Виноградина

/Из книжки
МЫСЛИ ВСЛУХ/

             "Общество нуждается
             в изображениях подвальных застенков,
             чтобы не пришлось заглядывать во все квартиры
             и палисадники,
             где насилие облекается в мещанский,
             буржуазный облик. "
             /Наташа Кампуш/



Одну виноградину Волька уронил на пол, и она закатилась глубоко под кухонный диванчик. Волька полез её поднимать. Виноградинка из-под дивана была мятая, липкая и вся в пыли, как в серой шубейке.

Волька понёс виноградину к мусорке и уже открыл было ведро, - выкинуть ягодку, но мать строго приказала, 

- Съешь.

- Ма-а-ам, - заныл Волька, - Она пы-ы-ыльная...

- Помой и съешь, - ещё строже сказала мать.

На дворе было двадцать первое столетие. Волькина молодая мать не пережила ни революций, ни войн. Она не умирала от голода в Поволжье, не пухла от недоедания в Блокадном Ленинграде,  да и их собственная семья никогда не голодала. Не голодала даже няня, которая сидела с Волькой, пока Волькины мама и папа ходили на работу. Но жизнь была дорогая.  Сапоги во "Фларксе" приходилось покупать на распродаже, а парфюм в Дьюти Фри по дороге с Таити. Даже за рубашками и костюмами для папы и пальтишками для мамы летали в Германию, там они были дешевле, чем в России. Правда, продукты питания были дороги.  Но семья разумно экономила и раз в неделю закупала всё в Кимкинском гипермаркете "Ахан", как и многие другие разумные семьи.

- Я кому сказала, - Съешь! - повысила голос мама.

- Ма-а-ам, ну пожалуйста, меня стошнит, - ныл Волька, нехотя купая вялую виноградинку под струйкой тёплой воды, - ну, ма-ам, ну не на-а-до...

- Сейчас же чтоб съел, сколько раз повторять тебе! - Крикнула мать и вскочила с диванчика.

Волька заплакал.

А что, собственно, произошло? О чём тут писать-то?

Был обычный воскресный день. Была кухня, залитая солнечным светом. На столе благоухал в нарядных чашках свежий чай, сияли яркими фантиками конфеты, пирожные соблазнительно нежились в бумажном кружеве, а посередине стола лежали на блюде плотные гроздья  ядрёного, сладкого винограда.

За столом сидели вполне себе интеллигентные люди и пили чай.  Это были хорошо воспитанные люди. Деликатные и сдержанные. Такие люди не вмешиваются в воспитание чужих детей,  даже, если у этих детей очень строгие мамы. Да и что такого сделала Волькина мама? Ударила ребёнка? Нет. Голос повысила? С кем не бывает,  кто из нас ни разу в жизни не повысил на своих детей г`олоса? Всё было просто замечательно.

Только посреди кухни стоял девятилетний мальчик и обречённо плакал. Красивый, нарядно и дорого одетый мальчик, сытый и крепенький. Он хорошо учился в школе и читал умные книжки. После школы няня водила мальчика в спортивную секцию и на дополнительный английский.  Мобильник, цифровой фотик, игрушки, книжки, - всё было у этого мальчика. Новенький  планшетник ребёнка был забит играми и мультиками. Мальчика возили в путешествия. Его сытно кормили. Если он болел, его лечили. Его старательно воспитывали.

Счастливый мальчик!
Качественная  у него жизнь. 

Такую жизнь впору упаковать в подарочную коробку, перевязать яркой лентой и послать на конкурс  лучших мальчишеских жизней. На этом конкурсе благополучия, правильности и тщеславия Волькина жизнь заняла бы первое призовое место по всем общепринятым номинациям.

Съешь противную ягоду, мальчик,  забудь о ней и живи дальше своей красивой жизнью, которой многие другие мальчики могут только позавидовать! 

Есть дети сирые и голодные. Есть дети-инвалиды. Есть битые дети и дети живущие в беспросветной нищете. Они прочитают мой рассказ и даже не поймут, - о чём он? Как не поймут мой рассказ и многие взрослые, для которых ребёнок - просто удобный полигон для удовлетворения собственных амбиций. Маленький раб, который не задумываясь должен беспрекословно слушаться своих рабовладельцев-родителей, какая бы несусветная дурь не пришла бы им в голову. Особенно, если эти родители всё, ну буквально всё делают для своего ребёнка.

Волька зажмурился,  отчаянным рывком пихнул ягоду в рот, скривился...

- Молодец, - строго похвалила  мать своего сына, - ну, иди ко мне.

Но Волька по-прежнему стоял посреди кухни, давился виноградиной и плакал. Плакал под уверенный  голос своей мамы:

- Иди ко мне, Воля! Я кому сказала? Сейчас же иди ко мне!