Рассказ, которого не должно быть. Часть 5

И вот во время всех видов ухудшения её состояний, при упорном лечении у частного  врача вдруг открывается новая проблема:  сосок правой груди проваливается внутрь и начинает из неё сочиться какая-то  жидкость.  Людмила – вне себя. Давление ещё выше, слёзы, рак-?
Итак не было никаких сил, а тут ещё эта зловещая проблема, которой, хочешь-не хочешь, нужно заниматься и срочно. За окном – январь 2013 года, морозы самые большие.
Маммолога(специалиста по груди в городе нет), но есть маммография – тот же рентген, только на особой установке, похожей на гильотину.
Приехали туда. Мадам- рентгенолог и сразу видно, что маммография- её приработок. Всё грубо и не очень умело. Делает две проекции.  В довершение всего на снимке появляется шар в виде размера вишни, на самом краю груди. Нужно сказать, что с этой частью медицины мне сталкиваться не приходилось.  Заплатили приличную сумму и поехали домой. Любой человек на её и на моём месте что мог подумать, если на снимке круглый шар??? Ну конечно РАК!  Трудно передать, что происходило днями и ночами в нашем доме, пока дочь не устроила консультацию в той же ОАО РЖД, но уже в хирургии, в Москве.  Младший сын приехал за нами. Переночевали у него в Мытищах и утром поехали в Семашко- её все знают. Никакие уговоры охраны, что женщина не может дойти до четвёртого корпуса не помогли. До него было метров триста и мороз! Я держал её крепко под локоть, сын остался за воротами. Шли мы очень долго. Вот тут –то и начался первый приступ настоящей стенокардии. За грудиной появилась сильная боль. Достали нитроглицерин. И кое-как дошли. Нам бы сообразить, что с этой болью её можно было положить в кардиологический стационар, а там разбираться с остальным.  Мы ещё не знали, что такое правило существует, да и «РАК» сидел в башке у обоих!
Хирург- женщина, но не онколог, приняла её. Там они говорили или что-то делали минут сорок, а то и больше. Потом выходит эта врач и Людмила. Врач говорит: «Я измяла ей всю грудь, но никакого шарика я там не нашла!?».  Потом она предложила мне пойти с ней и со снимками к их рентгенологу, а Людмилу в полном изнеможении оставили на стуле. Шли далеко по всяким коридорам и спустились в цокольный этаж. Здесь было царство рентгена, УЗИ и всего, что хочешь и всё в одном месте. Молодая врач – рентгенолог взяла у меня снимки и ушла к себе.  Потом выходит и говорит: «У вашей жены есть родинка на груди?». Я подтвердил, что на верхней части груди у неё всю жизнь была родинка.  Тогда врач- рентгенолог поясняет, что шарик в груди(причём на краю!)- есть проекция рентгеновских лучей от родинки на край груди, как солнечный зайчик и никакого там шара в груди нет!!!   Людмиле стало плохо от этого счастливого открытия. Мы долго сидели в кафе больницы, позвали туда сына и вне себя уже от неимоверного напряжения пили чай и что-то ели.  Вы не можете себе представить, когда вы видите на снимке шарик, а оказывается его нет вовсе, это чувство человека трудно передать!
            Эта проблема УШЛА!   Но осталась стойкая стенокардия, которая уже никуда не уходила и предшествующее лечение у частного врача равнялось нулю, а, может быть и было отрицательным. Я не могу бесконечно пичкать читателя  фармакологией и этот раздел опускаю.  Рака не было!!!
Сын вёз нас домой в свой уездный городок, где не было таких умниц- рентгенологов, а были другие, не очень умные.

Через несколько дней я стал настаивать обратиться к нашему личному кардиологу по поводу уже стенокардии, но Люда доказывала, что ей выписаны лекарства и она их будет принимать. Я не понимал её упорства и у меня была такая  нервная усталость, что ни о чём не хотелось думать. Казалось вот набери номер, вызови такси и езжай к нашему врачу.  Он такой обаятельный человек. А о её враче в интернете в отзывах было написано:
«З---ва – хамка!» Но Людмила упорно не ехала…
Я этого не мог понять, мыслей больше не было. У неё болела спина и она думала, что спина даёт боль за грудиной. Я ничего не доказывал, смирился. Молча и тупо растирал ей спину финалгоном и другими вещами.
Так прошёл январь и февраль 2012 года и наступил март – апогей её страданий!
Боли за грудиной приходили каждый день и ночь. Она будила меня в три часа ночи и просила натереть спину или сделать укол анальгина, иногда диклофенака. Я не спорил и молча делал и валился спать. Она оставалась сидеть в кресле. Ей казалось, что так легче дышать. Никакие мочегонные средства не помогали. Мочи было мало за сутки. Ела плохо и слабела от не выспанных ночей, от усталости от боли, от суши во рту- сахар лез вверх. Перейти на таблетки от сахара по прежнему отказывалась и к нашему врачу не ехала. Март проходил в какой-то эйфории и для неё и для меня. Я что-то делал, бегал в магазин, готовил обеды, подавал ей есть, пить, колол её, растирал.
Но я сердцем и умом понимал, сто мы занимаемся ерундой, нам давно пора быть уже в стационаре, а мы чего-то ждём. Она из последних сил всё ещё пыталась это всё терпеть и принимала лекарства частного врача. Поехать к ней уже не было сил. Да она и не рвалась. Что руководило ей? Не знаю.
15 марта мы вызвали ночью первую скорую помощь. Приехала молодая девушка-фельдшер. Сделала ей кардиограмму, сказала, что инфаркта нет, сделала тот же анальгин и уехала.  А боли за грудиной отнесла на позвоночник.  А что фельдшер? Я уже ранее приводил достаточно примеров – врачей. Вторая ночь, вторая скорая помощь. Ей трудно было дышать. Но парень был без кардиографа, сделал укол и тоже уехал. Сумасшедший замкнутый круг: уезжают и в больницу не берут, даже не предлагают. Третья ночь – тоже скорая. Мужик- фельдшер был постарше. Он тоже был без кардиографа и довольно весёлый( не в спиртном смысле а так по жизни). Он не долго думая сделал ей диклофенак, т.е. от позвоночных болей и долго сидел с ними, рассказывая всякие случаи, потом велел на утро вызвать участкового врача. Ночью понедельник уже наступил.  Утром я позвонил в регистратуру и заказал врача. Мы ждали целый день но никто не пришёл! Во вторник позвонила домой на участковая и сказала, что пришлёт нам невролога и кардиологическую сестру, но только в четверг!!!  Мы уже не вызывали скорых, толку не было, направления тоже не было. Невролог не пришёл. Кардиологическая сестра с кардиографом пришла в четверг! Людмила эти четверо суток не ложилась, так и сидела в кресле, ей было легче дышать. Я спал урывками, подбегая без конца к ней. Если бы я в кардиологии разбирался чуть больше, чем те фельдшера, я бы её на такси ещё неделю назад увёз бы в стационар и сказал бы пусть делают, что хотят. Позднее врач мне это подтвердит- тот самый домашний врач. Он ещё многое мне потом скажет.
Сестра сделала кардиограмму и быстро убежала. Был четверг 21 марта три часа дня. Через некоторое время мне звонит знакомый врач. Он расшифровывал кардиограмму. И по телефону мне сказал: «У вас – беда- ИНФАРКТ! Я вызвал вам скорую».  Да, он не мог не наступить! ОН ПОЛЗ ВСЕ ЭТИ ДНИ, ПОЛЗ СКВОЗЬ ПРИЕЗДЫ СКОРЫХ ПОМОЩЕЙ, СКВОЗЬ ОЖИДАНИЕ ЧЕТВЕРО СУТОК ПРОСТОГО УЧАСТКОВОГО ВРАЧА, КОТОРАЯ И В ЧЕТВЕРГ НЕ ПРИШЛА!
Есть в юриспруденции то ли в ГК, то ли в УК статья 215: оставление в опасности человека должностными лицами». Эта статья сюда подходила, но пока мы с зятем с огромным трудом вертикально! Спускали её к скорой с пятого этажа. В скорой теперь нет санитаров и носить могут только родственники. Она весила семьдесят два килограмма и с зимней одеждой- все восемьдесят. А у меня радикулит. Вот и попробуйте спустить такого человека. Говорят, что есть какие-то брезентовые носилки. Но их не было. Мы стащили её. С трудом уложили на раскладные носилки и вдвинули их в скорую. Она плохо дышала и велела поднять её. Удерживать было трудно. Выгрузка оказалась не менее сложной. Так мы доехали до лифта. Мест не было, она лежала одетая на кушетке. Ждали… Поводом положить её была та самая кардиограмма, которая накануне была сделана медсестрой и я бегал в поликлинику, искал эту кардиограмму, хотя за ними приехала скорая и могла сделать то же самое. В данном случае скорая помощь оказалась – перевозчиком. Грустно. Худо-бедно, но она оказалась в стационаре и я остался возле неё на свою первую ночь.
Каждый раз  после написания очередной части рассказа я падаю в изнеможении на диван и долго лежу, переживая все  эти моменты вновь. Это очень дорогого стоит. Таких городков, как наш, в России десятки тысяч и уровень квалифицированной помощи людям крайне низок. Появление частных врачей, проучившихся один месяц в каком-нибудь медицинском институте, получают как- бы вторую специальность и нагло ею пользуются, не забывая, что людям всё равно идти некуда. Врачи участковые уходят из поликлиник, ищут себе работу в больших городах и остаются только те, которым по возрасту идти и ехать уже некуда. В конце своего повествования я назову их всех по именам и отчествам(без фамилий), но, если они когда-нибудь зайдут в "Проза.РУ" они узнают себя и пусть им станет неприятно от того, как каждый в отдельности, только лишь из-за халатности и равнодушия убивали мою жену... Я иногда плачу, комок подкатывает к горлу: "За что они все лишили её жизни?" Остались дети, но они-взрослые и не со мной. А эти долгие и тягостные вечера и гулкие утра бьют по мозгам, заставляя проживать моменты собственного бессилия помешать этим людям в то время. И что толку в том, что теперь я знаю, как её можно было спасти. Это знаю я, но не они. Я их часто вижу, они "плывут" на работу, полные достоинства, матроны, достигшие званий заведующих отделений. А цена-грош! Мой друг-кардиолог, к которому мы пришли слишком поздно, сказал: "Валерий Иосифович, кардиология в нашем городе умерла. Я выработал свой стаж, а заведующий отделением - пенсионер. Смены нет!"