24 Санитары духа у Брауна

24  Санитары духа у Брауна

Браун сидел за своим столом и писал научную работу на тему: «Будьте как дети». Он понимал всю безнадежность своей затеи. Наука жила по совсем противоположному закону, ей нестерпим детский лепет, только факты, факты, факты. Но никто так, как дети не верит в то, что мир должен быть идеально прекрасным. Дети только недавно пришли из вечности. В своем подсознании они еще помнят о ней. Этим и объясняется их психология. Дети еще не отреклись от небес, и небеса помогают им.
Профессор приподнял глаза и увидел в своем кабинете белых, почти прозрачных людей.
- Что вы здесь делаете? – спокойно спросил Браун.
- Мы – санитары Земли. Мы спасаем тех, кого можно спасти. Мы невидимы. Ты видишь нас, потому что у тебя наступило просветление.
Белые люди приблизились и окружили Брауна. Они были словно из тонкого стекла - одна лишь оболочка, тонкая оболочка. Сквозь них рука профессора проходила как сквозь легкую дымку.
- Мы пришли, потому что знаем, отчего на Земле существует зло.
- Отчего же зло? – спросил Браун, пытаясь всмотреться в прозрачные глаза пришельцев.
- Оттого, что есть черные люди. Они раздувают спичку, брошенную сигарету – и на Земле бывает пожар. Они заставляют вздрогнуть руки с горячим чаем, чтобы ошпарить человека, и заставить его мучиться от боли. На минуту отвлекают сознание шофера и прохожего – чтобы кто-то попал под машину. Они доводят до страданий и тело, и душу.
 Если душе плохо, - они еще больше солят на нее, доводя до отчаяния. Но они бессильны там, где мы. Мы всегда с теми, кто поднимается душой.
- Так вы, значит, ангелы-хранители?
- У нас нет крыльев.
- Вы духи прекрасного мира?
- Нет, мы существа из вечного мира.
- А эти черные, кто они?
- Они черные санитары.
- Но зачем они творят столько зла?
- Они не творят зла, как и мы – добра. Они лечат Землю.
- Но ведь аварии… Эти ужасные несчастные случаи.
- Человек сам себя доводит до несчастья. Они лишь исполняют приговор. Если человеку давать бесконечно портиться – злое истребит прекрасное. Побеждать будет самый ловкий, пронырливый.
- И все же это не боль?
- Они терпят боль, которую по их вине терпели другие.
- Но почему же это так? Вы добрые, а они злые.
- Мы не добрые и не злые. Мы делаем свое дело. Все это благо.
- Как? – изумился Браун, широко раскрыв глаза.
- Всю тайну земной жизни не понять ныне живущим. Ты лишь видишь одно: в мире есть  люди  очень тонкие, очень прекрасные. А между ними еще огромная толпа людей, которые в чем-то хороши, в чем-то плохи.
Есть главный план – выращивать прекрасные души. Это очень трудно. Мало зависит от нас. И многое от самого прозрения человека.
- Прозрение? Но как же человек вдруг прозреет? Он живет в своем привычном мирке. Он привык  к нему и даже свой порок считает высшей правдой.
- Потрясения хоть на долю секунды дарят человеку прозрение, и в эту секунду он должен решиться что-то изменить в жизни в сторону добра – ибо потрясения будут еще хуже и страшнее. Ты смотришь на нас испуганно. Ты не хочешь этого зла. Мы тоже не хотим. Но нам очень, очень нужны красивые души.
- Да разве можно  ясно отличить красивое от злого?
- Красота не хочет ничего себе, а только блага другим. Зло – искать комфорта, удовольствий, богатства. При этом такие люди любят поучать: живите как мы! Такова жизнь!
- Так значит, вы обратили внимание на меня потому,  что я от всего отказался и почти голодаю?
- Не совсем так. Ты искренне думаешь о счастье людей, ничего не желая себе. Не желая себе… Ты понимаешь, в чем суть при этом? Ты знаешь, что ты человек жалкий, и в чем-то даже порочный. Тебе кажется, что многие другие – лучше тебя. Считать себя ничем, и все же всеми силами стараться сохранить душевную чистоту – это качество обеляет твою Сущность.
- И все же я не знаю ничего о своей Сущности. Кто я? Кто вы? Ваше прозрачное тело имеет те же очертания. Только вы стройны как юноши. У вас одинаковые лица, одинаковый рост, одинаково большие глаза. И от вас исходит небесная голубизна. Ваша мысль звучит в моей голове, и такое чувство, что я слышу ваш голос. Но это не голос. Вы не материальны. Кто же вы? Какое отношение имеет моя бренная плоть к вам? Когда я умру, я стану таким как вы?
- Да, ты станешь таким как мы.
- И буду санитаром духа?
- Да, будешь санитаром духа.
- Значит, живущие во плоти, трудятся непосредственно, чтобы рождать в себе и помогать другим рождать в себе красивое. А вы лишь помогаете невидимо человеку прозреть. Но какая это трудная работа! Миллионы вовсе не хотят прозревать.
- Очень трудная.
- Потому что человек должен сам?
- Да, он должен сам.
- И в этом тайна красоты?
-Да, и в этом тайна красоты.
- И все люди, умирая, становятся санитарами?
- Да, только черными или белыми.
- И черных больше?
- Да, неизмеримо больше.
- Но они не хотят быть черными.
- Не хотят. Но они должны уничтожить то зло, которое оставили после себя. Их зло осталось после их земной деятельности.
- И что они еще делают?
- Создают землетрясения, потопы, войны, дорожные катастрофы. Посылают болезни, СПИД, рак… Так они уничтожают то зло, которое оставили после себя в этом мире, когда были людьми.
- Но ведь как страшно стать черным!?
- Страшно. Поэтому так  важно человеку сберечь свою душу для вечности.
- Но земная жизнь и ваша работа когда-нибудь кончится.
- Все имеет свой конец.
- И куда возвратитесь вы все?
- В вечный мир.
- Но что же он  собой представляет?
- Представь себе земную жизнь, но только бесконечно идеальную, вечную, красивую. Жизнь, где все бесконечно чисты и прекрасны душой.
- Но зачем люди вечности посылают свои души на Землю? Чтобы они портились в земных условиях? - не понимая, спросил профессор Браун.
- В земной жизни есть много прекрасного.
- Но там прекрасное и уродливое живут вместе.
- Да, мы знаем, что в мире земном нас ждет не только возвышенное, но и что-то очень низкое.
- И вы все-таки стремитесь перевоплощаться в людей…
- Жизнь на Земле появилась оттого, что ангелам скучно жить просто в чистом мире, где нет никаких проблем.
- Так значит, ангелы вечности ищут себе проблемы?
- Нет, они хотят поставить свои души в иные условия и там проявить красоту. Поэтому они создают для себя миры, где души в жестких условиях должны оставаться красивыми, не совершать зла против ближнего. Ведь это высшая радость – умереть, вернуться в Высший мир с чистой душой, не сделав никому ни малейшего зла.
- Так я и думал. Теперь я, наконец, осознал все окончательно.
- Так это твоя догадка. А нас не было и не может быть. Мы тайна. И это все лишь твой сон. Сон…
 
Голова профессора лежала на столе на его бумагах. Он спал, а теперь проснулся и еще долго оставался неподвижным. Сон? Даже, если это и сон. Но ведь он по-настоящему приснился. А разве наша жизнь не сон? Разве мы не усыплены жизнью?! Усыплены, чтобы только не думать о вечности, которая хранит свою тайну. Да, я спал. Но такое чувство, что моя душа где-то была, с кем-то встретилась. Встретилась по-настоящему с белыми людьми, и это они со мной говорили. И почему  именно теперь, когда я очищаюсь голодом, когда я не желаю себе больше ничего? И когда я так сильно желаю счастья всем людям?
Нет, это тайна духа. Тут большая тайна. Что-то радостное волновало его душу. Было легко, безмятежно, сладко. Он давно уже не чувствовал такой сладости, такого сладкого прилива в душе. Уже в этом была какая-то правда. И он чувствовал, что  он на правильном пути. И что другого пути в жизни вообще нет. Только люди так слабы в своей вере, чтобы решиться на то, на что решился он.
Он выглянул в окно. Земля была как никогда бела. И яркое солнце высвечивало эту белизну. И только то там, то тут, на белые пушистые молчаливые деревья садились черные вороны. Пушистый снег слетал на землю, обнажая серость умерших до весны веток.
Он вглядывался на этот искристый падающий на землю снежок, словно хотел увидеть в нем очертания белых людей, и думал, что вот и здесь идет эта невидимая работа. И здесь что-то проходит незаметно важное. И разве это не случайно, что после Нового года земля оставалась такой белой и чистой?
 Он придвинулся к краю окна, взглянул на то место, где на Новый год из окна выпал человек. И это место тоже было убелено. И оно как бы особо блестело, сливаясь со светлым снежным покровом. Только следы «скорой помощи» по-прежнему оставались и разрезали эту белизну, вычерчивая круглый яйцеобразный овал.
И вновь пролетела и каркнула над этим местом ворона, зацепив ветки деревьев – и большой пух посыпался, засеребрился в воздухе, и теперь он точно разглядел в этой белой, снежной пыли очертания человеческого существа.