Мы рабы, рабы мы

Чехов писал:"Я всю жизнь по капле выдавливал в себе раба". Читая то, что пишут блоггеры, мы видим, что в начале третьего тысячелетия нашей эры рабство как естественное состояние нравится очень и очень многим. К умопомрачительным выводам пришёл некто peshka-e2. Уже по нику  понятно, что звёзд с неба он не хватает, а довольствуется более чем скромной ролью в этой жизни и готов служить верой и правдой королям, ферзям, офицерам и даже, наверное, коням...

Можно было бы принять всё это за пародию и насмешку над многими жителями России. Пешка в открытую, без иносказаний и обиняков, пишет, что он предпочитает всему на свете рабство, правда, при этом оговаривается, что рабство должно быть "сытое". Он настолько глуп, что не понимает простой истины: сытого рабства не может быть по определению. Сытое рабство - это такой же нонсенс, как сухая вода. Господину невыгодно холить и лелеять своего раба по многим причинам. Во-первых, он будет подчиняться и выполнять все его требования, даже самые нелепые, и так, только потому, что его жизнь полностью в руках господина. Во-вторых, если раб сдохнет, то потеря совсем невелика - на его место придут миллионы таких же безропотных, непритязательных товарисчей, которые любят своё холопское состояние и свою миску чечевичной похлёбки, и не променяют эту "стабильность" ни на какие блага в мире.

А когда я написала в комменте, что я в шоке и не понимаю всей этой рабской психологии, мне тут же ответили, что "большинство нашего народа - рабы".

В таком случае, непонятно, почему кругом такое недовольство, сплошное возмущение тем, как мы живём, всей практически нашей системой сверху донизу? Ведь рабам нет ни малейшего смысла роптать и возмущаться - от них абсолютно ничего не зависит, ни в малейшей степени, что мы и наблюдаем так выпукло и ярко в последние годы.

Если человек предпочитает рабство свободному состоянию, говорить не о чем. Он должен молчать и со рвением вылизывать сапог своего хозяина, получая сплошные чувствительные пинки под зад, что мы и наблюдаем повсеместно и каждую минуту своего рабского бытия. А вот уважать себя при этом ему никак невозможно.