Трамвайный Старик и прочие

  У меня был один знакомый. Хотя, собственно, почему это «был»? Есть. Назовём его Артём, остальное не слишком важно, если оно не относится к нашей истории. У Артёма было не очень приятное прозвище – Трамвайный Старик, хотя он никакой не старик. А в то время, когда он стал Стариком, ему было неполных двадцать четыре года. В трамваях Артём, кстати, ездит не так часто, как вы подумали. Не чаще многих из тех, кто молодой или старый, но кого не называют Трамвайным Стариком. У него, кстати, есть синяя теннисная рубашка, на которой вышит номер «123715». Заказная штучка, все не могут понять, что за шифр такой, а спрашивать… Это отдельная история, кто не читал, как говорится, тот не поймёт.
  Впрочем, прозвище – и прозвище, меня вот уже лет семь многие называют Майкрофтом, хотя я не имею отношения к госслужбе, и брата-детектива у меня тоже нет. Просто Майкрофт Холмс был членом клуба, в котором нельзя было разговаривать. Там для разговоров была отдельная комната, в самом же клубе – ни-ни, сразу исключат. А, вспомнил – клуб «Диоген», кстати, Майкрофт Холмс там не просто членствовал. Вот, это та же история, почему Артём – Трамвайный Старик. Но у нас, если уж и клуб «Диоген», то немного наоборот, у Конан Дойла разговоры были запрещены внутри клуба. А я стал Майкрофтом из-за участия в «отсечении нежелательных», то есть правило распространялось «вовне». Но не обо мне, а то забуду про номер.
  А что номер? Номер ассигнации в сто рублей. Царской «екатеринки», бывшей в обращении в начале XX века. Ассигнация эта была в Москве. И… Вот тут начинается самое интересное.
  В Москве, в основном, на маршруте «Б» – вошедшей в историю «букашке», – довольно долго ездил пожилой «профессор». Интеллигентный, вежливый до безупречности, всегда хорошо одетый. И его ненавидели кондуктора и вагоновожатые – дело в том, что считалось, будто этот старичок приносит неприятности. Несколько лет он ездил в трамваях, предъявляя вместо проездного билета ту самую «катеринку» с номером 123715. Улыбчивый, предупредительный такой. Имя его, к сожалению, я вспомнить не могу, нигде не попадалось. Кондуктора его высаживали на следующей же остановке, вернее сказать, он выходил сам и добирался до своей остановки «перекладными». Садился он в трамвай рано утром, когда у кондукторов было лишь шестьдесят копеек «на сдачу», выданных начальством. На ругающих его кондукторов он не обижался никогда. Так вот, рассказывали (у Паустовского, кажется, было), как кондукторам выдали под расписку сто рублей мелочью, и в один прекрасный день «катеринка» оказалась у кондуктора, а старик получил 99 рублей и 95 копеек сдачи с билетом. Он был крайне раздражён и пулей вылетел из вагона на первой же остановке. Больше на трамвае он не ездил. Купюра эта впоследствии была помещена в музей. В общем, довольно известная история.
  Засим перейду-ка я к тому, как Артём стал Трамвайным Стариком. Было это из-за закона. С Артёма содрали штраф тысяч в пятьдесят из-за «моралитэ», и его чуть не «описали» по суду, помню, как мы с друзьями собирали эту сумму. Артём лишился компьютера, конфискованного из-за каких-то заметок. К счастью, ему удалось несколько позже обзавестись планшетом, и он мог радоваться, что его вообще не посадили. Но он был недоволен и решил отплатить сразу всем своим обидчикам.
  Заработав на дизайнерских хлебах достаточную для такого приобретения сумму, он заказал себе футболку и водолазку. Даже два экземпляра – того и другого, на всякий случай. На футболке было написано: «Общение платное, один час – 22 000 рублей». Компьютер столько стоил, когда Артём его себе покупал. Ну, может, ещё программы какие-то, если новый такой же сейчас брать, старые машины всегда сильно дешевеют.
  Хлебнул он с этим текстилем – особенно, когда всё началось. Первую футболку он проносил всего пару месяцев – порвали прямо на улице. Он, конечно, отделался тогда ушибами, а этих мордобойщиков наказали. А следователь сказал на прощание: «Не надо презрительно относиться к людям». Дескать, добрый совет напоследок. Потом года два как бы ничего особенного не было, ну, иногда кто-нибудь пристанет со странными вопросиками. Была ещё пара потасовок, Артём даже в больницу с сотрясением попал, хорошо, обошлось.
  После того, как Артём вышел из больницы и получил компенсацию ущерба, началось уже совсем другое – он даже сам не знал, как к этому относиться. В маршрутках его не просили передать за проезд, у него тоже деньги не брали, чтобы передать – а не всегда сядешь удобно, иногда ты в самом хвосте, не доберёшься до водителя. В обычном общественном транспорте проблема решалась покупкой проездного, конечно, но и там находились те, кто обязательно отметит, что в автобусе «тот самый». Про него даже статью написали после этой истории – и никто не думал проверять, хикикомори Артём на самом деле или нет. Когда его уволили с работы, новую очень трудно было найти, так как его слава бежала очень далеко впереди него. Остались, по факту, только друзья из «Диогена». Те самые, с которыми он продолжал общаться по-прежнему.
  В принципе, ничего необычного, как раз в тот момент, когда Артём попал под суд, он был не первым, кто бросил вызов «нравам» тем, что написал статью об их сторонниках. Кроме него были и другие люди, в частности – те, кто тоже «включил режим молчания». Меня под суд не отдавали, конечно, я подключился к «режиму» из-за друзей, имевших неприятности, так как меня не зовут Мартином Нимёллером, знаете ли. А про Артёма говорили всякое – например, обсуждали то, как он из-за компьютера «протест устроил». Потому и говорили, что он «хикки», что он общается с людьми только в Интернете (опять же, кому важно, так ли это), вот такие вот вещи.
  Случай другой был на самом деле. Помните, я говорил про Трамвайного Старика? Вот, нашёлся один человек, который решил прикинуться идиотом и заплатить за разговор на самом деле. Не журналист, сразу хочу сказать. Просто ради принципа. Не знаю, как он эти деньги копил, но он нашёл Артёма через сайт и написал свои соображения. Мы все, кто узнал об этой истории, сперва посмеялись, а Артём сказал, что парень какой-то попался со странным юмором.
  Вот только шутки никакой, как выяснилось, не было. Этот парень (кажется, Игорем его звали) на самом деле принёс на встречу деньги и секундомер. Да-да, вы не ослышались, секундомер принёс. Электронный. Кстати, поначалу Артёма отговаривали идти, потому что этот Игорь, кажется, имел проблемы с законом из-за «гусарской разводки»: набросился с кулаками на парня какого-то, «вступившись за даму» (которая специально нарывалась на неприятности). Так это было, или это было понято не так, но предложение действительно выглядело странно.
  Но Артём рискнул. Он такой. Ему интересно стало, потому что так обычно «нравственная» публика не делала – либо в драку, либо так, как с ним было, большой толпой бойкотировать за такую выходку. И пришёл в назначенное место. Просто на индивида посмотреть. Индивид тут же достаёт сначала наличку, кладёт на стол – забирай, мол. Артём деньги взял и даже пересчитал. Ну, значит, «гусар летучий» спокойно, как так и надо, убирает в карман кошелёк и тотчас же включает секундомер. И начинает задавать вопросы. Артём, делать нечего, отвечает. Этот парень дальше беседу продолжает, никаких там срывов, ничего – обычный такой разговор, о башмаках там, сургуче, капусте, королях. Ровно час они там проговорили, Игорь этот разговор закончил – и всё.
  Самое интересное, что после этой истории Артёма больше никуда не вызывали никакими повестками. Компьютер он себе купил – новой модели. Восстановил нужные по работе программы. Ну, и всё, на первый взгляд. Одно только, к нему по работе обращались очень мало после этого, да и в обычной жизни «нормальные» от него старались подальше держаться, хотя он тех шмоток эпатажных больше не носил – после того «платного разговора», наверное. А так как эта история была похожа на того старого профессора из «Букашки», Артём стал Трамвайным Стариком. Случай был единичным, потому что другие, кто так поступал, были у них проблемы из-за убеждений, или они просто не хотели, чтобы эти проблемы были, так не делали. Просто «режим молчания» – и всё. И таких людей немного, кто на самом деле жёстко действовал в подобном плане. «Защита частного пространства», как это многие говорили.
  Стоит ли говорить о том, что эта история вызвала фурор чуть ли не больше, чем бывшая годом раньше «бюрократическая свадьба», когда на самой церемонии присутствовали только жених, невеста, фотограф и человек, который вёл процедуру по долгу службы. Никаких родных, никакого белого платья, строгие «офисные» костюмы, никаких торжественных речей, всё тихо, корректно и без всех этих традиционных штучек. Фотограф снимал всё происходящее, чтобы потом никто не говорил, что всё происходило как-то иначе. Я, кстати, эту пару не знал до недавнего времени, пока мы не пересеклись в галерее, где я был в качестве частного лица – тоже пришёл посмотреть на выставку. Просто слышал о таком решении с их стороны – не делать пышной церемонии. Строгий чёрный костюм с белой рубашкой, галстук без рисунка, никаких лент через плечо, цветов в петлицах там и букетов. И, естественно, ни о каком марше Мендельсона речи не было, этого можно было не упоминать.
  Процедура (не церемония даже, на этом настаивалось участниками, что «процедура») прошла, если я не путаю ничего, в начале июля, причём, когда эта пара брачевалась, как раз перед ними было и несколько традиционных парочек «по всем правилам» и с родственниками, не буду вам напоминать, куда они отправились сразу после «расписки». А эти вошли в своих строгих костюмах, оплатили работу учреждения, как полагается, и сделали всё без торжеств. Нетрудно догадаться, что этот шаг моментально начал обсуждаться – что и требовалось. Я уж не знаю, как это обсуждалось после процедуры теми, кто проводил, но через два дня статья об этой истории уже была в газетах. Что до Интернета, то там сразу же бросились обсуждать то, что на свадьбе не было ни одного родственника, что никакого белого платья, никаких танцев, никакого торжества. Мол, просто, буднично, как квитанции на почте оплатили. И нашлось немало тех, кого такой подход покоробил. Дескать, вот вам подписи на акте, штамп в документах и прочие нужные отметки. Как просили, так и получите, а дальше вас не приглашали.
  Кстати, почему эта тема с «бюрократической свадьбой» заткнулась очень быстро – дело в том, что тот человек, Алексей его зовут… В общем, он увлекается старыми игровыми приставками и даже купил где-то «Commodore 64». Я этого, к слову, долго не знал, пока друг не рассказал наш общий, небезызвестный такой Мистер Усатый – тоже интереснейший персонаж, я его много лет знаю, потому что он жил в нашем дворе несколько лет, пока не переехал. А так как у них с этим Алексеем общие увлечения во многом, то, если меня и моих друзей прозвали «Диогеном», то их – «Клубом чудаков». Хотя никаких «клубов» на самом деле никогда не существовало, но, опять же, кого это волновало, я не в курсе. У Мистера Усатого, как минимум, есть только один «клуб» – это его танцевальная студия, где он преподаёт степ. Ну, ладно, ещё брейкерская тусовка, в которой он считается этаким «несдающимся ветераном». Так вот получилось просто – человек в своё время посмотрел фильм «Гремучая дюжина» и стал тем, кем его знают все в городе. Берет, бандана, ролики (сам ухитрился освоить обе «коронки» своего прототипа), длинные усы – хотя я лично не только на концертах степ-студии видел его в весьма аристократичном костюме с галстуком, на котором даже зажим был. И ботинки, от танцевальных отличающиеся только отсутствием набоек. Вот такой вот персонаж. Живёт в своём мире, как бы не замечая ничего вокруг, так показаться может. Аналоговые драм-машины собирать начал – у него их сейчас штук пять набралось. Мы плотно общаться снова стали из-за этого, кстати, мне было надо драм-машину, а он и сказал: «Лучше настоящей драм-машины никакая программа не потянет». И пригласил к себе – показать свои «игрушки». Ну, и помог в итоге неплохо. Да и просто, без драм-машин если, есть, что обсудить. Мне и ему. Но это всё лирика.
  Стоит ли лишний раз говорить, что за семь последних лет любая подобная «декларация прав» бывала встречаема порой очень жёсткими «ответками». Кого судили, кого били вечером во дворах, кому просто выносили мозг каждый день. И ещё вопрос, что хуже на самом деле – «взрыв», когда всё и сразу, или «китайская пытка».
  У меня на предыдущей работе была как раз «китайская пытка». Начальником отдела у нас была дамочка-«моралитэ», причём, как говорит вышеупомянутый Мистер Усатый, «в модном тренде» (он, кстати, в курсе, что «модный» можно не прибавлять). И она как раз меня помимо работы, которую я подписался выполнять, пыталась донимать разговорами о том, «как правильно». В частности, по поводу того, что я живу один (на тот как раз момент я уже месяца три жил отдельно от родителей), что семья – это опора. Ну, и так далее. А мне было не до этого в тот момент, самому сначала на ноги подняться, я сейчас не говорю о том, что я думаю о её и ей подобных «правилах». На хрен послать – где я работу найду потом, сколько моих знакомых долго не могли никуда приткнуть резюме после таких скандалов, их нередко «рекомендовали», как неуживчивых, слишком требовательных. А у моей шефини была ещё манера – если ты что-то неправильно сделал, задавать вопросы, ответом на которые скорее всего будет долгое молчание. Причём, никаких больших скандалов поначалу не было. Или бывало, оторвёт от работы, которой ещё прилично – причём, для того, чтобы все присутствовали при поздравлении кого-либо из отдела, а я там троих не особо любил, было, за что. И читать по бумажке идиотские стишки «с шаблона» в честь кого-либо я тоже не люблю, это смотрится очень тупо. А я туда не клоуном на полставки нанимался. И однажды открыто сказал об этом и о том, ради чьих дней рождения и каких праздников попросил бы не отрывать от той работы, которую мне по штату положено делать. Полгода я отработал «в вакууме», после чего получил расчёт – на моё место нашёлся другой кандидат, видимо, согласный помимо основной работы быть ещё и «клоуном на полставки». Мне повезло, конечно, через пару месяцев меня взяли на мою нынешнюю работу. Единственное, что там очень много работы с клиентурой, то есть с людьми надо много общаться, а «в кадрах» обо мне уже были наслышаны, что я некоммуникабельный до мозга костей. Издержки «собственного права» дали о себе знать. Так что пришлось подтянуть поясок по части денег и освоить профессию архивариуса. Нет, конечно, с людьми всё равно общаться приходится, но ведь на самом-то деле я не такой уж некоммуникабельный.
  По мне, между прочим, хоть я и не гиперобщительный, конечно, «режим молчания» как раз и шлёпнул довольно болезненно. Это ведь в теории мы всё раскладываем по полочкам и знаем шаги, но жизнь не построена на алгоритмах, и ситуации бывают всякие. Первое время тяжело было себя вести по-новому. Всё-таки есть известное рациональное зерно хотя бы в том, чтобы спросить, где и что находится, а у кого – дело сотое. Но надо быть хозяином своего слова и поддерживать режим не только за компьютером (где проще – кнопочку нажал, и нежелательный собеседник может даже не узнать о твоём существовании).
  В Инете за последние пять лет, к слову, нашлись те, кто проследил за модой на «фильтр», и сейчас достаточно широкая по контингенту соцсеть обладает «фильтром Цукерберга»: клик – и нежелательный собеседник перестаёт «видеть вас на радарах». Вообще. А в жизни так, увы, не получается. Вас могут заметить на улице и захотеть поговорить. Да, именно так.
  Помните, я про Артёма рассказывал? Дело в том, что многие из нас уже на тот момент жили «в режиме молчания», но на первых порах этому не придавалось внимания, потому что своё дело делало «собственное право», когда несостоявшийся собеседник не знал, за что его отшили. Это привело только к личным проблемам у «некоммуникабельных по собственному праву», когда такой человек быстро получал репутацию нелюдимого. В худшем случае вспоминали социофобию и агорафобию. Чаще говорили о том, что дело в социальных сетях и чатах.
  Но тут вышла эта история с Артёмом, как раз в связи с «гусаром Игорем» и футболкой. Такой случай не прошёл незамеченным просто в силу того, что был уникален. Шаг, жест, громкое заявление. Да и статья (и не одна) о «хикикомори» – это, знаете ли, запоминается. А тут под боком не один такой человек, как выясняется. И об этом тоже кто-то написал, «разъяснив суть явления». И, как говорится, всё заверте… Ну, вы поняли.
  Кто-то сказал верно: «Люди – они такие: сами делают, и всё нормально, а если им это делают, то это уже другая история». Так и получилось. Те, кто шарахался от гастарбайтеров, подметающих дворы и делающих ремонт в подъездах, хохотал над «секасом» и «насяльника» (что миновало и быльём поросло в наши дни, сейчас кино несколько поменялось)… Они же считали, что всё путём здесь, что они точно лучше. Нет, даже «точно – лучшие». И тут на тебе – сами оказались в том же положении, когда уже не один человек их стороной обходит при первой возможности и даже может вопрос задать за «ты»: «Извините, а мы разве знакомы?» Неприятно, ты это довольно быстро начнёшь понимать по реакции. Начинал – если совсем точно. Сейчас немного легче стало.
  Впрочем, я опять вокруг да около. А хотел рассказать о том, что ведь была довольно интересная «обратная реакция» у некоторых граждан. Скажем, ты просто игноришь такого деятеля, игноришь. Например, едешь в автобусе куда-нибудь, те же кеды новые купить (мой пример, я как раз в тот день именно за кедами поехал, тот магазин далеко от меня был). И спокойно не обращаешь внимания на персонажа, как будто он стеклянный. И персонажу приспичивает задать тебе вопрос в духе: «А что это у тебя (у вас) на майке нарисовано?» К примеру. Ломануться из салона – вроде бы простой выход, но потом же надо ждать следующего транспорта, а это потери времени. И не всегда помогает: бывало, что липучий собеседник выходил вслед за вами. Конечно, такое на самом деле случалось редко, но любители такого «адреналина» есть и сейчас. И… Я свой случай рассказывать буду.
  - А вам не всё равно?
  - Ну, мне же может быть интересно?
  - Может, и может быть, но мне тоже кое-что хочется. Чтобы вы меня оставили в покое.
  - Почему?
  - Потому что я так хочу.
  - Я вам неприятен?
  - Вы мне безразличны.
  - А вы мне – нет. Нет, не подумайте, я вас ни в чём не обвиняю, просто вы же зачем-то надели такую футболку.
  - Это вас не касается, извините.
  - Но вы же надели именно такую футболку, значит, хотите выделиться.
  - Встречный вопрос: я вам задавал вопросы, почему вы так одеты?
  - Нет, а что?
  - Вы не задумывались, почему я не задавал этот вопрос?
  - Не хотели. Вы же сами говорите: «Потому что я так хочу». И я вам безразличен.
  - Вот и всё. Вы мне безразличны, вы же это поняли.
  - Ну, и что?
  - У вас с ушами всё в порядке, вроде бы. Я попросил открытым текстом, чтобы вы отстали от меня со своими вопросами.
  - А что, вам нельзя задать вопрос?
  - Нельзя.
  - А как вы с другими людьми разговариваете?
  - Это не ваше дело, как. Вы к этим «другим» не относитесь.
  - Я вам сделал что-то плохое?
  - Я вас не знаю, извините.
  - То есть вы с бухты-барахты решили не отвечать на мои вопросы.
  - Если вам так хочется, найдите себе футболку с интересующей надписью, носите её и радуйтесь. Тема закрыта.
  - Вам просто не понравился вопрос?
  - Мне не понравился некто, которому не всё равно, в чём я хожу.
  - Ну, извините, если обидел. Только вы со своим таким отношением останетесь в одиночестве, и с вами никто разговаривать не захочет, раз вы такой.
  - Вас это так волнует?
  - А я к вам по-доброму подошёл, хотел, как лучше. Но раз вы так хотите, то ладно.
  Тип демонстративно отворачивается в сторону. Я не стал говорить, пока описывал эту историю, что разговор сразу привлёк внимание пассажиров. Я даже слышал, как кто-то отпустил несколько не очень приятных комментариев в обе говорящие стороны. Я, кстати, потом спокойно доехал и купил кеды. Но настроение было испорчено тем типком из автобуса.
  И это был не единственный такой случай, хотя, повторюсь, очень редкий. Сейчас, к слову, этот «промысел» несколько пошёл на убыль, потому что об этом всём стали говорить меньше. Я даже больше скажу, в какой-то момент начали появляться статьи в газетах и в Паутине, где говорилось о том, что люди «право имеют», и так им и надо… 
  Так, ладно, выключаю планшет. Пора зайти и забрать заказ, а то тут четыре месяца на машинку откладывал, всё-таки Дэйв Смит…