Дурная больница

      Место, где произошли эти загадочные события, находится в городе Марксе, неподалеку от Саратова. Много темных историй рассказывают о местной больнице, расположенной в старом двухэтажном здании. Жители города так и прозвали ее - дурная больница. Нина Александровна, работавшая там медсестрой, рассказала мне такой случай.
- Я сама женщина не суеверная и, как мне казалось, достаточно смелая. Однако то, что мне пришлось однажды испытать, изменило мой взгляд на определенные вещи, к которым я прежде относилась легкомысленно. Не знаю, что это было, но увидеть это еще раз - не приведи Господи. От моих знакомых и медсестер чего я только не слышала о больнице,  в которой работала. Люди умирали там почти каждую ночь. В единственном старом корпусе помещались и хирургия, и терапия, и травматология, и реанимация, а в подвальном помещении находился морг. Год назад в Марксе была эпидемия брюшного тифа.  Умерших  уносили одного за другим, и маленькое кладбище за территорией больницы, пополнялось все новыми и новыми могилами. Представь себе: середина июля, жара, запах дезинфицирующих средств, жирные трупные мухи... А по ночам за кладбищенской оградой мерцают странные голубые огни...  Жуткое зрелище. Во время эпидемии темных слухов стало еще больше, а местные жители обходили больницу стороной. Одна из нянечек, Зинаида Петровна, женщина преклонных лет, говорила мне:
"Ох, Нина, хочешь,  верь,  хочешь - нет, а только как появляется в нашей больнице эта женщина, так все худое и начинается. Бог свидетель,  сама ее видела."
"Кого?" - изумилась я.
"Да ее, проклятую, ее..."
"Подожди. А она-то кто такая?"
"Тише! - шепчет мне Зинаида Петровна, - не знаю я… - Одно только могу сказать: дыхание она у больных забирает. Ой, гадкое место, проклЯтое!" Рассказывая мне все это, нянечка мелко крестилась.

* * *

- Вышло так, что вскоре пришлось мне дежурить в ночь, как раз с Зинаидой Петровной. Дежурный врач позвонил в больницу и совершенно невменяемым голосом сообщил, что не придет: он, видите ли, приболел. Ну и черт с ним. Мы закрыли дверь приемного покоя на засов и обошли все палаты нашего отделения. Нянечка поменяла больным судна, я померила температуру, раздала лекарства, сделала пару пометок в журнале и направилась в сестринскую.
"Зинаида Петровна! - крикнула я. - Разбудите меня, пожалуйста, без десяти три - женщине из пятой палаты укол сделать."
"Хорошо, - отозвалась она, - будильник заведу."
 Войдя в свою комнату, я прикрыла за собой дверь, выключила свет, мне стало страшно. Я долго лежала с открытыми глазами, и постепенно свет ночника стал казаться мне вязким и удушливым. Часы на столе показывали 11.30.  На лбу у меня выступила испарина.  И тут я услышала неясный гул. Как будто много людей переговаривалось между собой, окружив здание больницы. Да что же это? Я вскочила с кушетки и выглянула в окно. Никого, только деревья бросали на освещенный участок  двора причудливые тени; я перевела дух. Уже направляясь обратно к своей кушетке, я обернулась и еще раз посмотрела в окно. Перед глазами вспыхнули огненные пятна. Ветви деревьев зашевелились, хотя ночь была безветренной. Я поймала себя на мысли, что очертания деревьев напоминают людей. Людей? Я подняла руку и перекрестила на всякий случай сначала себя, потом - оконную раму.
"Нет, - вслух сказала я себе, - не может быть. Тени как тени, ничего сверхъестественного." Но дышать по-прежнему было тяжело. Я снова прилегла на кушетку,  почувствовала  слабость.
Как только я закрыла глаза, сон сразу же пришёл ко мне...
"Нина!"
Голос, резкий, как удар током. Я открыла глаза. Дверь была полуоткрыта.
"Спасибо, что разбудила," - еще не совсем проснувшись, пробормотала я.
"Пятая палата, укольчик ..."
Лица разбудившей меня женщины я разобрать не могла, выделялась только черная челка. Я приподнялась на кушетке, стараясь рассмотреть женщину пристальнее.
"Кто вы...?"
Ответа не было. На столике по-прежнему горела лампа. Я встала и выглянула за дверь. Коридор был пуст. Часы показывали без двадцати три. Почти машинально я вскрыла ампулу, наполнила шприц и направилась в палату номер пять. По дороге я почти столкнулась с Зинаидой Петровной. Она отпрянула, вскрикнула от неожиданности.
"Ты ее видела? Видела?! - нянечка вся дрожала. - Господи, что же будет? Она ж ведь просто так не приходит!.."
 В этот момент дверь приемного покоя затряслась от тяжелых ударов. Внутренний голос шептал мне: "Не открывай... не открывай. Но я была обязана открыть. Может быть, кто-то нуждался в экстренной помощи. Мы отодвинули железный засов. Дверь распахнулась. Перед нами стоял худой высокий старик с набрякшими темными веками.
"Отдайте мне ее. Я пришел за ней. - Тело его чуть качнулось вперед. - Она у вас. Отдайте мне ее."
Зинаида Петровна охнула, рванула тяжелую дверь на себя и задвинула засов. Мы стояли, обливаясь холодным потом. Нас обеих била дрожь.
"Кто это?" - с трудом выдавила я.
Глаза у моей напарницы почти вылезли из орбит. Губы дрожали.
"Он умер... здесь... год назад. А теперь, видать, за женой пришел...  вчера ее в морг снесли..."
В оцепенении мы стояли друг против друга. За дверью слышался неясный шум, потом раздался чей-то густой бас: " Эй, трогай! " И нечто огромное, тяжелое, со скрежетом двинулось в ночную тьму. Оглушив нас металлической трелью, проснулся будильник. "Пора делать укольчик..." Шприц выскользнул из моих рук.

 Это случилось летом 1978 года. В этом же году в вышеупомянутой больнице в результате удара молнии произошло короткое замыкание. Восемь человек сгорели заживо, остальных удалось эвакуировать.


"Ее и другие видели:  вроде баба как баба... А лица не разобрать -  челка ее черная,  всё закрывает."