Серость позу величия принимает

Когда вы посещаете храм Александро-Невской лав-ры, вас удивляет скромность захоронения одного из вели-чайших полководцев прошлого – Александра Васильевича Суворова. Прямо на полу храма вы читаете надпись, корот-кую и ясную: «Здесь лежит Суворов».
Давно перестали полководцев хоронить в храмах божьих. Тело их принято предавать земле. Места отдель-ные отводят, называя воинскими кладбищами. Хотя ведаю, что основная масса воинов похоронена там, где они пали, сражаясь, да и могилы ничем не отмечены их. .
Я нахожусь в помещении клуба Керченского торго-вого порта. Здесь в присутствии множества людей идет от-певание человека, отдавшего все годы своей сознательной жизни воинскому долгу – он служил Отечеству своему, которое называлось Союз Советских Социалистических республик. И это Отечество пользовалось глубокой любовью своих граждан и ненавистью тех, кто хотел владеть шестьюдесятью процентами мировых запасов всех видов полезных ископаемых земного шара.
Это сегодня своры лихоимцев всех мастей, дорвав-шихся до власти, используют талант актеров, писателей, чтобы измазать историю прошлого, отклонив от себя и направив острие неприязни в сторону предков своих.
Лежит неподвижно  генерал-лейтенант ракетных войск   Мелехов Виктор Михайлович. Лицо его строго и даже, кажется, напряжено, словно видится ему то, что дру-гим в это время недоступно.
Он считал себя атеистом, но знание законов небес-ной механики, так необходимой для ракетчика, пробило брешь в его отрицании божественного. И горит свеча в его неподвижной руке. Плывет и тает в воздухе запах ладана, и несутся слова заупокойных молитв, произносимых ста-рым священником, и звонкие слова речитатива двух моло-дых женщин-певчих вторят молитвам. Крестятся присутствующие, за исключением застывших неподвижно молодых солдат в почетном карауле. Затем тело генерала направится к месту вечного упокоения – на Керченское воинское кладбище.
Придет время, уйдут и близкие генерала из жизни, и будет лежать он в земле своей, став для многих незнакомым. Мало кто будет знать  о том, во имя чего билось сердце этого волевого, непреклонного воина?»
Путь генерала был совсем не прост, не похож на пути тех, для кого военная служба была наследственной профес-сией
В деревне безработных быть не может. Для каждого возраста дело находится. Старшие приглядывают за малень-кими, а в промежутках иную работу выполняют. Только и слышны повеления старших:
«Насыпь курам корм!  Принеси воды!.. Нарви зелени! Отгони гусей на луг!..
Убери навоз!  Почисти хлев! Подмети двор!»
Работа не требует сил больших, но время занимает немалое.
И это были первыми боевыми заданиями деревенско-го мальчишки, чью голову под самые корни волос стриг отец. Парикмахеров в селе не было
Времени летом так мало свободного, а так хочется, бросив все домашние дела, мир вокруг себя осмотреть, загля-нуть в то малое, но интересное, что вокруг творится. Посмот-реть, как травы воду дождевую пьют, как росинка по листу скатывается, как муравей, такой маленький, тянет сухую огромную стрекозу к себе в муравейник.
А сколько прекрасного в садах, да лесах, на что взгляд  внимательный обратить можно? Ведь село буквально утопает в них. Скажем, посмотреть, как над рекой Сеймом сережки распускает ольха. Как орешник в лесу зацветает. Как на косогоре глинистом огоньками яркими загораются маки.
Задерешь голову вверх, а там облака белые лебедями плывут, рождая фигуры разные. Вон там, впереди, высоко в небесах голова старика кудлатого показалась. Голубыми пят-нами глаза и рот его виднеются. Плывет голова та в небе го-лубом, уменьшается, и нет уже ни глаз, ни рта, и облачко уже кочкой болотной выглядит, изморосью покрытой. А вокруг синь воды бескрайней.
Сколько удовольствия доставляет хождение по траве лесной и настилу из листьев опавших! И малины лесной от-ведаешь, и земляники, и грибов насобираешь разных.  Потом повалишься в траву густую на поляне лесной. Глядишь сни-зу-вверх  на березы тонкие. Какими высокими и стройными они снизу кажутся. Чуть покачивают вершинами вверху, лег-кий шатер образуя, лучи солнечные между листьями мелька-ют, до лица добираются, заставляют глаза жмуриться, чтобы не ослепнуть.
Здесь, в деревне, в школу Виктор и пошел. Учился, как и все тогда по программе начальной школы. Учителей не хватало, да и учеников не слишком много было. В одной классной комнате ученики разных возрастов собирались, а учительница одна на всех, по всем предметам школьным ве-ла занятия. Сегодня такое и представить себе невозможно.. В деревне за особой грамотой не гнались, научиться бы читать, да писать, да четыре действия математики постичь – и доста-точно!
Поле крестьянское, нива хлебная, не языка, а рук ра-ботящих, да упорства требует. Может, и вышел бы толковый крестьянин из Виктора Мелихова, такой же, как родители и деды его. Но судьба вмешалась. Голод пришел. Был 1933 го-лодный год. На всю жизнь запомнил Виктор, как наелся сы-рой фасоли, случайно обнаруженной на чердаке избы. Боли в животе рвущие, душу и внутренности выворачивающие. Как живым остался, сам не знает? Может быть, и ушли бы от го-лода в небытие, как дядьки его родные Иван, да Федор, если бы не родственники, до этого счастье нашедшие. Позвали они к себе, в Крым. Семья Мелеховых, все, бросив, на юг направилась. Поселились в деревне со странным названием татарским Тобичик. Рядом озеро соленое такого же названия, да море рядом. Зелени трав не достает. Степь рано выгорает, коричневой становясь. В селе деревьев мало. Одиночные аб-рикосы, да акации. Земли засушливые, но плодоносящие. И пшеница отличная успевает вырасти, и огородина кое-какая. Да хорошо арбузы росли, солнца им здесь предостаточно. В селе недолго находился Мелехов Виктор. Потянуло в город его,  страстно учиться захотел. Жить пришлось у родной те-тушки. Маленькая  квартирка, но сельские жители привыкли в тесноте ютиться.
В город мальчик принес деловитость деревенского уклада. Его и не слышно было. Такого прилежания, каким он обладал, трудно представить. Отдыхал только в каникуляр-ное время. Было ли у него тщеславие? Думаю, что оно было в здоровых пределах. Ему пришлось на первых порах учебы в городской школе преодолеть тот разрыв в знаниях, который длительное время наблюдался между школами села и города. Мало того, Мелехов не привык быть незаметным, середнячком. Пришлось ему брать целеустремленностью и упорством. И он, благодаря им, оказался в числе тех, кем гордилась школа, выпуская в свет своих десятиклассников. Семнадцать лет ему,  последний экзамен сдан на отлично, как и все остальные. Впереди выбор профессии.
О чем мечтал Виктор? Мало кто знал, что он предпо-чтение отдавал                математике. И еще, ему нра-вилась геология. Она сочетала знания математики с  жизнью на лоне природы, к красотам которой он в детстве привык.
Кем бы он стал, если бы не война? Перед ним были открыты двери всех технических вузов страны. Он мог стать горным инженером, а, будучи человеком неординарным, це-леустремленным он мог стать директором шахты, начальни-ком главка.
Он мог стать инженером станкостроителем, стать ди-ректором завода…
Он мог стать, но не стал! Все пути эти перечеркнула война. И  он стал курсантом Ленинградского артиллерийско-го училища. И вступил в войну командиром артдивизиона. Еще щек его не касалась бритва, а под носом пушок только появился,  как на узенькие мальчишечьи плечи ответствен-ность огромная навалилась
Вечер. От воды парной туман потянулся над лугом. Скорее всего завтра солнце будет и короткий теплый дождь.
Сейчас бы развести костер и просто лежать в траве гу-стой, взор свой устремив в небеса, и смотреть долго- долго на ночные звезды мерцающие.  А вместо этого приходится устанавливать орудия, маскировать их, укрывая нарублен-ными ветвями деревьев, да копать окопы. А к полудню здесь будет бушевать огонь, и раскаленные стволы орудий будут плеваться снарядами в сторону немценв. А в густой траве, сливаясь цветом одежды с зеленью трав, останутся лежать, обнимая раскинутыми руками землю, худенькие фигурки молоденьких солдат.  И Виктор Мелехов, с запекшимися от жара губами, открывая широко рот при выстрелах его ору-дий, будет надсадно выкрикивать слова команды, чтоб ее могли услышать оглохшие от разрывов артиллеристы.. Зал-пы его «Катюш» наводили ужас на немцев.
Когда его просили в наступившее мирное время рас-сказать о том, что он видел на войне, он отмалчивался, стара-ясь перевести разговор в другое русло. А о чем было расска-зывать, если война для него слилась в грохот, постоянный грохот, от которого раскалывалась голова. Стреляли немцы по его артдивизиону, стреляли его орудия. Видел он убитых своих друзей, сослуживцев, видел убитых немцев. А в пря-мое соприкосновение с немцами вступать не приходить не приходилось. Хотя пришлось побывать на многих фронтах. Был он на Ленинградском фронте, был под Воронежем, был в Белоруссии.
Скорее он мог бы вспомнить о коротких днях отдыха, потому что их было мало, и они ему напоминали мирную жизнь.
Цвет моря, запахи моря. Шум и плеск волн морских. Хоть и родился он в Центральной России, помниться будет всю жизнь Керчь. Отсюда он ушел  в армию
            чтобы с ней не расставаться до ухода в запас.
Война окончена. Победа! Капитан-артиллерист Мели-хов Виктор Михайлович готовится к поступлению в Акаде-мию артиллерийско-ракетной войск, которую успешно за-канчивает с отличием. Также с отличием им будет закончена позднее и Академия Генштаба СССР 
После войны также преданно Мелехов продолжал служить Родине. Служил там, куда  командование направля-ло. Не было у него руки «благодетеля»! Упорством и трудом он постигал военную науку. Он все отдал ей. Не хватило времени на обычное семейное счастье. Он остался холостым, выполняя свой воинский долг. А он и не был простым, состоящим в ожидании очередного воинского звания. Это во время его службы в должности командующего ПВО Дальнего Востока ни один воздушный пират нарушить восточную границу Страны Советов не посмел. Были  сбиты отваживающиеся проникнуть в воздушное пространство самолеты, обломки их остались лежать в прибрежной полосе тайги.. И я представляю меру ответственности принимаемого генералом решения об уничтожении самолетов-провокаторов, если он понимал, какой американская пресса поднимает после этих инцидентов истерический вой, долго неумолкающий…  Да, уходил в за-пас генерал с должности начальника Высшего ракетно-артиллерийского училища в г. Орджоникидзе (нынешний Владикавказ) и скромно доживал свой век в гор. Симферопо-ле. Нет, он, отмеченный многими наградами государства, на страницы энциклопедии не попал, так же, как не занесены были множество таких людей, деяниями которых могли бы гордиться их потомки. Что поделать?..
Серость безликая поглотит его память!
А как серость узнает о том, что она – серая? Всеми расположенными снаружи органами чувств. Сигнализируют те о том, что ничей взгляд долго на хозяине их не задержива-ется, ну словно ничего нет, даже оболочки какой-никакой. Так сказать, - совсем пустое место! А, узнав об этом, у серо-сти чувство обиды возникает, и так хочется одеться в яркие цвета, чтобы все видели и ахали от восхищения. Красками естественными Бог не наградил их
Одни бросаются наряжаться, используя все, и вся, лишь бы выделиться!
Другие лгут напропалую всем, придумывая разные «жуткие» истории и ставя себя в центр их
Понимал, что  храбрость смелость,
Стоят уважения.
Смелым, храбрым стать хотелось
Хоть бы в сновидениях…
Входя в роль, такие начинают верить в реальность придуманного, дополняют его мелкими деталями, развивают события, которых по фантастичности и быть не могло. Вы-растает грандиозное полотно ирреальной «действительно-сти». Появляется миф, судьба которого будет зависеть от то-го, сколько людей в него поверит?
Сколько серого прорывается на скрижали истории? И сколько истинно талантливых, смелых, энергичных людей, из-за природной своей скромности, в условиях завесы таин-ственности, искусственно создаваемых определенными структурами государственного аппарата, остаются неизвест-ными обществу.
Чтобы не быть голословным, приведу одно сравнение, хотя их можно приводить десятки тысяч.
Открываете Большую энциклопедию Кирилла и Ме-фодия, ну, скажем, на букву «К», останавливаете внимание свое на Киркорове Филиппе. За какие заслуги сей, в общем-то, по-своему неплохой человек,  помещен в такое авторитет-ное собрание сведений? Он – просто певец!  И он, естествен-но, не мог бы составить конкуренцию ни  Энрико Карузо, ни Лемешеву Сергею, ни Собинову Леониду, не мог бы он со-ставить конкуренцию и большинству современных извест-ных вокалистов зарубежья. Но имя его вошло в Российскую энциклопедию – это факт!
Возникают вопросы: За что и кто?
И жил, и служил Родине, один из военачальников. Имя его не гремело. Он был до невероятности скромным; родные и близкие ничего о нем не знали. А что можно было узнать из редко присылаемых им писем, содержание которых звучало так: «Жив, здоров, ваш Виктор!»
Есть Великая страна, страна, дающая путевку в жизнь своим талантливым сыновьям, но утопающая в серости сво-их оценок их деяний!