит лучше грязь, копая пруд
Пусть лист опавший собирает в кучи.

И не сознаются ни мать и ни отец,
Движенья сына – враг болезней,
Природе предоставьте, наконец,
Пусть выбирает то, что для него полезней!
У ребенка, если он здоров, всегда наблюдается вели-кое, неукротимое, желание творчества. С каким удоволь-ствием он возится в куче песка, забывая о времени и даже желании поесть! И подолгу его будут звать домой, обедать.
Орудия труда: кирпич и палка,
Гвоздь, посиневший, из золы,
Что взрослым, кажется, не жалко,
Не тянут их из-под полы.

Ну, в общем, те отходы,
Что бросить на землю не жаль.
Он рад, коль что-нибудь находит…
Прочь озабоченность, печаль…
Он ничего плохого не видит и в том, что плещется в грязной луже, не замечая давно промоченных ног. А как он любит смотреть за двигающимися руками взрослого! А как ему самому хочется взять в руки рабочие инструменты! Жажда деятельности толкает его на самые безрассудные поступки. Но, приглядитесь внимательно, так ли они уже безрассудны, как кажутся? Вы судите по конечному ре-зультату!  Но, разве он у вас самих всегда безошибочен? Вы беспокоитесь о здоровье ребенка, выбрав за критерий – чистоту рук его!  Вы пытаетесь избежать элементарного риска, не зная о самом характере его? Может, отсюда появ-ляется желание усадить ребенка за стол, дать ему в руки карандаш и лист бумаги?. Но, разве карандаш и жалкий лист бумаги могут сдержать бурный поток энергии, жаж-дущего, стремительно ищущего выхода? Несколько минут, и лист покроют идущие в разных направлениях линии, вы-полненные карандашом. Если, на вашу беду, рядом с ре-бенком окажется нужная вам книга, не сомневайтесь, ее будет ждать то же, что и лист бумаги. Но, посмотрите, как ребенок доволен: глаза его сияют от удовольствия выпол-ненной им работы, он тянется взглядом  к взрослому в ожидании похвалы. Не дождавшись поощрительного зна-ка, «писарь» вновь берется за карандаш. Теперь тот яростно двигается по бумаге, ломая грифель и разрывая саму бума-гу. Вот эти действия уже никак не могут остаться незаме-ченными взрослым. Ребенка шлепают по рукам, пусть и не сильно, извлекают за руки из сиденья и тянут в угол, где ему предстоит долгое стояние, при отсутствии обзора окружающего, в тоске по движениям. Но все это ведет к слабому воспитательному  эффекту, являясь прообразом тюремного наказания для взрослых, поскольку не сопро-вождается  анализом случившегося – ребенок не усматри-вает в своих действиях криминала. Это не путь осознания. Это не им лично избранный путь! Ребенок ревом оглашает квартиру, на глазах его появляются крупные как градины, слезы обиды. Может быть взрослым для ребенка назначено и более тяжкое наказание!. Но уже о нем звонкими и про-тяжными криками будет оповещен весь двор.
Герой моего повествования Петр начинал свою жизнь в селе. Поэтому не было у него ни карандаша, ни бумаги. И не может позволить себе крестьянская мать мно-го времени уделять воспитанию чада. Ребенок сам искал себе занятии по нраву и желанию. Потом, когда он, по мне-нию взрослых, настолько великим становился, ему позво-ляли важное занятие следить за численностью живности; выпас станет его первой деревенской специальностью, а звучать он будет ласково уменьшительно от слова «пастух» - «пастушонок». Но до того времени, когда практически кончится время ребячье, золотое, он распоряжается сво-бодно временем своим и теми подручными средствами, которые всегда и в нужный момент появляются. Из огурца семенника ведерко отличное получается, если убрать семе-на и часть мякоти. Из тыквы можно даже карету сделать. Для «Золушки» фея из тыквы карету соорудила с помощью волшебной палочки. А можно ее сделать при помощи перо-чинного ножа и даже заостренного гвоздя.  А сколько радо-сти приносит детям погода!
На селе вы редко увидите взрослого  человека с зон-тиком, раскрытым над головой. В лучшем случае пленкой голову накроют во время сильного дождя.
В городе сложно увидеть босоногого ребенка, а на селе  в прошлые времена на селе сложно было увидеть ре-бенка в ботинках и костюмчике в теплое время года…
Рубаха старая, с заплатами, отца,
Сквозь дыры видно тело.
Вот – вся одежда сельского мальца,
Скорее для того, чтоб тело не потело!

И это скинуто, чуть солнце припечет,
(Теперь одежды нет на многих)
Пусть хлещет дождь и град сечет…
У всех, до одного, босые ноги.

А «крошки – дети» вовсе без всего,
Все ходят, светят голым пузом,
Дурного в том не видят ничего,
Одежда – лишняя обуза…

Ну, скажем – первый густой снег, когда можно ле-пить снежки и стирать подошвы обуви до гладкости и по-явления кончиков носков. А дождь?..
Дождь прошел. Повсюду лужи,
Да потоки мутных вод,
Хоть и временно, но служат.
Дети в них находят брод.

Строят мельницы, запруды,
Запускают «корабли»
Для построек глины груды,
Кучи камня и земли.

За селом дуга повисла,
Коромысла ярок цвет,
У детей рождает мысли?..
Но, пока, ответа нет!
И носятся дети по улице, прося у небес добавить дождя с небес, и без того здорово плачущих
«Дождик, дождик, припусти!
Мы поедем во Кресты,
Богу помолиться,
Христу поклониться!» - распевают они, шлепая по лужам босыми ногами. Тела их не отягощены одеждой – кто в чем!
В городе дождь не несет столько радости. Удоволь-ствие лишь в том, что свежий воздух часть духоты с собой уносит. Только и всего!
Еще до достижения школьного возраста, с очеред-ным передвижением родителей по пространствам Европейской части России, Петр становится горожанином. В городе он лишается привычных, незатейливых предметов, которые можно  использовать в игре, и выглядит на первых порах беспомощно. Чем играться, и во что играть? Об игрушках до приезда в город он ничего не знал. В деревне лишних денег, которые можно было бы использовать для приобретения игрушек, не было. Кстати, не появились эти деньги у родителей моего героя и с приездом в город. Пришлось изготавливать игрушки самому из палочек и щепочек, скрепляемых гвоздями, находимыми в золе, высыпаемых в ведра у входа в жилище. Гвозди были сине-фиолетового цвета, и все до одного невероятно корявые. Молотка не было. Поэтому выпрямлять и забивать их приходилось обломком кирпича. Поэтому руки всегда носили на себе следы трудовой деятельности. А голова склонялась вниз, чтобы обеспечить глазам возможность обшарить все закоулочки обширного, но часто пустующего двора.
Это качество сохраниться у него и тогда, когда он войдет в фазу возмужания, хотя радости и успокоения это возмужание не содержало.
Он шел, ощупывая все,
И до всего касаясь,
Занятный мир, где царствует любовь,
Красивой внешности особо опасаясь –
(Служила в ней приманкою любовь).

Немногое отведено  ему,
Но, главное – не сотворить бы зла?..
Ведь зло есть зло, доступно самому,
И, к сожалению - нет ему числа.
Большую часть времени ребенок проводит с мате-рью, контроль матери жесткий, зависит целиком от харак-тера ее.
Как приспосабливается ребенок к условиям жизни? Как налаживаются отношения между ним и взрослыми? Па-мять о том не говорит. Стоит в стороне, руки потирая, слов-но она и не причем?  Поэтому каждому на земле предстоит свой путь, далекий от памяти прошлого и полный всяких ожидаемых и неожидаемых неприятностей, от простого не-сварения желудка, до тяжких изнурительных болезней. И не справиться  бы малышу, не окажись рядом с ним в нужный момент матери. Это она и головку пощупает, губами жар, в ней определяя, она же и в подгузники заглянет. Но она самую главную ответственность за духовное воспитание до той поры, когда «улица» начнет свою огранку  алмаза, откусывая огромные части его составляющую опору добропорядочности будущего человека.
Он дома покладист, приветлив и мил,
Для близких душа и отрада.
Вне дома «отпетым» безжалостным слыл,
а проще – «Исчадие ада!»
Возраст моего героя и поведение пока не давали отне-сти его к исчадиям, он был просто чадом, с приставкой «лю-бимым».
Изредка отец брал за руку малыша и направлялся в центр города. Петр шел старательно, стараясь ставить так-же ногу, и слегка пошатываться из стороны в сторону, как это делают бывалые моряки. Естественно, потомственный крестьянин, отец Петра никакого профессионального от-ношения никогда к морю не имел.
Во время прогулок отец позволял сыну подолгу за-держиваться около ярко освещенных витрин, за стеклом которых умело расставленные красовались игрушки. Сде-ланы были те из дерева, скорее примитивно, при полном отсутствии выдумки. Но они были ярко раскрашены, бли-стали гладкостью отделки. Механических игрушек не бы-ло, но воображение ребенка дополняло все, недостающее. Глаза созерцанием игрушек не насытить и оторваться от них они не желают. Отец подавал знак, свидетельствую-щий о том, что пора двигаться  Ребенок, не хотя, начинал движение, а свободная рука и взгляд тянулись назад, к иг-рушкам.. Ребенок не просил отца купить, возможно, и по-тому, что на момент прогулок, двери детского магазина всегда были закрыты на замок.
Одним из любимейших занятий для маленького Пе-ти было разглядывание иллюстраций к книгам. Но выбор книг был невероятно мал и имел специфическое, явно не для ребенка предназначение. Это были три тома сельскохо-зяйственной энциклопедии, книг большого формата, изго-товленные из прекрасной бумаги. Что привлекало ребенка к ним? В книгах были прекрасно выполненные таблицы, изображающие сельскохозяйственных вредителей: жуков, мотыльков, бабочек, гусениц и куколок. Все они были бо-жественно красивы. Ребенка заставляли мыть руки перед тем, как прикасаться к ним. Было умилительно трогательно видеть, как ребенок бережно прикасался кончиком крошеч-ного пальчика к изображении насекомого.
Когда ребенку удавалось видеть натуральную пор-хающую бабочку, звук несказанного восторга исторгала его грудь,  а руки тянулись непроизвольно вслед движени-ям цветного эфемерного создания. Позднее, но все еще находясь в детском возрасте, Петя встретит взрослого чело-века, энтомолога – любителя и его до глубины души по-трясет жестокость этого человека, коллекции которого со-держали бесчисленное количество насекомых, через туловище которых насквозь проходила булавка…  Это навсегда отвергло его от класса насекомых. Значит и энтомология  не его путем окажется, определенным судьбой.

Кто может в завтра заглянуть?
Тернист, извилист, тонок?..
Но предстоит пройти весь путь,
С рождения, с пеленок?

И предсказанья ни к чему:
Когда тот путь прервется?
Несоответствие уму
Всегда в пути найдется!

Наверно, следует учесть,
Что многое теряем, -
Здоровье, волю, жизнь и честь,
А путь – не повторяем.

Учесть все: возраст, рост и вес,-
Сравнить не в состоянии…
Холм малышу, что Эверест
Что значит расстояние?
Последнее упоминание заставило меня оглянуться назад и представить, с каким упорством, без учета возмож-ностей и элементарного расчета совершает трехлетний ре-бенок спуск и подъем по крутой деревянной лестнице, ста-ринного, а потому, достаточно высокого двухэтажного до-ма, в котором, по периметру второго этажа проходила остекленная веранда. Перила лестницы создавались не под его размеры, высота ступенек была тоже слишком велика для его тельца. Нужно было обладать присутствием духа, чтобы начать сам спуск. Ребенок не рассуждал, он твердо знал, что самостоятельно ему путешествие не будет разре-шено. А ведь самому спуститься было слишком заманчи-вым предприятием.
Быстрота действий ребенка о многом может подска-зать взрослому, наблюдающему за ним.
Когда вам кажется, что ребенок быстро переходит от знакомства с одним предметом к другому, следует искать две наклонности в ребенке: либо это будет мыслитель, пы-тающийся охватить все своим взором и пользуется при этом врожденными способностями быстро все улавливать и запоминать; либо это в будущем будет легкомысленный человек, создающий в своем мозгу легкие и необъективные характеристики виденного и слышимого.
Мельтешит ребенок, мельтешит.
Станет взрослым, мотыльком порхает.
Болтовня  - его надежный щит.
Но надежда на него плохая.
Постарайтесь глубоко осознать, что ребенок непосе-да сохраняет черты своей несобранности до конца жизни. Его взгляд не надолго задерживается на чем-то, будь это великие деяния прошлого. В играх он нетерпелив, быстро загорается и так же быстро остывает.