Отпуск в Израиле. 18 июля. Перелет

18 июля. Перелет

Вот наконец прибыл наш самолет рейсом до Бен Гуриона. Мы заняли свои места в салоне. И тут подходит ко мне женщина (а рядом со мной два свободных кресла) и просит меня пересесть вперед на ее место. Она взяла билеты на себя и детей, а места оказались не рядом. Я пересела и уже была не одна.

Мы познакомились с соседкой. Она чуть старше меня. Летит в Израиль из Канады. Здесь ее ждет в гости дочка с семьей. Внуку скоро год, бабушка увидит его впервые. В салоне непринужденная обстановка, слышится иврит и английский.

Самолет, разбежавшись, взмывает к облакам, ощущение "пропасти" заканчивается. Командир объявляет, что время полета три с половиной часа, и самолет зависает в воздухе. Если бы не гряды облаков, меняющие картину окружающего пространства, чувство перемещения вообще бы отсутствовало. Но мы летим, и всем хочется побыстрее прибыть на место.

Моя соседка, Вера, временами проваливается в "забытье сна". Ей еще трудно перестраиваться на новый режим времени. По дорожке в салоне прохаживаются милые смуглые дети, уставшие сидеть в креслах. Улыбаются пассажирам. Нам предлагают обед. Он очень насыщенный: второе блюдо, салат, кусочек семги, кекс к чаю. После него становится легко и приятно, и я уже без прошлого страха смотрю в иллюминатор на окружающие облака. Вера делится своими воспоминаниями о стране, где прожила девятнадцать лет и спрашивает, не хочу ли я переехать в Израиль.

Я еще не ощутила прикосновения с этой землей, но она незримо обнимает меня своей нежностью, зовущей красотой природы и горячим солнцем. Самолет стал снижаться, показалась земля и высотные дома. Словно из воздушного моря вынырнул прекрасный современный город. Тель-Авив. При его виде слезы непроизвольно полились из глаз. Еще несколько минут, и мои ноги будут стоять на святой земле. Сюда тянутся евреи со всего мира, и много русских. Вера достает бумажный платок и протягивает мне, а мне хочется разрыдаться, сбросив груз накопившегося ожидания.

Потом долго, кажется, целую вечность, мы идем по коридорам аэропорта Бен Гурион в багажное отделение. У меня нет квитанции на багаж, как принято в России.

- Как же нам выдадут наш багаж? - спрашиваю Веру.

- А разве Вы не знаете свои вещи? Кроме Вас, их никто не возьмет, не бойтесь, - говорит Вера. Мы подходим к багажной ленте, движущейся по кругу, и к нам подплывают сумки и чемоданы. Где-то, за стеклянными дверями, уже ждут встречающие. Там я увижу тебя. Впервые. Может быть, у меня совсем иное представление о тебе, но хочу узнать тебя. Чтобы не ты, а я тебя узнала и подошла к тебе сама.

Ты выделился из общей массы ожидающих, а я иду, почти бегу, и люди расступаются, а впереди меня - тележка с багажом...

Наши руки сливаются в рукопожатии, а щеки - в крепком касании. Мы, как две заряженные частицы, стремящиеся друг к другу. Столкнулись и двинулись вместе в путь. На пути небольшой магазинчик. Ты предложил оставить вещи у входа и пройти в зал, спросил, что мне купить покушать и что попить. А я не хочу ничего, но оказывается, что здесь нужно много пить и привыкать к этому. Я хочу подождать тебя у тележки с багажом, но слышу те же слова: "Не бойся, тут никто ничего за возьмет". И послушно иду за тобой к кассе, чтобы ты пробил бутылку холодного чая и шоколадку, а я стояла рядом. И я не могу не слушаться тебя, я уже не принадлежу себе. Ты идешь и говоришь со всеми на иврите, а я просто при тебе, словно ты - мой язык.

Я думала, что ты приедешь на машине. Но ты рассудил добираться в Кирьят Моцкин электричкой. Я только потом поняла, что это правильно. Это дало нам возможность сидеть рядом и говорить о том, что на сердце. Мы проезжали огни городов, уходящие к небу. В темноте не видно было, что они на горе. Ты сказал, что это Кармель. И это отозвалось во мне "соломоновой песней песней". Огни были желтыми и синими, перекликающимися, как новогодняя иллюминация. Они то гасли, то включались. Ты сказал, что это деревья временами скрывают их. Город в сумерках встретил нас как гостеприимный хозяин - жаркими объятиями прогретого влажного воздуха, как в легко протопленной баньке. Мы пошли по невероятно зеленым улицам. В зелени деревьев виднелись необыкновенно красивые белые цветы. Ты сказал, что это - декоративное вьющееся растение.

Все здесь было мне в диковину. Стояли высокие деревья с гладкими, как будто с ободранной корой, стволами. Ты сказал, что это эвкалипты. По траве газона побежал маленький "черный шарик". То ли котенок, то ли крыса? Ты подхватил его на припасенную в поезде газету. Это был ежик. Под светом ночного фонаря ты обнаружил у него клеща и пытался вытащить, но еж щетинился и не давался. Мы взяли его домой, чтобы освободить от клеща. Твоя "израильская бабушка" уже встречала нас у дверей квартиры. Достав клеща, ты отпустил ежика на природу.

Потом мы немного потрапезничали все вместе с радостью встречи, и ты уехал, чтобы завтра пойти на работу. Устав от дороги и насыщенности впечатлений, я спала, как ребенок.