У семи нянек - дитя без глазу

 

Молодость – она всегда молодость, бунтующая от-крыто или скрыто. Ни война, ни «маньяки» не могут оста-новить могучий зов любви. Никакие опасности и приклю-чения не остановят ее. Любовь изобретательна. Возьмем, к примеру, верховного бога Древней Греции. К каким толь-ко ухищрениям не прибегал он, добиваясь своей цели. Чтобы похитить  красавицу Европу, он принимает облик быка,  к Леде он пришел, превратившись в лебедя. А од-нажды…
…Царь Акрисий из Аргоса,
Вдруг узнал, вот, брат, дела,
Что беда под самым носом
У него гнездо свила.

Дочь любимая – Даная
Тихой, скромною растет,
Но, сама, того не зная,
Гибель батюшке несет.

«Плод любви ее смертелен
Для правителя, царя,
Кто бы семя ни посеял» -
Предсказанья говорят.
Недолго думая, желая сохранить себе,  жизнь и пре-стол, царь помещает дочь любимую в каменную, с толсты-ми стенами башню, проникнуть в которую никому не дано. Ключ от единственной, окованной бронзой двери находит-ся в кармане царя. Пищу и воду затворнице приносят и да-ют только при личном присутствии отца.
В башню без щелей и окон
Заключил правитель дочь,
Стража, ров с водой глубокий
Охраняют день и ночь.

Но, любовь преград не знает,
Все препоны нипочем -
Зевс к Данае проникает
Ставши золотым дождем.
Весь мир узнает о сыне Зевса и Данаи, получившего имя Персея. Он не только убил деда-тирана, но и отсек го-лову Горгоне, от взгляда на  которую все живое превраща-лось в камень.
В семье маленького Петра не было властителей любвеобильных, но были три тетушки, девицы, созревшие для брака, крепкие здоровьем и привлекательной внешно-сти. Девушки понимали, что, сидя дома, да еще в советское время, жениха приличного не заполучить. А тут, как на грех, природа буйная, соки земные и человеческие гонит. Конец мая. Майские упоительные вечера, настоянные на запахах фиалок и черемухи, звучащие песнями под гармонь – как тут дома усидеть?  А брат, да невестка,  от которых у них материальная зависимость имеется, заставляют при-сматривать за крошечным племянником, пропади он про-падом! Пусть и по очереди это делать приходится, но лю-бовь весенняя, кипучая перерывов не терпит. Оставить бы этого «выродка», да сбежать туда, где хоровод, да гармонь, да парни крепкие, деревенские.
Девчонкам хочется гулять,
А он, хоть плачь, не спит.
Ничем нельзя его унять,
Что делать, как тут быть?

Хотя б молчал, а он орет,
(Гульба не состоится)
Ну, чем заткнуть ему бы рот,
Чтоб можно было скрыться?

На выданье ведь как-никак,
Жених пошел строптивый.
Но выход найден – это мак,
Мак выпил, спит, как «милый».
Слава Богу, нашлась знахарка Авдотья, которую на селе за ведьму считали, надоумила девок поить малыша отваром мака. Успех был потрясающим. Ребенок, как уби-тый спал, с вечера до утра. Продолжалось это до тех пор, пока родители Петра, устрашаясь коллективизации, собра-лись, подписали все движимое и недвижимое в колхоз, да в Крым решили податься в поисках доли лучшей. Да, и то, ведь недаром говорится:
«Путь к нищете не сложен, судьбе не трудно про-бить дыры в нашем богатстве».
Первым отправился глава семейства в поисках, пусть и не счастья, но хотя бы работы и жилища, какого-никакого.
Оторвали от земли
Как лист зеленый с дерева.
Пока крестьянин без семьи
На юг помчался с севера.

А чем его встречает юг?
Приятною заботой?
Оставлен дома конь и плуг -
На юге нет работы.

Крестьяне бродят по земле,
Да насекомых кормят,
Пока здоровые вполне,
Утратившие корни.
Но юг, все таки юг! К тому же, необозримая, беско-нечная гладь воды. Выросшему на берегу реки,  привык-шему к значимости воды, не устоять перед видом такого огромного количества ее. Солоновата, но, какое блаженст-во погрузить в нее разгоряченное под солнцем южным те-ло, уставшее за день в бесплодных движениях!.
Небо вызвездило крупно.
Ветер стих, на море штиль,
Так приятно и доступно,
Что терпеть не хватит сил!
А вскоре и с работой подвезло. Правда, нашлась она не в городе самом, а на окраине, в сельской коммуне. Со-временному человеку трудно понять такие сочетания, но, что поделать, были они. Это были ростки, результат поис-ков новых форм хозяйства, где от индивидуального пользования землей переходили к общественной. Еще не было «закрепощения» крестьянина паспортной системой, когда не мог он покинуть село, не имея паспорта. Еще можно было менять местожительство селянину, терялось сословие, но это не беспокоило людей. Жизнь налажива-лась, что еще надо?
И превратится на долгое время семья моего малень-кого героя в нечто, похожее на «Перекати-поле», гонимое не ветрами, а преследованиями власти и нуждой, постоян-но висящей, правда, не только над этим, прежде, богатым крестьянским семейством.
Младенец, привыкший к наркотикам и, не получая их, на первых порах бунтовать изволил. Но на бунт его внимания никто не обращал. И путь к наркомании прервался. Не его он оказался тот путь. Да к тому же ба-бушка, мать отца решила вложить свою долю в воспитание внука. Но об этом – позднее…