Сталин и восточная европа -судьбы представителей п

Иофе В. Г.
Судьбы представителей правящей элиты еврейского происхождения стран Восточной Европы в свете послевоенной политики СССР
Среди многих страниц послевоенной истории Восточной, Юго-Восточной, а отчасти и Центральной Европы небезынтересен вопрос – парадоксальный на первый взгляд – как Сталин относился к евреям – лидерам восточноевропейских стран просоветского направления, точнее – к руководителям коммунистических партий этих стран? Известно, мягко говоря, его настороженное отношение к «соратникам», которых он часто рассматривал как реальных или потенциальных политических противников. До войны многие из них стали жертвами репрессий на территории СССР. Не менее хорошо известно что после того как Сталин поддержал, отчасти и инициировал в ООН создание Израиля, он был фактически организатором создания Еврейского антифашистского комитета. После того как Израиль «не оправдал» надежд Сталина, он стал инициатором фактически антисемитской кампании против «космополитизма», разгрома ЕАК. Сталин не был непосредственным руководителем «дела врачей», но его организаторы знали и учитывали настроения и подозрительность вождя по отношению к евреям – особенно после 1948–1949 гг. Впрочем, Сталин вовсе не был всегда лишен известного прагматизма и кое-кого «держал» в своем окружении до конца (вспомним не только Л. М. Кагановича, вероятно, самого реально преданного лично Сталину из лидеров СССР тех лет, но и Д. Я. Райзера, и Гинзбурга, и Л. З. Мехлиса, наконец, «человека-секиру» по словам К. Симонова, да и ряд генералов того же Д. А. Драгунского, М. Г. Вайнтруба, Я. Г. Крейзера и др.). Но в чем же парадокс, да в том, что в ходе и после создания ориентированных на Москву режимов Восточной Европы Сталин вполне определенно выдвигал на первый план именно евреев – польских, чешских, венгерских, румынских и т. д. Кто-то из них явился «козлом отпущения» в ходе репрессий начала 50-х, но многие благополучно работали и позднее, или были смещены в ходе скорее внутренней борьбы. В чем же причины? Видимо в том, что Сталин крайне настороженно относился к националистическим настроениям в этих странах и считал что «местные» евреи, хорошо зная язык и менталитет страны – в то же время не будут ни прямо, ни косвенно подыгрывать этим настроениям (при этом обычно еврейское происхождение этих лидеров всячески если не замалчивалось, то уж точно никогда не подчеркивалось и об это «не напоминалось»). Итак, о некоторых из них.
Румыния
Среди самых влиятельных и авторитетных лидеров из этой плеяды была Анна Паукер (12 декабря 1893 г., с. Кодаешти, уезд Васлуй – 26 июня 1960 г., Бухарест), урожденная Ханна Робинсон.
Политический деятель, министр иностранных дел и фактическим лидер Румынской коммунистической партии (РКП) в конце 1940 – начале 1950-х гг. Она аллегорически изображена под именем Ганны Лихте в советском фильме «Заговор обреченных» и в одноименной пьесе Н. Вирты, на основе которой был написан сценарий фильма. Анна, не эмоциональная Пассионария – пламенная Долорес Ибаррури, а жена Марчела Паукер (6 декабря 1896, Бухарест – 16 августа 1938, Москва), румынского революционера еврейского происхождения. М. Паукер изучал инженерное дело в Цюрихе. Во время первой мировой войны был призван в армию. В 1919–1921 гг. закончил свое обучение в Швейцарии. С декабря 1921 г. – на руководящих постах в Компартии Румынии. В 1922 г. de facto выполнял функции члена ЦК, участвовал в конгрессах Балканской коммунистической федерации в Софии (1922) и Берлине (1923). За свою деятельность приговорен к 10 годам тюрьмы, затем – к пожизненной каторге. В 1925 г. бежал в СССР, в 1929 г. вернулся в страну, где вновь подвергся аресту во время забастовки шахтеров в Петрошанах. После освобождения едет к жене, которая в 1928–1931 гг. училась в Международной Ленинской школе в Москве. 21 марта 1937 г. арестован сотрудниками НКВД СССР. В 1938 г. расстрелян, в 1957 г. реабилитирован.
Анна в 1934 г. возвратилась в Румынию. В 1935 г. вошла в состав Секретариата ЦК КПР. В 1935 г. арестована. В 1936 г. приговорена к 10 годам тюрьмы. В мае 1941 г. по требованию мировой общественности была освобождена. В 1943–1944 гг. возглавляла заграничное бюро КПР. В 1945–1952 гг. – член Политбюро и секретарь ЦК КПР, впоследствии ЦК Румынской рабочей партии.
Паукер была отстранена от власти в 1952 г. Г. Георгиу-Дежем в результате кампании, направленной против «сионистов» и «космополитов». В данном случае есть все основания думать, что он рассматривал А. Паукер как сильную и авторитетную личность в руководстве, явно мешавшую его диктаторским устремлениям. В феврале 1953 г. А. Паукер была арестована, но после смерти Сталина освобождена и помещена под домашний арест. Руководство РКП в разговорах с Н. С. Хрущевым старательно создавало ей репутацию «твердокаменной сталинистки», чтобы не допустить её возвращения к власти. Последние годы работала переводчицей французского и немецкого языков.
Чехословакия
Гораздо трагичнее была судьба одного из лидеров послевоенной Чехословакии. Рудольф Сла;нский, (31 июля 1901, Незвестице – 3 декабря 1952, г. Прага) начинал как журналист. В 1935–1938, 1946–1952 гг. – депутат Национального собрания. Член Коммунистической партии Чехословакии с 1921 г.; с 1929 г. – Генеральный секретарь ЦК КПЧ. Один из руководителей Словацкого национального восстания 1944 г. Выдвижению Сланского после войны способствовало то, что на территории Чехии активного антифашистского движения – в отличие от Словакии, по крайней мере, до весны 1945 г., не было.
По его имени («Дело Сланского») назван судебный процесс 1952 г., в котором Сланский фигурировал как организатор и глава заговора, и по итогам которого был приговорён к смертной казни через повешение вместе с 10 другими руководителями КПЧ и государственными деятелями Чехословакии. Реабилитирован в 1963 г.
Сама фамилия «Сланский» – дословный перевод на чешский язык еврейской фамилии немецкого происхождения Salzmann. В 1928–1929 гг. Сланский был руководителем парторганизации района Кладно, где находится Сланская гора (чеш. Sl;nsk; hora) и названный по ней г. Сланы (чеш. Slan;); но это совпадение случайное. Переехав в Незвестице в конце ХIX в. из соседнего местечка Жакавы под Пльзенью, отец Рудольфа – Симон Зальцман (26 сентября 1870–после 1942, концлагерь Терезин) со своей женой Рахилью Хайя поселились в доме № 13, Симон занялся мелкой торговлей. По воспоминаниям, Зальцманы были «добропорядочной» религиозной еврейской семьей, и когда 19 декабря 1899 г. у них родился первенец, они нарекли его Авраам (гражданское имя Иосиф). Два года спустя, в 1901, у Симона родился сын Рудольф, а в 1904 – третий сын, Рихард. Через некоторое время их мать умерла; Симон Зальцман женился вторично, и 28 августа 1907 г. у трёх старших братьев появился четвёртый, сводный – Зденек. Торговое дело Зальцманов после войны расширялось; окончив в 1919 г. высшую школу в Пльзени, Рудольф смог продолжить обучение в Пражском университете [2].
В студенчестве Рудольф проявил интерес к марксизму, и стал посещать социалистический кружок. В 1921 г. он вступил в только что организованную Коммунистическую партию Чехословакии, где сразу же сблизился с одним из её создателей – Клементом Готвальдом. Уже в 1923 г. Рудольфа выдвинули в состав Пражского районного комитета партии. Окончив университет, Рудольф стал писать статьи и выступать на митингах; за одно такое выступление в 1924 г. в Праге он был арестован, и два месяца провёл в тюрьме Панкрац. В том же году Сланский стал одним из редакторов центрального органа коммунистической партии Чехословакии – ежедневной газеты «Руде Право». Год спустя, в 1925 г., партия направила Сланского на работу в Остраву, где ему был поручен пост главного редактора местного печатного органа КПЧ, газеты «D;lnick; den;k» («Рабочие новости»). В Остраве же Сланский вновь оказался в тесном контакте с Готвальдом. В 1926 г. он выдвинул Сланского на пост главы партийной организации в Остравском р-не. Это позволило Сланскому получить известность и завоевать авторитет ещё в одном важном промышленном районе страны. По истечении двух лет, в 1928 г. партия вновь перебросила Сланского – теперь на аналогичный пост секретаря райкома в шахтёрском г. Кладно, неподалёку от Праги.
К 1928 г. Компартия Чехословакии насчитывала около 138 тыс. чел. и была, после ВКР (б), второй по величине компартией – членом Коминтерна. В 1929 г. на выборах в парламент за КПЧ проголосовало 753 тыс. избирателей, что дало коммунистам 30 депутатских мандатов в Национальном собрании [7]. Тем временем внутри партии шла острая фракционная борьба. Ещё в 1925 г. была ликвидирована группировка Бубника, но троцкистскую оппозицию продолжал представлять Нейрат. На V съезде КПЧ (1929), куда Сланский был избран делегатом, одержала верх линия Готвальда, а Илек, Мун и ряд других руководителей партии – т. н. «оппортунистическая группировка» – были исключены из ЦК [7]. Тогда же руководитель профсоюзов страны Гайс и его сторонники «выступившие, как худшие предатели КП», были «выброшены… из революционного профсоюзного движения»[7]. По итогам съезда Клемент Готвальд был избран Генеральным секретарём компартии Чехословакии, а поддерживавший его Сланский стал членом её Центрального комитета и Политбюро. С 1930 г. Сланский полностью переключается на работу в центральных органах партии.
В 1934 г. Готвальд переместил своё рабочее место в Москву, в центральный аппарат Коминтерна, оставив текущее руководство партией на Сланского и Яна Шверму, чешского журналиста. В 1935 г. Сланский и Шверма, в числе других коммунистов, баллотировались на выборах в Национальное собрание и стали его депутатами. За год с небольшим отсутствия Готвальда в Праге в руководстве КПЧ против Сланского и Швермы создалась оппозиция, которая в декабре 1935 г. пожаловалась в Коминтерн, обвинив их в оппортунизме. В результате в партии началась новая кампания по борьбе с оппортунизмом, которой руководил лично Готвальд. В январе 1936 г. Сланский и Шверма были вызваны на заседание исполкома Коминтерна. Несмотря на их самокритичные выступления, оба были сняты со всех партийных постов. Однако уже через полгода, после повторного рассмотрения их дела в Москве, Сланского и Шверму возвратили на их партийные посты, хотя официальные документы с критикой в их адрес так и не были формально отменены.
Тем временем, дела остальной семьи Зальцманов шли хорошо. В 1936 г. Симон Зальцман отстроил в Незвестице новый дом в два этажа, устроив внизу магазин. Семья жила дружно и счастливо, пока не наступил 1938 г., когда страна по Мюнхенскому соглашению оказалась передана на растерзание Германии. В 1941 г. гестапо арестовало Иосифа. Затем были арестованы сам Симон, его пожилые брат Витезлав (Зигфрида, род. 28 января 1873 г.) с сестрой Йиндришкой (Генриетта, род. 25 декабря 1883 г.), а также младший сын Зденек. Стариков направили в Пльзень, а оттуда, 26 января 1942 г., в концентрационный лагерь Терезин, где они и погибли. Зденека поначалу направили в Освенцим, где ему удалось выжить, однако перед концом войны его переправили в концлагерь Дахау, в печах которого оборвалась и его жизнь. Из всей семьи войну пережили только Рудольф, уехавший в 1939 г. вместе Готвальдом в Москву, а также Ричард, который сумел эмигрировать в Лондон.
В Москве Сланский сосредоточился на журналистской работе и на партийной агитации и пропаганде. Оставаясь одним из членов высшего руководства КПЧ, он возглавил редакцию начавшей выходить в Москве газеты «;eskoslovensk; listy», а также стал главным редактором чехословацкого вещания на Радио Москвы. В начале 1944 г., в порядке стратегической проработки будущих операций Советской армии близ карпатских границ СССР, Сталин предложил Готвальду командировать Сланского и Шверму в Киев, в распоряжение Украинского фронта. В Киеве Сланский возглавил школу обучения чехословацких партизан. В сентябре того же года Сланский и Шверма были переброшены на территорию Словакии, где 30 августа преждевременно началось Словацкое национальное восстание, чтобы подключиться к его руководству.
Сланский стал одним из членов штаба этой боевой операции. Несмотря на то, что к 5 сентября 1944 г. на стороне восставших было более 60 тыс. солдат и 18 тыс. партизан, сдержать натиск вермахта не удалось, и к концу октября восстание было подавлено. Военнослужащие только что созданной Восточнословацкой армии и партизаны стали уходить с боями в горы. В этих боях 10 октября 1944 г. Шверма был убит. Сланский же со своей группой партизан сумел удержаться в горах до 19 февраля 1945 г., когда на встречу с ними вышли части Красной армии.
Уже в марте 1945 г. Сланский вместе с другими руководителями партии участвовал в Москве в переговорах с правительством Бенеша о послевоенном устройстве Чехословакии. В апреле он вернулся на освобождённую часть своей родины, будучи назначенным Генеральным секретарём КПЧ (в дальнейшем, в марте 1946 г. VIII съезд КПЧ подтвердил эти его партийные полномочия голосованием).
В октября 1945 г. Сланский вошёл в состав Временного Национального собрания. В мае 1946 г. он был избран депутатом Конституционной национальной ассамблеи. В сентябре 1947 г. Сланский представлял КПЧ на учредительном съезде Коминформа. После февральских событий 1948 г. Сланского назначили командующим Народной милицией Чехословакии; также он был избран в состав ЦК Действий Национального фронта страны. На состоявшихся в мае выборах Сланский был вновь избран депутатом Национального собрания Чехословакии.
В июне 1948 г. в международном коммунистическом движении начался раскол: трения с Иосипом Броз Тито по вопросу создания Балканской Федерации вскоре переросли в межпартийный конфликт, в котором КПЧ встала на сторону ВКП (б) и большинства других восточноевропейских компартий. В июне 1948 г. Сланский представлял КПЧ на межпартийных переговорах по этой проблеме. В дальнейшем игру на стороне Тито ему вменят в вину как один из эпизодов общего обвинения в государственной измене. В ноябре Сланский участвует в очередном совещании Коминформа, где обсуждаются уроки из дела Райка – министра внутренних, а затем иностранных дел Венгрии, казнённого в правление Ракоши в сентябре того же года по обвинению, схожему с тем, которое впоследствии предъявят и Сланскому [2].
В январе 1950 г. Сланский выезжает в Москву на переговоры, связанные с организацией работы учреждённого осенью 1949 г. Совета Экономической взаимопомощи – экономического союза соцгосударств. Сланского принимает Сталин, который беседует с ним о перспективах расширения социалистического сектора в экономике Чехословакии. Год спустя, в январе 1951 г. Сланский вновь наносит визит в Москву, где ведёт переговоры о развитии военного сотрудничества между СССР и Чехословакией.
Внутри партии Сланский занимает достаточно ортодоксальные позиции. Так, в мае 1950 г., выступая на очередном съезде Коммунистической партии Словакии, Сланский призвал развернуть борьбу против т. н. «группы буржуазных националистов» в составе руководства словацких коммунистов [2]. В конце июля 1950 г. партийные и государственные органы Чехословакии организуют почётное празднование 50-летнего юбилея руководителя КПЧ: издаётся его собрание сочинений; имя Сланского присваивается ряду заводов, президент Готвальд награждает юбиляра только что учреждённым Орденом социализма за №1. Газеты публикуют традиционные для этого случая поздравительные телеграммы в адрес Сланского от производственных коллективов и общественных организаций, от руководителей зарубежных компартий в его адрес.
Финал партийной и государственной карьеры Сланского наступает через два месяца после его юбилея. В сентябре 1951 г. в газетах появляется первая статья с резкой критикой ошибок, допускаемых Сланским на посту генерального секретаря партии. С должности главы партии Сланского смещают, однако при этом назначают на должность заместителя премьер-министра, курирующего деятельность министерств, отвечающих за экономическое развитие страны. Ещё через два месяца, в ноябре, Сланского арестовывают.
По процессу Сланского прошёл ряд высокопоставленных лиц, с которыми он тесно контактировал по партийным и государственным вопросам.
Сланского обвиняли в том, что он «предпринимал активные шаги к сокращению жизни президента республики Клемента Готвальда и подобрал в этих целях врачей из враждебной среды, с темным прошлым, установил с ними тесную связь и рассчитывал использовать в своих интересах».
Бывший министр иностранных дел Владимир Клементис был арестован ещё в 1950 г., по обвинению в попытке нелегального перехода границы. В 1948 г. как министр иностранных дел он был одним из организаторов «Операции Балак» по продаже, в обход эмбарго, 23 самолётов Avia S-199 (послевоенная чешская версия истребителя Messerschmitt Bf.109) для ВВС только что созданного государства Израиль. По данным, опубликованным Роткирхеном, за несколько месяцев, пока продолжалась операция «Балак», с аэродрома Жатец под Прагой на аэродром Акир близ Реховота (ныне база Телль-Ноф ВВС Израиля) были также переброшены многие тонны вооружения и боеприпасов. Из всех привлечённых по делу Сланского только Франк и Шваб были чехами, а Клементис – словаком. Остальные 11, включая Сланского, были евреями. Трое из них (Лёбл, Лондон и Гайду) были приговорены к пожизненному заключению, остальные (в т. ч. Франк, Клементис и Шваб) – к смертной казни через повешение. На этом основании, а также из характера выдвинутых против них обвинений Еврейская энциклопедия, например, делает вывод «о выраженной антисемитской направленности процесса». Приговор был вынесен 20 ноября 1952 г. Президент Готвальд апелляцию осуждённых отклонил. 2 декабря осуждённые получили свидание с родными и близкими, после чего написали им свои последние письма. Многие также написали письма на имя президента Готвальда, причём некоторые (в т. ч. Симоне) заявили о своей невиновности. 3 декабря 1952 г. приговор был приведён в исполнение.
До 1956 г. были освобождены из пожизненного заключения Лёбл, Лондон и Гайда . В 1963 г. были посмертно реабилитированы и все приговорённые по «делу Сланского» к смертной казни. 1 мая 1968 г., в знаменитую «пражскую весну», президент ЧССР Людвик Свобода посмертно присвоил Франку и Клементису звания героев ЧССР, и также посмертно наградил Фрейку, Марголиуса и Симоне орденами Республики, а Геминдера – орденом Труда. Оставшиеся в живых Лондон и Гайда были награждены орденами Республики, а Лёбл – орденом Труда.
Эмигрировавший в 1963 г. во Францию Артур Лондон издал в 1968 г. мемуары «Признание», в большей части посвящённые воспоминаниям о «процессе Сланского». В 1969 г. она вышла отдельным изданием в Чехословакии и Великобритании. Тогда же вышел на экраны и одноименный фильм режиссёра Коста-Гавраса по сценарию Хорхе Семпруна. Главные роли в нём сыграли Симона Синьоре и Ив Монтан. В 1971 г. фильм «Признание» получил Серебряную ленту Итальянского союза киножурналистов.
Сын Рудольфа Сланского позднее был послом Чехословакии в СССР и России.
Польша
В послевоенной Польше при Б. Беруте огромную роль играли два деятеля еврейского происхождения («еврейские начальники Польши» – как иногда не очень доброжелательно их называли).
Минц Хилари (25 августа 1905 г. Казимеж-Дольны, Российская империя – 26 ноября 1976 г. в Варшаве), польский политический и государственный деятель, экономист. Он изучал право и экономику в Польше и Франции. Вступил в польскую и французскую компартии. В 1928 . выслан из Франции. В 1939 г. находился во Львове, во время Второй мировой перебрался в СССР, где жил в Самарканде. Являлся одним из организаторов Союза польских патриотов в СССР и Бюро польских коммунистов. Служил комиссаром в первой дивизии им. Тадеуша Костюшко созданного на территории СССР Войска Польского и участвовал в боях с фашистами. После возвращения в Польшу занимал важные посты в государственных органах. Член ПОРП с 1944 г., член Политбюро ЦК ПОРП. С 1949 г. – руководитель (председатель) государственного комитета планирования. Вице-премьер правительства Польши с 20 ноября 1952 г. Один из организаторов воссоздания и развития польской экономики после войны Болеслав Берут очень доверял Х. Минцу как специалисту. Х. Минц не репрессировался, после смерти Б. Берута в 1956 г. от государственной деятельности он отошел, но оставался влиятельным консультантом правительства по экономическим вопросам до конца.
Якуб Берман – одна из ключевых фигур польского режима (24 декабря 1901 г. в Варшаве – 10 апреля 1984 г.), политический деятель, руководитель польских спецслужб, брат известного польского, а позднее израильского общественного деятеля Адольфа Бермана.
В 1925 г. Якуб Берман окончил юридический факультет Варшавского университета и стал ассистентом марксистского социолога Людвига Кривицкого. Он работал над докторской диссертацией, но не завершил её. Член комсомола и с 1928 г. – Коммунистической партии Польши. После начала Второй мировой войны в сентябре 1939 г. он бежал в восточную часть Польши, перешедшую к СССР, – Западную Белоруссию, и жил в Белостоке. После войны, когда в Польше правил уже «железный» Берут, на этой территории была образована Белостокская обл., которую в отличие от других областей, включенных в состав Западной Белоруссии, отдали обратно Польше, и сейчас это Белостокское воеводство Польши. Затем весной 1941 г. он перебрался в Минск, где работал редактором газеты Sztandar Wolno;ci (Флаг Свободы), польскоязычном издании Белорусской компартии. После начала немецкого вторжения в Советский Союз в 1941 г. уехал в Москву, позднее был инструктором в школе Коминтерна в Уфе, обучая активистов, которые должны были сформировать Польскую Рабочую партию. В декабре 1943 г. Берман встретился со Сталиным в Кремле, завоевал его доверие и стал важной фигурой среди польских коммунистов в Советском Союзе. С 1944 г. – член Политбюро Польской Рабочей Партии (ППР). После возвращения в Польшу в 1944 г. Якуб Берман вместе с Болеславом Берутом и экономистом Хилари Минцем составили триумвират просталинских лидеров послевоенной Польши.
В течение 1948–1956 гг. Берман в качестве члена Политбюро Польской объединенной рабочей партии (ПОРП), отвечал за службу безопасности ПНР (которая была по сути польским аналогом НКВД–МВД–МГЮ), пропаганду и идеологию. В сфере его компетенции было проведение террора и репрессий против как реальных, так и воображаемых политических противников коммунистического режима Польши. Служба безопасности вынесла более 6000 смертных приговоров, в основном руководителям и членам крайне враждебной СССР и правительству Берута и его окружения прозападной Армии крайовой и католическим священнослужителям.
Официально Я. Берман являлся статс-секретарем правительства Польши и пока был жив Б. Берут – его правой рукой, пользовался полным доверием у Сталина (что бывало не так часто). Но после смерти первого секретаря ЦК ПОРП Б. Берута в 1956 г. Берман за нарушения законности и фальсификацию доказательств был выведен из ЦК и Политбюро ЦК, в 1958 г. исключён из партии. В последующие годы работал лектором в государственном издательстве «Книга и знание». В 1969 г. вышел на пенсию.
Брат Якуба – Адольф Берман (17 октября 1906 г., Варшава – 3 февраля 1978 г., Телль-Авив, Израиль) относился к сионистским активистам. Известный психолог, секретарь Жеготы. Окончил философский факультет Варшавского университета. В 1926 г. вступил в левую партию Поалей Цион.
Во время 2-й мировой войны находился в Варшавском гетто, где стал одним из организатором Антифашистского блока. Был главным редактором газеты Der Ruf и работал в благотворительной организации CENTOS, опекающей детей в Варшавском гетто. Будучи членом Антифашистского блока и одновременно членом польской подпольной организации Жегота, Адольф Берман отвечал за связи с польским подпольем и организовывал побеги из гетто. После его ликвидации он продолжал подпольную деятельность. А. Берман был членом президиума Подземного Национального комитета, генеральным секретарем ;egota и, польского Совета по еврейской Помощи, цель которой состояла в том, чтобы спасти евреев от Холокоста, и Tsetnum, детской благотворительной организации в Варшаве [1].
В январе 1944 г. Адольф Берман стал председателем еврейского отделения Крайовой Рады Народовой. В 1945–1949 гг. он стал зампредседателя, и затем председателем Центрального комитета польских евреев. После окончания война он стал представителем сейма, и в 1947 г. возглавил Центральный комитет польских евреев. В 1950 г. Адольф Берман переселился в Израиль, давал показания в процессах против Адольфа Эйхмана и Веры Гран, сотрудничавших с нацистскими властями. В этом процессе Берман играл большую роль. Он показал суду пару детской обуви, которую он поднял в районе Треблинки. «Я принес это, как очень драгоценную вещь», – сказал он, – «потому что я знал, что более чем миллион из такого небольшого количества ботинок, рассеянных во всех областях смерти, мог быть найден легко».(сверить цитату)
А. Берман был депутатом в Кнессете от партии левой социалистической сионистской партии МАПАМ (дать полностью) (был депутатом парламента до 1955 г.). В 1954 г. вступил в Коммунистическую партию Израиля.
В Израиле являлся председателем Организации Антинацистских борцов и члена президиума Мировой Организации еврейских «приверженцев» и бывших нацистских заключенных.
Венгрия
Особенную роль в международном сионистском движении играли венгерские евреи. Знаменитая венгерская правившая с 1947 г. по 1956 г. «пятерка» –М. Ракоши, Э. Герё, М. Фаркаш, Й. Реваи – венгерскими евреями, а по некоторым данным этническим евреем был и Габор Петер.
Пожалуй, никто из лидеров соцстран и из руководства ВКП(б)–КПСС не удостаивался постоянных приглашений на дачу Сталина в Кунцево, не был столь любим и не пользовался такой поддержкой у Сталина, как Матьяше (Матиасе) Ракоши.
Ма;тьяш Ра;коши, урождённый Ма;тьяш Ро;зенберг ( 14 марта 1892, с. Ада графство Бач, Сербия – 5 февраля 1971 г., Горький, СССР) – венгерский политический деятель, революционер. Генеральный секретарь Венгерской коммунистической партии (1945–1948), генеральный секретарь, первый секретарь Венгерской партии трудящихся (1948–1953, 1953–1956), одновременно глава правительства Венгрии (1952–1953).
М. Ракоши был шестым ребёнком в бедной еврейской семье. Не проявлял никакого интереса к еврейской жизни и даже отчасти скрывал свое еврейское происхождение. По окончании Сегедского реального училища в 1910 г. поступил в Восточную академию в Будапеште (окончил в 1912 г.). В 1910 г. вступил в Социал-демократическую партию. В 1912–1914 гг. работал банковским служащим в Гамбурге, а затем в Лондоне, где являлся активистом социалистического движения, вступил в Компартию Венгрии. Летом 1914 г. по возвращениие домой был призван в австро-венгерскую армию и во время Первой мировой войны направлен на русский фронт. С апреля 1915 г. по февраль 1918 г. – в русском плену. Был одним из организаторов пробольшевистского движения среди венгерских военнопленных. В октябре 1918 г. возвратился в Венгрию; один из основателей компартии Венгрии (КПВ) – организационный секретарь по периферии. В период Венгерской советской республики (1919), возглавлявшейся Б. Куном, Ракоши – заместитель наркома торговли, затем нарком общественного производства в правительстве Ш. Гарбаи и, наконец, главнокомандующий Венгерской Красной гвардией.
После падения советской республики эмигрировал в Австрию, был арестован и через 9 месяцев выслан из страны. В 1920–1924 гг. работал в исполкоме Коминтерна, в 1921 г. избран его секретарем. В декабре 1924 г. возвратился в Венгрию, чтобы организовать нелегальную компартию. В сентябре 1925 г. арестован, предан военному суду, на котором прокурор требовал смертной казни, однако протесты европейской левой интеллигенции (в т. ч. Ромена Роллана) привели к передаче дела в гражданский суд, который приговорил его к 8,5 годам заключения. В 1934 г. после отбытия срока вновь предстал перед судом по обвинению в преступлениях, совершенных в период советской республики, и приговорен в 1935 г. к пожизненному заключению в каторжной тюрьме. В октябре 1940 г. правительство Советского Союза обменяло Ракоши на трофейные знамена, захваченные Россией при подавлении венгерской революции 1848–1849 гг. В 1940–1945 гг. в Москве руководил заграничным бюро ЦК КПВ. В феврале 1945 г. вернулся в Венгрию вместе с советскими войсками и возглавил Компартию Венгрии.
С конца 1940-х гг. развязал кампанию против сионистов, несмотря на своё еврейское происхождение, устранив при этом своего политического конкурента – министра внутренних дел Ласло Райка.
В 1952 г. Ракоши также занял должность премьер-министра Венгрии, однако в 1953 г. под давлением советского руководства передал этот пост Имре Надю. Вскоре после доклада Хрущева на ХХ съезде КПСС Ракоши был снят с должности генерального секретаря ЦК ВПТ.
Для режима Ракоши были характерны проводимые службой госбезопасности (AVH) политический террор против сил внутренней контрреволюции и преследование оппозиции. Так был обвинён в «титоизме» и ориентации на Югославию, а затем казнён бывший министр внутренних дел Ласло Райк. При Ракоши была проведена национализация экономики и ускоренное кооперирование сельского хозяйства. Сам Ракоши называл себя «лучшим венгерским учеником Сталина», повторяя сталинский режим в мельчайших деталях, вплоть до того, что в последние годы его правления венгерская военная форма была скопирована с советской, а в магазинах Венгрии начали продавать ржаной хлеб, который для Венгрии не являлся традиционным.
Среди рассекреченных документов ЦХСД представлены отдельные письма Ракоши в ЦК КПСС. Судьба и политика круто обошлись с «Матвеем Иосифовичем» Ракоши. После триумфа – прихода к власти в Венгрии в 1948 г. и единоличного правления – последовали отставка в 1956 г. и отъезд в Москву по политическим соображениям. Его эмиграция в СССР длилась 15 лет. Это была жизнь на положении сначала «опального» партсановника, затем уже ссыльного. И это тоже был результат сговора двух правящих сил Венгрии и СССР: ЦК ВСРП во главе с Я. Кадаром и руководства ЦК КПСС – Н. Хрущева и Л. Брежнева.
С одной стороны, Ракоши держали в СССР, вроде бы спасая от гнева венгерских народных масс, с другой стороны – новое венгерское партийное руководство видело в нем и его сторонниках препятствие для своей политики и, опасаясь влияния «Матвея», просило Москву подольше дать ему «погостить» в СССР. И все это, конечно, было лишено законных оснований, мотивировалось закрытыми партийными решениями.
Что касается соображений советских литдеров, то этот вопрос далеко неоднозначен. При всем негативном отношении к ошибкам Ракоши (а об этом ему сказали еще летом 1953 г. на переговорах в Москве) у него все-таки имелась определенная поддержка в правящей элите СССР. В глазах многих деятелей сталинской поры он был «надежным другом», «старым революционером». Только после того, как Я. Кадар, постепенно укреплявший свой режим и личный авторитет, поставил вопрос, что называется, ребром, снисходительное отношение к Ракоши в Москве было сменено на более прохладное, а потом и жесткое.
Матиас Ракоши был человеком, получившим неплохое образование, знавшим несколько иностранных языков. Перед первой мировой войной провел несколько месяцев в Англии. В своем характере, мышлении и манере поведения он отражал все противоречия сложного и страшного сталинского времени. Судя по мемуарам Н. Хрущева, отношение Сталина к нему было неровным. Сказывалось ли сталинское предубеждение к Матвею как к еврею, или Ракоши слишком заискивал перед «вождем народов», или это был результат известной подозрительности Сталина – одно время он считал Ракоши английским шпионом, затем американским – сейчас определить уже невозможно. Во всяком случае, Ракоши приходилось бороться за благосклонность Сталина. И он ее получал.
С очистительным процессом, начатом XX съездом КПСС, положение М. Ракоши стало критическим. Венгерское общество переживало глубокий кризис. В партии и среди интеллигенции усиливались оппозиционные демократические течения, критика фокусировалась на Ракоши. Неприятностями диктатору грозила неизбежность возврата к активной политике его противника Имре Надя. Ведь именно Ракоши, видевший в нем своего соперника в борьбе за власть, сделал все, чтобы убрать его с дороги, вплоть до исключения из партии. На совести Ракоши были и многочисленные репрессии. Он пытался отвести удар от себя, сделав «козлами отпущения» Г. Петера, начальника Управления ГБ и М. Фаркаша, члена Политбюро, куратора военных и правоохранительных органов. После XX съезда твердил, что в Венгрии сразу после 1953 г. уже сделано многое для преодоления сталинизма.
В Москве попытались спасти союзника, укрепить единство внутри ЦК ВПТ. В этом был смысл миссии М. Суслова в Будапешт в июне 1956 г. Но затем, когда наступление на Ракоши пошло со всех сторон, а сам он не делал должных выводов, А Микоян, прибывший в Венгрию в июле, осуществил, естественно, с помощью членов Политбюро ЦК ВПТ смещение Ракоши со всех постов. Шаг этот был сам по себе запоздалый, да и политической оценки деяний Ракоши не было дано, в решении фигурировали ссылки на здоровье. Оставлять в Венгрии бывшего лидера было невозможно, поэтому по просьбе венгерского партийного руководства М. Ракоши выехал в СССР «на лечение».
Еще до октябрьских событий 1956 г. высшее руководство Венгрии просило ЦК КПСС подержать его в СССР, хотя бы в течение года, т. к. дома он бы только мешал. Ракоши отдохнул в санатории «Барвиха» под Москвой. Он следил за обстановкой в Венгрии, слушал передачи РСЕ и западных радиостанций. И предупреждал руководство КПСС о надвигающейся грозе. Попытался переговорить по телефону с Э. Гере, когда тот отдыхал в Крыму. Но Гере сухо отклонил советы Ракоши, а на вопрос, почему руководство ВПТ ничего не делает, отрезал: сами разберемся, а вы лечитесь, отдыхайте.
После 23 октября 1956 г., когда кризис в Венгрии вылился в восстание, Ракоши предлагал Кремлю свои услуги. С ним беседовали члены Президиума ЦК КПСС, интересовались его мнением. После 28 октября в Москве оказались члены бывшего руководства ВНР – Э. Гере, А. Хегедюш, Й. Реваи, И. Ковач, И. Бата, Л. Пинрош, которых пришлось срочно вывозить из Венгрии, по существу, спасать. Все они в той или иной степени участвовали в консультациях перед принятием в Кремле решения о военном вторжении. Очевидцы рассказывали, что их рассадили по комнатам, чтобы они изложили свои соображения в письменном виде. Некоторых даже пригласили на заседание Президиума ЦК КПСС.
М. Ракоши, видимо, лелеял мечту о возвращении, если не на белом коне, то, во всяком случае в роли ключевой фигуры. Он настаивал на возврате «старых партийных кадров». В одном из своих писем Н. Хрущеву в конце 1956 г. не без обиды напоминал о существовании подобного плана, разработанного перед 4 ноября 1956 г., т. е. перед вводом советских войск.
Однако Н. Хрущев понимал, что ставить на старые карты уже нельзя. В частности, в беседах с Тито и другими югославскими руководителями Хрущев критиковал Ракоши, называл его догматиком. Выбор был сделан в пользу более молодого, гибкого, пострадавшего от репрессий и известного в стране Я. Кадара.
С момента принятия в декабре решения Временного ЦК ВСРП о причинах контрреволюции политическая судьба М. Ракоши была в основном предопределена. К его мнению в Москве прислушивались все меньше и меньше. Разумеется, он брюзжал, писал письма в ЦК КПСС, лично Н. Хрущеву. В них он пытался анализировать действия правительства Кадара, навязывал свои советы, особенно насчет объединения всех сил бывшей партии. Критиковал выступления печати Венгрии и кадровые назначения, нередко выливая на людей потоки грязи. Как «вождь» сталинской школы, он неплохо знал кадры и всю их подноготную. Ракоши пытался доказать, что в Венгрии его поддерживают многочисленные сторонники – несколько сот тысяч. Это особенно возмущало Кадара. Что касается последнего, то он решил, что ни Имре Надь, ни Ракоши с его командой новой власти не понадобятся. Их дороги расходились.
М. Ракоши стремился поддерживать связи со страной, во-первых, через своих братьев Биро, а также с помощью венгерского посла в Москве Болдоцки. Пытался даже собирать членов ЦК ВПТ, оказавшихся в Москве. В середине января 1957 г. он написал письма в Президиум ВНР и Госсобрание, прося привлечь его как депутата к работе.
Я. Кадару это все быстро надоело, тем более борьба с догматиками и консерваторами внутри партии не была еще завершена, а в стране звучали голоса о привлечении Ракоши к ответственности. Взрыв произошел в марте 1957 г. во время визита Я. Кадара в Москву, когда К. Ворошилов, а также М. Суслов попытались замолвить словечко за Ракоши: вот, большой революционер, а страдает, не может вернуться. Я. Кадар поставил вопрос – или он и его сторонники, или «старая команда», но тогда, дорогие товарищи, считайтесь с тем, что весь народ охватит возмущение.
Н. Хрущев уладил дело. Когда же в Москву поступило обращение ЦК ВСРП с просьбой и дальше «оказывать гостеприимство» Ракоши и другим бывшим руководителям, т. к. их возвращение было бы вредным с политической точки зрения, то ЦК КПСС принял развернутое решение по этому вопросу от 18 апреля 1957 г. Москва удовлетворила просьбу ЦК ВСРП. Одновременно было осуждено поведение Ракоши, отмечено, что он не сделал должных выводов, упорствует в своей ошибочной политической позиции и злоупотребляет гостеприимством Москвы. Было решено сменить место его проживания в СССР – он был переведен жить в Краснодар. Остальные руководители ВПТ были трудоустроены в Москве. В частности, Э. Гере работал старшим научным сотрудником в Институте экономики АН СССР, получая зарплату в 5 тыс. руб. Жене его была назначена персональная пенсия. Их обслуживало 4 Управление Минздрава СССР.
М. Ракоши с лета 1957 г. проживал в Краснодаре. Ему выделили бесплатно пятикомнатную квартиру с домработницей. Питание тоже было бесплатным. Кроме этого, ежемесячно он получал пособие в размере 2 тыс. руб. На лето выделялась дача в Геленджике. По данным Управления делами ЦК КПСС, содержание М. Ракоши обходилось партбюджету в 82 тыс. руб. ежегодно. Жена Ракоши – Ф. Корнилова (1903 г. р., якутка по национальности, член КПСС с 1928 г., имела высшее юридическое образование) – сначала работала в Краснодарской прокуратуре, затем с декабря 1958 г. получала пенсию по старости.
Конечно, одной из целей переселения на юг России было ограничение контактов с венгерскими гражданами. Два раза он нарушал режим и самовольно приезжал в Москву. Но «старика» теперь навещали и официальные визитеры из Будапешта.
Дело в том, что руководство ВСРП в духе политики «борьбы на два фронта», готовясь к судебному процессу против И. Надя и его сторонников, одновременно проводило кампанию критики ошибок клики Ракоши – Гере. После смертного приговора И. Надю требовалось что-то сделать и в отношении ракошистов. Руководство ВСРП приняло решение о невозможности возвращения Ракоши на родину, тем более что самокритические заявления он отказался делать.
Для бесед с Ракоши в Краснодар приезжали члены ЦК ВСРП Б. Биску, Ш. Ногради, Д. Ацел, Й. Шандор. «Матвей» яростно защищался против обвинений, не признавал ошибок, протестовал. Для него главной опасностью всегда была «правая». В 1962 г. на Пленуме ЦК ВСРП Ракоши и ряд его видных сторонников были исключены из партии за политические ошибки и вопиющие нарушения «социалистической законности». С закрытым документом о преступлениях, совершенных в период «культа личности» Ракоши, в Москву специально приезжал член Политбюро ЦК ВСРП Б. Биску.
Тогда же в соответствии с просьбой руководства ЦК ВСРП Москва согласилась ужесточить условия пребывания Ракоши в Советском Союзе. Я. Кадар и другие члены Политбюро ЦК ВСРП приводили такие доводы – по вине бывшего первого секретаря ЦК ВПТ погибло много людей, в т. ч. Л. Райк, совершены тягчайшие преступления, а он тут будет жить в хороших условиях. Как это объяснить народу?
В сентябре 1964 г. М. Ракоши с женой отправили в маленький киргизский городок Токмак, примерно в 60 км от столицы республики. Это была уже настоящая и суровая ссылка. Но опять-таки не было никаких судебных постановлений, все решалось на партийных форумах в закрытом порядке. Как жил Ракоши в изгнании, что делал? Во-первых, будучи, несомненно, человеком сильной воли, он работал над воспоминаниями, причем иногда обращался за материалами в Институт истории партии ЦК ВСРП, писал в ИМЛ при ЦК КПСС. Во-вторых, он по-прежнему вел свою борьбу, писал письма в ЦК – в Москву и в Будапешт, а также обращался за помощью к старым друзьям в компартиях зарубежных стран. Поскольку за Ракоши присматривал КГБ, то в Москве примерно представляли, к кому обращался «Матвей». Например, в Китай к Чжоу Эньлаю, существовало даже предположение, что Ракоши собрался бежать в Китай, в Италию – к Луиджи Лонго, к Террачини, во Францию – к Ж.Дюкло и другим. Изредка письма с просьбой улучшить положение Ракоши направляла его жена, которая даже ездила в Москву. Они оба были уже людьми пожилыми, поэтому нуждались в квалифицированной медицинской помощи. Их не устраивали условия жизни – непривычный климат, всякого рода неудобства, приходилось ходить за водой, заготавливать дрова и т.д.
Руководство КПСС периодически информировало Будапешт о просьбах М. Ракоши. Реакция чаще всего была негативной. Но несколько раз Ракоши разрешали выезд для санаторного лечения в Кисловодск или в другие районы Киргизии. Об ответах на свои обращения Ракоши получал информацию через Президиум Верховного Совета СССР. Был выделен работник КГБ СССР, который выступал в контактах с Ракоши в качестве сотрудника аппарата Президиума Верховного Совета.
Время шло. Л. Брежневу и Н. Подгорному стали писать уже депутаты Верховного Совета СССР, т. к. у жены Ракоши были влиятельные родственники, в т. ч. депутат от Якутии. Вся эта история порядком надоела руководству КПСС, хотя Л. Брежнев говорил Я. Кадару, что Ракоши не представляет проблемы для советского руководства. В переписке с венгерской стороной неизменно подчеркивалось, что Ракоши находится в СССР по просьбе ЦК ВСРП, что Москва исходит из пожеланий Будапешта, и не более. Конечно, руководство КПСС было в двусмысленном положении. Советских руководителей; не мог не беспокоить случай с другим беспокойный ссыльным – бывшим первым секретарем ЦК Компартии Греции Захариадисом ("Захаром"), который по просьбе "греческих друзей" был отправлен в Сургут. (В Сибири в 1973 г. Захариадис покончил жизнь самоубийством.) А Ракоши продолжал писать возмущенные письма – поймите, наконец, он 16 лет сидел в тюрьме при Хорти, а тут его 14 лет держат в ссылке без суда и следствия, не разрешают вернуться на родину.
В начале 1966 г. Кадара наконец уломали, и Политбюро ЦК ВСРП дало согласие на перевод Ракоши в европейскую часть России, в Арзамас, бывшей Горьковской обл. Чета Ракоши получила новую двухкомнатную квартиру. Рядом был Горький с обкомовской больницей и мединститутом. Но каждая поездка туда совершалась с разрешения Будапешта, как и приезды из Венгрии родственников. С осени 1967 г. «старик» проживал в Горьком по ул. Белинского, дом 47а.
В Москве, в ЦК КПСС все понимали, что вопрос о Ракоши надо как-то закрыть в рамках приличий. Его бывшие соратники (Гере, Хегедюш и другие) давно вернулись домой. В материалы для советского руководства почти к каждой беседе с Я. Кадаром аппарат ЦК вставлял пункт о Ракоши, отмечая, что решение вопроса – за руководством ВСРП. Что касается самого Ракоши, то в январе 1968 г. он, наконец, дал согласие Будапешту на отказ от общественно-политической деятельности.
Я. Кадар тянул, хотя в 1967 г. и в 1968 г. Политбюро ЦК ВСРП рассматривало вопрос о возвращении Ракоши. Затем со ссылками на сложности вокруг «чехословацкой весны» вопрос отложили. Только в 1970 г. начались сдвиги. Видимо, Кадар решил, что Ракоши получил сполна: Политбюро и Пленум ЦК ВСРП соглашаются на возвращение «старика». В мае в Москву для беседы с Ракоши прибыли два доверенных человека из «команды Кадара» – Я. Борбанпи и С. Харангозо. Встреча состоялась на госдаче в Калуге в окрестностях Москвы.
В обмен на возвращение домой М. Ракоши подтвердил обязательство не заниматься политической деятельностью, вообще жить в Будапеште тихо. Но не согласился находиться под полицейским надзором. Не без горечи он заметил, что предлагаемые ему условия хуже, чем он имеет в Советском Союзе. Посланцы уехали докладывать.
Решение ЦК ВСРП было приостановлено. Опять наступила пауза. Ракоши продолжал писать письма в Будапешт. Конечно, он уже не представлял политической опасности для Я. Кадара и партии, поэтому оттяжка решения скорее объяснялась человеческими предубеждениями и стереотипами. Видимо, у Кадара была своя логика: слишком долго он подозревал руководителей Кремля, что они держат Ракоши «про запас». Здесь был замешан и личный момент:по вине Ракоши он в 1951 г. был приговорен к пожизненному тюремному заключению.
В ноябре 1970 г. Ракоши серьезно заболел. Он был помещен в областную больницу в Горьком. Московское руководство отнеслось к случившемуся по-человечески. В Горький направили известного терапевта профессора Лукомского. Но все было напрасно. 5 февраля 1971 г. М. Ракоши умер. В «Правде» появилось краткое сообщение. Между Будапештом и Москвой осуществлялся обмен телеграммами. В ЦК КПСС зачастил венгерский посол. Для венгерских властей оказалось сюрпризом желание вдовы похоронить своего мужа в Будапеште. Наконец в Будапеште решили, что похороны могут состояться на родине и позволили родственникам поехать прощаться с покойным в Москву. Тело Ракоши было кремировано в Москве, урну с прахом родственникам не выдали, ее доставил в Будапешт сотрудник посольства ВНР, он же офицер ГБ.
Ближайшим сподвижником, а потом и преемником Ракоши стал Эрнё Герё, урожденный Эрнё Зингер (8 июля 1891, Требушовце (Тергебач,Словакия) – 12 марта 1980 г.,Будапешт) родился в еврейской семье . С 1918 г. – член Коммунистической партии Венгрии (КПВ). После разгрома Венгерской советской республики в 1919 г. бежал в Вену, затем эмигрировал в Германию, из которой нелегально вернулся в Венгрию. Являлся редактором первой нелегальной коммунистической газеты. В 1922 г. арестован, приговорен к 15 годам тюремного заключения. Бежал в Чехословакию. В 1924 г. передан советским властям, с этого момента советник Коминтерна во Франции и Бельгии. Участвовал в деятельности в гражданской войне в Испании, во время которой состоял политкомиссаром Коминтерна при интернациональных бригадах; являлся советником премьер-министра Испанской республики Х. Негрина; выполнял поручения советских спецслужб, уполномоченным НКВД, отличался суровостью и непримиримостью, порой даже излишней жестокостью. После поражения республики Э. Герё вернулся в СССР.
Общепризнанно было что он –талантливый экономист. Во время 2-й мировой войны входил в Заграничное бюро КПВ в Москве, служил в войсках НКВД, вел пропаганду среди венгерских военнопленных. Окончил войну в звании полковника.
С 26 января по 11 мая 1945 г. член Высшего Национального совета. При диктатуре М. Ракоши был членом Политбюро ЦК ВПТ, занимал пост министра государственной безопасности. Вместе с М. Ракоши и М. Фаркашем являлся одним из наиболее влиятельных руководителей страны. В Политбюро ЦК КПВ курировал вопросы экономики и безопасности. Занимал в партийной иерархии второе место после Ракоши. Руководил разработкой трехлетнего плана восстановления народного хозяйства (1947–1949). Проводил политику форсированной индустриализации по советскому образцу. Принял активное участие в кампании против Л. Райка. После отставки Ракоши с июля до конца октября 1956 г. занимал пост Генерального (Первого) секретаря ЦК ВПТ. Существует точка зрения, что если бы Я. Кадар или И. Надь заменили Ракоши в июле 1956 г., венгерских событий можно было бы избежать.
Э. Герё препятствовал проведению реформ, с требованием которых выступали многочисленные представители венгерской интеллигенции, в т. ч. коммунисты. Вместе с тем проводил политику нормализации отношений с Югославией Он ушёл в отставку во время венгерских событий и бежал в СССР. Герё пытался подавить восстание, опираясь на войска АВО и на помощь советских войск, дислоцированных в Венгрии; однако через два дня после начала революции должен был уступить пост лидера партии Я. Кадару. Главой правительства стал И. Надь. Несмотря на то, что восстание в Венгрии была подавлено при помощи советских войск Герё, как одиозная фигура, непопулярная в народе, позднее был исключен из партии за участие в массовых репрессиях. Жил в СССР, в 1961 г. приехал в Будапешт, с 1962 г. работал переводчиком, в политической и общественной жизни больше не участвовал.
Третья известная фигура этой когорты –Михали (Миклош, Михай)) Фаркаш
Фаркаш (Farkas) Михали-Фаркаш, Михай (наст. имя Герман Лёви)- (1901-1965) — министр обороны Венгрии (1948—1953) при диктатуре Ракоши.), венгерский политический деятель. С 1921 член Коммунистической партии, сначала чехословацкой, потом венгерской. В 1925 арестован и осужден. В 1929 эмигрировал в СССР, работал в руководстве Коммунистического интернационала молодежи и был членом Зарубежного бюро ЦК Коммунистической партии Венгрии (КПВ). Активно сотрудничал с НКВД. В 1945-55 член Политбюро ЦК КПВ. В 1946-55 (с небольшими перерывами) сперва зам. генерального секретаря ЦК КПВ, потом секретарь ЦК Венгерской партии трудящихся (ВПТ). Вместе с М. Ракоши и Э. Гере самый влиятельный венгерский политик. По линии ЦК курировал армию, милицию и службу государственной безопасности. Один из главных организаторов дела Л. Райка. В 1948-53 министр обороны Венгрии. В 1954 выведен из состава Политбюро ЦК КПВ, в 1955 из ЦК. В июле 1956 исключен из партии. 12.10.1956 арестован и в апреле 1957 за участие в фальсификации результатов следствия приговорен к 14 годам тюремного заключения. В 1960 амнистирован, работал лектором в издательстве. Его сын Владимир Фаркаш,  — считался одними один из наиболее жестоких деятелей венгерской госбезопасности при диктатуре Ракоши..
Четвертым деятелем этой когорты был Йожеф (Ежи) Реваи (12.октября 1898, Будапешт – 4.августа 1959г., там же), деятель венгерского рабочего движения, государственный и политический деятель ВНР, литературовед, по национальности венгерский еврей. В ноябре 1918 г. участвовал в создании Коммунистической партии Венгрии. Был членом редколлегии центрального органа КПВ – газеты «V;r;s Ujs;g». После разгрома Венгерской советской республики (1919) эмигрировал в Вену, потом в Чехословакию. В 1926 г., вернувшись нелегально в Венгрию, организовал издание газеты «Kommunista». Участвовал в работе VI конгресса Коминтерна в 1928 г. В 1926–1930 гг. – член Заграничного бюро ЦК КПВ. В 1930–1933 гг. подвергался тюремному заключению, приговорен к каторжным работам. После освобождения в мае 1934 эмигрировал в СССР, член исполкома Коминтерна. Преподавал в Международной Ленинской школе, был видным сотрудником ИККИ. С 1937 г. – член ЦК КПВ. В 1939–1945 гг. вёл работу среди венгерских военнопленных в СССР, сотрудничал на радиостанции им. Кошута. С осени 1944 г. Й. Реваи принимал участие в создании Венгерского национального фронта независимости. С 11 мая по 7 сентября 1945 г. – член Высшего Национального совета Венгрии. В 1945–1948 гг. член ЦК и Политбюро ЦК КПВ, главный редактор центрального органа ЦК в 1948–1952 гг. после объединения Коммунистической и Социал-демократической партий – член ЦК и Политбюро ЦК Венгерской партии трудящихся (ВПТ). В Политбюро отвечал за вопросы культуры. В 1945–1950 гг. – главный редактор газеты «Szabad nep» («Свободный народ») – центрального органа КПВ, потом ВПТ. В 1949–1953 гг. – министр просвещения. В 1953 г. выведен из Политбюро, в 1953–1956 гг. – зампредседателя Президиума ВНР. В июле–октябре 1956 г. – снова член Политбюро ЦК ВПТ, с 1957 г. – член ЦК ВСРП. Автор исторических и литературоведческих работ «Кёльчеи» (1938), «Эндре Ади» (1940–1941), «О поэзии Аттилы Йожефа» (1958) и других, в которых обосновал необходимость антифашистского единства литературных сил; творчество этих поэтов освещается Реваи с марксистских позиций, в непосредственной связи с идейными течениями и социальными проблемами эпохи. Почётный член Венгерской Академии наук (с 1949 г.). Лауреат премия им. Кошута (1949). Известны его книги V;logatott irodalmi tanulmanyok, 2 kiad, [Bdpstj, 1968,а такжеи Marksizmus, nepiesseg magyarsag, Budapest 1955,Kulturalis forradalmunk kerdesei, Budapest 1952,Valogatott irodalmi tanulmanyok, Budapest 1960;Valogatott t;rtenelmi irasok, k;t.1-2, Budapest 1966 После октябрьских событий 1956 г. по состоянию здоровья в значительной мере отошел от активной политической жизни.
В этой же группе широко известен и Габор (Gabor) Петер (1906–1993), венгерский военный деятель, генерал-лейтенант. О его происхождении есть ряд версий, биография его известна очень сжато. С 1931 г. – член Коммунистической партии Венгрии. В годы 2-й мировой войны был одним из руководителей подпольных коммунистических организаций, отвечал за вопросы безопасности, входил в руководство подпольной Партии мира. С 1945 – член ЦК КПВ, начальник политической полиции, с 1946 – отдела, с сентября 1948 – Управления государственной безопасности. Один из главных организаторов послевоенных репрессий в Венгрии. Руководил подготовкой политических процессов 2-й половины 1940-х – начала 1950-х гг. В январе 1953 г. арестован, в марте 1954 г. признан виновным в шпионаже и подготовке государственного переворота и приговорен к пожизненному заключению. В 1957 г. его дело пересмотрено, после чего он обвинен в нарушении «социалистической законности» и приговорен к 14 годам тюремного заключения. В 1960 г. амнистирован.
Югославия
В Югославии спорной и сложной фигурой представляется Милан Джилас.
М. Джилас в Югославии был известен как крупный теоретик, сперва близкий Тито, позднее разошедшийся с ним, Своеобразны взгляды Джиласа на особую роль партийной бюрократии политической бюрократии. Джилас считал так: «История образовавшегося советского государства – это история борьбы политической бюрократии за безраздельное господство. Основой господства нового класса стало исключительное право на общественную собственность. Согласно римскому праву собственность означает владение, пользование и распоряжение. Рабочий класс не получил права собственности на средства производства. В результате национализации общественная собственность, провозглашенная ленинскими декретами, быстро перешла в руки правящей партийной бюрократии. Образовалась «особая специальная форма собственности – коллективная собственность, которой от имени нации правит новый класс». «Классовая сущность новой коллективной собственности скрывалась за ширмой общенациональных интересов». Партийная политическая бюрократия получила право «на бесконтрольное распределение национального дохода, регламентацию заработка, выбора направления развития и на распоряжение национализированным имуществом». «Удобная, не перегруженная трудом жизнь коммунистических функционеров» стала притягательной силой для притока в правящую партию новых беспринципных карьеристов. Понятие должности было негласно канонизировано. «Продвижение по службе стало зависеть не от успехов в работе и организации производства, а лишь от количества отработанных лет». Новый класс использовал эту свою собственность для получения большего материального и иного вознаграждения. Заработок управленцев стал в десятки раз превосходить заработок тружеников. В отличие от западных форм бюрократии, прислуживавших буржуазии, советская бюрократия овладела собственностью и стала господствующим классом. «Духовным и практическим основоположником нового класса сам того, не ведая, был В. И. Ленин. Действительным и неколебимым создателем нового класса стал великий администратор и до гениальности способный организатор И. В.Сталин. Он творил новый класс с верх варварскими методами не щадя себя самого», – пишет Джилас.
М. Джилас (12 июня 1911 г., с. Подбишче, Королевство Черногория – 20 апреля 1995 г., Белград) – член Югославской коммунистической партии, сподвижник Б. Тито, теоретик социализма, югославский политический деятель и литератор, популяризатор концепции «нового класса» – партийной номенклатуры, правящей в коммунистических странах. Расстрелян в возрасте 84 лет.
Болгария и ГДР
Что касается Болгарии – то деятели еврейского происхождения в отличие от других стран большой роли не играли. Возможно из-за малочисленности самой диаспоры. В 1944–1949 гг. около 40 тыс. человек болгарского еврейства репатриировались в Эрец-Исраэль.
О ГДР в связи с нашей темой не приходится говорить – после войны в итоге гитлеровского холокоста здесь евреев практически не было, не считая весьма немногочисленных лиц, вернувшихся из эмиграции.
Список используемой литературы и источников
Teresa Tora;ska, Them: Stalin's Polish Puppets, Harper & Row, 1987, ISBN 0-06-015657-0.
Wolfgang Leonhard: Die Revolution entl;;t ihre Kinder. Kiepenheuer & Witsch, K;ln 1955, ISBN 3-462-01463-3.
John Sack: Auge um Auge, Ernst Kabel Verlag, Hamburg 1995, ISBN 3822503398
; 1 2 3 Сланского процесс — статья из Электронной еврейской энциклопедии
; 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 Kaplan, Karel. Report on the murder of the general secretary. — P. 285–286
; Дар Зальцманов сегодня — один из экспонатов Еврейского музея в Праге.
; 1 2 3 ;idovsk; muzeum v Praze
; 1 2 Nezv;stice. Биография Сланского; фото дома его семьи.
; Soviet Russia. Chpt. 11
; 1 2 3 Чехо-Словакия. //Малая советская энциклопедия. — М.: 1930. — Т.9, стлб. 806.
; ;;d socialismu
; Д-р ист. наук Яков Этингер [1]
; Security Council Resolution 46 (1948) of 17 April 1948, Calling for an Arms Embargo. UN Doc S/723
; Rothkirchen, Livia (2006). The Jews of Bohemia and Moravia: Facing the Holocaust. University of Nebraska Press. ISBN 0-8032-3952-1. — p. 287.
; Фатех Вергасов
; Jancura, Vladim;r. Ako pykal ;irok; za smr; Clementisa. — Pravda, 19 janu;ra 2008
; 1 2 Kaplan, Karel. Report on the Murder of the General Secretary. L.: I. B. Tauris & Co., 1990, P. 272
17.; Czechoslovak Rehabilitations Analysis
18.Book review of Ana Pauker: The Rise and Fall of a Jewish Communist
19.Ana Pauker: Dilemmas of a Reluctant Stalinist Robert Levy on Ana Pauker.
20.Communist Romania article from the City of Bra;ov website on Romania’s Communist period, including the conflicts between Pauker and Gheorghiu-Dej.
21.^ Аврэхэм Берман: Общественный веб-сайт Кнессета Действий
22.^ Слияния компаний и Расколы Среди веб-сайта Кнессета Parliamentary Groups
23.Berman, Adolf Abraham/ The YIVO Encyclopedia, Jews in Eastern Europe
24.Адольф Берман на сайте Кнессета  (англ.)
25.Jakub Berman’s Papers Received at the Hoover Institution Archives  (англ.)
26. ; [1].
27.; Среди югославских коммунистов был выдвинут тезис: «государство больше не является органом какого-то класса капиталистического общества, оно больше не отражает и не защищает особых интересов этого класса» (Журн. «Наша стварность», октябрь 1956 г.) Цитируется по: Тюльпанов, С. И. Критика современного ревизионизма в вопросах государства. //Правоведение. – 1958. – № 4. – С. 12 я– 21
28.; «Будучи вызван в Москву, он очутился в руках Берии, который в неизменно зверской, сталинской манере объявил ему, что, хотя Венгрией правили короли самых разных национальностей, у нее до сих пор не было еврейского царя, и советское руководство такого теперь не допустит» (Киссинджер Генри. Риторика и действительность // Родина. 1997. N 6. С. 80).
29. ; Джоанна Гранвилл (Johanna Granville), Первый Домино The First Domino: International Decision Making During the Hungarian Crisis of 1956, Texas A & M University Press, 2004. ISBN 1585442984.
30.Вместе с Ракоши приехал и З. Ваш.
31. "Hiahyzo lapok 1956 tortenetebol" Вр. 1953, 196-197 о.
32. И. Фейтл. Historia, 1992.93, 24 old.
33. В бюрократическом государстве все расписано по пунктам, поэтому разным покойникам положены свои урны. Но когда кто-то начал высказывать оговорки, Ю. Андропов велел не мелочиться и выделить для "Матвея" кремлевскую урну. 6 Об этом появмлась публикация в венгерской газете "Magyar nemzet" - 21 марта 1992 г. 7 Еще в апреле 1956 г., когда обсуждался вопрос о вводе Я.Кадара (после реабилитации) в состав Политбюро ЦК ВПТ, М. Ракоши высказывал совпослу Андропову свои сомнения, Набор был традиционный - Кадар - неустойчивый человек, выдал хортистской охранке товарищей по партии, в годы войны участвовал в принятии решения о роспуске компартии, "играл довольно неприглядную роль в процессе Райуа, помогая Фаркашу создавать фальшивые документы следствия". (III.телеграмма Ю. Андропова из Будапешта 29 апреля 1956 г. – коллекция рассекреченных документов ЦЧСД, ф. 89).
34. Залесский К. А. Кто был кто во второй мировой войне. Союзники СССР. – М., 2004.
35. Bodn;r Gy., V;azlatok R;vai J;zsef p;lyak;p;hez, в книге: Tanulmanyok a magyar szocialista irodalom t;rt;net;b;l, Bdpst, 1962.
36. Т. М. Исламов, О. К. Россиянов.