Пельмени

*   *   *
В одну из пятниц в конце сентября, когда я пришёл с работы домой, мне вдруг сделалось грустно. Вроде впереди два выходных и надо радоваться этому обстоятельству, да вот радости не было.

Дело всё в том, что эти два дня опять предстояло работать в саду, причём без продыху, а это было как ножом в сердце. Разрывалось моё сердце, поскольку душа никак не хотела подчиняться моему телу, которому, как известно, были необходимы помидоры, огурцы и прочие садовые штучки. Душа рвалась куда-то в небеса и хотела чего-то приятного, в отличие от тела. Нет, тело тоже хотело чего-то приятного, но это приятное представляло из себя колбасу с огурцом вприкуску, что не всегда хорошо.  И вот подчиняясь порыву души, я так сказал своей жене:

-Всё лето мы в этом саду вкалывали, даже ни разу на шашлыки в лес не сходили, что прямо скажем прискорбно. А посему есть такое предложение – в сад завтра не ходить! В воскресенье ещё сходим, а завтра надо просто взять и побалдеть!

-Да до конца сада-то осталось чуть-чуть, - так ответила мне на это жена, - потерпи ещё недельки три, а там и всё.

-Так-то оно так, - резонно заметил я, - но всё равно в сад идти не хочется.

-Ну, а если мы не пойдём, то что ты будешь целый день дома делать, - вновь ответила жена, и по её тону я понял, что она сама не прочь в сад этот не ходить. Хоть жена у меня и рьяный садовод, но и ей тоже периодически надоедает всё это дело. Тем более что до конца этих «полевых» работ действительно оставалось ещё недельки две -три.

-Чем заняться дома я найду, дел у меня полно, - опять резонно заметил я.

-Знаю я твои дела, опять будешь целый день стучать клавиатурой на своём компьютере, изображая великого писателя или поэта. Хоть польза была бы от твоих писулек.

-Почему же целый день. Так часика два-три, а потом можно было бы пойти, например, погулять куда-нибудь далеко-далеко.

-Да где тут у нас далеко-далеко пойдёшь гулять, когда весь город можно обойти за полтора часа.

-Ну, куда-нибудь, хотя бы по магазинам.

-А чего по ним ходить, я сегодня в обеденный перерыв всё обошла и всё посмотрела.
То, что у жены на работе в обеденный перерыв обедают только ненормальные, это я знал, а посему не очень удивился, что жена успела все магазины и магазинчики в центре нашего города оббежать в обеденный перерыв.

-Неужели так все-все? – спросил я её.

-Может и не все, но самые главные. Кроме того, холодильник у нас забит всякой едой, и по продуктовым точкам можно и не ходить. Разве только что за хлебом.
-Ага, - подумал я, - всё-таки всё у нас есть да не всё, а посему вот за этот хлеб можно зацепиться.

-Ну, значит, пойдём за хлебом, - вслух сказал я. – Устроим так сказать хлебный день. Тоже занятие какое-то, а это лучше чем горбатиться в саду и всё там перекапывать.

Дело всё в том, что каждую осень жена меня и сына заставляла всё в саду перекапывать, причем зачем  - это мне и сыну было совершенно не понятно. Мы с сынишкой рассуждали так: придёт весна, и всё перекопаем. Но жена нам на это заявляла, что с перекопкой снегозадержание будет лучше, доступ воздуха к корням растений тоже улучшится, а посему урожай будет супер.

-Ладно, - согласилась моя половинка, - в сад не пойдём, устроим хлебный день. Но ведь этого мало. Не будешь же ты целый день ходить по магазинам за хлебом. Надо чего-то ещё придумать.

После таких слов я, честно говоря, облегчённо вздохнул. Поскольку перспектива работы в саду в субботу резко поуменьшилась. Я понял, что супруга моя и сама бы не прочь посидеть дома и поделать бы чего-то приятное для души.

-Может пирог вам испечь? – спросила она.

-Можно и пирог, - согласился я. – А к пирогу гостей позвать да весёлый сабантуй устроить.

-Да!? – заметила жена. – Хотя в этом что-то есть!

-Конечно же, есть, - ответил я. – А может не на пирог, а на что-нибудь посытнее?

-А что может быть посытнее пирога? – удивилась жена.

-Ну, какое-нибудь мяско, например. Ты ведь, насколько я понимаю, пирог мясной делать не будешь, так как это хлопотно.

-Да не очень и хлопотно, но мне кажется, что с яблочками было бы лучше!

-Слушай, а знаешь что, может быть пельмени соорудим. Давно мы чего-то их не делали. А под пельмешки и гостей позовём, Василия, например, с женой. Отметим окончание садового сезона.

-Ну, окончание сезона ещё не наступило, - заметила жена, - ещё всё перекопать надо, но, впрочем, что-то в твоём предложении есть. Надо посмотреть: имеется ли у нас мясо и имеется ли у нас мука.

Перспектива перекапывания в саду грядок вызвала у меня в душе бурю «положительных» эмоций, а посему я сказал:

-На счёт перекапывания не знаю, а вот есть ли у нас мясо и мука, ты уж пожалуйста посмотри.

Мясо и мука у нас были. Это подняло моё настроение до уровня седьмого этажа нашего девятиэтажного дома.

-Надо бы ещё тогда к пельмешкам и водочки бутылочку купить, - продолжила жена свои размышления.

Упоминание о бутылочке ещё выше подняло моё настроение, и душа уже залетала где-то выше нашего дома.

-Всё сделаем, - так заметил я, - причём в лучшем виде, не сомневайся.

-Тогда звони своему Василию и выясняй как там у них обстановка!

Я не заставил себя дважды упрашивать и взял телефонную трубку, чтобы позвонить своему другу. Надо сказать, что подобные вечеринки мы с друзьями проводили периодически, и это нам очень нравилось, поскольку без конца заниматься какой-то работой не приводило ни к чему хорошему.

По тону Василия, голос которого раздался в телефонной трубке, я понял, что и в их царстве-государстве тоже брожение в умах по поводу перспектив на выходные.

-Ну, что – поинтересовался я, - как там у вас обстановка.

-Хреновая, - последовал ответ. – Завтра в сад со всеми отсюда вытекающими последствиями.

-Тогда у меня есть контрпредложение, - сказал я, - которое, если быть точным, сводится к одному: берём фуфырь и в сад не идём.

-Да!? – послышалось в трубке. – А по какому поводу берём фуфырь?

-Да какая разница, - ответил я. – К фуфырю делаем пельмени и наслаждаемся жизнью, а то этот сад, не знаю как тебя, но меня уж точно когда-нибудь в гроб сведёт.

-На счёт гроба не знаю, но вот до кондрашки совсем здесь не далеко. Я сейчас с Ириной посоветуюсь, подожди и не ложи трубку.

Ждать пришлось совсем немного, и поэтому я сразу понял, что пельмени заинтересовали наших друзей очень даже сильно. По крайней мере, когда Василий вновь взял трубку, то в его голосе появились некоторые мажорные нотки, что свидетельствовало о том, что и душа Василия тоже радостно затрепыхалась.

-Всё, - сказал Василий, - вопросов нет. Во сколько нам завтра у вас появиться?

-Давай в четыре, - ответил я, - чем раньше начнём, тем больше посидим для собственного удовольствия.

-Замётано, - ответил мой друг, - завтра в четыре и ни минуты позже. Что нам принести?

Приносить особо было нечего, поскольку всё у нас имелось. Кроме того, жёнушка мне тут, пока я болтал по телефону, намекнула, что и, пожалуй, пирог с яблоками тоже можно для завтра сделать. Однако я так сказал Василию:

-Если вы очень хотите чего-нибудь принести, то принесите чего-нибудь к чаю!

На это жена мне качнула головой, дескать, правильно, пусть принесут чего-нибудь к чаю, а то пирог пирогом, а он может и не получится. Подгорит там или ещё чего.

-Ладно, до завтра, - сказал я в телефонную рубку, на что Василий одобрительно крякнул и отключил телефон.

Вопрос о том, что мы будем делать завтра, похоже, разрешался, причём в сторону очень даже замечательную. От всего от этого моя душа совсем покинула наш дом и устремилась в небеса. Мне даже захотелось по этому поводу даже чего-нибудь написать, стишок какой-нибудь. Но делать я этого не стал, потому что жена могла опять начать ворчать по поводу моих писаний, а мне этого не очень хотелось.

 Самое интересное здесь то, что мои стихи и особенно рассказики жене моей очень нравились, но признаться в этом из чисто женской психологии она не могла, поскольку сколько меня не печатали - гонорара никогда не было. Я не страдаю меркантильными чувствами, а посему был рад хоть тому, что печатают. А вот жена без гонораров признать мои «эпохальные шедевры» эпохальными никак не могла. Поэтому стишок я отложил на завтра.
 
-Утром встану и напишу, пока все ещё спят, - так подумал я к своей радости.

Больше к вопросу пельменей мы в этот вечер не возвращались. Всё у нас было: и мясо и мука, а посему волноваться особо было не к чему. Ну, а на счёт фуфырика, так это завтра пойдём за хлебом и купим его.

Так что супруга моя оставшейся вечер просидела около телевизора, наслаждаясь многосериальным боевиком «Секс в деревне на звероферме», который она смотрела уже по третьему разу и который, по-моему, уже знала наизусть. Но любовь, как известно, требует жертв. Я ещё по этому поводу подумал, что могли бы показать чего-нибудь новенького, вроде «Секса в Антарктиде на замерзающей льдине», но, наверное, его ещё не сняли, потому что, как я понимаю, голым в Антарктиде особо не побегаешь!

Ну, а что касается меня, то я весь вечер изучал цифровой фотоаппарат, который недавно купили, завершив тем самым многолетнее накопление денег в банке.
-Завтра ребята придут, вот и цифровой фотоаппарат испробуем, - так думал я, лежа в кровати, ощущая свою ненаглядную, которая свернулась у меня под бочком.

*   *   *

На следующий день в субботу я, как всегда, встал раньше всех в шесть утра. Я очень люблю эти утренние субботние часы, потому что могу заняться чем хочу. Никто мне не мешает, никто не заставляет делать домашние работы, которые никому делать неохота, но приходится в силу жизненных ситуаций.

Я люблю в это время приготовить моим завтрак, помузицировать на гитаре или даже написать чего-либо. Единственное о чём я тут жалею - так это то, что нельзя попользоваться компьютером «Настей», поскольку он находится в комнате сына. Я было попробовал работать, пока сынишка спит ещё, но «Настя», как всякая женщина, любит поговорить, а посему периодически попискивает нежным женским голоском, от которого сынишка просыпается. Так что приходится мне в эти утренние часы обходиться по-старинке, а именно ручкой и блокнотом. Впрочем, меня это особо не угнетает.

И так, я встал в шесть часов. Я быстренько почистил морковку, натёр её на мелкой тёрке и заправил сметаной. Такой завтрак жуть как мы все обожаем. Морковка она придаёт силы и уверенность своим мыслям и чувствам.

После этого я запустил стиральную машину, пусть себе стирает, и пошёл писать песенку про пельмени. В результате вот что у меня получилось.


Песенка про пельмени

Без пельменей жизнь плохая,
Не годится никуда.
И вот твёрдо это зная,
Мы творим их, господа.

Вся семья уселась дружно
За обеденным столом,
Мы имеем всё, что нужно –
Фарш и тесто колобком.

Припев:
  Кто пельмень не едал, то не знает -
  Радость жизни, поверьте же мне.
  Мясо в тесте сердечко желает
  Наяву видеть, а не во сне!

А уральские пельмени
Знамениты и вкусны.
Лепим их втроём без лени
На дощечке из сосны.

Будет ужин расчудесный
Тихим этим вечерком
И рассказ прямой и честный
О пельмене дорогом.

Припев.

Не знаю, кому как, а мне моя песенка понравилась. Хотя не исключено, что я подвластен самобохвальству. Но, однако, здесь доложу, главное чтоб самому нравилось, а на остальных мне по «барабану». Нет, конечно, если мои «эпохальные шедевры» кому-то понравятся, то и слава богу. У меня тут возражений никогда не было и не будет.

Удовлетворённый тем, что я успел уже сделать, я понял, что пока у меня особых забот здесь на кухне нет. После этого примерно с часик-полтора я брякал на гитаре, получая от этого огромное удовольствие.

-Надо посмотреть, что там у нас за мясо есть, - мелькнуло у меня в голове. – А потом разморозить его и сделать фарш.

Сделать это пораньше надо было потому, что если я начну это делать в присутствии моей половинки, то без советов как это делать, не обойтись. А я терпеть не могу, когда мне дают советы в тот момент, когда я чего-то делаю. Впрочем, это касается не только меня, а, наверное, всей мужской части населения земного шара, поскольку женщина это не женщина, если не любит давать советы из серии «как надо правильно держать молоток в момент забивания гвоздя»! А я вот прожил уже полвека и так, по понятиям жены, не научился, как правильно держать молоток. А что касается фарша, так я тут вообще ничего не понимаю, хотя приготовление этого фарша, как мне кажется, чисто мужская работа.

Я точно знаю, что можно давать советы, если мясорубка электрическая, поскольку тут и женщине не слабо фарш этот сделать. Но если электрической мясорубки нет, а есть только ручная, обычная, то толку от женщины при приготовлении фарша абсолютно никакого. Так что приготовление фарша – это моя задача, а задача моей ненаглядной в это мгновение – это давать советы! Так что я пошарился в тёмных закоулках нашего холодильника и извлёк на свет божий кусок замороженного мяса, говядину. Насколько я знаю из советов опять же моей половинки, надо обязательно в говядину положить кусочек свинины, причём жирной. Фарш от этого получается более мягким, если так можно вообще сказать про фарш. А посему я опять же пошарился в тех же тёмных закоулках холодильника и извлёк на свет божий кусочек свинины. Свинина была жирной и, по моему мнению, самой подходящей для фарша. Я при помощи кухонного томагавка снял скальп с этого свиного кусочка и положил его в общую чашку, где уже лежал и наслаждался последними мгновениями жизни кусочек говядины. После этого я всё это отправил в микроволновую печь для размораживания.
Но мечтам моим относительно того, чтобы сделать фарш без советов, не суждено было сбыться. В нашей комнате послышалась какая-то возня и  в кухню вошла заспанная моя жена.

-Ты что, - спросила она, -  уже фарш начал делать?

-Угу, - ответил я, - хотел вот пораньше, да не получилось.

-А ты свинины достал, - начала советовать жена, - без свинины никак, учти.

Я это сразу в душе своей учёл, а посему мне ничего не оставалось делать, как снова сказать «Угу!».

-И смотри, свинины надо немного, поскольку в противном случае фарш получится жирным, а это опять же плохо, - продолжила супруга.

Я тут в третий раз сказал «Угу!», поскольку опять же ничего другого в своём словарном запасе не нашёл.

-И смотри, в микроволновке не слишком размораживай, так как мясо лучше молоть, если оно чуть-чуть заморожено!

Я в четвёртый раз сказал «Угу!», в душе надеясь, что жена сейчас пойдёт умываться и приводить себя в порядок. Но моим мечтам сбыться снова было не суждено!!!

-Мясорубку покрепче привинчивай к столу, чтобы она в процессе приготовления фарша не ёрзала. Терпеть не могу, когда мясорубка ёрзает! – продолжала жена в своём любимом стиле.

Больше я уже советов терпеть не мог, так как это могло продолжаться до бесконечности, а посему намекнул жене, что её ждёт, пардон, туалет, в котором надо сделать важные утренние дела, и ванна, в которой надо умыться.
Жена замолчала,  и по её глазам я понял, что она очень даже недовольна, что я вот не слушаю её советов. Однако она ничего не сказала (милая моя на моё счастье может вовремя остановиться, главное ей в этом помочь), закрыла дверь в кухню и пошла совершать утренние дела.

А тем временем мясо в микроволновке разморозилось, причём до кондиции, в которой её как раз и молоть на мясорубке. Я, как вы сами понимаете, не настолько уж ничего не понимаю, а посему знаю, что мясо действительно лучше молоть слегка подзамёрзшим.

-Промолоть бы мясо до того мгновения, как моя совершит все утренние омовения, - подумал я, хотя это было, прямо скажем, не реально, - а то опять советы пойдут.
С этими мыслями я привинтил мясорубку нашу к кухонному столу, причём действительно постарался покрепче, чтоб она не ёрзала.

После этого я засунул кусочек мяса в мясорубку и начал процесс приготовления фарша.

А тут и моя кончила утренние процедуры, а посему вошла в кухню симпатичной и сверкающей. Господи, как же мне нравится вот такой её вид! Я готов до бесконечности слушать советы, только бы видеть жену такой, как сейчас. Я даже на мгновение забыл про мясорубку и про советы. Но после утренних процедур жена была в состоянии нирваны, а в таком состоянии, как правило, мы про советы забываем.
Поняв, что советы оставлены на потом, я с энтузиазмом принялся делать фарш и через пятнадцать минут он был готов. А тут снова начались советы. Оказывается в фарш нужно положить лука (а лук я приготовил заранее и тоже смолол вместе с мясом), а потом посолить и, что самое главное, положить в холодильник. Я, конечно, не знал, что обязательно в холодильник, а собирался его, естественно, поставить на комфорку газовой плиты и её, эту комфорку, включить.

В общем, фарш был приготовлен и на этом пока мои утренние деяния на поприще пельменей заканчивались. Теперь надо было приготовить тесто, а вот это уже женская работа. Я в тесте ничего не понимаю, знаю лишь то, что оно бывает пельменное и сдобное, и что, как нестранно, для пельменей нужно пельменное. Так что я смело пошёл на балкончик покурить, погода ещё позволяла мне покуривать на балконе.

*   *   *
После завтрака наступила очередь моей жены внести лепту в процесс операции «Пельмени». Она начала готовить тесто. Я присел на стульчик и стал наблюдать, как она это делает. Мне всегда нравится вот так вот сидеть и наблюдать, не говоря при этом ни слова. Просто в такую минутку я ощущаю в своей душе, что вот жена – хозяйка дома и хранительница очага. Конечно, в эти мгновения можно тоже начать советовать, как правильно делать тесто, но я этого не делаю. Во-первых, потому что ничего в этом тесте не понимаю (впрочем, для советов это не проблема и даже наоборот, чем меньше понимаешь, тем больше можно надавать советов), а во-вторых, просто не люблю это делать. Ну, зачем, к примеру, говорить, что вот ты замешиваешь тесто не по ГОСТу, а от «балды», руководствуясь личной интуицией, хотя, конечно, по ГОСТу было бы лучше. Это и так всем понятно.

Так что я, ещё раз повторюсь, помалкиваю и только наблюдаю. И надо сказать, жена мне за это благодарна. Более того, в этот момент жена мне даёт советы по поводу того, что она делает. А раз делала она тесто, так что советы были про тесто. Жена мне рассказывала, что нужно для этого теста взять, как сделать, чтобы тесто получилось не жидким с одной стороны, но и не слишком тугим с другой. Более того, так же был затронут вопрос о том, как это тесто лучше раскатывать, чтобы пельмени получились как надо.

Я всё это слушал, в одно ухо впускал, в другое выпускал, и от этого на душе было хорошо и приятно. Одним словом идиллия.

-Сделаю я тесто побольше, - говорила при это моя половинка, - чтобы пельменей тоже получилось много. Гости гостями, попируют и уйдут, а мы ещё некоторое время будем есть пельмени.

-Это какое такое некоторое время? - удивился я, потому что знал способности своего желудка и особенно способности желудка сынишки, а посему очень удивился, что жена моя тешит себя вот такими иллюзиями.

-Хотя бы с недельку, - мечтательно произнесла жена.

Я над этим слегка в душе похихикал, ведь это была мечта из разряда «голубых», поскольку был уверен, что пельмени будут уничтожены за два дня, причём без следов. Однако вслух я смеяться не стал, раз жена хочет помечтать, то пусть и мечтает.

А тут проснулся мой сынишка и в кухне зазвучал его бас. Оказывается, мы своей вознёй мешали ему спать, а посему пришлось вот так рано вставать. Правда, на часах было половина десятого, а поэтому я лично не считал, что сын слишком рано встал. Кроме того, на кухне возились мы потихонечку, так что сын и здесь был не прав. Но он придерживался другого мнения.

-А что это тут вы делать собрались? – спросило подрастающее поколение, которое, в общем-то, уже выросло. – Неужели пельмени?

-Представь себе, - ответила на это наша мама. – Только ради бога, потребляй эти пельмени потихонечку и с чувством собственного достоинства, а не так, как будто ты вернулся только что с голодного края. Кроме того, вот тебе задание, сейчас замесишь тесто, чтобы оно получилось как надо. У меня тут силов в руках для этого нет.

-Так вот же папа, - заявил на это сынишка, - он тебе и замесит.

-Я не могу, - ответил на это я. – Ты разве не видишь, что у меня аллергия!

-Какая ещё аллергия, - удивился сын, - сопли ты не пускаешь, кашлять не кашляешь, так что давай.

-Да действительно какая? – удивилась наша мама. – Бери и замешивай.

-Не могу, - продолжал я гнуть свою линию, - у меня аллергия и причём, как вам не трудно догадаться, на работу. Не могу тут работать и всё тебе, вредно мне это много делать. Кроме того, фарш я сделал, а остальное делайте сами, в том числе и тесто.

-Так кто-нибудь поможет мне? – уже возмущенно сказала моя жена.

-Ладно, так и быть. Сейчас умоюсь и замешу тебе всё, - сказал сынишка, которому тоже, как я понял, захотелось внести свою лепту в изготовлении пельменей. Кроме того, не смотря на все завихрения переходного возраста, он у меня был добрым и отзывчивым и, что самое удивительное, периодически нам помогал в домашнем хозяйстве.

Так что я остался со своей аллергией, а посему продолжал сидеть на стульчике и наблюдать за моими домашними.

Сынишка действительно замесил тесто, но при этом без ворчаний не обошлось. Оказывается надо учить физику с мат.анализом, иначе на лекции, что будет завтра в институте, он попросту ничего не поймёт. Но как я понял, месить тесто это интересней мат.анализа и самое главное мозгов здесь особых не надо. Это вам не производные брать.

Одним словом через десять минут тесто было готово. Супруга моя положила колобок этого теста на стол и прикрыла небольшой кастрюлей.

-Пусть отстоится, - так сказала она, и на этом процесс подготовки к деланью пельменей был закончен. Всё у нас теперь было, как я уже говорил в своей песенке – «фарш и тесто колобком».

-А когда будем лепить? – спросил я, поскольку моя аллергия сразу же по моменту изготовления теста пошла на нет.

-А вот ребята придут и мы вчетвёром всё быстро и наляпаем, - ответила на мой вопрос жена и добавила, - заодно и пообщаемся.

-А когда сходим за фуфырьком? – не унимался я.

-А вот сейчас передохнём десять минут и пойдём. Заодно хлеба купим, - вновь ответила мне жена.

-И колбаски тоже купите, - послышался голос сына. Сынишка мой принципиально не мог обойтись без колбасы, причём вполне готов был эту колбасу закусывать пельменями, или наоборот пельмени колбасой, посыпая всё сахаром. Почему именно  колбасу он засыпал сахаром, я никак не мог понять, ведь эти две вещи, на мой взгляд, не совместимы. Но каждый раз на мой вопрос «зачем сахар?» сынишка говорил чего-то нечленообразное, смысл которого сводился к следующему: «Ты, папа, отстал от жизни и ничего уже в ней не понимаешь!!!» Да уж куда мне с высоты моих лет чего-то понимать в этих компьютерах, мобильниках, цифровых фотоаппаратах и вот, что самое интересное, в колбасе с  сахаром.

Но на желание моего сына относительно колбасы к пельменям супруга отреагировала очень просто:

-Обойдёшься, ещё тебе колбасу копчёную (а другую сынишка не признавал) к пельменям. У нас что, деньги сыпятся из кармана?

Поняв, что колбасы с сахаром ему нынче не видать, сын издал опять же какой-то нечленообразный звук, в котором слышались нотки разочарования.

Так что, отдохнув минут пятнадцать, мы с женой стали собираться на улицу, чтобы купить хлеба и фуфырик.




*   *   *

А на улице было как-то, в смысле погоды, средне. Не особо жарко, но и не особо холодно. Обычная наша уральская погода в конце сентября. Бабье лето отгремело, и природа казалась скучной и грустной. К тому же был листопад да довольно сильный, который сразу же настраивал сердце на минорный лад. Правда, впереди у нас были пельмени, а посему, по крайней мере, на меня вся эта грусть и весь этот минор не очень действовали. А вот на жену наоборот.

-Ну, вот, - сказала она, - всё. Теперь больше полугода зимы, больше полугода холодов и ненастья. Как всё-таки у нас здесь на Урале лето коротко.

А лето на нашем Урале действительно коротко, всего-то можно считать два месяца – июнь и июль. В августе у нас уже ночи холодные, так что за летний месяц его можно и не считать. А весь остальной год холод, морозы или противные и непрерывные дожди. Даже весна у нас не такая яркая, как скажем в средней полосе или даже в Сибири. Север у нас рядом со своими ветрами и холодами.

-Первым делом, - сказала жена, - купим хлеба, а уж потом пойдём за твоим фуфырьком.

-Хорошо, - согласился я, - Ты сходи, а я вот тебя здесь на лавочке подожду.
Супруга моя исчезла в дверях магазина, а я же закурил вкусную папироску и сел на скамеечку, разглядывая народ, которого на улице, несмотря на субботу, было уже довольно много.

Неожиданно рядом со мной откуда-то сбоку появилась помятая личность бомжовского вида. Эта личность секунду потопталась около меня и неожиданно заявила:

-Привет!

Я тоже ответил «Привет!», хотя, что это за субъект мне было непонятно, но раз говорят тебе «Привет», то почему бы не ответить тем же.

Видя, что я вступил с ней в контакт, бомжовского вида личность ещё секунду потопталась и произнесла:

-Как жизнь?

-Нормально, - ответил я, а сам подумал, «Ага, сейчас разговор на деньги перейдёт!»

И точно, минутку порассуждав о том, как она эта «жизь» и как в ней «хреново», бомжистого вида мужик перешёл к главному. Все эти «Привет» и «Как жизь?» были только цветочками.

-Слушай, браток, - заявил бомж, - червонцем не выручишь. Жена подлюка все деньги забрала и мне ничего не даёт. А опохмелиться надо.

Я посмотрел на этого бомжа, на его помятые формы и подумал:

-Что-то не очень похоже, чтоб у тебя вообще была жена!

А вслух произнёс сокровенную фразу, которую очень люблю произносить в подобных ситуациях:

-Я что, на ненормального похож?

От этой моей фразы бомж как-то скукожился и с нескрываемым разочарованием произнёс:
 
-Да нет, не очень!

После этого он ещё минуту бубнил мне что-то про жену-подлюку, которая денег не даёт, а опохмелиться надо. А после этого он уже не таким уверенным голосом ещё раз попробовал поканючить:

-Ну, так что - не выручишь!

-Не-а, - с нескрываемой радость произнёс я.

Бомж плюнул, видно с досады, и исчез из поля видимости моих глаз, причем так же, как и возник, просто растворился в толпе.

-Чёрт, - подумал я, - ну, и везёт же мне на подобные личности.

А на подобные личности мне действительно везло, очевидно они меня принимали за какого-то простофилю, каким я, в общем-то, не являюсь.

После этого про бомжа я сразу забыл, а тут и супруга из магазина вышла с буханкой хлеба.

-Пошли за фуфыриком, - так сказала она. – А хлеб свежий, даже ещё горячий, видно только что привезли.

И мы пошли в винный магазин.

А в винном магазине чего только не было! Фуфыриков, причём на любой вкус, было полно. Мы с женой остановились около витрины и в некоторой растерянности уставились на неё. После всяких войн за трезвость наступила, как я понимаю, полная свобода деятельности на винно-водочном фронте.

-Давай, - сказала моя половинка, - вам с Василием купим водочки, а нам чего-нибудь такого из серии виноградных вин.

С водочкой, в принципе, было всё ясно, хотя тут тоже разнокалиберных бутылок хватало, а вот с вином...

-Смотри, - вдруг произнесла жена, - вон бутылочка, а на ней надпись «Бургундское». И стоит-то всего восемьдесят пять рублей.

-Чего-то я сомневаюсь, - произнёс я, - что это «Бургундское», потому что настоящее «Бургундское», думаю, рублей за восемьсот стоит.

-Но, тем не менее, давай попробуем, возьмём бутылочку!

-Ну, почему одну, тогда уж надо две. Вспомни, как Де'Артаньян искушивал три бутылочки, а потом вскакивал на коня и устремлялся куда-то там за подвесками.

 Слабенькое оно, наверное, потому что лично мне кажется, что после трёх бутылочек, не только что на коня вскочить, но даже на своих двоих дойти куда-то сложно. Хотя, может быть, народ сейчас просто измельчал, как у Лермонтова: «Богатыри, не вы!»

-Да хватит нам и одной, - прервала мои словоизлияния жена, - А если захотите на коня вскочить, так и быть, попробовать это «Бургундское» мы вам дадим.

В результате мы купили бутылочку водки с радужным названием «Исток» и бутылочку этого самого «Бургундского», которое по моим понятиям «Бургундским» не являлось.

 Скорее всего это была какая-то подделка. Но жену я отговорить не смог, видно у нее в крови было желание всё-таки после этой бутылочки быть способным залезть на коня.

Со всем этим мы вернулись домой. Всё у нас для приёма гостей было, в общем-то, готово. И тесто с фаршем и фуфырики, и что, самое главное, настрой у нас был соответствующим.

В результате я решил, что можно поспать пару часиков, о чём и сказал своей дрожжайшей.

-Иди - ответила она, - а я, может быть, пирожок сладкий с яблоками, пока ты спишь, сотворю.

По этому поводу я ещё раз подумал, что какая у меня жена всё-таки молодец и отправился спать.

*   *   *

Василий и Ирина пришли вовремя, а именно без пяти минут четыре. Настроение у них было хорошее, и я даже обрадовался тому, что им мы дали повод не ходить куда-то там в сад и провести субботу на поприще борьбы за урожай. А всем известно, что эта борьба может продолжаться до бесконечности, если вовремя не одумаешься!

Друзья наши пришли не с пустыми руками. Они принесли великолепный торт Ирининого приготовления и бутылочку вина. Причём бутылка у него была точно такая же, как и у нашего «Бургундского», но называлось оно по-другому – «Чёрный монах». Чем уж так понравился нашим друзьям этот монах, было не очень понятно, а уж чем он отличался от «Бургундского» тем более. Лично я понял, что это всё наливалось из одной бочки, просто мастеру-изготовителю, очевидно, сегодня хотелось назвать вино «Бургундским», а завтра «Чёрным монахом». Однако по этому поводу я переживать не стал, тем более, что бутылочку водки и две бутылки красного вина нам просто не осилить. Такие уж мы пьяницы!

-Где пельмени? – первым делом спросил Василий. – Я, можно сказать, три дня не ел, чтобы полностью вкусить букет  мяса в тесте. Давайте скорее за стол!

Пришлось друга моего разочаровать.

-Их ещё слепить надо, - так сказал я тихо, поскольку после этих слов ожидал бурю возмущения.

-Да, - разочарованно произнес мой друг, - а я-то думал!

-Я не знаю, что ты там думал, - ответил я, - но вот тебе передник и марш на кухню, сейчас за двадцать минут всё и слепим. А то уж прям, как фон-барон, всё тебе подавай. Может ещё и разжевать, чтобы ты только и глотал.

-Нет, - послышался ответ, - тут теперь уже я тебя разочарую. Жевать я буду сам, тем более ведь у тебя, как я знаю, собственные зубы отсутствуют.

Что, правда, то правда, у меня в моём рту осталось не больше пяти собственных зубов. Точное количество оставшихся жевательных отростков я не знал, поскольку у стоматолога был давно и, чтобы определить это количество, надо было идти к нему. А этот поход, как вы сами понимаете, я откладывал как только мог, хотя бы потому, чтобы не расстраивать себя имевшимися в зубах дырками и дырочками. Я предполагал, что у меня осталось три собственных зуба, в которых имелось штук десять дыр, кариесов по научному.

Одним словом Василий взял у меня фартук, примерил его на себя, но надевать не стал. Он протянул его своей жене и сказал:

-Ты знаешь, дорогая, этот фартучек очень тебе к лицу. С ним у тебя пельмени получатся сверх-супер, так что одевай и приступай.

-А ты? – поинтересовалась Ирина.

-А я не могу. Мне надо обсудить с Андреем вчерашний футбольный матч, а это для мужиков самое главное при хождении в гости.

-Тогда и мы не можем! – вступила в разговор моя половинка. – Дело в том, что сейчас начнётся очередная серия «Секс в Занзибаре при солнечном угаре», а это дело не воспринимается вместе с изготовлением пельменей. Так что придётся пельмени лепить вам, мужикам.

-Нет уж, - не выдержал я, - все идём на кухню лепить пельмешки, а там мы с Василием и обсудим вчерашний матч. А для вас, милые дамы, мы включим на кухне телевизор, и вы будите смотреть свой «Секс в Занзибаре при солнечном ударе»!

-Не « в ударе, а в угаре», - поправила меня жена со смехом. – Ладно, идём все на кухню, лепим пельмени и смотрим телевизор.

На кухне супруга моя быстро приготовила всё, что было необходимо для пельменей. Тесто, фарш, скалку, дощечку, ну, и так далее. Я же тем временем включил наш маленький кухонный телевизор и настроил его на тот канал, где начался «Секс в Занзибаре...». Смысл всего этого «Секса», как я понял с самого начала, заключался в том, что по экрану телевизора бегали полуголые девки и искали себе мужиков, так сказать для разжижки. И надо сказать, эти поиски мне через пять минут надоели, как, впрочем, и Василию.

-Значит так, - сказал я своё веское мужское слово – вы, дорогие женщины, идёте в большую комнату и смотрите там свой секс, а мы тут вдвоём быстро с пельменями справимся. Если что, сынишку моего позовём, пусть тоже внесёт свою лепту в пельмени.

-Замечательно, - ответила моя жена, - тем более, что до конца серии осталось-то минут пятнадцать. Мы их посмотрим, а потом присоединимся к вам.

После этих слов моя жена вручила Василию скалку, и они вдвоём с Ириной удалились в большую комнату.

Конечно, по идее жена должна была отдать скалку мне, как спутнику жизни. Но ненаглядная моя знала, что с какой стороны подходить к этой скалке я не ведал, а посему передала её Василию.

Василий при этом повертел скалку в руках и сказал многозначительно:

-М-да!? Вот она тяжёлая мужская судьбинушка!

И по вот этому «м-да!?» я понял, что мой друг тоже в особом ладу со скалкой не был!

Итак, наши женщины удалились, а мы остались вдвоём на кухне, чтоб лепить пельмени.

 


*   *   *

-С чего начнём? – сказал я, когда мы с Василием остались одни на кухне.

-С рюмашки! – ответил Василий, - А то так на трезвую голову скалка нас слушаться не будет, поскольку и ты и я не понимаем, с какой стороны к этой скалке подходить!

-С рюмашечки так с рюмашечки, - отреагировал я, - а на счёт скалки, так это сынишку моего надо позвать. Когда мы делаем пельмени семьёй, то, как правило, он только ей и орудует.

-Давай! Но сначала по рюмашечке!

Я достал из холодильника запотевшую бутылку водки, налил нам по рюмашечке, и мы за будущие пельмени выпили. И надо сказать, что сразу после этого скалка показалась нам не такой уж и страшной. Но всё-таки я пошёл за сыном.

У него, как впрочем всегда, в комнате был включён компьютер, на котором он играл в очередную мордобитскую игру и, кроме того, этот же компьютер завывал душераздирающей музыкой. Сын был настолько увлечён мордобитием, что моего прихода и не заметил. А я первым делом выключил музон. Только после того, как прекратились душераздирающие вопли, сын удостоил меня своим вниманием.

-Включи обратно музыку, - так заявил он мне.

-И не подумаю, - ответил я, - пошли на кухню, там тебя ждёт скалка.

Я думал, что сейчас начнётся буря возмущений, что вот, дескать, я тут занят важным делом, а ты, папа, со своей скалкой и пельменями. Но этого не последовало. Всё-таки и у сына моего есть какой-то предел, когда можно осатанеть и от музона и от игры мордобитской. Сынишка встал и без возражений выключил компьютер, после чего пошёл на кухню.

И тут, надо сказать, работа у нас закипела. Сынишка резал тесто, потом раскатывал его скалкой, а мы с Василием, благо скалка теперь нас не пугала, лепили пельмени.

Мы были настолько увлечены, что даже не заметили, как из комнаты на кухню пришли наши женщины.

-Супер серия была, - сказала моя жена, - он чёрный, она белая, верх сексуализма!

-Сексуальности, - поправил её Василий.

-Пусть будет сексуальности, - вступила в разговор Ирина, - но когда она белая, а он чёрный, то это значит, что они там совсем по любви изголодались!

После этого наши половинки засмеялись и стали помогать нам. Сынишка мой тут же понял, что он здесь больше особо не нужен, а посему опять поспешил в свою комнату. Очевидно, пельмени проветрили его голову, а посему опять можно было её нагружать мордобитием.

Пельмени мы сделали, как я и предполагал, буквально за двадцать минут. Нам хватило и теста, и фарша, и всего прочего.

-Пока тут всё будет вариться, - сказала моя жена, - пойдём накроем на стол.

А накрыть на стол, это значило, что надо выключать компьютер, поскольку он стоит у нас как раз на гостевом столе. Однако я здесь просто недооценил сына. Оказывается, он уже всё давно продумал, а именно, как себя надо вести, если потребуется гостевой стол.

Оказывается, он вбил в свою многострадальную стену кучу гвоздей и крючочков, на которые можно было повесить все части компьютера. А стена была действительно многострадальной. Дело в том, что чего только сын сюда не вешал. И какие-то фотографии, и какие-то фантики от жвачки, и даже бутылки алюминиевые из-под пива. А сейчас вот он развесил свой компьютер, радуясь тому, что как он всё здорово придумал, развесил компьютер на стене и играй. Я, правда, боялся, что всё это может грохнуться на пол, поскольку сопромата в институте сын ещё не изучал, но разбрасывать работающее чудо современной техники по всему полу - тоже не дело.

Так что сын неспеша, с чувством собственного достоинства, освободил нам стол и продолжил своё любимое занятие, а именно лупцевание по клавишам клавиатуры, которую он как-то умудрился прицепить к книжной полке.

Мы разложили стол, расстелили на нём скатерть, которую жена моя всегда доставала по случаю прихода гостей, и стали выкладывать на этот стол все яства из холодильника, которые мы приготовили. Оказывается пока я дрых, моя половинка соорудила и салатик, и винегрет, достала грибочки солёные и ещё много всякого. Конечно, такое количество еды мы вчетвером не съедим, но согласно нашему российскому менталитету еды должно быть много и чем больше, тем лучше.
Пока мы возились со столом, первая партия пельменей под чутким наблюдением Василия и Ирины сварилась. В результате мы все уселись за стол, и наш вечер отдыха и расслабления от всего земного начался.

Заключение.

Как все-таки хорошо, что к нам периодически приходят гости. Есть где отвести душу, есть где почесать языком, и есть где расслабиться. Это самое главное. Даже пельмени можно считать второстепенным, потому что, как мне кажется, человеческое общение - самое замечательное дело на свете. Нет, пельмени - это тоже преотлично, но без общения эти самые пельмени не будут так легко потребляться животом, не будет того куража, который всегда бывает в дружественных компаниях.
Вот и у нас. Чего мы только за этот вечер не обсуждали. Даже сад в наших разговорах приобретал вид чего-то замечательного, куда ходить одно удовольствие, и без которого человеческая жизнь невозможна.

Кроме всего этого, в таких вечеринках у меня есть возможность показать людям своё творчество, а посему я пою песенки и читаю свои рассказы. Вот и сейчас моя «Песенка про пельмени» пошла буквально на «ура». В результате душа моя поняла, что муки творчества, связанные с пельменями, были не зря, что волновались мы тоже не зря, и что суетиться нам сам господь велел.

Ну, а что касается голубой мечты моей жены, что пельмени мы будем есть недельку, естественно, так и осталась голубой. И мы тут с Василием постарались, и супруги наши, ну, а что касается моего сынишки, так у него вообще был праздник живота, поскольку он быстро сообразил, что есть сегодня можно в неограниченном количестве и никто тебя за это не осудит.

Даже «Бургундское» подозрительного разлива оказалось не таким уж и плохим вином, пусть и несколько сомнительным. Это, конечно, было не настоящее «Бургундское», но, тем не менее, это было неплохое вино.

Единственным, что было плохо, так это то, что время в таких компаниях имеет свойство бежать семимильными шагами, а посему мы и не заметили, что подошло одиннадцать часов вечера и нам следует завершать нашу вечеринку.
Но сдаётся мне, что это непоследняя наша встреча, а значит теперь можно погрузиться и в обычные домашние хлопоты.

Будут у нас ещё пельмени, ну, если не пельмени, так какие-нибудь чебуреки или какой-нибудь торт замечательный, который в одиночку и употреблять нельзя.
Так что жизнь после наших пельменей опять засверкала своими приятными гранями, всё нам показалось в радужном свете, и мы расходились довольные сами собой и окружающим миром. Завтра опять новый день, который принесёт нам разные впечатления, разные заботы и прочие вещи, которыми так богата наша жизнь!!!


09.09.2005 12:57
Смолюк А. Л.