***

                Телефон.
  Объявление чиновникам, что перестанут выдавать лежачей матери пенсию. Надо бы что-то предпринять, куда-то звонить. Где же мой телефон. Возьми мой из жидкого металла, сказал брат, от которого в комнате остался лишь голос, его самого нигде не было. Почему же из жидкого металла, да я теперь вижу. Угол телефона растекался в металлическую жижу. Я нажал пальцами на корпус телефона, он начал раздавливаться в жижу вперемешку с небольшими гранулами. Он не до конца заряжен, снова послышался голос брата. Но почему же даже очень хорошо. Я давил гранулы, и, должно быть, доведу его до однообразной массы.

                Скалы.
    Теплая ярко освещенная комната на вершине скалы. Ночь. В комнате двое отдыхающих. Один из них берет лыжи и направляется к двери. За дверью пропасть. Ему не стоит открывать дверь, подумал второй. Ветер дует со скоростью сто пятьдесят километров, как раз в сторону той двери. Возможно, он даже не сможет выйти. Так силен ветер, а если выйдет, то разобьется о скалы. Кромка за стеной над пропастью всего шириной со ступню. Надо быть благоразумным. Когда ушел первый за дверь, второй взял лыжную доску и спустился с другой двери, где пропасть была более отлогая,  и благополучно вернулся. Надо было это сделать заранее, тогда бы он смог посоветовать первому, как безопасную альтернативу.
                Пикник на острове.
   Надо было жене хорошо спрятать тарелки. Из целой дюжины тарелок осталось целой только одна. И то ее целой не назовешь.  Края обглоданы и сколоты, обгажены пометом птицы, эмаль поклоцана мощными клювами альбатросов. Хорошо, что до супа они не добрались. Я наливаю суп, хочу раздавить ложкой гущу супа, ловлю себя на мысли, что сделал это зря. Птицы заложили в тарелку трещину. Она не выдержала давления ложкой, чтоб раздавить картошку. Я побрел в одно из строений, которое побольше. Должно быть это спальня. Здесь кровати, заправленные темными спальными принадлежностями, то ли темно-синими, то ли черными одеялами  и подушками, которые выгорели местами не от солнца, солнца как раз тут нет, сюда оно не заходит, а от горячего пляжного воздуха. Пошел в соседнее строение  поменьше, должно быть,  служащее кухней. В руках у меня оказалось много щебня, которым я расстреливал птиц, зашедших в брощеное помещение. Я кидал камни со скоростью пулемета, не заботясь о силе броска, а максимально заполняя пространство летящими камнями. Ни один из них не достиг цели. Больше всего я кидал в яркую с зеленым отливом утку. Утка благополучно от всего увернулась и вылетела. Я подумал, что можно назвать утку чемпионом уворачивания. Представил, как  в популярной телевизионной передаче про животных говорили о суперспособностях утки. Смоделировали видеоролик восприятия и работы нервной системы утки. Распадающееся на пиксели изображение меня, кидающего камни. И нервная система птицы, которая не теряет времени на размышление, а сразу же делает действие. Отсутствие одной стадии в нервной системе дает преимущество в скорости передо мною. Птицы улетели. В одном из ящиков я нашел кусок хлеба  и съел его, но пожалел, так как выйдя на улицу я обнаружил, что  на стоящем  буфете лежит соль, удивительным образом не тронутая птицами. Мог бы посыпать хлеб солью прежде чем съесть. Под буфетом лежала свернутая при засыхании заклеванная птицами хлебная корка. Я взял ее и дал огромной собаке, которая должно быть все это охраняла, сидя  на цепи.  Когда еще удастся сходить домой и принести что-нибудь собаке.