сказка. заброшенный дом

|от автора: на сайте трудно читать текст с экрана. поэтому сворачивайте в маленькое окно - так текст воспринимается легче. приятного прочтения



Лине

Все началось после прибоя.
Мы слышали, как он наваливается на берег, точно споткнувшейся бегун; волны, как и прежде, хватали все, до чего могли дотянуться, и утаскивали в желудок камни, песчинки и мусор; однако, этой ночью, вместе с рокотом, прибой выносил на берег и тихий шепот, который ударялся о берег и взлетал, словно безумный, высоко в небо, огибал деревья и фонарные столбы, а затем залетал лишь в наше окно.
Мы сидели в разных уголках комнаты и думали о своем. При этом ты делала вид, будто читаешь, а делал вид, что пишу. В книге на твоих руках уже давно не переворачивались страницы, а на моей бумаге ни одна клякса не желала становиться предложением. Ты смотрела куда-то вдаль, сквозь несколько слоев атмосферы или даже галактик; я смотрел на тебя.
Шепот нарастал с каждой секундой, пока он не ударил нам в уши. Мы вместе подняли головы, но я ничего не понял, а ты сказала:
- Слышишь? Сегодня странный прибой.
И в этот момент шепот прекратился.
Собственно, больше ничего не было сказано. Мы словно знали, что делать дальше. Услышали пароль и стали выполнять давно заученный план. Может, в прошлой жизни нас обучали такому вот знаку?
На первом этаже мы оделись. Чтобы никого не будить, я включил фонарик в кармане, и ветровка засветилась изнутри ровным желтым кругом. "Порядок" - подумал я и посмотрел на тебя. Ты открыла дверь, и темнота забрала нас по одному.
Все время хотелось сказать что-то друг другу, но вместо этого мы прокручивали диалог у себя в голове, и в итоге просто улыбались и смеялись. Иногда поглядывали друг на друга. Знали, что думаем об одном и том же, и нам казалась, что таким образом мы общаемся мысленно. Установили связь, и вся эта фантазия на счет несказанных слов - вовсе не фантазия. Это реально.
И снова смеялись от этой мысли.
Когда мы вошли в сосновый бор, то пришлось извлечь из кармана фонарик: луна больше не освещала нам дорогу, и было неприятно проститься с ней - она дарила спокойствие. Там где работает свет, сделанный человеком - не так безопасно, чем когда природа освещает все темные места. С другой стороны, темнота намного приятней света.
- Глупо думать, что темнота рождает чудовищ, - сказала ты, и ветка под ногами прохрустела, как восклицательный знак.
- Скорей она скрывает все плохое, все некрасивые углы, - продолжила ты, ощущая, что я ничего не хочу говорить.
- Вот идем мы с тобой по лесу, и ничего не видим. Знаем, что в шаге друг от друга, но иногда не видим ничего. Вот убери фонарик. Видишь, без света мы тоже рядом, но можем быть и очень далеко. Ты молчишь, а может ты кричишь. В темноте не только нет света, темнота еще голодная до звуков.
Фонарик погас и уже ничего не слышно. Только собственно сердце.
Ты положила руку себе на грудь, а потом взволновано продолжила:
- Включи фонарик поскорей, а то мне уже страшно.
- Да, - сказал я в ответ.
Мы сделали еще шагов сто, прежде чем я продолжил:
- Ты права. Темнота классная штука. Вот смотри, потерпи немного, - я выключил фонарик снова, - стоим мы с тобой в темноте. В такой же темноте можем стоять в разных точках земли. Но можно подумать, что рядом. И это будет так. Будем стоять рядом, но за много километров друг от друга. А вот еще, послушай, можно услышать, как здесь стоит кто-то еще, кто проходил этой же тропой много лет назад. Слушай, слушай, только не бойся, и тогда можно расслышать, как хрустят ветки под ногами животных.
И, постепенно, ты и я стали все это слышать. Словно машина времени разгуливала вместе с нами. Я думал о том, что это просто слова, но начинал сам в них верить.
Группа индейцев, точно ветер, проскочили мимо нас; хищники медленно крались вдоль соседней невиданной тропы; кто-то разрядил картечь в ствол дерева, за которое мы держимся.
Я включил фонарик обратно, и свет упал прямо на дом. Это было так неожиданно, что мы оба отскочили назад. Переглянулись. И стали смеяться.
В этот момент мы что-то сказали друг другу мысленно, но сами не поняли что.
- Вернемся назад? - спросил я.
Глупый был вопрос. От такого вопроса можно ждать только одного результата: ты от сложного не отступаешь. И у меня есть всего пара секунд, прежде чем расплыться в улыбке, а потом побежать вслед за тобой.
- Если двери не закрыты - значит можно входить внутрь, - сказала ты.
- Согласен, но из вежливости нужно сначала постучать.
Ты простучала три раза в сухую дверь и та чуть не сорвалась с петель.
- Эй, - шепотом прокричала ты, - дом, можно к тебе в гости?
Но дом ничего не ответил, наверное, он был этой ночью не в настроении разговаривать.
- Я думаю, теперь можно войти, - сказал я, а затем толкнул дверь.
Она заскрипела. Мы сделали несколько шагов, и вот оказались в новом месте. Здесь пахло не так как в лесу или нашем домике. Здесь пахло всем, что некогда навещало этот дом.
Пахло женщинами, детьми, мужчинами, стариками, пахло семьями, собаками и тремя кошками.
Пахло завтраками и ужинами, не частыми обедами, книгами, чернилами, ссорами, любовью, пахло солеными слезами и улыбками.
Но если долго это втягивать в себя, то начинаешь разбирать среди ароматов и нечто другое. Так пахнет умершими. Всеми этими женщинами, мужчинами, собаками, кошками.
- Здесь давно никто не жил, - сказала ты, разглядывая старый комод и лестницу, ведущую на второй этаж, - этот дом очень старый, как думаешь, с какого года он здесь?
Я коснулся перил. Так странно - на них не было пыли.
- Знаешь, он здесь так давно, что, наверное, был всегда. Но потом что-то случилось... и он теперь такой.
Мы стали подниматься на второй этаж, а свет моего фонарика лизал ступеньки, стены и твои ноги.
- Ты странно говоришь об этом доме.
- Не говорил бы, если бы первым нас не позвал прибой.
- Думаешь, мы здесь неспроста?
- Нет, скорей всего случайно. Дом прятался, из-за выключенного нашего фонарика он думал, что никого нет в округе, а потом луч угодил прямо в него. Некуда было деваться, тут уж ничего не поделаешь.
Я это сказал и ты рассмеялась. Мы пробежали по второму этажу и выбежали на балкон… Второй этаж был таким высоким, что с балкона было видно луну и верхушки деревьев.
Мы пристроились у стены так, чтобы впереди была луна - большая, немного желтая, с кратерами и бороздами.
- А что случилось с этим домом? - спросила ты. - Почему здесь никто не живет больше?
Я поджал губы и стал смотреть себе на руки. Словно мне было неловко говорить об этом.
- Разве ты не видишь? Взгляни на его кости. Посмотри, чем они обтянуты. Он такой старый, такой уставший. Мне кажется, дом любил каждого, кто здесь жил. Очень любил. Видел, как на свет появляются новые люди, ощущал, как карапузы ползали по ним, чувствовал, как росли дети и как сильней с каждым годом бились их сердца.
…Но потом все увядало. Иногда дом тоже болел, но его быстро лечили досками, краской и гвоздями. А люди умирали. Приходили новые, и увядали быстрее, чем приходилось сменять ступеньку. И так продолжалось долго. Пока дом не стал плакать. - Я указал пальцем на крыше, где были разводы от дождей, и доски там были совсем трухлявые. - Плакал долго, и не хотел больше никого оберегать. Зачем? Он устал.
… И вот умерли последние хозяева. Дом долго стоял молча. Ничего не скрипело, и ветер не завывал в трубах и углах. А потом пришла гроза. И дом прогнал детей. Только они собрали вещи, вышли за порог, как дом исчез. Дети хозяев обернулись, а от дом и след простыл. Даже крыльцо исчезло.
- И что тогда сделали дети? - спросила ты шепотом.
- Дети?.. пожали плечами и ушли.
- Как же так?
- Вот так, - сказал я, - и вот гуляет дом теперь по всей земле. Его подруга - луна, а ночь, совсем как сестра. Стоит только солнцу показаться на горизонте, как дом убегает туда, где светило только что зашло за горы.
Ты смотрела прямо мне в глаза, и, когда я закончил говорить, толкнула в плечо и засмеялась.
- Врешь ты все.
Я улыбнулся в ответ и придвинул тебя поближе.
- Да.
И так мы сидели долго-долго и говорили только мыслями. И все улыбались порой, пока не стали зевать. Сладко так и умиротворенно. Луна давно сменила пост и ушла за крышу. Моя рука слабела, и фонарик выпал из захвата. Он упал на старые доски и покатился к самому краю. Но никто из нас не увидел, как он упал, потому что к этому моменту мы уже спали.
Проснулись мы одновременно, будто кто-то произнес наши имена. Я открыл глаза и увидел, как ты поднимаешь веки. Мы лежали лицом друг к другу, а наши руки почти соприкасались.
- Эй, сказала ты, - а ты не врал все же.
И улыбнулся в ответ, а потом подумал о том, что мы лежим вовсе не на балконе, а на земле. И над нами нависли сосновые кроны.