Лето 75го

               

Вечерело. Над рекой поднимался туман. Было тепло и сыро. На небе появлялись первые звезды.
Справа от дороги шелестела листвой кукуруза, слева легкий ветерок доносил запах цветущей гречихи.
По дороге шагало несколько парней. Они весело смеялись, может от веселого рассказанного анекдота, но быстрей всего от молодости. Они шли в соседнее село в клуб. Самым разговорчивым и шустрым был Юрка. Это он всегда подбивал ребят из бригады, идти в кино и на танцы.
Он любил жизнь, а жизнь для него было движение во все то, где он еще не был.
Невысокого роста, крепыш, на вид восемнадцать, но из разговора было понятно, что он уже отслужил армию и лет на пять старше того как выглядел.
Поля закончились, и парни вышли на сельскую улицу.
Во дворах заливались звонким лаем, встревоженные шумным разговором чужаков разноголосые собаки.
 Женька нагнулся, поднял камень, и швырнул в собаку.
- Зачем ты так? – Спросил Юрка, – пусть лают, на то они и собаки.
- Да задрали!
Уже полностью стемнело, небо было усыпано яркими звездами, свет фонарей привлекал мошек и бабочек, которые кружили, создавая, движущееся вокруг фонаря облако. Парни направились к центру села, туда, где светилось множество огней. Здесь стояло здание с колоннами на входе, самое большое и самое красивое в селе. Это был клуб.
Парни вошли в фойе, Юрка окинул взглядом всех присутствующих. Он сразу по опыту соображал, на, что можно рассчитывать в этом клубе. Опыт ему подсказывал, что драки не будет, не тот контингент. Так, может дойти до легкого разборняка, который закончится простым базаром, конечно если большего они не захотят сами. А с девчатами здесь без проблем. Юрке сразу приглянулась блондинка, он любил светлых. Женька прошел к креслам, и кивком головы позвал Юрку. Пришедшие парни растворились среди местной молодежи.  Одни уже соображали насчет выпить, другие присоединились к столпившимся вокруг стола, об который лихо стучали любители домино. Юрку и Женьку больше интересовали девчата, хотя они тоже были не прочь, выпить и забить в козла. Но сейчас для них были важней девчата. У Юрки вообще во всех случаях жизни на первом месте были девчата. Он любил флирт, ему нравилось знакомиться с новыми девчонками.   
Это вроде как игра, когда ты выбираешь, и, выбрав, стремишься к ней, не зная чем это кончится. Но ты стал на этот путь, и идешь к цели, нервничая, побеждая волнение, играя, догадываясь, что именно надо этой девушке. Уделяешь ей внимания ровно столько, чтобы она начала капризничать и отказывать. Потом переходишь к другой показывая, что ты первую оставил в покое, чем вызываешь в ней ревность и злость потому, что она думала, что ты уже принадлежишь ей и вдруг облом.  Она желает, чтоб ты вернулся, потому, что она лучше той, с которой ты сейчас, но ты ждешь, ждешь до последнего, чтоб потом, когда она уже уверена, что ты к ней больше не подойдешь, ты подходишь, забираешь ее и уводишь, и она уже не отказывает, потому, что уверена в том, что в любое время ты можешь уйти.
- Как тебе вон та светлая, - спросил Юрка.
- Да так, ниче.
- А вон смотри две, та постарше симпатичная.
У противоположной стены сидели две девчонки, ни чем не выделяющиеся среди других. Обе были темноволосые, младшая с глуповатым видом. Юрка рассматривал старшую, она взглянула на него. Юрка поймал ее взгляд, в нем было что-то теплое. Юрка улыбнулся и подмигнул.
- Слышь  Жека, как ты думаешь, какой заняться?
- Не знаю.
 - Хочешь вон той, что постарше?
- Женька пожал плечами, он был не совсем уверен, но Юрка уже наметил цель. После взгляда девушки  он был уверен, что не пролетит мимо «денег».
Раздался звонок, приглашающий в зрительный зал. Парни и девчата проходили, и усаживались на понравившиеся им места. Юрка с Женькой уселись сзади тех девчонок, которые в фойе сидели напротив.
Погас свет, начался фильм, все стихло. Фильм был старый и не интересный, Юрка наклонился к плечу девушки, и спросил:- Вам нравится фильм?
- Не очень.
- Тогда пойдемте, погуляем, будет веселей.
Девушка молчала. Юрка подождал ровно столько, сколько считал нужным и прошептал.
- Ну, что красивая, пойдем?
  Девушка помедлила, потом ответила:- Немного погодя.
Но Юрке не сиделось, он опять наклонился и прошептал.
- Может все-таки, пойдем?
- Может быть. Но она понимала, что парень отстанет не сразу, и можно набить цену, и на следующее приглашение ответила:- Нет.
Юрка понимал, что если продолжать приставать, то может ни чего не выйти. Это игра, кто кого. И он оставил девушку в покое, что конечно ей, как и любой бы другой не понравилось, ведь только, что ей было уделено столько внимания, и вдруг ничего, тишина. На экране парень, стоя на коленях, объяснялся девушке в любви. Он был пьян, и это выглядело смешно, но слова, которые он говорил, были прекрасными. Девушка не выдержав молчания, повернулась к Юрке и прошептала: - Видите, как надо говорить, а вы наверно и слов таких не знаете.
Юрка знал такие слова, он много читал, знал много стихов, даже очень много, если взять его окружение. И как не странно, он сам писал и довольно таки давно. Два года назад он был отчислен из института, хотя и с первого курса, но это тоже что-то значило.
- Пойдем лучше гулять, - ответил он.
Девушка оглянулась, и многообещающе посмотрела на него:- Скоро кино кончится.
До конца фильма они молчали. Включили свет и все потянулись к выходу. В фойе по мере знакомства, собирались группы парней и девушек. Шустрый парнишка возился около магнитофона с большими колонками.
Юрка радостно хлопнул Женьку по плечу:- Смотри, ни как танцы будут. Зажгем огни цирка?
Женька улыбался. Они сели на те же места, что и до фильма. Девушки также сели напротив.
Юрка опять пробежался взглядом по девчатам. Та, к которой он преставал, сейчас ему показалась не очень, было много других на его взгляд получше. Но Женька, легонько толкнув его в бок, указал именно на нее: - А у тебя вкус отличный, она симпатичная. После этих слов было, решено, что он пойдет провожать именно эту. Раз она нравится другу, и на нее уже кидают косяки другие парни, а в третьих, и это было основное потому, что здесь при ярком свете, девушка смотрела на него как бы с высока. Невысокие обычно не пользуются у девушек авторитетом, им подавай высоких, стройных, сильных, красавцев. Но очень часто переростки неуклюжи и не развиты ни физически, ни в обхождении. Они уже наделены всем тем, что нравится девушкам, и им не надо трудиться, для того что бы добиться расположения. Маленьким наоборот, что бы добиться у женщин успеха надо развиваться всесторонне. И Юрка знал, что главное начать, без разницы с чего с танцев, с беседы, с драки. Он был в себе уверен, он не раз доказывал переросткам, что рост и внешность еще не главное, нужен еще и ум,  и сила, и умение. Зазвучала музыка, Юрка первый из всей публики, пошел приглашать девушку. Делал он это просто и элегантно, Это он заимствовал из фильмов о России времен декабристов. Танцевал он очень легко, годы после армейской тренировки. Он никогда не пропускал танцев, где бы он не находился, и если это у него хорошо получалось для городов, то здесь в сельском клубе это выглядело шикарно.  Его манера приглашать, потом после танца провожать девушку и благодарить ее с кивком головы, как это делают в кино гусары. Быстрые танцы у Юрки выходили превосходно, по крайней мере, для этой публики. Дома на его родине, вся молодежь танцует отменно, юга они и есть юга. Юрка веселился, он приглашал девушку за девушкой. Он знал, что парням, которые этого не умеют, это не нравится, им кажется, что он выскочка и на больших понтах.  Но ему было наплевать, учитесь умники, чувствуйте себя свободными, разговаривайте легко на любые темы, делайте девушкам комплементы, улыбайтесь им, и живите, радуясь тому, что вы не последний, а первый, среди этих неуклюжих, не умеющих, незнающих.  Юрка, когда пришел из армии, тоже был таким, но он боролся, и побеждал себя   свое стеснение, свой страх, все неумение и вот результат. Пусть это в захолустном сельском клубе, но ты лучший, не смотря на твои метр семьдесят, и вдобавок ты почти шире, чем выше.
Юрка незаметно наблюдал за темноволосой.  Она следила за ним, и он чем дальше, тем нравился ей больше и больше. Он был здесь «гвоздь программы». Ей теперь  очень хотелось быть рядом с этим парнем, потому, что другие здесь не котировали, а она приехала из большого города, и она была вознаграждена. Юрка подошел к ней, и пригласил, она не могла не улыбаться. Танцуя, Юрка раздумывал, с чего начать, но девушка заговорила первой.
- Как вас зовут?
- Отгадайте.
Девушка немного подумала и ответила.
- Юра.
Юрка был удивлен по-настоящему. Неужели по его внешности можно отгадать его имя. Он был светловолосый, спортивного телосложения, легким и свободным в движениях, свободен и весел в разговоре, но наивен и со слабым чувством юмора. Он понимал юмор со стороны, но не понимал юмора относящегося к нему. Все, что говорилось ему, он принимал в серьез, за чистую монету. Лицо молодое, с едва пробивающимися светлыми усиками. Нос ровный с слегка заметной горбинкой. Горбинка осталась в наследство после одной драки. Тогда ему досталось носаком по носу.
- А сколько вам лет?- Продолжала девушка.
- Угадайте.
- Двадцать два.
Юрка опять был удивлен. Ему никогда не давали его годы, обычно ошибались на 4-5 лет, а эта прямо в точку. Ему еще не было 23х.
- А вас как зовут?
- Отгадайте.
Девушка была темноволосой с короткой стрижкой и интересным лицом, оно было красивым, правильные черты, карие глаза, но в чем-то было «Но». Юрка не мог уловить в чем.  Она была не худа и не толстая, где-то в рамках, приятная на ощупь. Юрка перебрал имена и ответил.
- Таня, Наташа, Ира, Люба, Лиза, Люда вам не подходят.
- Вот и не угадали, меня зовут Лиза.
Танец кончился, Юрка проводил Лизу, поблагодарил кивком головы и вернулся на свое место. Он был доволен, начало есть и ему светит удача. Он приглашал других девушек, весело с ними беседовал и подмигивал Лизе. Время шло быстро, Лиза тоже не скучала, ее приглашали парни. 
Одному она почему-то отказала. Юрка следил за происходящим, незаметно для других, делая совершенно безразличный вид. Он вообще привык следить за ситуацией, потому, что в его бурной жизни непоседы, и  появление в незнакомых местах, а чужаков не всегда встречают аплодисментами, часто бывали очень плохие ситуации, после которых утром был подбит глаз, или рассечена губа. А за девушкой, которую он выбрал, он наблюдал особенно. Во первых надо, было, уловить, все за и против, а во вторых узнать конкуренцию, кто отпадает, а с кем придется побороться. 
- Ну, что, - шепнул он Женьке, -  снимаем этих двоих, я ту, что постарше, а табе младшая.
- Попробуем, - согласился Женька.
- Пошли, покурим.
 На улице было свежо. Немного погодя вышла Лиза  со своей спутницей. Когда они проходили мимо, Юрка поинтересовался.
- Девушки, а нас с собой возьмете?
Лиза посмотрела на него, улыбаясь.
- Пойдемте.
Юрка шел рядом с Лизой, Женька по другой стороне дороги с ее спутницей. У входа в клуб остались, глазеть конкуренты, которые здесь пролетели.  Юрка видел их взгляды и понимал, что они злы, но так им и надо, пусть учатся нравиться девушкам, а не пережевывать сопли.
- Мальчики вы нам нужны потому, что надо воды достать из колодца, очень пить хочется.

Юрка хотел пошутить:-  Что с похмелья,- но промолчал. Подошли к колодцу, вторая девушка, а ее звали Юля, заглянула в колодец.
- А ведра нет.
- Жаль, но ничего не поделаешь.
- А есть по близости еще колодец?
- Мы не знаем.
- Мы, к сожалению тоже.
- Тогда пойдемте опять на танцы, - предложила Лиза.
- А может лучше гулять, - возразил Юрка.
- Нет, это после.
Снова лилась музыка, Юрка приглашал девушек. Он весь уходил в танец. Музыкального слуха у него не было, но ритм он улавливал до мелочей и в танце он точно чувствовал, что через секунду надо побыстрей или помедленней. После возвращения на танцы, вокруг Лизы с усердием увивались два парня. Юрку это бодрило. Желание овладеть ею усилилось, потому, что возросла конкуренция, а значит она этого стоит.
Танцы закончились. Юрка с Женькой вышли из клуба  и подождали девушек. Девушки вышли, Юрка сразу, как будто они давно знакомы, взял Лизу под руку, чем сразу отбил желание у тех двух парней, которые шли за девушками как телята.
Лиза вела себя просто, без жеманства. Она понимала, что с этим парнем ей будет намного веселей, чем с теми из которых слова не вытянешь, а если и вытянешь, то что-то не совсем вразумительное, да и танцевали они, чуть лучше, чем корова на льду.
Юрка чувствовал себя победителем, и был уверен в вознаграждении. Он знал, что его будут слушать. А рассказывать он умел и любил, особенно стихи. Он их знал много, а чтобы их помнить, их надо повторять, а повторять лучше всего, когда бродишь под звездным небом тихой ночью с красивой девушкой, и в промежутках рассказа, обнимаешь нежное юное тело, прижимаясь к упругой груди. Летом это вообще бесподобно, потому, что вас разделяет всего-навсего футболка и прозрачная кофточка. А потом может быть, не разделяет ничего.   
 Они шли вчетвером по дороге, по обе стороны которой росли деревья. В небе сверкали звезда, и светила яркая луна. Ночь была светлая. Сзади послышались шаги. Их догнал один из Лизиных поклонников и отозвал Юрку.
- Слышь это девушка моя, я  еще днем ее увидел. Юрка удивлялся, на вид парню было лет 25, но рассуждал он как-то по детски. Юрка хотел рассмеяться, но сдержался.
- Извини, но она предпочла меня, так, что отстань, и вообще у меня нет ни малейшего желания с тобой связываться. Развернувшись, он хотел уйти, но парень ухватил его за рукав. Парень был выше, и со стороны казалось, что он свободно может справиться с этим невысоким и юным парнишкой. Но Юрка рывком свободно освободил свою руку. Ему не хотелось драться, тем более парень был выпивши. Но парнишка наступал с гонором.
- Да я тебя с твоим дружком вместе, я вас обоих.
Юрка его не слушал, а девушки уходили.  Юрка не хотел усложнять такой хороший вечер, да им еще придется сюда приходить, зачем на будущее усложнять жизнь.
- Жека, позови наших парней.
Женька метнулся к клубу. Через минуту их окружили парни и местные и из бригады. За выпивкой и доменом они уже перезнакомились. Юрка среди своих был как бы в авторитете.
- Че случилось Юрик? – Спросил Колька.
Юрка  уходя вслед за девушками, обернувшись, крикнул:- Колек разберись, парнишка хочет со мной   выпить, а мне некогда.
Парни немного пошумели, но видно быстро договорились, и пошли искать выпивку. Юрка с Женькой догнали девушек. 
Разговор пошел о том, что не охота связываться, и портить такой прекрасный вечер.
Девушки в отличие от парней знали, куда они идут. Свернув с дороги, они повели парней между деревьев небольшой рощи, потом  через большую поляну вышли к озеру. Тихо шелестел камыш, чистая гладь воды отражала звезды, и через все озеро пробегала лунная дорожка. Со стороны  селения меж ветвей мелькали огоньки из окон домов. Юрке хотелось остаться наедине с Лизой. Он легонько придержал ее за руку. Женька с Юлей ушли вперед. Юрка привлек Лизу к себе и крепко поцеловал, Лиза шла ему навстречу. Юрка остался доволен. Женька с Юлей прошли по берегу и скрылись за камышом. Юрка поискал взглядом, где можно поудобнее примоститься.
Он не рассчитывал на многое, но на объятья и поцелуи,  и на то, что он залезет за пазуху и обследует все юное создание своими руками, он не только рассчитывал, он знал, что так будет.
Неподалеку в камышах оказалась привязанная лодка, к ней от берега шла широкая доска в виде траппа. Юрка аккуратно ступая, вел за собой Лизу, спустившись в лодку, он помог девушке, и они уселись на сиденье. Потом начал что-то рассказывать, ища то, что больше нравится ей, и склоняя к тому, что нравится ему.
Стихи это была его коронка, но к этому надо подойти, Не стоит загружать девушку. Вначале, просто разговор, под который, начинаешь исследовать, что можно, чего нельзя, несколько анекдотов, потом в тему, что ни будь Высоцкого. Лиза весело смеялась, иногда пригораживая путь его рукам. А Юрку уже несло. Он читал Пушкина, Лермонтова, Блока, Есенина, рассказывая, когда это написано, и кому посвящено. 
Лиза слушая, думала:- Ну и трепло, а  в общем, с ним не плохо, по крайней мере не соскучишься. Она знала, как иногда бывает скучно с парнями. Можно ничего не услышать кроме невразумительных фраз, каких-то скверных анекдотов, и самое обидное, что, не дав ни чего, даже не развеселив как следует, они хотят уложить ее в мягкую траву. А ей еще до всего рановато. Ей, конечно, хотелось близости, но такой, чтоб это было приятно, но не заходило далее того, после чего могут быть нехорошие последствия. В ней, как и в Юрке, жил  юный романтик.
- Хочешь, я свои почитаю?
- А ты, что можешь стихи писать?
- Да так понемногу.
- Не знаю но, по-моему, ты врешь. – Она весело смеялась.
Юрка прочитал пару своих стихов, но он знал, что это ничего не доказывает.
- Откуда я знаю, что это твои. Завтра принеси ручку и тетрадку, и что-нибудь, напиши мне.
- Годится.
Время подходило к полночи.
- Мне пора, - шепнула Лиза, освобождаясь от Юркиных объятий. – Я ведь в гостях.
Они вышли из лодки, и пошли искать Женьку с Юлей. Те стояли на берегу, тихо разговаривая.
Они были намного моложе, и  поцелуй для них означал, любовь, и поэтому в первый вечер этого не должно быть. Юрка и Лиза про себя посмеивались над ними. Хоть бы поцеловались, неужели интересно стоять просто так. А ведь совсем недавно они тоже были такими.
- Жека, девушки говорят, что им  пора. Еще немного постояв, они попрощались. Юля пошла в перед, Лиза сзади.  Юрка тихонько окликнул  Лизу. Она оглянулась, он поманил ее к себе, она подошла. Их поцелуй был нежным и сладостным.
- Завтра в десять у колодца, - прошептал Юрка, - не забудь подругу.
Домой парни шли веселые.
- А вы быстро спелись, прощались, как будто вечность знакомы.
- Все класс. А как у тебя?
- Знаешь, она сказала, что я староват для нее.
Женьки еще не было восемнадцати, но он был высокого роста, худощав, темноволос с великоватым носом. Смахивал на индейцев из фильмов, и на вид ему было уже двадцать.
В разговоре дорога показалась совсем близкой. Тянуло сыростью и прохладой, над рекой стелился мутной пеленой туман, в общаге было тихо. Они сразу улеглись спать. Юрка думал о том, как он завтра будет ласкать Лизу, представляя ее нежное тело. Ощущая ее сладкий поцелуй, он заснул.
Проснулся Юрка в дурном настроении. Сегодня выходной, у их кухарок тоже, поэтому жрачку надо готовить самим. Но вначале надо найти из чего. Юрка умылся, и не зная, что делать, достал тетрадку,  вспоминая вчерашний вечер, шепотом повторял что-то не совсем складное, потом начал записывать в тетрадь.
                Ночь, по озеру лунная дрожь,
                Камыши тихо шепчут о чем-то,
                Расстегаю на кофточке брошь:
                Не спеши,- тихо шепчет девчонка.
     Юрка опять задумался, вошел Витек. Юрка закрыл тетрадь. Он стеснялся писать даже при своих друзьях.
- Ну, что Юрок, пойдем за вальдшнепами?
- Пошли.
Они вышли из общаги. Это был обыкновенный дом, по каким-то причинам пустующий, в который  заселили их бригаду. В бригаде были в основном пацаны, отрабатывающие  после окончания ПТУ.
Трое парней после зоны были направлены сюда  на работу. Витек был одним из них. У него было девять лет за плечами, по малолетке, за что-то связанное с садизмом. Юрке он казался нормальным и надежным. Витек видел в Юрке честного парня, на которого можно положиться всегда и во всем.
Когда парни пришли к реке, солнце уже поднялось высоко, и жара усиливалась.  По реке плавало много домашних гусей. Витек улыбался удаче. Минут через десять Юрка освежевывал гуся, чтобы не светиться, они углубились метров на сто в сосновый лес. Здесь царили тишина, и прохлада, солнечные лучи еле пробивались сквозь пушистые ветви сосен.  Мишка с Колькой побежали за вином. Юрка положил, обпатраного гуся на пень, и начал разводить костер. Это было конечно скверно, воровать людских гусей, но для парней это было нормально. Хозяева за счет речки и болота, которое осушала их бригада, держали по две, а то и по три сотни гусей. Содержать их здесь не составляло ни какого труда.
От готовящегося гуся, шел ароматный запах шашлыка.
- Ну, что готово!?
- Давай Витек разливай!
Парни выпили по граненому стакану вина, потом по второму. Закусывали, нахваливая дичь.
Юрка наевшись, прилег в траву, и закрыл глаза. Ему нравилось вот так лежать, и мечтать, слушая шум ветра, шелест сосен и кустарника, щебет птиц. К вечеру парни вернулись к общаге с вином и с гусем на завтра на утро. Гуся ощипали, распотрошили, и, порубив, так, чтоб не было понятно, что это гусь, положили в чугун с водой, стоявший на костре. 
- Юрок в кино идешь?
- Спрашиваешь, там ведь без меня красавицы посохнут. Он шутил, хотя точно знал, что с ним девчонкам намного интересней, чем с его корешами, потому, что здесь были в основном профи по литерболу, а если и нет, то им надо было пару часов, чтоб три слова связать в кучу, а какой ни будь пошлый анекдот, считался вершиной эрудиции.
Снова впереди светили огни, слышался Юркин голос и смех парней. Юрка был в своем репертуаре, он любил поболтать, и ему это прощалось, потому, что где не было его, там было скучно. Витек был серьезным, он уже много повидал, и если высказывался, то по теме и веско. Его выслушивали молча, не перебивая.  Всем нравилось, когда он рассказывал про зону, он там был не последним.  Подходя к клубу, Юрка отделился от толпы, и пошел к колодцу, где была, назначена встреча. Стоя у колодца, он смотрел на звездное небо, мечтая, придумывал новые стихи, читал шепотом, и тут же забывал. Из-за ограды парка вышла девушка, Юрка ее не узнал, но догадался, что это Лиза, и пошел ей навстречу.
- Привет, как жизнь?
- Нормально, только Юля не придет.
- Женька тоже, он сегодня уехал.
Обнявшись, они пошли к озеру и умостились на берегу на густой траве. Они любовались  ночным озером и звездным небом.  Юрка опять что-то рассказывал, Лиза улыбалась.
- Юр пойдем в клуб.
Они поднялись, и, взявшись за руки, пошли от озера. Юрке не хотелось идти в клуб. Ну, что там делать? Лучше стоять, где-нибудь, под деревом, или  сидеть на скамеечке, и целоваться. Юрке никогда это не надоедало.  Лиза направлялась к клубу, Юрка не выпуская ее руки, шел прямо, они тянули друг друга в разные стороны, и сошлись на том, что остановились у ограды. Обняв Лизу за талию, и облокотившись спиной на штакетный забор, Юрка рассказывал стихи. Казалось, что Лиза внимательно  слушала, но Юрка знал, что редко кто любит слушать стихи. Ему самому не нравилось, когда молотили, какую-нибудь несуразицу. А Лиза опять размышляла: - Ну и трепло. Потом они пошли по дороге в сторону  дома Лизиного деда. Дом деда находился за озером, и днем добраться на эту сторону было проще. На лодке и через озеро. Ночью надо было обходить вокруг, потому, что лодка находилась на другой стороне.
Лиза жила, и работала в Полтаве, но часто приезжала к деду. Ведь в этом селе она родилась, и ее детство прошло здесь. Нас всегда тянет в те места, где прошло наше детство. Эти места считаются какими-то особенными, чистыми и светлыми. И от городской кутерьмы и забот, мы только здесь  находим успокоение, вспоминая, какое бы оно не было, но оно всегда прекрасное и счастливое детство.
- Болтая, Юрка думал:- Где бы получше примоститься, что бы было удобней раздеть девушку.
По обе стороны дороги тянулись лесопосадки. Юрка привлек Лизу к себе, крепко обнял, его руки скользнули по талии вниз. Он понял, что она не против. Взяв крепко за руку, он повел ее в посадку. Она шла сзади, немного упираясь.
- Юр не надо, зачем это.
Но Юрка думал:- Что еще может говорить девушка? Главное, что она не очень упирается, а может просто для приличия делает вид. Юрка остановился, привлек Лизу к себе.  Она ответила ему взаимным поцелуем. Значит все окей.  Юрка осторожно перегнул ее  в талии, и уложил в густую траву. Лиза не упрямилась, но попросила:- Не надо, слышишь.
- Но Юрка продолжал свое.
- Что ты делаешь? Что ты со мной делаешь?
Юрка сердился, он не любил, когда его  раздражают перед минутой блаженства, когда он, целуя, забирался  под кофту, потом  целуя груди все дальше и дальше…  В этих случаях он забывал все на свете, даже себя он не всегда мог контролировать. И ему было плохо, когда ему мешали в минуты этого блаженства.
- Тише, помолчи, - шептал Юрка.
Но Лиза стонала. Юрка понимал, что все это наиграно.
- Не мешай, -  прошептал он, - Ведь я могу быть и грубым. Хотя грубым  в таких случаях он никогда не был…
Юрка поднялся. Лиза тоже поднялась, одернула, и, поправила юбку. Толком у них ни чего не получилось, так, какое-то ерзание с Лизиными стонами,  в то же время с желанием, и в то же время с упрямством.  Как в таких случаях говорят пацаны: - На пол шишечки. Но, не смотря на это, они оба получили удовольствие. Оправившись, и успокоившись, они направились к дедову дому.
Юрка думал:- если бы она была другой, она непременно бы ушла, ни осталась бы с ним ни на минуту, но она стояла, как ни в чем не бывало.
В дедовом огороде стояли копны сена. До Юрки донесся его приятный запах. Он прошептал:- Сядем в копны свежие под соседний стог, и уже громче: - Пойдем, сядем, посидим под стогом, люблю запах свежего сена, оно  детством и домом  пахнет. Лиза промолчала. Юрка взял ее за руку, подвел, и усадил под стогом на мягкое сено, сам сел рядом. Его руки скользнули к ее ногам.
- Не надо, - шепнула Лиза.
- А сюда? – Юрка показал на грудь.
- Сюда можно.
Юрка расстегнул кофту, и, обнажив Лизины груди, припал к ним губами.
Лиза гладила его светлые волосы. Юрке было так хорошо, что через пару минут он уснул, склонив голову ей на колени  как маленький ребенок. Лиза сидела спокойно, и думала о других парнях таких же, как Юрка.
Кино закончилось, и по дороге от клуба проходила молодежь, которая как обычно шумела. Дедов пес с звонким лаем рвался на цепи. Вышел дед, посмотрел по сторонам, Лиза цыкнула, проснувшемуся Юрке. Постояв, дед вошел в дом. Юрка принялся опять целовать Лизу. Он был благодарен ей за ее ласку, и хотел ей только хорошего.
Время уже зашло за полночь. Они стояли у забора под пушистой вишней. Лиза что-то рассказывала, Юрка молча слушал, ему опять захотелось обнимать, и ласкать девушку, он опять был не против, полежать на ней. Обняв, он крепко прижал ее к себе. Лиза не упрямилась, она тоже обняв Юрку, крепко прижалась к нему. Юркины руки скользнули к ее ногам, Лиза тоже опустила руки между собой и Юркой. До настоящего секса у нее еще ни когда не доходило, она чего-то боялась. Но вот так стоя в крепких объятьях, ощущая в руках упругость, которой она водила между своих ног…   Ей это нравилось до безумия. Она вся напряглась, по телу пробежала дрожь, дыхание перехватило, и она понимала, что с ней происходит то, что называют оргазмом.
Ей было так приятно, что чтоб не застонать, она стискивала зубы. В это же время зажатый в ее руках, он дернулся, и ей в ладони выплеснулось теплое и липкое. Она это уже проходила, и ей  это тоже нравилось. Юрка несколько раз крепко прижался к ней, потом стал целовать в шею. Он трепетал, и Лиза ему не мешала, а наоборот помогала в этом. Успокаиваясь, они о чем-то шептались. Лиза нарвала вишен, и дала Юрке. Ему неудобно было отказать, хотя он знал, что руки у Лизы вымазаны. Он делал вид, что ест вишни, а сам незаметно, когда Лиза его обнимала, ронял их в траву.
- Я наверно пойду?
Юрке не хотелось, чтоб она уходила.
- Когда мы встретимся?
- Никогда.
- Почему?
Она пожала плечами.
- А если я попрошу тебя хорошо, хорошо.
- Но ты ведь не привык, упрашивать девушек, ты ведь из Крыма,- съязвила она. Лиза уходила.
- Лиза! – Позвал Юрка.
Она остановилась.
- Иди сюда.
Она опять отвернулась, и скрылась за деревьями. Юрка с досадой плюнул, и зашагал в сторону фонарей. Он то улыбался чему-то, то начинал смеяться, то почему-то огорчался, и даже  матерился. В общем, она не плохая, симпатичная девчонка, а грудь у нее вообще шикарная, И ему с ней было клево. А где в этой дыре найдешь лучше? Все в основном приезжают на выходные. А эта почему-то была здесь. Правда, он не поинтересовался почему. Но из разговора понял, что она еще будет гостить у деда.
Утром Юрка как всегда встал, умылся, подождал завтрак. После завтрака на грузовой машине его вместе с ребятами повезли к месту работы.  Его коллеги почти все были такие же молодые  парни,
многие были даже моложе, после СПТУ и еще не служили в армии. Все они были трактористы, бульдозеристы, и только Юрка с напарником Васькой были на этом объекте экскаваторщиками.
Их везли через сосновый лес,  макушки сосен отражали утренний свет солнца, и колыхались от легкого, свежего ветра. Дорога, выложенная булыгой, подкидывала машину, и машина катилась по ней как теннисный мячик по неровной поверхности, постоянно подпрыгивая, приостанавливаясь, и опять набирая скорость.
Вот и место работы. Широкое болото, километра на два, а в длину даже не известно. Вот уже третий год осушают, чистят, планируют, пашут такие же мальчишки, а потом передают в колхозы под выращивание сельхозпродукции. С одной стороны по-над болотом улегся зеленым ковром пышный сосновый лес, с другой, села в одну улицу, которая тоже казалась бесконечной, как и это болото.
Юрка как обычно утром промазал свой экскаватор, и начал рыть яму под корча, оставшиеся, от спиленных деревьев. Экскаватор у Юрки был старый, и постоянно ломался, поэтому Юрка почти всегда был грязный  от всяческой мазутной грязи.
Время на работе пробегало очень быстро. Юрка вспоминал вчерашний вечер, вспоминал Лизу, ее объятья и поцелуи. Лиза была не совсем в его вкусе, но ему нравилось, что она без всяких понтов и не очень упряма. Приятнее всего было вспоминать как она ласкала «его» руками, а потом после не совсем секса он, под скирдой целуя ей груди уснул как младенец. Такое с ним было не впервой и после настоящего секса, но здесь в этой дыре, на этом болоте, после этой грязной общаги, это было кусочком счастья для  парня, который в других, более цивилизованных местах, менял девчат потому, что они надоедали своим однообразием.  Если он быстро не получал девушку, то он бросал ее, считая, что незачем терять время. Если он ее получал, то оставлял недели через две, боясь привыкнуть. Конечно, девушки, с которыми у него что-то было, были уже давно не девушки. Сейчас Юрка почему-то жалел, что сегодня не встретит Лизу, да и завтра вряд ли. Они плохо расстались, да и вел он  себя, то вызывающе, то нежно, то стараясь испугать девушку, чего раньше он себе никогда не позволял.  Раньше он обходился нежностью, но слышал от друзей, что хамство тоже часто помогает.
Вечером Юрка играл с парнями в домино. Шум у общаги стоял до полночи.
Вторник прошел незаметно, обычным днем.   Вечером опять толпой пошли в кино. Юрка хотел встретить Лизу, но ее не было, и в какой-то степени он был доволен, что не пришлось унижаться, извиняясь за свою грубость. Хотя кто его знает, может ей именно такого и хотелось, кто их разберет.
В среду Юрка почувствовал, что с ним происходит что-то неладное.  Он был здоров, но при оправлении но легкому у него были рези, а когда они купались в реке, то почему-то в воде эти рези были еще сильней, он не мог понять от чего. При своей памяти Юрка никогда не болел. Мама рассказывала, что он сильно болел, и чуть не умер когда был еще грудным младенцем. Но он выжил, и так как рос в крестьянской семье, окреп и закалился в тяжелой крестьянской работе, в занятии спортом. Но самую сильную закалку он получил в армии. Хотя там было много дебилизма, но зато вкалывать научили безмерно, и спать даже на снегу приходилось и ничего. А отслужил он механиком водителем средних танков. Кто прошел эту каторгу, тот его поймет. И вдруг у здорового парня это непонятное недомогание. Юрка  сразу даже не подумал о Лизе, но потом эта мысль пришла, и он думал, может, поэтому она и ушла, может, поэтому ее не было вчера, и не будет сегодня.  Чтоб подтвердить догадку, он обратился к Витьку, тот был постарше, да и видал побольше. Но Витек его успокоил: - Подумаешь ерунда, если подхватишь, то закапает по- настоящему. Но Юрка решил, что надо обязательно обратиться к врачу.
В пятницу Юрка с Витьком решили ехать в районную больницу, хотя Витек советовал, не спешить, но Юрка чувствовал неладное. В больнице Юрка чувствовал себя неловко. С ним такого еще не случалось, да и не такой уж он и бабник, что бы попадать к такому врачу. Ему казалось, что когда он находится около дверей кожвенерического кабинета, то на него все обращают внимание.  Врач мужчина  осмотрел Юрку.
- Да, дорогой бывает, А кто же она?
Юрка пожал плечами, врач улыбнулся.   
- Пошутила с тобой и удрала, а ты прохлопал. Юрка потер подбородок.
- Да, нет, она ничего, вы бы тоже не отказались. Вот если приведу, то увидите.
- Всыпать бы ей неплохо, - пробурчал врач.
- А меня как?
- Документы есть?
- Нет.
- Адрес?
Юрка назвал точный адрес прописки в соседнем райцентре.
- А кто она?
- Не знаю, из Полтавы, работает швеей, девятнадцатый год.
- И все?
- Да.
- Так я тебе и поверил, где-то подцепил, а мне песни поешь. Я здесь всякого вранья наслушался.
Юрка досадовал на то, что ему не верили.
- Я ее непременно найду, и приведу. Я ей…!
Юрка уже представлял, что он ей сделает, но понимал, что если встретит, то будет совсем ни так.
- А меня будите лечить?
- Да, но когда приведешь ее, или сам  приходи  в понедельник с документами.
Юрка был рад, что пришел сразу к врачу. Теперь он ни в чем не сомневался, и врач успокоил его тем, что это ни так уж страшно.
В субботу вечером парни пришли в клуб на танцы. Юрка договорился с Витьком, что если встретят Лизу, то накажут за эти проделки. Юрка был уверен, что Лиза не придет, и поэтому соглашался на такой расклад, предложенный Витьком. Но подходя к клубу, Юрка увидел как из темноты, с другой стороны к клубу подходили Лиза и Юля. Внутри у Юрки что-то оборвалось, он шепнул Витьке.
- Ничего не будет, может она сама ничего не знает.
Прозвенел звонок к началу сеанса. Юрка вошел в зал, и сел рядом с Лизой.
- Ты почему не приходила?
- Я боялась.
 - Кого?
 - Тебя.
 Юрка засмеялся, и поцеловал Лизу. – Глупенькая.
Он был доволен, что она рядом и ее не придется искать. Но его тревожила мысль, как он обо всем ей расскажет. А успокаивало то, что раз она больная, то у нее было много мужчин, и ее это здорово не растревожит.
После кино начались танцы. Юрка опять приглашал девчат, опять издевался над соперниками, которые не умели подойти к девушке, и дурно выглядели в танце. Лизу тоже приглашали, то один, то другой. Юрка улыбался, он был уверен в себе. К тому же теперь он был с девушкой рядом, и приглашающие спрашивали  разрешения у него.
- Пойдемте, сходим, воды попьем.
 - Пошли.
Юрка шел с Лизой. Юля шла с незнакомым парнем. Девушки были чуть выпивши. Это было в Юркину пользу. Легче будет разговаривать.
После танцев они шли вчетвером по той же  дороге, к дедову дому.
Юля показывала свой характер.
- Не ходи за мной, - почти кричала она, но парень все равно шел.
- Тогда иди. – Она останавливалась, парнишка тоже останавливался.
Юрки неудобно было за парня, он давно бы ушел, или заставил бы девушку смириться. Ему стало жаль парня, и он вмешался.
- Разве так поступают девушки? Или тебе хуже от того, что тебя провожают?
Юля задумалась. Аргумент был серьезный, и они с парнем ушли вперед.
Не доходя до дома, Юрка и Лиза встретили парня идущего обратно.
- До свиданья, - грустно сказал он.
- Пока.
Парень пошел в сторону клуба, а они остановились около забора. Юрка болтал о чем-то, но в голове все время крутилось то, что эта, в общем-то, неплохая девчонка больна. Лучше бы она  была здорова. Лучше бы Юрка сам проболел дважды, ведь для парня это ерунда, а для девушки позор. Юрка не знал, как начать об этом разговор, но собравшись, он начал мямлить.
- Понимаешь, Лиза ты ведь не маленькая, - он немного помолчал, - понимаешь, ты больна.
- Чем? – Улыбнулась Лиза.
- Нехорошей болезнью.
Лиза недоумевая посмотрела на него.
- Какой.
- Нехорошей.
- Не может, быть.
- Я тоже заразился от тебя. До тебя я здесь ни с кем не был.
Лиза опять недоверчиво смотрела на Юрку. Юрка не мог знать, что там, внутри таится за этим взглядом, но что бы там ни было, он ни сделает  этой девушке  подлости, хотя это в его праве.
- А может это ты?
Юрке стало обидно, но он успокоился, и успокоил Лизу.
- Ни чего, все нормально, я был у врача, будем лечиться. В понедельник поедем.
Они еще говорили об этой злосчастной болезни, но каждый думал о своем, ни кто не мог заглянуть в чужие мысли. Было уже за полночь, когда они решили расстаться.
- Где мы завтра встретимся?
- Приходи на озеро  утром в 10.
- Ладно.
-  И не забудь ручку и тетрадь.
Юрка поцеловал Лизу, и направился в сторону огней.
Утром парни звали Юрку на реку.
- Мне некогда.
И только Витька знал почему.
Ровно в 10 Юрка проходил мимо клуба. Навстречу шла Юля, она направлялась к нему, но была одета по детски, в ситцевое платьице, и Юрка  не узнав ее, прошел мимо, и направился к озеру.
Юля оглянулась, прошла дальше, потом развернулась, и пошла  в сторону дома.
Юрка сидел у озера, и смотрел в ту сторону, откуда должны, приплыть девушки. Он всматривался, с нетерпением ожидая. Вот на другом берегу,  на расстоянии с полкилометра,  наконец-то появились девушки.
- Наконец-то, с облегчением вздохнул Юрка.
Девушки сели в лодку, Юля на нос, Лиза с веслом на корму. Они продвигались медленно.
- Гребля это не для девчат, -  подумал Юрка.
Девушки подплыли к берегу. Юрка снял  туфли, подкатил брюки, снял рубашку. Лиза любовалась тем, как ловко Юрка гребет веслом, и его круто выделяющиеся, загорелые мышцы, играют на солнце. Юрка рассказывал, все, что приходило в голову, или просто острил, стараясь ввести их в оживленную беседу.
- Ты нам что-то обещал? – Улыбаясь, сказала Лиза.
- А бумага у вас есть?
- Конечно.
- Тогда напишу, только позже на берегу.
Солнце было уже в зените. От его лучей по озеру рябило ярким слепящим блеском. По-над берегом плавали стаи уток и гусей. По берегу озера протянулись огороды и ряд домов. Вода в озере была мутной, с мелкими зелеными водорослями. Юрка хотел искупаться, но  передумал. Он направил лодку к тому берегу, где не было домов, и стояло несколько пышных деревьев.
- Вон там, на травке и отдохнем.
Они сошли на берег. Трава была скошена, и только под деревьями она стояла редкая, но высокая и зеленая. По стерне идти было плохо, но Юрка был привычен с детства, ходить босиком. Стерня под его ногами мялась, не причиняя ему  ни какой боли, и он свободно дошел до деревьев. Юля тоже  шустро оказалась под деревом. А Лиза, осторожно ступая, прошла несколько метров.
Юрка вернулся.
- Тебя может перенести?
- Лиза улыбнулась: - Да ты меня не поднимешь.
 Юрку это только подтолкнуло. Он легко поднял ее на руки, и принес под деревья. Здесь они расстелили одеяло, и уселись. Девушки достали, и разложили еду. Еда на природе всегда желательна, тем более было уже за полдень. Ели они с аппетитом.
- А теперь обещанное. Лиза протянула Юрке  ручку и листок бумаги. Юрка задумался, и начал писать.
Здесь кулики, здесь аисты,
Здесь гуси, утки, цапли.
От мая и до августа
Лягушечье здесь царство.

Хоть деньги наши плакали,
Зато, какая воля,
Мы скоро здесь заквакаем,
Или волками взвоем.

Трясина непролазная,
Камыш под небеса,
А за болотом праздником
Сосновые леса.

Юрка писал, что-то черкал, хмурился, потом улыбался, и опять быстро продолжал писать.

По озеру дорожка стелется,
Луной дрожит в ночной тиши,
От ветра тихо канителятся
Вокруг густые камыши.

Ночь сладкой тишью наливается,
Любуясь красотой своей.
В объятьях с юною красавицей.
«Я снова с этой с пленной, с ней»

Деревьев расплывались тени,
 За полночь шорох угасал.
А я заученным движеньем,
Путь к страсти сладостной искал.

Дыханье затаив в объятиях,
Мешались мысли. Да.  И.  Нет?
Меж камышами лилий пятна,
По глади водной лунный свет.

Потом он вспомнил то, что написал в общаге.

Все небо звездными узорами,
Брожу у озера с девчонкой.
Играем в страсть как это здорово,
Глаза горят под черной челкой.

По озеру дорожка лунная,
Ныряет в заросль камышей,
Объятья, ласки, речи умные,
Игра приятна мне и ей.

Игра? Нет искренне целуемся,
До одури приятно с ней.
Домой шагаю вдоль по улице,
Из тьмы игры, на зов огней.

Но все еще в ее объятиях,
И наслаждаюсь озорством.
Какая милая приятная…
А может явь смешал со сном?

Юля читала книгу, Юрка писал, Лиза грелась на солнышке.  Юля оторвалась от чтения, и пошла к лодке. Юрка прочитал Лизе написанное, она слушала внимательно, но нельзя было понять, нравится ей или нет.  Юрка не умел врать в своей писанине, он писал то, что было, и что он чувствовал. Отложив тетрадь, он обнял, и поцеловал Лизу,  долго смотрел в ее глаза,  гладя ей волосы.  Он понимал, что она красивая, хотя не совсем в его вкусе, он предпочитал светлых, а у Лизы были густые черные волосы.
- А знаешь, Юля не знает, что мы…, она думает, что мы даже не целуемся. Я тогда ушла, а она спрашивает: - Почему ты такая обиженная? Я сказала, что ты хотел меня поцеловать, а я ушла.
Юрка засмеялся, он даже не знал, верить или нет, но какая разница, всем хочется быть  хорошими и пушистыми. 
Подъехали парни на мотоцикле, они знали девчонок, постояли, поговорили, и уехали.
- Ну, что нам тоже пора?
- Наверное.
Они собрали вещи, сели в лодку, и поплыли к дедову дому. На берегу Юрка придержал Лизу.
- Ты уходишь?
- Я сейчас приду.
- Я буду ждать.
Юрка ждал не долго. Они взялись за руки, и пошли по-над озером, вышли к клубу, и направились в сторону той деревни, где была общага.
- Куда мы идем?
- Сходим ко мне, я скажу корешам, чтобы не волновались. Они шли по дороге, по сторонам которой были кукурузное и гречишное поля. Юрке захотелось, понаслаждаться объятьями и поцелуями, он взял Лизу за руку, и увлек за собой в кукурузу. Трава в кукурузе была мягкой и пахучей, они лежали обнявшись. Юрка целовал Лизу, и гладил ее ноги, он пылал желанием, и шептал: - Я хочу тебя. Лиза скользнула рукой между собой и Юркой… Все было так же как и раньше, только в конце от рези Юрка прикусил губу. Они еще немного понежились в объятьях и поцелуях, потом поднялись, оправились, и пошли к общаге.
Вечером они не пошли в кино, а пошли в пустующий дом, где раньше жил дед.  В доме ни кто не жил, но обстановка была как в жилом. Юрка чиркнул спичкой, свет сейчас включать было не желательно, и осмотрелся. Стол, кровать, стулья, на стенах фотографии.  В темноте Юрка раздел Лизу, разделся сам, и они улеглись на мягкую и удобную постель. Лиза почему-то не соглашалась на настоящую близость, хотя и не упрямилась.
Юрку это немного злило, немного удивляло, но он не желал какой-то жертвы.  Если она не хочет, то он согласен просто целовать ее, обнимать, гладить ее грудь, ноги, и заснуть в ее нежных объятиях.
- А мы не проспим?
- Не волнуйся, в три проснусь.
Юрка знал себя, и знал, что в любом случае проснется вовремя. Привычка. В общаге он часто для ребят служил будильником. Он мог разбудить, по просьбе в любое время, ночью или рано утром.
Они спали, обнявшись, укрывшись одеялом. Юрка проснулся. В окно пробивался тусклый лунный свет. Он глянул на свои наручные часы, но ничего не разобрал. Лиза спала, легко дыша, заключив его в объятья.
- Лиза, - шепнул Юрка, - слышишь нам пора.
Лиза сладко потянулась.- А сколько время?
- Не знаю, где-то половина третьего.
Юрка освободился от объятий, встал, прошел в другую комнату, включил свет, глянул на          часы: - Двадцать минут третьего, вставай.  Лиза нехотя поднялась, они оделись, и вышли. Ночь была тихая и теплая. Лиза закрыла двери, замкнула, и спрятала ключ. Огородами они вышли на дорогу. Шли, разговаривая. Лиза рассказывала, что это дом отца ее матери. Матери у нее нет. Позже Юрка узнал, что мать с отцом разошлись, и сошлись с другими. Отчим ругался с матерью, и сильно ее бил. Мать умерла, и похоронена в этой деревне. Отец жил с мачехой.
- Когда поедем? Завтра нам надо быть у врача.
- Приходи в одиннадцать, жди у клуба.
Они расстались. Юрка пошел в общежитие. Придя, он лег, и сразу уснул.

В одиннадцать он был у клуба. В ожидании время тянулось медленно. Прошло полчаса, Лизы нет. Прошел час, нет. Юрка злился, и тревожился. Как она могла не прийти?  Не уж она не волнуется за свое здоровье?  А может она просто поводила меня за нос?  Времени было уже час, Юрка решил идти к дедову дому. Если ее там нет, то Юрка узнает ее адрес, и отыщет ее. Он подошел к дому, через огород к озеру шел дед и Юля, Лизы не было. Юрка последовал за ними, но они скрылись в камышах. Юрка вышел к озеру, ни кого нет, он направился обратно к дому. Выйдя из-за угла к входной двери, он увидел Лизу.
- Лиза!
Девушка оглянулась, она была рассержена.
- Ты знаешь, я не могла прийти, здесь были парни, я им говорю надо, а они не пустили.
- Ладно, собирайся.
- Подожди я сейчас.
Юрка вышел на улицу, он боялся, что девушка его опять обманет. Он не мог понять, почему она так поступает.
Подъехали на мотоцикле два парня: - Ты кого ждешь?
- Лизу.
Юрка понял, что это были те парни, которые ее не пускали. Они были повыше ростом, но Юрка был согласен подраться с ними с двумя. Не такие они и здоровяки. А парни рассказали как они, подпив, малость здесь побуянили, и как бы извиняясь, уехали. 
Вышла Лиза.
- Подъезжали два ухажера.
- Вот они меня утром не пустили.
 - Да вроде ничего парни, понятливые, даже не кипишили.
- Ну, да это с тобой или уже протрезвели.   
- Автобус будет не скоро.
- Что будем делать?
- Пойдем пешком, я ведь обещал врачу, что в понедельник буду.
- Надо зайти к деду, взять денег.
Юрке было неловко, но денег у него не было, оставалось рассчитывать на Лизу.
-Пока деда нет, пойдем на кладбище сходим.
Они пришли на кладбище.
- Вот здесь лежит моя мама.
Они стояли около могилки, Лиза была грустная, было видно, что еще немного, и она расплачется. Юрке было жаль девушку, и он был готов на все, лишь бы она не плакала. Но все обошлось. Они взялись за руки, и пошли опять в село. Подойдя к дому деда, Лиза отдала Юрке сумочку.
- Подожди, я сейчас приду.
Юрка опять остался ждать, ему это порядком надоело.
- Сколько можно,- думал он, - За нее волнуешься, а она, жди ее по два часа, то еще какая-нибудь хрень. Но  на этот раз ждать, пришлось не долго. Залаяла собака, Лиза бегом бежала к Юрке.
Они шли по-над полем, и вышли к лесу. Через лес они шли по тропинке, но даже в тени деревьев было жарко. Лиза устала, ей хотелось отдохнуть, но Юрка понимал, что надо идти. Ведь чем раньше попадешь в больницу, тем раньше выйдешь оттуда. Выйдя на дорогу, они увидели подъезжающий автобус. Юрка поднял руку, автобус остановился.
- Я не далеко, но все равно садитесь. Уставшая Лиза села на сиденье, и с облегчением вздохнула.
Ехали не долго, автобус сворачивал,  они опять шли пешком и вышли к реке.
- Видишь, во-о-он экскаватор стоит.
- Вижу.
- Моя телега. Тульский самовар, а не экскаватор.
Юрка хотел увидеть Витька. Они работали где-то рядом. Да вот и он. Недалеко от дороги стояла новенькая желтая  семдесятпятка, возле которой ковырялся Витек. Юрка свистнул, Витек подошел к ним.
- Здорово! Ну как  шеф ругался?
- А он не знает, что тебя нет на работе.
- Ну и хорошо.
- А вы туда. Витек кивком головы указал в сторону райцентра.
- Ну, да. Пойдем, малость нас проводишь. Они пошли по дороге втроем.
- Ты объясни Ваське, чтоб не обижался. Пока меня не будет, ему придется, вкалывать за двоих. Как все улажу, тогда квитнемся, я за двоих повкалываю. Они вышли в центр селения, подошли к колонки, напились воды.
- Давай Юрик, удачи, пойду работать. Витек пожал Юрке руку. – До свиданья, кивнул он Лизе.
Витьке Лиза очень нравилась. Он Юрке об этом сказал еще, когда первый раз ее увидел. Она была полностью в его вкусе. Такого же роста как Юрка, стройная, с красивой фигурой, с легкой походкой, стройными ножками, приятным личиком, и главное густыми черными волосами. Он еще тогда сказал Юрке: - Вот это телка, я бы сам не против подзалететь от такой. Везет тебе Юрок на баб. На, что Юрка тогда иронически ответил: - Да. Уж.
Простившись с Витьком, они пошли на остановку. По расписанию до автобуса еще целый час.       
- Пойдем, покушаем?
Они зашли в столовую. Юрка любил хорошо поесть, но ему было неудобно, ведь у него в кармане ветер. Легко перекусив, они вышли на улицу.
- Пойдем к школе, там сад, вишни, ранние яблоки. Они рвали спелые вишни, и с удовольствием ели.  – Посиди здесь, - Юрка усадил Лизу на бревно. – Я сейчас. Он сходил к яблоне и принес яблок. Лиза открыла сумочку, и Юрка положил туда яблоки. Они опять вышли на дорогу.
- Пойдем пешком, не люблю ждать, до того нудно. Юрка от природы был шустрый и непоседлив, бездействие его угнетало, ожидание угнетало вдвойне. Лиза нехотя согласилась. Они прошли около километра, когда их догнало такси.
- Останови его.
- А рассчитываться?
Хотя у Лизы в кошельке тоже было не густо, но ей до того надоели эти похождения, что она готова была отдать последнее. Юрке, конечно, было не впервой наматывать километры пехом, подумаешь еще пяток километров. Лиза подняла руку. 21я Волга остановилась. Они сели на заднее сиденье.
- Вам куда?
- В центр, в больницу.
Машина ехала по той же длинной улице, по той же выложенной булыге, и о том, что начался райцентр, можно было узнать только по указателю, на котором было написано название райцентра. На легковой машине конечно даже по такой дороге ехать было мягко.
Машина подкатила к больнице. Лиза рассчиталась с водителем. Юрка уже знал куда идти, и вел за собой девушку. Вот и их злосчастный кабинет. Но он был закрыт. На стульях около двери сидели два парня. Юрка поинтересовавшись, в этот ли кабинет парни, присел с Лизой рядом с ними.
И хотя их здесь никто не знал, им было стыдно.  Им казалось, что все, кто находится в этом длинном коридоре, смотрят именно на них, и конечно осуждает. Потом кабинет открылся изнутри. Парни по очереди заходили в кабинет, но долго не задерживались. Подошла очередь Юрки. Он вошел в кабинет, врача, который его вчера принимал, не было, вместо него за столом сидела женщина лет сорока в белом халате. У нее было светлое приятное лицо, и светлые, почти белые длинные волосы. Для своего возраста она выглядела на отлично.  Юрка пересилив стыд, объяснил, что он был на приеме у врача, и врач отослал его за девушкой.
- Ну, и где ваша девушка?
- Ожидает в коридоре.
- Вас уже проверяли?
- Да.
- Присаживайтесь.
Юрка присел на стул, он знал, что краснеет, но ничего не поделаешь, надо лечиться, и обязательно вылечить Лизу. Зачем распространять эту заразу.
- Рассказывайте, где с кем и когда вы были в связях с женщинами?
До Лизы последний раз Юрка был с женщиной более чем за месяц. Он все рассказал, этой сидящей за столом красивой женщине. Она записала все Юркины данные, и выслушала его рассказ.
- Ну, что ж, выпишу вам направление в больницу, она находится в соседнем райцентре. И мой вам совет, будьте поаккуратней, ведь может, быть гораздо хуже.  Видите, вы с этой девушкой толком не были, а в больницу попали. Юрка опять почувствовал, как краснеет.
- Нам  надо к тому врачу, я обещал.
- Вы можете идти, зовите вашу девушку.
Юрка пригласил Лизу, она вошла в кабинет, и села на стул, где только, что сидел Юрка. Юрка стал рядом с Лизой, не зная, как поступать. 
- А вы молодой человек нам не нужны, подождите в коридоре.  Юрка вышел в коридор, и сел на стул около двери. Лиза в кабинете пробыла довольно долго.  Но вот она вышла, они пошли на улицу.
 Сегодня добраться до соседнего райцентра, было просто не реально. Движение автобусов здесь только утром, а попутный транспорт настолько редкий, что можно и не мечтать. Лиза была очень расстроена, видать врачиха поговорила с ней довольно серьезно. И опять же им надо было попасть на прием, и получить направление у того врача, который принимал, и записал Юрку.
- Юр ты знаешь, мне так все это неприятно, врачиха меня отчитала по полной.  А как я буду выглядеть там в больнице? Ведь всегда в этом винят женщин.
Юрка пожал плечами.
-  Тебе-то, что ты парень, а мне каково.
Юрка немного подумал. А действительно, как ей быть. Ему не хотелось, чтоб ее оскорбляли, и над ней смеялись.
- Да не волнуйся. Хочешь, мы всем будем говорить, что живем вместе, что собираемся расписаться, или даже, что мы муж и жена, а я как неверный муж, и все такое. Так будем говорить всем, кто нас не знает. А нас там никто не знает, а здесь меня знают только на работе.
Лиза улыбнулась, ей понравилась эта идея.
- Значит для тех, кто  тебя или меня знает, мы помолвлены, а для тех, кто не знает, мы муж и жена.
- Ну, да.
Лиза улыбнулась, крепко обняла Юрку, и поцеловала в губы.
Они стояли, и рассуждали, как им быть дальше.
- Что будем делать, спросила Лиза.
- Не знаю, завтра с утра в больницу, а сейчас в столовую.
- А потом домой к деду.
- Нет рыбонька. Юрка стал серьезным. Он ни за что не хотел возвращаться обратно. Он мало верил в то, что завтра она не сбежит, и решил, что эту ночь  как бы там ни было, они проведут вместе и именно здесь, чтоб с утра не разыскивать ее, не выслушивать ее оправданий, а сразу утром ехать в больницу.
Здесь совсем недалеко, в  пустующем доме, жили два Юркиных друга, с которыми он вместе учился на экскаваторщика. Они работали в другой бригаде. Раньше Юрка тоже жил с ними в этом доме, Потом его перевели на другой участок.
- Потом, - продолжил Юрка, после короткого молчания, - к моим корешам.
- Нет, мне надо домой, а то дед будет волноваться.
Юрка ей не верил
- Дед, дед! Ты лучше о себе подумай!
- Юр, а может, я поеду, а завтра приеду сама?
- Нет, ты останешься со мной. Юрка был категоричен, и Лизе ничего не оставалось, как подчиниться. Они сходили в столовую, потом на автобусе доехали до остановки  недалеко от дома, где жили Юркины друзья, и где раньше с ними жил он.
Когда ехали, автобус сильно трясло, Юрку это раздражало, но он улыбался, стараясь поднять настроение у Лизы, которая была не в настроении. Радоваться, было нечему.
Дом, в который они пришли, был старый, покрыт соломой, маленькие окна  с деревянными ставнями, ободранные стены.  Это нагоняло еще большую печаль, и  без того расстроенной паре.
Весной, когда Юрка жил в этом доме, он писал.

Чтоб не забыть хорей и ямб,
Я у окна пустого дома,
Еще по древней старине
Покрытого гнилой соломой,
Сижу под деревом большим.
Цивилизация глуши.

Пустая комната, кровати,
Из досок сбит неровный стол,
Большая печь как в русской хате
 И глиною помазан пол.

Есть где поспать,
 На чем поесть,
Сварить пожрать,
Куда присесть.
За окнами бежит дорога,
Ухабы, рытвинок немного…
Короче, черт сломает ноги

Я сделал выбор. И попал.
Россия Матушка!? Завал!

В доме сидели парни. Войдя, Юрка поздоровался.
- Знакомьтесь, моя будущая супруга. А это Витя, Валера, Савушка и Санек.
Лиза застенчиво поздоровалась. В комнате было неуютно, пол глиняный, четыре неважно заправленные кровати, на окнах принадлежности мужского туалета, на столе, сбитом из досок, стояли консервные банки.
- Что не очень нравится? – Спросил Санька. - Такова жизнь.
- Пойдемте, постоим на крыльце предложил Савушка.
Виктор и Валера остались в комнате, а у крыльца завелась оживленная беседа. Юрка понимал, что парням нравится  общаться с Лизой. Ведь сюда девчат калачом не заманишь. Парни рассказывали анекдоты, шутили. Лиза весело смеялась. Юрка вошел в дом.
- Слышь, парни, здесь такое дело. И он рассказал, что к чему, хотя не всю правду.
- Юрик, какой базар, ночуйте, мы потеснимся. Юрка вышел во двор, парни вошли в дом.
- Ну как тебе парни?
- Саня высокий, серьезный мне нравится, Сава хороший, но вроде как не всегда в рядок говорит.
Но ты у меня, во всех случаях, лучше их всех вместе взятых.
Юрка мало в это верил, но ему нравилось, когда Лиза так говорила, и он знал, что сейчас она от него не уйдет. Уйдет позже, когда вылечится, а сейчас другого не дано.
Они вошли в дом.
- Вы на одной уместитесь? – Спросил Валера.
- Конечно, - кивнул Юрка, взглянув на Лизу. Она улыбалась.
Парни вышли, Лиза постелила постель, и улеглась.
Парни курили.
- Слышь  Юр ты только без этого, а то я не засну, - предупредил Валера.
 - Я тоже подтвердил Витек.
- Все будет в порядке.
Парни вошли в комнату, не включая свет, разделись, и улеглись.
Юрка умостился с Лизой. Целый день суеты, беспрестанной ходьбы,  он чувствовал усталость, и обняв Лизу, прижавшись к ней всем телом,  быстро уснул.
Виктор и Валера ушли очень рано на работу. Сава и Саня тоже собирались. Юрка уже не спал, он смотрел на Лизу, на ее черные волосы, на длинные ресницы, на чуть полные губы, смотрел, и думал. Думал о чем-то своем.
Когда Лиза проснулась, парней уже не было. Она улыбнулась, и поцеловала Юрку. На улице грело утреннее летнее солнышко. Под окошком этой ветхой хатынки росло огромное крепкое дерево, своей вершиной устремляясь в небо, оно было выше всех в округе и пышнее. Казалось, что это дерево само, любуется своей красотой. Здесь же в палисаднике росла душистая малина.
Поев малины, Юрка и Лиза по тропинке вышли к дороге, прошли к остановке, и стали ждать автобус. Тот подкатил почти сразу. Пазик притормозил, дверцы открылись с легким скрипом, свободных мест не было поэтому они стояли на проходе. Пазик скакал по булыге, Юрка смотрел на Лизу, она держалась за его руку, и улыбалась. Юрка ей нравился все больше и больше, она чувствовала в нем своего защитника и покровителя. Она уже точно знала, что этот парень, не смотря на то, что она подсунула ему такую свинью, будет оберегать ее, и ни в коем случае не даст в обиду. Она понимала, что этот невысокий, но крепко сложенный парнишка, который поначалу кажется каким-то треплом и немного с гонором, настолько надежный, что ему полностью можно довериться, хотя он ее  на самом деле вообще не знает. Сколько они вместе? Совсем ни чего. А он ей все больше и больше нравится, своей скромностью, добродушием и самое главное надежностью.
- Ты знаешь, а дед наверно волнуется?
- Ничего, напишешь письмо, успокоишь.
Автобус резко тормознул, Юрка  и Лиза сильно шатнулись вперед и немного ударились.
- Ты что, дрова везешь? – Пошутил Юрка. И только теперь он оглянулся назад, и осмотрел автобус. Там были парни и девушки, мужчины, и женщины  со своими неизменными базарными уклунками.  Среди всех Юрка заметил девушку. Это была Санька. Он с ней тоже встречался.  Привлекательная с длинными рыжеватыми волосами, голос у нее был детский. Юрка шепнул Лизе: -  Хочешь взглянуть на одну из моих подруг?
- Хочу.
- Вон та, сзади.
- Которая.
-  А там только одна такая.
- А, вон та рыжая.
- Ага.
- В общем, ничего, красивая. Лиза старалась получше разглядеть ту девушку, но автобус остановился, люди начали выходить. Юрка и Лиза выйдя первыми, направились к больнице.
Здесь было много людей, Юрка почти силой вел ее за собой, она краснела.
- Посиди здесь, только не вздумай удрать.
Юрка вошел без очереди.
- А это ты. Паспорт принес?
- Нет, я ее привел.
- Привел!?
В голосе врача звучало удивление.
- Заводи ее побеседуем.
- Вы только, пожалуйста, на нее не кричите, она, вероятно, не знала, да и вообще мы уже снюхались.
Юрка вышел, взял Лизу за руку, и повел за собой.
Врач усадил их на кушетку, и начал объяснять, что это может привести, либо еще к худшему, либо к пяти годам заключения. Прочитав положение о их болезни, дал им расписаться, выписал направление.
- Теперь лечитесь.
- И надолго? – Поинтересовался Юрка.
- Нет всего на неделю. Лиза  как раз сейчас в отпуске, а тебе я думаю, за неделю ничего не будет. Больничный получишь совсем по другой болезни.
 - Большое вам спасибо, - поблагодарил Юрка. – До свиданья.
Они вышли. Врач улыбнулся им вслед.
На автостанции Юрка купил билеты. До отправления оставалось свободное время. Они пошли гулять по городу, сходили в универмаг, прошлись по магазинам, зашли в книжный. Юрка сразу подошел к полкам с заголовком «Поэзия»  Он выбрал несколько книжек. Отыскал книгу новых стихов, разных поэтов, но на нее не хватило денег. На книги Юрка ни когда не жалел, отдавая последние.
- Ладно, потом куплю.
Выйдя из магазина, они направились в парк.
- Почитаешь стихи. Мне так нравится, когда ты читаешь.
Они сели на скамеечку. Юрка открыл одну книжечку, потом вторую, потом третью, пробежал глазами. Он выбрал вторую, и начал читать.
За широкой дорогой
Не поют петухи.
На дороге широкой
Лопухи, лопухи.

У родного крылечка
Лебеда, лебеда,
Ни руки, не словечка,
Ни какого следа.

Юрка читал хорошо, и вникал в каждое слово, в каждый звук. Стихи ему нравились, они тревожили до боли в сердце, и на глаза наворачивались слезы.  Он закрыл книжку.
- Нам, пожалуй, пора.  Они прошли к автостанции. Здесь Лиза встретила свою подругу, через которую передала письмо Юле. Подошел автобус, и они опять поехали в хату покрытую соломой.
Вечером в город, куда их направили лечиться, должен идти рабочий автобус. При их финансах это был вариант. В том городе находилась их организация, и общежитие, где Юрка был прописан. 
- К вечеру приедем, в общаге переночуем, а утром в больницу.
Лиза была согласна.
В доме никого не было, все были на работе. С обеда пошел дождь. Он тихонько стучал в окно, и журчащими струйками сбегал с соломенной крыши. В комнате было сумрачно. Юрка и Лиза одетыми лежали, обнявшись на застеленной койке.  Лиза спала, Юрка думал о чем-то своем. Он смотрел в окно, взгляд его был печален.
- Лиза, пора вставать, - шепнул он.
- Не охота. – Она потянулась
Встав, Юрка оправился, отряхнул брюки.
Лиза тоже встала, оправилась, взяла сумочку.
- Ты чаю хочешь, - спросил Юрка.
- Нет.
- Тогда пошли.
Они вышли на  остановку. Моросил дождь.
- Вот здесь и подождем.
Они уселись на скамеечку под крышей остановки. Ждать пришлось не долго. Подошел рабочий автобус, и остановился около кафе, немного не доехав до остановки. Дождь усилился. Юрка выбежал с остановки, подбежал к автобусу. Войдя в него, он поздоровался, и спросил.
- Места есть.
- Есть.
- А скоро едем.
- Сейчас.
Юрка позвал Лизу, и они уселись на свободные места. Автобус тронулся. Юрка обнял Лизу.
Автобус бежал по булыге, и трясся как в лихорадке, потом он  вырулил на асфальт и плавно покатил,  ехать стало приятней.  Монотонный звук мотора убаюкивал. Лиза сидела, склонив голову на Юркино плечо. Юрка думал о том, как завтра они пойдут в больницу. Юрка за всю свою двадцати трех  летнюю жизнь, при своей памяти лежал в больнице только один раз, и всего три дня. Он пацаном, загнал в ногу колючку, нога стала нарывать, и пошло заражение крови. Ему разрезали нарыв, прочистили и он тут же, с перебинтованной ступней начал бегать. Через три дня его выписали. Но он до сих пор помнит, что за эти три дня ему больница надоела до невозможности. Автобус въехал в большой по размерам город, но здания в нем были все одноэтажные, частные. Автобус покрутился по лабиринтам улиц, и остановился около общежитий их  ПМК. Это были единственные двухэтажные дома в городе, за исключением райисполкома.
Выйдя из автобуса Юрка и Лиза, вошли в общежитие,  поднялись на второй этаж, и вошли в комнату. Здесь было уютней и чище чем  там, на участке в ветхих хибарах. Юрку удивляло, что здесь в общагах почти нет контроля. У них в Крыму, женщину завести в мужскую общагу можно только через окно. На входе всегда дежурная. А если узнают, что у вас в комнате была женщина, то вас просто выселят из общаги. Здесь никто за этим не следил.
Дождь прекратился.
- В столовую пойдем?
- Не хочу.
- Тогда побудь здесь, я скоро приду, если кто спросит, ты моя жена.
Юрка побежал в магазин, купил молока, печенья, и быстро вернулся. По коридору навстречу шли парни.
- Что это с тобой за подруга?
  - Жена.
- А ты разве женат.
Юрка улыбнувшись, бросил, - спрашиваешь, - и вошел в комнату.
- Вот артист, женат, а по бабам шляется на полную, вот она и приехала, поймать на горячем.
Никто из них не знал правды, и каждый высказывал свою догадку. А Юрка не настолько был бабником, на сколько просто любил быть с девушками, и его часто видели то с одной, то с другой и поэтому он слыл Дон Жуаном.
Юрка вошел в комнату.
- Юр мне бы постираться, а то у меня костюм выпачкался, да и остальное.
- Стирайся.
- А, что я одену?
Юрка порылся в своих шмотках, и подал Лизе свитер и джинсы.
- А они на меня налезут?
Юрка был уверен, что свитер будет велик, а джинсы, будет видно.
Лиза переоделась. Она прекрасно выглядела в мужском наряде. Юрка довольный улыбнулся, и поцеловал Лизу.
- Ты просто умница.
- Принеси воды.
Юрка принес воду, налил в таз, включил кипятильник, и подал Лизе порошок. –
- Тебе что-нибудь постирать?   
Юрка поискал, и подал рубашку, носки, спортивный костюм.
Лиза стирала, склонившись над тазом. Юрка наблюдал за ней, улыбаясь. Вообще он привык все делать сам. Стирал он не хуже любой женщины, свободно владел иголкой и ниткой, умел  вязать, и неплохо готовил. Всему этому его научили с детства, и поэтому ему было гораздо проще, чем тем парням, которые не могли сварить борща, заштопать носки или спецовку. А когда они неловко стирали, Юрка смеялся.
- Да ребята руки у вас растут не из того места.
Лиза постирала, они вышли в коридор, и пошли в умывальник. Теперь Юрка полоскал, а Лиза брала у него чистое.
 - Я отнесу.
- Это неси.
- А какая у вас комната?
- Четвертая.
Юрка продолжал полоскать. Он слышал, как открылась дверь, и Лиза смущенно ойкнула, извинилась, и быстро вернулась в умывальник.
- Я вошла в четвертую, а то ни наша.
- Я ведь сказал комната номер четыре, а не четвертая по счету.
Юрка закончил полоскать, и они пошли вместе. Развесив белье на натянутую через комнату веревку, они уселись на койку. На улице темнело.
- Будем спать?
- Наверно.
Юрка помог Лизе раздеться, и уложил под одеяло. Выключив свет, он улегся рядом. Он целовал ее губы, глаза, шею, грудь. Лиза отвечала поцелуями. Юрка скользнул руками по ее телу. На ощупь оно было прекрасным и без изъянов, не считая уже проявляющимся складочкам на животе. Молодое, стройное и упругое. Сейчас не было видно неприятной для него белизны груди, зато как приятна была ее упругость.  Юрка от удовольствия закрыл глаза. В дверь постучали.
- Кто это?
- Парни ночевать пришли. Юрка поднялся, открыл дверь, объясняя парням, что он не один, и опять лег. Парни тоже улеглись, и все стихло.
Юрке очень хотелось от Лизы большего.  Как же так, думал он, ведь она его заразила, а он с ней по-настоящему не был. Кому расскажи, засмеют. Лиза не упрямилась, а наоборот соглашалась с Юркой. Юрка обнимая, и целуя, аккуратно лег на Лизу. Лиза вздохнула. Юрка уловил в этом вздохе, что-то тяжелое.
- Что с тобой?
- Ни чего. Просто если ты считаешь, что я обязана, то продолжай. Юрка не считал, ее чем-то ему обязанной, ведь ей это тоже от кого-то досталось. Ему было не по себе, и в то же время  ему так хотелось, что он не мог остановиться. Лиза тихонько застонала, потом громче.
- Юра мне больно.
Юрка не верил.
- Юрочка, мне очень больно, как ножом режут. Она отстраняла Юрку. –  Пожалуйста, не надо.
Юрка больше не приставал, боясь разбудить друзей, и вообще раз она против.   
Они улеглись обнявшись. Юрка прошептал  Лизе на ухо: -  Сделай, чтоб мне было хорошо.  Лиза целуя Юрку, гладила руками его грудь, потом ее руки скользнули ниже, и начали «его» гладить, потом  она сжала его упругость в руках…  У Юрки перехватило дыхание, он дрожал… 
Утром парни рано поднялись, и  ушли на работу.
Юрка с Лизой тоже встали.
Надо поторопиться, ведь чем быстрей, тем лучше, и вообще не очень приятно ходить с этой вещью.
Лиза включила утюг, расстелила на стол одеяло, и принялась гладить свой костюм. Юрка заправлял постель. В комнату постучались, вошел комендант.
- А это, что такое? – Он вопросительно глянул на Лизу.
- Как, что, жена.
- Ты женат?
Юрка улыбнулся. – А почему бы и нет.
 Юрка не врал, ему действительно пришлось стать мужем этой девушки, и в настоящее время везде быть с ней. Ей и так нелегко, а когда человек остается один в беде, это хуже всего. Комендант еще поговорил, предупреждая, хотя и не очень строго, чтоб вместе больше здесь не ночевали, и вышел. Юрка улыбаясь, подошел к Лизе:- Жена, - многозначительно сказал он, и поцеловал.
Они собрались. Лиза переоделась в свое, а Юрка надел джинсы и рубашку.
На улице припекало яркое солнце. Здесь дорога тоже была выложена булыгой.
Они шагали по тротуару, взявшись за руки. Улица была широкая, заборы возвышались как крепостной частокол. Доски на заборах были сбиты вплотную. Юрке это не нравилось, и он смеялся.
- Богатство свое за этими заборами прячут.
 Дома у них заборчики были невысокие штакетные, через которые все было видно, и каждая хозяйка старалась, содержать палисадник чистеньким и цветущим, а хозяин в порядке содержать двор, чтоб не было стыдно от людей.
В городе они зашли в столовую, и позавтракали, потом зашли в магазин, купили мыло, зубные щетки и пасту,  по адресу указанному врачом, пошли искать диспансер. По широкой улице они поднялись вверх, и свернули в переулок.
 - Это дом 20, это 25, а нам нужен 23, значит это здесь. Они вошли во двор, по двору бегала лохматая дворняга. В углу обширного двора, стоял навес, под которым от солнца укрывались две лошади. Посреди двора стояла телега. По обе стороны двора стояли сараи из красного кирпича и прачечная. В углу рядом с больничным корпусом стоял стол и скамейки, по всей видимости, для игр.
- Вот это наш курорт, - улыбнулся Юрка. – Только бы ненадолго.
Они вместе вошли в коридор больницы. Здесь была очередь. Юрке не нравился больничный воздух, и они вышли на улицу. Подошел еще парень, занял за ними очередь.
- Что тоже поймал птичьи перья?
Парень улыбнулся. -  А зачем же еще сюда.
Подошла Юркина очередь, он вошел в кабинет, его осмотрела врачиха, и записала историю болезни.
- Вы давно знакомы с девушкой?
- Нет.
- Сколько?
- Чуть больше недели.
- До этого у вас были женщины?
- Да.
- Назовите последнюю.
Юрка назвал.- А, что у вас было с этой  девушкой, как ее?
- Лиза.
- Что у вас было с Лизой?
- Ни чего, просто так, - и Юрка рассказал, все как было.
- Вы знаете, мы с ней решили пожениться. – Юрка врал.
- Что ж это не плохо,  Вы здесь такие не первые. – Взглянув еще раз в направление, она спросила.
- А где же Лиза?
- Здесь в коридоре.
- Зовите ее.
Юрка вышел, и позвал Лизу. - Ты только не волнуйся, все будет хорошо.
Лиза зашла в кабинет, за ней зашел врач, лет тридцати пяти, высокий красивый мужчина. Юрка подошел к парню, пришедшему сразу после них. Парень был повыше Юрки ростом со светлыми, почти белыми волосами, но худощав. Выглядел он молодо.
- Что твоя подруга?
- Нет, жена.
- Это она тебя?
 - Да ты че! Это я со стороны умудрился.
- Ну, ты  даешь.
Вышла Лиза, парень пошел на прием.
Лиза шла медленно, видно было, что ей трудно идти, по щекам катились слезы.
- Ты чего плачешь?
- Да ты бы знал, как это больно. Если бы я знала, что так будет, то лучше бы ты, чем он рукой. Она вытирала слезы. Юрка успокаивал ее, и злился на врача: - Неужели он осторожней не мог, коновал.  Юрке не доходило, что это их работа, для них это так же, как ему на экскаваторе. А он там не всегда аккуратничал с кувалдой и ломом. И к тому же чего церемониться, ведь они разносчики заразы. Еще ему не доходило, что там могло быть не совсем то, что ему говорила Лиза.
Лизу и Юрку санитарка повела в больничный корпус, им выдали халаты, а их одежду повесили в шкафчики и замкнули.  Потом определили в палаты и показали койки. Выйдя во двор, Юрка встретил того парня, его звали Колька, с ним был еще один, тоже высокий, с черными волосами. Этот выглядел постарше, но был самый молодой. Ему было всего17. Николаю, то есть Кольке было 19, и у него через две недели свадьба. Они хорошо знали друг друга, и не называли по именам, у них были дворовые клички. Кольку его друг звал Кнок, а Колька друга  звал Снэс. Узнав где и кем Юрка работает,  рассмотрев его мускулистый торс и широкие плечи, Кнок определил.- Бульдозер.
- Да не бульдозерист я, а экскаваторщик.
- Это на работе ты экскаваторщик, а для нас ты Бульдозер. Ты ведь почти шире, чем выше, тебе эта кликуха покатит, и  на уши ценкуй, внушительно, Бульдозер.  Колька был доволен выбором точной клички.
- А теперь для знакомства, и пока не начали лечить, пойдем, отметим, наше вступление в ряды трипачей.  Лизы не было, она ушла в палату. Втроем они вышли со двора. Там их ожидал друг Кнока и Снэса, у него в руках была авоська с продуктами. Они зашли за угол следующего дома, и примостились в кустах. Снэс  взял сетку.
- А ну, что там старушка передала?
 Он достал из сетки большую бутылку вина, вареную курицу, помидоры, груши. Хлеб, печенье.
- Ну, давай, Бульдозер, по старшинству, начинай. Втроем они из горла опорожнили почти всю бутылку, четвертому досталось грамм 70 не больше.
- Ничего, ты сейчас дома догонишь, прокомментировал Снэс.
Беседуя, они закусывали. Закусь была отличная. Парни ели нехотя. Видно было, что они домашние. Юрка тоже скромничал.
- Бульдозер, ты не стесняйся, нас и дома неплохо кормят, а у вас там, на болоте, сам рассказывал.
Юрка немного захмелел, у него и так аппетит был волчий, а когда выпьет немного, то вообще.
А когда захмелеешь, смелеешь. И Юрка подналег, курица была отличная, с хлебом и помидорами.
Юрка с ней быстро расправился.  Еще немного посидев, рассказывая каждый о себе, для лучшего знакомства, они пошли в больницу. Их палата была на втором этаже. Небольшая комната, три койки с тумбочками, одна табуретка. Парни легли на койки.  Постучавшись,  вошла Лиза. Она присела на Юркину кровать.
- Как устроилась?
- Ничего, только бабки сразу налетели, как да, что к чему.
Ребята смеялись, - Как? Да вот так, раз и все. – При этом они показывали жестами. Один двумя руками,  сжатыми кулаками на себя в район паха, другой  правой ладонью в торец сжатого кулака левой руки. Лиза тоже смеялась, потом немного посидев, она ушла в свою палату.
Парни рассказывали о своих похождениях. Кнок был самый скромный, но женщин у него уже было много, со всеми он обходился нежно, он боялся их обидеть даже словом. У него была своя тактика, он выискивал что-то хорошее в женщине или девушке, и превозносил это, говоря очень красиво. Он умел высказываться так красиво, что женщины, зная о своих положительных качествах или красоте, почти млели, когда Кнок это обожествлял. Еще в десятом классе, он переспал ни с одной молоденькой учительницей.
- Я вам так скажу, в каждой женщине есть что-то прекрасное. Вот найди это или во внешности, или в характере, или рассмотри еще в чем, в голосе например, или в том как она ест мороженое. Она и сама знает, ей не раз уже говорили об этом. Но как!? А я это так преподам, что любая растает, и я в дамках. Он не скрывал того, что врал женскому полу безбожно.  Он свободно мог признаться в любви, мог любой девушке сказать, что она у него единственная и неповторимая.
Снэс был совсем другим, и он тоже этого не скрывал.
- А, что здесь такого. Телки сначала сами виснут, идут с тобой, куда захочешь, а потом начинают, ломаться.  А стоит пригрозить, а если не помогает, то и оплеуху заехать.
- Ну, ты даешь.
- А че, ты уже и так и эдак уговариваешь, а она сама напросилась, а теперь нет и нет. Нахрена тогда со мной перлась, я ей че романтику обещал?  Я сразу объяснял, что к чему. А как разочек приложишься, она твоя, да еще такое покажет, что на седьмом небе окажешься. 
Юрка слушал рассказы парней, он не был сторонником угроз, даже напротив. Он просто любил женщин, и обходился нежностью и лаской, и если не доходило до секса, ему хватало крепких объятий и поцелуев. Он и от этого мог, как говорят, разродиться.
Лиза была первой, кому он пригрозил, да и то сдуру. Она наверно давно ему простила. Он считал, что прощение он уже заслужил.
В отличие от Кнока, он никогда не врал. Он мог соврать в анекдоте, или так, в рассказе о себе приврать что-то легкое, незначительное, чтоб приукрасить рассказ. Но врать, говоря, что ты у меня одна, самая, самая, и я тебя люблю, этого он не мог. Он всем своим нутром не переваривал лжи.
Он  считал лож самым большим пороком.
А любил он только одну, она для него была самая, самая, но она была далеко и с другим. Может поэтому он и начал болтаться по женщинам, чтоб заглушить те чувства, которые все равно продолжали в нем жить.
Вечером после ужина пришла Лиза, они вышли в коридор, прошли в самый конец, и стали у окна.
За окном в ясном ночном небе мерцали звезды. Юрка что-то рассказывал, потом прерывал разговор, привлекал Лизу к себе и просил: -  Поцелуй меня.
Лиза крепко целовала его в губы. Потом Юрка опять нес какую-то не околёсицу, и думал о том, что скоро они расстанутся, как только выйдут из больницы. Его это сильно не расстраивало, он  хоть сейчас мог с ней расстаться, если бы не больница.  А так, оставить ее одну он не мог. Если взялся помочь человеку, то помоги. А одному человеку в беде трудно, тем более девушке здесь, где могут оскорбить,  нахамить, а так глядишь, и побоятся, от парня можно, и  схлопотать. Да и Юрке с Лизой здесь было веселей. Мужики, мужиками, а девушка рядом, это для него в кайф. Молодость  берет свое. Другим надо терпеть, и ждать, а ему по крайней мере  потискаться в любое время, и большую часть дня они проводили вместе. Да и для всех они были муж и жена, хотя некоторые догадывались, что это лажа.
Спать в этот вечер парни улеглись  поздно. Они вместо того, чтоб спать, долго рассказывали про свои похождения. Они так увлеклись, что пришла медсестра, и сказала, что если они будут себя так вести, то их расселят по разным  палатам.
Утром по палатам ходил главврач, со своей свитой.
- Этих можно колоть, сказал он медсестре.
Парни обрадовались. Раньше начнут, раньше закончат. 
Колоться надо, было шесть раз в сутки, но они согласны были и чаще, лишь бы побыстрей избавиться от этой заразы, и слинять отсюда.
Девушек  в диспансере не было, кроме вновь прибывшей Лизы и еще одной, некрасивой, но очень простой и скромной Галки. Еще были тетки, но они лежали с кожными заболеваниями, и две женщины за 30,  те держались ото всех отдельно, и каждая сама по себе. Они были серьезные, и их никто не трогал. 
Все новенькие, ходили и расспрашивали тех, кто выписывался.
- Ну как резей нет?
- А на какой день перестало капать?
- А сильно было больно?
- А дома знают?
Юрка и его новые друзья, пришли к процедурному кабинету.
- Бульдозер, ты первый.
Дверь была открыта, и все видели, как медсестра делала уколы. Сначала проходили все  мужчины, потом женщины. Юрка не боялся уколов, и охотно согласился, принять первый удар. Кнок тоже мужественно выдержал укол. Но когда делали укол Снэсу, он скривил от боли такую рожу, можно было подумать, что ему не укол делают, а с живого сдирают шкуру. После уколов все вышли на улицу. Юрка с Лизой сразу нашли себе место за одним из сараев. Здесь валялись бревна, и они уселись на одно, толстое бревно, которое Юрка с трудом откатил чуть в сторону. Они разговаривали, смеялись, но на душе у Юрки было волнение за Лизу, ее еще не начали лечить. Галка уже пролежала две недели, и еще не знала, когда ее выпишут. Такое предстояло и Лизе. После обеда все отдыхали по палатам, был тихий час. Юрка достал тетрадь и книжки, здесь он не  стеснялся, все равно его никто не знает. Он, лежа на койке, начал писать.
Кнок взяв маленькую книжечку, решил почитать, но увидев, что там стихи, он недоумевающе посмотрел на Юрку.
- Ты, что стихи читаешь?
Юрка кивнул.
- Да он еще и пишет, - удивился  Снэс, заглядывая в тетрадку.
- Ты, что Бульдозер, серьезно? Сам?
- Нет, ты подсказываешь,- пошутил Юрка.
- Врешь.
- Хотите, почитаю?
- А ну давай блесни талантом.
Юрка открыл тетрадь на первой странице, и начал читать.

А судьбы верно разные,
У каждого своя.
Моя  порою ластится,
Порою как змея.
Кто с кем,
          кто как,
                откуда кто?
Такая ерунда.
Вдруг жизнь окажется пустой,
Когда пройдут года.

На звезды глянешь
Блеск не тот,
Душа печалью тусклой.
Кто виноватый в этом, кто!?
Что в жизни было пусто.


А жизнь уйдет-
                туман осел       
Лишь капельки росы.
А судьбы разные у всех,
У всех свои часы.
Парни смотрели на Бульдозера, и слушали. Юрка читал собственные стихи. Читать он умел, тем более свои.  Они были искренние, и читал он их от души, выражая все, что было  в нем самом.

Пролетают дни, недели,
Мчит за далью даль.
Юность кружится метелью-
Радость и печаль.
Нам чего-то жаль…
Голос немного дрогнул. Юрка все равно волновался, даже немного вспотел.

Все наивное простое
Скромное без слов.
Верю годы не закроют
Первую любовь.
- Ну, Бульдозер, ты поэт, и приловил четко.  У меня, сколько телок было, а все равно только об одной думаю. А с ней как раз ничего и не было. А разговаривал, аж заикался, а больше молчал, а когда держал за руку, думал, что к звездам улетаю. Другие вроде и лучше и красивей, да и перетрахал сколько, а все равно к ней тянет. Идешь ночью, от какой-нибудь козы, смотришь на звезды, и вспоминаешь, как с ней под этими звездами мог до утра простоять, просто держа ее за руку. Юрка прочитал еще несколько стихотворений, о своей любви, о своих раздумьях. Он знал, что много читать нельзя, это надоедает. А так самый раз. С минуту стояла тишина. Каждый думал о чем-то своем. Юрка был доволен, тем, что в его стихах есть информация для размышления, значит, они не плохие, и он чего-то стоит.
-  Слышь, Бульдозер, а ты про наш трипак что ни будь, напишешь?
- Это мы запросто, - похвастал Юрка. Он задумался, потом начал черкать.  Минут через десять, Юрка отложил ручку, внимательно прочитал про себя, потом начал читать.

Что мужичек?
Есть трипачек?
Где отыскал?
Где приловил?
Где приласкал
Черт подери
Птичку такую
Масть не простую?
Ну, канарейка,
Ну, гонорейка.
Вот вам и пташка
Писяешь - тяжко
Так не годится, сказали врачи.
Эй, трипачи,
                надо лечить
Вот и лежим,
В койках дрожим,
Жопа заранее приболела.
Мальчики, мальчики
Триппер ни дело.
Лучше за щечку,
В груди чуточку
 В носик и в глаз
И без зараз.
Так, что
            мотайте
Сразу на ус,
И не снимайте
С подружек рейтуз.

Написано, это было конечно для этой публики. Парням понравилось. Они долго ржали.
- Ну, Бульдозер ты даешь. Надо переписать, корешам почитаю.
- Слышь, Бульдозер, ты внатуре на умняке, прочитай еще раз.
- Прочитать?
В дверь постучали, вошла Лиза
- Юр мне одной скучно.
Юрка встал,  они вышли в коридор, и уселись на подоконник. Лиза подвинулась к Юрке, и поцеловала его. Юрка отстранив, посмотрел на нее серьезно: - Ты, что забыла, что сказано? Если увидят, то выгонят.
- Ну и что, хочу и буду. – Эту поговорку она перехватила у Юрки. Он улыбался, она  ему начинала нравиться все больше. Что-то было в этой девушке, какое-то  особенное озорство, а за озорством эта приятная улыбка.
- А знаешь, мне  сегодня ты приснился.
- Ну, и как.
- Ничего, просто здесь все какие-то. Вон как твои друзья о девчонках отзываются, врут им, и даже бьют.
- Да, они в какой-то степени подонки, хотя вряд ли, просто такими хотят казаться. А с другой стороны как они должны отзываться о тех, из-за которых они здесь. Да и посмотри на это общество, здесь поневоле себя так вести будешь. Я до армии не знал как к девчонке подходить, да и армия была такая, что друзья, побывавшие на зоне, говорят, что у них на зоне было лучше. Да и после армии не сразу узнал, что у девчат за пазухой. А теперь видишь, даже сюда попал. Он не хотел, обидеть Лизу, но так получилось. Но видно было, что Лиза загрустила. Юрка дал себе слово, что никогда не упрекнет ее за то, что он здесь.  Разве она виновата в этом. И вообще Юрка не считал это чем-то не естественным. Хоть и не очень приятно, но это жизнь. Обыкновенная реальная жизнь.
- Ты извини, что я, - он помолчал. – В общем, не обижайся.
Лиза улыбнулась, и поцеловала Юрку:- Я люблю тебя, - сказала она тихо.
Юрке это очень понравилось, но он боялся, что это ложь.
- Ты такой хороший, совсем не похожий на этих ахломонов. Юрка не любил лжи, но понимал, что это всего на всего благодарность за его поступок. А вел он себя с Лизой просто, не стремясь к серьезным отношениям. Но может здесь сработала та истина, которую высказывал один из его кумиров.  «Чем больше женщину мы любим, тем меньше нравимся мы ей». Может здесь она и сработала.
А Юрка любил, любил сильно, чуть не до безумия совсем другую девушку, которая ему всегда отвечала, нет. Он гонялся за ней как мальчишка. Колесил по тысячу верст, лишь бы увидеть ее, услышать ее голос. Когда-то еще до армии около студенческого общежития, он познакомился с девушкой.  Три месяца перед армией, он встречался с ней.  Перед ней он просто немел. Хотя у них дошло только до поцелуев, но как он был счастлив. С того времени он постоянно думал о ней.  Из армии он действительно поехал, колесить тысячу верст,  (Она закончила учебу и уехала домой) чтоб только увидеть ее.  Он точно знал, что взаимности нет. И сюда, на это болото он попал, чтоб быть ближе к той, которую любил. Он так и писал.


За сотни верст
В далекий край
Ни черт занес,
Ни каравай,
Ни золотая жила.
Светловолосый шелк,
Любовью закружило.

После армии, уже работая, он опять ездил к ней, чтоб только увидеть, и побыть рядом, хотя он знал, что она любит другого. И теперь после того как он выучился на экскаваторщика, он попросил направить его сюда, чтоб быть ближе, и при возможности опять проведать ее. Хотя уже полгода назад она сказала, чтоб он больше не приезжал. Она собирается выходить замуж.  Стихи он тоже начал писать благодаря ей, и гулять, наверное, тоже. Это она ему сказала: - Юрка ты посмотри на себя, зачем я тебе, ты ведь если захочешь, у тебя, таких как я, знаешь сколько будет. Гуляй, ищи, и
когда они сами к тебе на шею виснуть начнут, ты быстро меня забудешь. Юрка послушался, и начал гулять. Но с другими его надолго не хватало, и он действительно превратился в бабника.   
Хотя и ни такого, чтоб и очень, но бывало, что часов в одиннадцать, он уходил от одной, потому, что у нее нельзя оставаться, и утром просыпался в объятиях другой. Его уже это не смущало, он им всем говорил правду, что это временно, и никто ни кому, ни чем не обязан.  А любил он всегда только ту. Сколько он ей посвящал стихов, сколько на тихоря выплакал слез, хотя с другими старался выглядеть обыкновенным шалопаем.
Он мало верил в то, что Лиза могла в него влюбиться, ни такая уж она и маленькая. 
В коридор вошла медсестра. Юрка выпустил Лизу из объятий. Медсестра подошла, и еще раз объяснила, что этого делать нельзя, иначе можно не вылечиться.  Медсестра ушла, Юрка опять обнял Лизу.
- Этого нельзя.
- Хочу и буду, - улыбнулся Юрка, и крепко  обнял Лизу за талию, его руки скользнули ниже, и он всем телом прижался к ней.
Время подходило к ужину. Ужинали Лиза с Юркой за одним столом. Юрка ухаживал за своей «супругой» заставляя доедать все. Лиза капризничала, она не любила много есть, тем более невкусную пищу. Юрки  наоборот всегда не хватало, а пищей он не перебирал, ел все, что дают.  Поев, они шли мыть кружки и ложки, которые Юрка забирал с собой, а Лиза шла помогать, убирать со столов. На следующий день парней, за то, что они ночью шумели, разместили в разные палаты  на первом этаже. Из больницы выгнали пятерых парней не долечив, за то, что они играли в карты на деньги, потом малость выпив, катали по двору бричку.
В новой палате Юрка познакомился еще с двумя парнями, им было уже за тридцать. Парни были молчаливые, скучные.  Какие-то себе на уме. Держались от всех отдельно, и друг с другом почти не общались. С ними было не интересно. Хорошо то, что они скоро выписывались. Одна койка у окна, за которым красовалось дерево с яблоками, белый налив, была свободна.
После обеда, во время тихого часа, когда парни, лежа на койках, в тишине читали книги, в комнату вошел парень.  Он был чуть выше Юрки, но поуже в плечах, темно-русый, коротко стриженый волос. Его походка, манеры, разговор были настолько живыми, что Юрка сразу понял, что теперь будет весело.
- Привет братва!
- Привет ответил Юрка.  Двое даже ни муркнув, продолжали читать.
- Что-то не весело вы меня встречаете, - смеясь, проговорил он, - Наверно не рады этому курорту.
Парни прекратили читать, и обратили внимание на новенького, он улыбался.
- Не грусти бродяги, это же не камера, это палата, это же курорт. С чем попались, с трипачком?
Юрка улыбаясь, кивнул. Те двое недоуменно молчали.
- А я с сифоном, уже третий курс лечения.
Юрка перестал улыбаться, о сифилисе он слышал очень много плохого, вплоть  до того, что заразиться можно даже через воздух. Те двое вообще от этой новости съежились, и их головы влезли в плечи.  Парень подошел к своей койки, которая стояла поперек комнаты под окном. Окно было, открыто.
- Нисчак, сплошной кайф и яблоки. Он вылез с ногами на подоконник, встав, высунулся в окно, и сорвав несколько яблок, сел на подоконник.
- Кто яблочка желает?
Юрке показалось, что те двое, отвернувшись, вросли в кровати. Но парень так весело и с добротой предлагал, что Юрка, видевший как те двое демонстративно отвернулись, пожалев парня кивнул. Парень бросил Юрке яблоко. Юрка подумал, ну, писец, сейчас съем яблоко и хана, я тоже заболею сифилисом. Но как отказаться, отказом ты оскорбишь человека, возможно очень хорошего. Юрка закрыв глаза, со страхом откусил яблоко, и начал жевать.
- Ну, что  е..ри перехватчики, давай знакомиться. Меня Вовкой зовут. Юрка ел яблоко, глядя на Вовку и на парней. Вовка хотел подойти к каждому, и познакомиться за руку, но поняв, что те двое перепуганные, он решил этого не делать.   
- Меня Юркой.
Юрка не подал руки, потому, что парень, тоже  передумал, это делать. Ведь те двое притихли, как будто их здесь  не было вообще.
- Давно лежишь?
- Да нет.
А мне на 45 дней. И парень начал рассказывать о лечении, о том, что когда лечишься, можно выпивать, только не очень много.  А, что врачи запрещают, и пугают, что не вылечишься, это фуфло. И трахаться, можно, когда уколы принимаешь, потому, что зараза к заразе не пристает. Я уже третий раз, в других трипперках за 45 дней чего хочешь, начудишь. Да и девахи есть такие, что не против. В общем, чудили мы, будь здоров. Ну а если боишься, в аптеке шариков, сколько хочешь по  четыре копейки.
Юрка слушал, а Вовка просвещал. Рассказывал он очень интересно. Отсидел он одиннадцать лет. Баб любил по-черному. Он не стеснялся говорить о своих недостатках. По всему было видно, что он простой как «Пионерская Правда». А рассказ у него получался настолько складный и красивый, что просто заслушаешься, тем более на изысканном, блатном жаргоне, где каждое слово звучало, как какая-то полу шуточная, озорная веселая песня. Каждое такое слово звучало не просто, а имело глубокий смысл. Были такие слова, которые подчеркивали, конкретизировали на глушняк весь смысл сказанного. Юрка ему завидовал, хотя он сам считался, крутым рассказчиком, но так как Вовка, об этом оставалось только мечтать.          
Вовка не стеснялся говорить, что он запросто может украсть, может пожить на халяву за счет какой -нибудь вдовушки, в благодарность которой он платил обильным сексом. На счет женщин он не хвастал как другие, рассказывая чуть ли не о принцессах, а наоборот, говорил, что по пьяне, хоть крокодила давай. А как интересно он рассказывал о той женщине, которая его наградила. Она его ублажала по полной программе в течение трех дней, а потом  исчезла так же неожиданно, как и появилась.  Потом он обнаружил сыпь, и яйца красил зеленкой как перед пасхой, не соображая, что заболел. Юрка слушая, укатывался со смеху. Вовка при этом даже не улыбался, он был полностью серьезен, и это придавало его рассказу еще больше колорита. По всему было видно, что он не врет.  Юрка умел рассказывать, но вот так как Вовка. Да и многие интересные  слова у
Вовки звучали как обыденные, Юрка их понимал, но сам пользовался дворовым полублатным жаргоном. А Вовка чесал такой феней  так складно,  в рядок и к месту, что заслушаешься.
Лиза часто заходила к ним в палату.  Юрка тоже часто заходил к ней, будил ее утром на уколы, заходил за ней на завтрак, обед и ужин. Это входило в его обязанности, которые  он определил себе сам. Еще он приходил к ней, когда было скучно, и когда хотелось к женщине. Лиза всегда, когда они оставались одни, говорила ему о любви. Юрка любил другую, он знал, что такое любить и страдать, и если у него проскакивала мысль, что Лиза не врет, то он искренне жалел ее.
Парни попросили Юрку, чтоб он еще написал об них и их болезни. Юрка написал еще пару стихов.
Ребята, слушая, смеялись.
- Ну, Бульдозер в точку, задница уже от этих уколов как решето.
 На третий день пребывания в больнице Юрка поругался с Лизой. Он не хотел этого, но все получилось как-то само собой.  Они стояли у окна, как обычно болтая, обнимаясь и целуясь.  Потом он чем-то обидел Лизу, а может она просто захотела покапризничать. 
- Ты вечно такой, - в ее голосе звучал упрек и еще что-то.
Юрка не хотел обижать ее, он просто отвернулся,  обидевшись сам, а она, капризничая, начала поддавать жару, может, надеясь, что Юрка начнет  ее уговаривать, или заискивать перед ней, но видя, что ничего не вышло, сама начала подлизываться к нему.
- Юрочка, миленький, ну, прости.
- Иди ты, - грубо бросил Юрка. Лиза повернулась и ушла. Юрка не окликнув ее, тоже ушел в свою палату.  Он лег на койку, взял книжку, начал читать, но не читалось, взял тетрадь, ручку. Но писанина тоже не шла. Он лежал и думал,  может пойти извиниться, но этого он не мог, потому, что толком не знал, обидел ли он ее, или это ее капризы. Да и она ведь тоже еще не извинилась за то, что он здесь. Но как они теперь будут врозь, они ведь для других муж и жена. Но он успокаивал себя, подумаешь, поругались, может это и к лучшему.
Подошло время обеда, Юрка играл с ребятами в домино.
- Пора обедать.
Юрка пошел в палату за кружками и ложками, он думал, как теперь отдать кружку и ложку Лизе, и успокаивал себя, ничего, все будет нормально.  По коридору шли женщины. Из дверей вышла Лиза, она шла навстречу, Юрка хотел, обойти ее, но она остановилась, преградив ему дорогу.
- Ты почему ко мне не пришел?
Юрка пожал плечами.
- Я так переживала.
Юрка сходил за кружками и ложками, и они вместе пошли в столовую. 
Юрка не знал, радоваться или огорчаться, но знал точно, что должен помочь этой девушке, пока она не выйдет из больницы. Ради нее он должен пожертвовать спокойствием и временем. Начал дело, доведи его до конца. Покушав, они веселые взявшись за руки, шли в палату. Медсестра Валентина, она была черноволосая, высокая, стройная и очень привлекательная. Все мужчины делали ей комплементы, а между собой рассуждали, вот бы ей… Только Юрка, Кнок и Снэс наоборот подшучивали и посмеивались.
- Стерва самолюбивая, а злая как мегера. Уколы специально делает болючие.  Другие медсестры сделают, не услышишь, А эта как загонит шприц, боль такая, что с конца точно закапает.
Она глядя вслед  Юрке и Лизе зло и громко съязвила.- Видали пара гнедых. 
Юрку это разозлило, если бы это сказал кто-то из парней, то быть драке, а так приходится терпеть.
- Вы выражения выбирайте, - обернувшись, посоветовал он.
- Ишь какой, иди, иди.
- А я вам советую быть поосторожней, и не хамить.
Лиза потянула Юрку за руку.
- Пошли, она и так на меня злится, и уколы делает очень больно.
- Стерва, - со злостью буркнул Юрка, и они пошли на свое место к окну.
- Ты почему за мной не зашел?
Юрка пожал плечами.
- Вредный, я тебя люблю, а ты.
Юрка  молча  глянул  ей в глаза. -  Хочешь, поцелую?
Она кивнула. Юрка целовал ее чуть пухлые теплые губы.
- Я читала твоего Говорова.
Юрке очень нравился этот поэт. Его стихи были разнообразные по певучести, то резко прерывистые, то похожие на частушки. Он писал о том, что очень близко и дорого Юрке, о селе, о сенокосе, о коровах и о русской тройке. А как он прекрасно писал о русской старине, с ее красивыми обрядами и древнерусскими Богами.
- Ну, и как? – Спросил Юрка.
- Чушь какая-то. Сей, сей, сей и двадцать раз из пятидесяти, сей.
- Каждому свое.
Они померились, и все пошло как прежде. Юрка приходил будить Лизу на уколы, провожал спать, днем они уходили за сарай, на бревна, где оставались одни.  Юрка всегда подзывал собаку по кличке Роза. Он гладил ее, Выбирая из шерсти репяшки, заглядывал ей в уши, нет ли там клещей, и чухал за ушами. Собаке это очень нравилось, а когда Юрка начинал ей гладить бок, она валилась набок, почти на спину, подставляя живот, чтоб его потихоньку шкрябали, и  улыбаясь  по-собачьи, подгибала лапы. Юрка вырос в селе.  Дома у него была своя собака и своя кошка, кроме тех которые были у его братьев. Дома всегда было хозяйство, корова, свиньи, овцы. Отец работал чабаном, и у него на работе были выученные собаки. Для работы у отца, была бричка и две лошади. Юрка любил животных, любил природу, и вообще он любил все, что его окружало.
Лиза возмущалась, как это можно, любить все, и не любить ее. Она была красивая и стройная, ей всегда, все об этом говорят. И Валентина из-за этого ее ненавидит, потому, что остальные ей не соперницы. А вот Юрка ее не любит.
Юрка продолжал писать стихи, и так, как у него было много свободного времени, он начал писать сказку в стихах для Лизы.
Когда они собирались кампанией, то Снэс и Кнок просили.
- А ну, Бульдозер, выдай, что ты там за ночь еще на вытворял.
Юрка читал. Одни одобряли, другие нет, третьи посмеивались, но лучше всех к этому относились Кнок, Снэс и Вовка.
Одни выздоравливали, и их выписывали, другие поступали на лечение. Появился на лечение один пассажир, его звали Николай. Он был высокого роста, упитанный, даже чуть толстоват, симпатичный, темные волосы, стриженные под канадку, хотя модно носить длинные. Лицо что-то между итальянским и германским. В общем, красавиц мужчина, мечта женщин. Но Юрка, Кнок, Снэс и Вовка сразу определили, что  этот кадор внутри гнилой.
Николай держался высокомерно, на всех смотрел с пренебрежением, при любой возможности, старался хоть как-то унизить собеседника, говоря вроде и простые, но оскорбительные слова.
Юрка таких ненавидел, и считал как Остап Бендер, что таких надо стрелять из рогатки. Николай считал себя неотразимым красавцем. Юрка сразу обратил внимание на его, бегающие, лживые глазки, полные самолюбия. Юрка терпеть не мог  полноты у мужчин, особенно у молодых, не говоря о парнях. Сам он был физически развит. В детстве крестьянский труд, потом  до изнеможения занятие различным спортом. На перекладине, брусьях и кольцах он легко владел своим телом, и вытворял как настоящий гимнаст. Гирю в тридцать два килограмма он свободно выжимал, потом опускал в руке и держал параллельно земле и так же на вытянутой поднимал вверх над головой.         
Первый раз Юрка увидел Николая, когда тот зашел на уколы. Медсестра Валентина, взглянула на него оценивающе, улыбнулась, и предложила: -  Поступайте к нам на работу, нам такие нужны, успокаивать разных… Юрка понял, что это касается его, он подмигнул Кноку, и нагловато глядя на Николая с расстановкой проговорил: - Мы и сами кого хочешь, успокоим.
У Юрки уже был опыт, успокаивать таких. Они только на вид ого-го, а там, внутри, это еще посмотреть надо. А если уже есть живот, значит и не такой крепкий.
Николай глянул на Юрку свысока и с презрением, но понял, что этот коренастый малый не подарок, не зря ведь его стоящие рядом, называют Бульдозером.
Николаю Юрка не понравился, потом он ему не нравился все больше и больше, в основном потому, что красивая, такого же роста как Юрка, если не выше, Лиза называет его своим мужем, и при всех говорит, что влюблена в него до безумия, невысокого ростом, с каким-то дурным, со своей честностью, характером.    
Николай сразу вошел в свою роль, он начал заигрывать со всеми девушками, женщинами и медсестрами. Он считал себя неотразимым Дон Жуаном. Валентине он очень нравился. После процедур он заходил к ней в кабинет, и начинал заливать. Она и без него знала, что она красивая, но он говорил это с изяществом, и был высоким красавцем, а не шпингалетом. Валя не любила маленьких мужчин, и очень любила, когда говорили о ее красоте. А кто этого не любит. А Николай такое же заливал всем подряд, даже Галке.
Юрка не раз выходя на улицу, видел, как Николай разговаривал с Лизой. Юрка делал безразличный вид. Лизу это злило. Как это так, Юрка ее не ревнует. Но она сразу оставляла Николая, и шла к Юрке. Николай бесился, как же так, от него бежит к этому, он тут распинался, перед этой козой, а она увидев этого, даже не дослушав, уходит, оскорбляя этим его.
А Юрка ликовал, что так проучал этого, по его понятиям, подонка, который всем женщинам подряд признается в любви. Юрка это считал низостью. Другое дело когда врут наедине, горя желанием и страстью, и у тебя нет мочи терпеть (сухостой) как это делал  Кнок  или грубить и даже применять силу, как это делал Снэс. Но неужели любовь достойна того, Чтоб какой-то мерзавец, просто стоя на улице, об этом говорил одной, и через какое-то время на этом же месте говорил «Я тебя люблю» другой, и за день мог это проделать несколько раз. А вслед уходящим, которым только, что говорил о любви, бурчать под нос оскорбительные слова. Парни говорили, что в след Юрке и Лизе, Николай тоже говорит гадости, но сам Юрка не слышал, хотя парням верил.
Вечером Юрка попросил у ребят брюки и рубашку. Парни знающие больничные порядки, прятали одежу, заранее приготовленную, чтоб потом можно было сходить в город. Не попрешься же в больничном халате. Юрка вышел на улицу, переоделся. В его распоряжении был один час. Он побежал в общагу. В тумбочке он взял нужные тетради. Друзей дома не было, он пошел по другим комнатам. Денег у ребят не было, но по мелочам он насобирал три рубля.  Он хотел купить что ни будь вкусненькое Лизе и парням. В общаге он раздобыл банку консервов и хороших яблок. В магазине он купил, бутылку вина для Вовки, конфет Лизе и печенья на всех. Он опаздывал, и бежал как можно скорей.  Прибежав все-таки вовремя, он переоделся, Тетради бросил в тумбочку, печенье и яблоки отдал парням, а  с Вовкой пошли на бревна. Вовка страшно любил выпить. Хотя в больнице предупреждали, что выпивка может отрицательно отразиться на лечении. Вовка говорил.
- Херня все это, Когда колют уколы, все можно. Вообще Вовка любил кайфануть, для этого он употреблял сердечные таблетки. Он жаловался медсестре, что нервы, бессонница, и выпрашивал таблеток, потом приходил в палату.
- Юрок сходи, попроси у медсестры димедрольчику.
- А, что я ей скажу?
-  Скажи, что бессонница.
- Воха ты че! Как я ей врать буду! – Тогда говори правду, она все равно знает, что это мне, проси не менее четырех.
Юрка шел к медсестре, и просто просил димедрола.
Вовка глотал все четыре, и кайфовал.  Бывало он заряжал сразу шесть.
 – Ты не боишься крякнуть?
Вовка смеялся 
- Кто, Я!? Юрок ты шутишь.
А сейчас Юрок притаранил бутылку вина. Вовка был счастлив. Он рукой скрутил сургуч, потом об угол пенька ловко откупорил бутылку
- Ты будешь?
- Ты че, чтоб еще застрять здесь на пару недель.
- Ну как хочешь. А если застрянешь, мне веселей будет.
- Ну, у тебя и шуточки.
 Вовка отпивал из горлышка Вермут, останавливался, сладко причмокивал и расплывался в улыбке.
- Кайф. Ты Юрка настоящий мужик, в натуре простой как Бульдозер. И с Лизкой ты молодец, так поступить, не каждый… Она вон вся цветет и пахнет, а что дальше, наплюй, время покажет. Я бы со своей тоже так поступил, правда она слиняла.
Юрка молчал. Он понимал, что Вовка обо всем догадался, ведь они часто оставались втроем.
- Кайф,- опять повторил он, - после очередного глотка, - вот смотри Юрок, бабы без конфет могут обойтись, без всяких сладостей, без нарядов, без косметики, а вот без нас? А мужик как без курева, без выпивки, без баб не знаю. Знаешь, попадешь в карцер, ни курева, ни жратвы нормальной, а вышел, приходишь в барак, а тебе кореша папироску, пару затяжек сделал и в аут.
Такой кайф. А когда бухла долго не пробовал. Чифир, это чифир. А винчик, это браток винчик.  Если его долго не употреблял, то от трех глотков тебя рубит, или от бутылки пива.
- Ну ладно Воха ты  кайфуй, а я к Лизе, ей тоже здесь гостинец.
Лиза обрадовалась, что Юрка вернулся, она очень переживала. Юрка не раз дрался с местной шпаной, и уже было, что они подловили его ночью, и крепко избили. Их тогда было человек шесть. Но Юрка отшучивался: -  Лишь бы не убили, а там посмотрим. Конечно, он зачастую виноват был сам. Нечего лазить по чужому городу, и желательно с местными вообще не связываться. Но Юрка был непоседлив, и с какой стати он должен бояться местной шпаны. Зато после того как его избили местные, в общаге его авторитет поднялся на самый высокий уровень. Ведь с местными ни кто не связывался. Ему тогда перебили переносицу, навесили синяков, и не понятно почему, но на теле, остались рубцы от ударов с неглубокими порезами. Он делал догадку, что у кого-то на туфлях были подковки, которые немного торчали.  Лиза об этом знала, и боялась, чтоб местные опять не встретили его.
Они стояли на своем месте у окна, Лиза рассказывала.
- Ты представляешь. Галка рассказывала, как Николай признавался ей в любви. 
- Он, че вообще дебил.  Урод, он ведь над ней издевается, вот сучара.
 - А мне все время предлагает, чтоб я тебя бросила, и ушла к нему.
- Да, артист, - Вздохнул, успокоившись Юрка, выходит и подонкам есть место на земле, и часто им живется лучше. Вон Валюха, хоть и стерва, но баба видная, а от этого урода без ума, конечно в постель она к нему не полезет, но глазами она его пожирает.
- А ты знаешь Юр, что говорят? Говорят, ее муж тоже когда-то подхватил и ее наградил, вот теперь она и бесится, и зло на нас срывает.
- А мы причем, пусть на мужике и срывает. 
- На муже нельзя, сбежит, а он у нее говорят очень хороший.
Юрка смотрел на Лизу и думал. Она хорошенькая, простая, симпатичная, но, увы. Он даже жалел, что не может в нее влюбиться. Но был и рад, зная, что даже если он  только начнет делать вид влюбленности, она начнет устраивать сцены.
Утром Юрка дал Лизе тетрадь со стихами, а сам продолжил писать сказку. Эту сказку он писал для Лизы, сказка была о любви. Парни знали, что Юрка пишет, начало сказки они слышали, и теперь ждали продолжения. Когда Юрка переставал писать, а они ни чем не  были заняты, то они просили:  – Так бульдозер, давай с начала, и докуда дописал. Они сзывали тех, кто уже слушал, и тех, кто еще не слышал. Юрка читал, сидя за доминошным столом, окружение слушало.
Когда Юрка заканчивал читать,  Снэс, Кнок и Вовка, стоявшие вплотную сзади, довольные улыбались.
- Ну, Бульдозер даешь, надо же как складно и в тему. Давай, дописывай быстрей, не хило узнать, чем закончится. 
Юрка знал, что может и не очень нравится сказка, но он как человек им нравился, и уже чувствовалось, что эти три парня за него могут потянуть мазу. Остальные относились кто как. Женщинам очень нравилось, ведь там шла речь о влюбленном юноше, который гонял по свету за своей избранницей, ну и конечно попадал в халепу.
Николай относился с призрением, конечно если бы он так мог, он бы понтовал на полную.  А так в стороне он  говорил:- Тоже мне поэт выискался
Юрка понимал, что если бы Николай мог, он сожрал бы его с потрохами и косточками. Ведь это Юрке уделяет внимание вся трип дача, а не ему, такому красавцу и умнику. А раз не пытается сожрать, значит боится. Это Юрку веселило.  Дописав сказку до конца, он прочитал ее сначала Лизе, и попросил, чтобы она переписала ее в чистую тетрадь. Они сидели на улице за столом, Лиза писала, а Юрка сидел рядом, и подсказывал в тех местах, где было непонятно. 
Юрка писал плохо и с ошибками, иногда даже сам не сразу разбирал, что написано. Напротив них сел новенький, только, что прибывший. Ему было лет тридцать, где-то под метр восемьдесят, среднего телосложения, светлые короткие волосы, черты лица были как в кино у римлян. Но через всю эту нормальность, проглядывала странность. Он положил на стол книгу «Охотник» , и начал плести капроновую сеть. Приличный кусок  уже был сплетен. У него это получалось ловко. Челнок  шустро мелькал в его руках, выписывая петли. Снэс взял со стола книгу, парень глянул строго.
- Положи на место, и без разрешения не тронь.
Снэс положил книгу, засмеялся, и покрутил пальцем у виска, потом дрыгнул ногой в сторону, как будто лягнул кого-то, в это же время крутнул тазом, щелкнул пальцами, и сделав оборот на сто восемьдесят градусов, пошел женской походкой, виляя задом  и водя в стороны согнутыми в локтях руками, сказав – Охотник. Кличка была дадена. Такой выкрутас  Снэс делал всегда, когда ему что-то не нравилось.  Делал он это красиво и артистично, и это вызывало всеобщий смех.
Юрка с Лизой не могли удержаться, и тихонько смеялись, а парень не обращая внимания, продолжал плести сеть.
Лиза расспрашивала о сказке.
- А почему в заячьей шапке?
- Потому, что раньше все простые ходили в заячьих шапках, дешево и сердито.
- Да, раньше заячьи шапки были модны, их ввели в 1605 году, вмешался Охотник, продолжая плести сеть. Лиза удивленно посмотрела на Охотника. Юрка знал, что это ни так, и год выдуман от фонаря, но смолчал.
- А вот здесь не понятно. В подарок ей женихи привозили, бриллианты, бусы жемчужные. А вазы стеклянные зачем?
- Раньше, в старину стекло ценилось как золото. Парень поддакнул. Лиза обратила на него внимание.
- Вы историк?
-Нет.
- А можно вашу книжку посмотреть?
- Пожалуйста.
Лиза переворачивала страницы глянцевой бумаги, на которых были красивые фотографии редкостных ружей семнадцатого столетия.
- У меня дома такое, - похвастался парень, показывая на одно из ружей. По Юркиному разумению на самое лучшее.
- Вы охотник?
- Да и рыбной ловлей увлекаюсь.
Медсестра позвала на обед. Юрка вошел в палату. Оказывается, Охотник поселен к ним, вместо выписанных тех двух перепуганных.
 После обеда, во время тихого часа, Вовка зек, Бульдозер и Охотник лежали в своих койках.
Охотнику как вновь прибывшему, было предоставлено слово, здесь так водилось. Прибыл, делись мужичек, как поймал трипачек.
- Я сам врач, здесь всех  знаю. – А почему тогда здесь, - удивился Вовка, - вы ведь сами можете на тихоря.
- Просто так захотел.
Он рассказывал о своих женщинах. Одна учительница, другая инженер. Вовка расспрашивал, как тот лечит больных. Охотник охотно рассказывал, как он легко входит в половые связи с красивыми девушками, которые приходят к нему лечиться. Он во всех подробностях рассказывал, как они с ним рассчитывались за его услуги. Юрка замечал, что тот начинает не то, что врать, а просто заговариваться. Вовка тоже это заметил, и начал расспрашивать про лекарства. Тот безошибочно называл, что от чего  и что лечит. Охотник рассказывал, и дошел до армии.
- Ты кем служил, - спросил Вовка.
- В танковых лейтенантом.
Вовка с Юркой переглянулись. Юрка тоже служил в танковых, механиком водителем.
- Вот твой коллега,- подмигнул Вовка, - и тоже в Чехословакии служил.
Охотник глянул на Юрку. Юрка спросил.
- На пятьдесят пятках?
- Нет на шестьдесят вторых.
- А на ПТ-76 пробовал?
- Нет.
Оказалось, что он неплохо знает о танках, но врет.
Потом спросили, откуда он достал такое редкостное ружье.
- Да так  знаете, работа у меня такая, инспектор я.
Юрка въехав в ситуацию, чуть не заржал как конь, он катался по койке, стараясь сдерживаться.
Вовка же, наоборот, на полном серьезе сел на  кровати, и вылупил глаза на Охотника. Тот, видя, что Вовка собрался слушать и очень внимательно, поехал. Он рассказал, как он купил его по дешевке. Потом   парни узнали, что у него первый разряд по боксу, и служит он в милиции.  Как он один задержал трех опасных преступников. Потом он рассказал, что у его любовницы Волга, и у него тоже есть машина, которую он получил за какую-то удачную научную экспедицию. Вовка оказался крепким зеком,он молча удивленно слушал, вытаращив глаза, и сжимая губы покачивал из стороны в сторону головой, мол, вот это да, ну ты молоток, надо же. Юрка не выдержал такой пытки, выскочил из палаты, держась за живот. Он смеялся от всей души, от смеха подкосились ноги, слезы текли из глаз, и даже от напряжения мышцы покалывали на животе. Он понял, что этот Охотник не совсем дома. Но на удивление он неплохо рассказывал, и очень много знал, память на то, что он знал, была отличная, но он забывал о том, что рассказывал ровно пять минут назад, и по всей вероятности, придуманное или прочитанное раньше он принимал за свое, за чистую монету. А может, и нет. Подошла Лиза, Юрка пересиливая себя, перестал смеяться, но только вспоминал россказни Охотника, он опять заливался неудержимым смехом. Наконец Юрка успокоился, они стали у окна, и Юрка  пересказал все, то, что  рассказывал Охотник, Лизе.  Они вместе весело смеялись.
-  А знаешь, что мне наша любимая медсестра сказала.
- Что?
- Чтоб я на улицу не выходила, и с тобой в коридоре не стояла.
- Может я ей понравился, и это она от ревности.- Юрка улыбался.
-  Если так, то я ей все космы повыдергаю.
-  Ты, что из-за меня серьезно согласна с ней подраться? Лиза кивнула.
 Юрка задумался, он думал о Лизе, как не крути, а ей достается, а тут еще влюбилась.  И как быть, а  если не врет? Если это правда, то ее любовь должна быть лучше моей. Юрке было жаль Лизу, он начинал ей верить.
Вечером Охотник опять рассказывал небылицы о своих похождениях. Потом помолчав, подумал, посмотрел на улыбающегося Юрку:- А ты знаешь, здесь один тип тебя терпеть не может.
- Какой тип, - спросил Юрка, - хотя уже догадывался. Юрка сам не слыхал, но пацаны говорили. Вот и Охотник говорит. Юрка тоже терпеть не мог, этого самодовольного борова, который постоянно лебезит перед женщинами, а особенно перед больничным персоналом.
- А вот тот толстый, - продолжал Охотник, - Когда ты с женой уходил, кто-то сказал: - А ничего красивая пара. А он смеется:- Они такие же супруги как мой кобель и соседская сучка.
Юрку это затронуло за живое, он пожалел, что здесь больница. А охотник не врал. И что делать? За плохое поведение могут выгнать, не долечив, как тех парней. А он бы хотел вырубить этого жлоба за такой базар, и посмотреть, как он будет вести себя потом.
Утром парни большой толпой собрались в коридоре. О чем могут мужики говорить в таких случаях, конечно о женщинах.  Николай был в своем репертуаре.
- О-о-о! У меня такие королевы были, а источник просто розочка.
- Хорош, трепаться, - перебил Юрка, - один ты у нас с королевами да красотками.
- Что завидуешь? – Свысока и надменно смотрел Николай. Юрка не завидовал, он просто хотел за что-то зацепиться. Юрка ни кому не рассказывал, что его источник Лиза. О чем догадывался один Вовка. Юрка рассказал небылицу о какой-то залетной невзрачной девчонке.   
Николай посмеивался  – Ты то от страшной залетел, сам рассказывал, что как радиатор.
По коридору краснея, мимо толпы парней прошла  скромная Галка.
- У, бандерша, прокатила тоже страшная как радиатор.
- Слушай, ты урод, - не выдержал Юрка. Он готов был за эту простую, скромную, страшненькую, беззащитную девушку, убить этого самодовольного жлоба. Ей ведь и так нелегко. Красивым, что, они нарасхват. А ей? Да еще вот такие глумятся.
- Что ты сказал?
- Слушай ты баклан, увянь, а то я тебе быстро роги поотшибаю,- и Юрка так крепко выматерился, что Николай осекся, и отступил от сделавшего к нему шаг Юрки, но продолжал. Так как между ними стояли другие парни, и даже при желании Юрка бы не смог его ударить.
- Да я таких как ты, да я.
- Слушай ты, головка от х.., вот сейчас выбью  из твоей башки все гавно, и Юрка опять ввернул резкий и грубый мат. Он понял, что этот жлобяра будет только болтать, а внутри он гнилой и трус.
Таких ребята называют гонористыми, гонору много, а толку ноль.
Но Николай видя, что Юрка уже остывает, продолжал.
- Да я тебя, вот только на срок не охота раскручиваться.
Юрка нервничал, но уже успокаиваясь, с ухмылкой посмотрел на противника:- Фуфло, - и  с брезгливостью сплюнул.
Тут вышел из палаты Охотник, который по всей вероятности все слышал. Он подошел грациозной походкой дворянина к Николаю.
- Я не позволю, чтоб так оскорбляли женщин, я не намерен, долго разговаривать, а ну пошли, выйдем.
Эту сцену он, видать выдрал либо из кино, либо из какого ни будь романа, но у него это так по настоящему вышло, что Николай опешил. Ни кто  из присутствующих кроме Юрки и Вовки Охотника не знали, а Снэс и Кнок только с Юркиных слов.
Все вышли на улицу, но уже ничего не было. Юрка успокоившись, подошел к Николаю.
- Короче, базар свой фильтруй, а если гонишь, то ни за глаза, это дешево. А надумаешь схлопотать, в любое время, вон за сараем места валом.
Все разошлись, Кнок и Снэс шли с Юркой рядом.
- Зря ты Бульдозер на него буром, он ведь не на тебя, а на Галку.
Парни не знали, что этот пухлячек, вчера этой самой Галке говорил о любви. Пусть он даже прикалывался, все равно это подло. Так же о любви он говорил и другим женщинам, и Лизе тоже уже объяснялся в любви. Хрен его знает, может он эксперименты проводит. Тогда только ни с ним и нес Лизой. Юрка считал себя правым. Он не терпел сплетен и вранья, он считал подонком любого, кто говорит плохо о женщинах, а сам без них жить не может и всем подряд поет соловьиные песни. Юрка и себя считал в какой-то степени подонком, хотя им не врал и ни за какие поступки не презирал женщин. Он их любил.
Юркино лечение близилось к завершению. Трое суток через каждые три часа делали уколы. Потом надо было ждать три дня, не проявится ли болезнь. Потом выписывали.
Лиза ходила печальная. Она просто не представляла, как она будет здесь без этого мальчишки, который похож на остальных парней своим поведением, но который не презирает ее за то, что она доставила ему столько хлопот, который не умеет врать, если не считать мелочей в его рассказах. Да и там если у него переспросить серьезно, то он расскажет правду.
- Я люблю тебя Юрочка, ты лучше всех, я без тебя здесь не смогу, я убегу отсюда к тебе.
- Ничего, скоро все пройдет, еще немного времени и ты меня забудешь. Ты выйдешь отсюда, пройдешь по своему большому городу, встретишь своих парней и подруг, и забудешь меня.
- Нет, не забуду. Ты меня еще не знаешь. Я тебя отыщу, где хочешь. Я тебя ни кому, ни когда не отдам. Ты мой. Лиза обнимала и целовала Юрку. Но Юрка понимал, что все пройдет. Он уже видел в Лизиных глазах другую радость, когда к ней приезжала бабушка. Лиза тогда оставила Юрку, побежала к бабушке, целовала ее и радовалась, радовалась бесконечно. И эта радость закрыла Юрку. Она забыла про него на время присутствия бабушки. Юрка сидел, наблюдая и думал. А что будет, когда она попадет в круг своих родных, а когда она подруг встретит, а парня своего. Он ведь у нее обязательно есть и может ни один.
Теперь он слушал Лизу и верил, что она его любит и пойдет за ним хоть куда, верил по тому, что хотел верить. Всем хочется верить, что они единственные и неповторимые, что их безумно любят, и ради них готовы на все.
После обеда Лиза собиралась сходить в город. Юрка собрал у парней денег, им на сигареты и на то, что они заказывали по мелочам, и отдал их Лизе. Парни заказывали печенье, колбасы, консервов.
- А ты спрашивала у медсестры? – На дежурстве как раз была Валентина, - нет, но она и не узнает.
Лиза ушла. Юрка в ожидании, стоял у окна, он волновался и обрадовался  когда увидел ее. Лиза раздала покупки и рассказывала, что она делала в городе.
Из своего кабинета вышла медсестра Валя.
- Ты зачем ходила в город!? – Закричала она на Лизу. Лиза молчала.
- Ты у кого спрашивала!? Она начала поносить Лизу разными не очень грубыми, но оскорбительными словами. Неожиданно Юрка сорвался, так как он иногда срывался на начальство, когда оно начинало орать.
- Ты, че орешь? – Крикнул он на медсестру. Та с видом начальника набросилась на Юрку. Юрка не любил, когда на него кричат и грубят ему, и  начинал сам кричать и грубить. А грубить, все кто работал на стройках и на каналах умеют, в этом с ними потягаться трудно. Тем более на эту медсестру он был сердит, за тех гнедых, за усмешки вслед, за болючие уколы, за запрет им находиться вместе, и Лизе выходить во двор. Он вспомнил и высказал все. Но Валентина была выше Юрки и надеялась на то, что она здесь хозяйка положения. Она пошла в наступление. Но этот невысокий, на вид почти пацан, парень, взял ее за плечи так крепко, что она опешила. Она не могла поверить, что он ее держит так крепко, что она даже не в состоянии дернуться. А там где он сжимал ее пальцами, было очень больно. Она сразу осеклась и испугалась.
- А ты чем лучше нас!? Что ты из себя корчишь!? Как ты к больным относишься!? Почему всех презираешь!? Сама, неужели с мужиками не спишь!?
Лиза ухватила Юрку за руку.
Юра не надо!
Юрка отпустил Валю.
- И запомни, еще раз услышу в адрес моей жены что-нибудь подобное, я тебе башку оторву.
Вале стало не по себе, она действительно много себе позволяла, но ей ни кто, ни когда не перечил. Ее всегда слушались, а здесь какой-то пацан ее поносит и отчитывает. Она повернулась и почти бегом пошла в свой кабинет. Там она горько плакала.
Никто из больных не осуждал Юрку, наоборот он слышал от всех одобрение.
- Правильно Юрок, а то она в конец оборзела.
 - Молодец Юрка, может она теперь к нам по-людски относиться будет, говорили женщины.
Но заложил Лизу кто-то из больных.
- Теперь тебя выгонят, - со слезами говорила Лиза.
- Ну и что, - улыбался Юрка.
- Да, а ты обо мне подумал? Ты только о себе думаешь.
- Но я не желаю, чтобы при мне поносили мою жену и при других тоже. Можно было это сделать, вызвав тебя в кабинет. Юрка опять считал, что он прав.  Он знал, что его выгонят, но ведь он уже здоров и к тому же он соскучился по работе.
Утром Юрку вызвал врач.
- Что у вас произошло? Вы оскорбили ее, - он указал на стоящую рядом с ним Валю.
- Да.
- Вы извинитесь?
- В том случае, если извинится она.
Валя метнула взгляд на Юрку.
- За что? - спросил доктор.
- Она знает.
-  Мы вас обязаны выгнать.
- Я бы на вашем месте поступил так же.
- Вот ваш больничный.
- Благодарю. Самое большое наказание продержать меня еще здесь дня три, а выгнать это наоборот вроде поощрение. Выгнать из грязи, из мира лжи. Я вас благодарю. Можно идти.
- Да.
Юрка вышел, забрал вещи, переоделся в джинсы и рубашку, ему сразу стало легче. Лиза была печальна.
- Теперь ты уйдешь.
- Но я еще приду, схожу, получу зарплату и приду.
Он поцеловал Лизу, и ушел.
В конторе он получил деньги, зашел в магазин, купил конфет, печенья, Вовке купил вина, Снэсу и Кноку сигарет, и опять пришел в больницу. Лиза ждала его с нетерпением.
- Ты пришел! – она была очень рада. На глазах у нее были слезы. Юрка поцеловал ее, достал из кармана деньги и отдал ей.
- Юр, а ты себе оставил?
- Ясное дело, - соврал он. Он оставил себе ровно столько, сколько надо на дорогу. Он перебьется, там у него друзья. А ей они нужней, здесь у нее ни кого. Он ей отдал всю зарплату.
Юрка отдал парням сигареты, позвал Вовку, и они втроем пошли на бревна. Юрка сидел рядом с Лизой, обняв ее.  Напротив сидел Вовка, он с наслаждением отпивал из горлышка небольшими глотами.
- Ну, что мне пора. Юрка подал руку Вовке. Вовка здесь для него был лучшим другом, Этот бывший зек, отбывший наказание, неизвестно в каких условиях, был проще и честней других, хотя возможно был хуже всех. Юрка пошел прощаться с остальными парнями, они обменивались рукопожатиями, говорили на прощание напутственные слова, вроде того, что ни пуха, ни триппера, и желали удачи.  Николай тоже стоял, ожидая, что Юрка подаст ему руку, но Юрка прошел мимо, считая, что подавать руку такому человеку, ниже его достоинства.
- Ну, пока мужики! – Юрка окинул взглядом двор, мысленно попрощался с собакой, Розой бегающей у сарая. Лиза провожала Юрку до ворот. Юрка остановился еще раз, окинул взглядом больничный двор, потом обнял Лизу и крепко поцеловал в губы.
- Ну, я погнал, - и быстро не оглядываясь, зашагал по дороге. Он пришел на автостанцию, и взял билет на автобус.

За окном проплывали поля, мелькали деревья лесополос, началось болото, оно тянулось за домами по левую сторону от дороги. Юрка глядя в окно, думал о Лизе, о том, как сейчас на работе встретит друзей и своего начальника. Юрка встал и прошел к выходу.
- Остановите, пожалуйста.
Автобус притормозил. Юрка  вышел, вдохнул полной грудью свежий пахнущий болотом воздух, и пошагал к экскаватору. Тот стоял большой красный посреди болота.
Наверно опять что-то сломалось, подумал Юрка, увидев, что экскаватор стоит без движений.
Юрка улыбался, улыбался камышам, пересохшему болоту, речке, которая пробегала посередине осушенного болота, неглубоким озерцам, блестящим на солнце своей кристально чистой водой и лесу, который возвышался за болотом. Юрка шел и рассказывал стихи малоизвестного поэта Мысыка. «Поднялся лес зубчатой линией недалеко.  Межа во ржи как лента синяя от васильков…»
Он подошел к экскаватору и поздоровался. Васьки его напарника не было.
- Ну, что старина,- обратился он к экскаватору, - стоим? Ну, давай, пока, -  и он направился туда, где их обычно забирает машина. Васька и другие парни, ждали машину у колодца. Рядом с колодцем рос огромный старинный дуб. Была легенда, а может правда, что под этим величавым деревом отдыхал сам Петр Первый. В то время на месте этого болота, была большая широкая река, по которой плавали корабли.
- О, Юрка приехал. Как дела, где пропадал?
- Здорово мужики! Юрка со всеми поздоровался за руку. – Да так на курорте.
- Дома в Крыму, что ли?
- Да нет в больнице.
- Че ты там забыл?
- Прихворнул малость.
Васька рассказал ему все новости.
- Шеф не злился?
- Нет, все нормально.
Подошла бортовая машина, парни сели в кузов. Мотор взревел, и ГАЗончик покатил по песчаной дороге, поднимая столбы пыли.
На работе время бежало своим чередом. Утром как обычно подъем, умывание, в спешке завтрак, потом на машину и опять булыжная дорога, потом песчаная проселочная через сосновый лес, потом к колодцу, а отсюда пешком на болото. А на болоте почти постоянный ремонт экскаватора.
В промежутках между ремонтами, рытье ям. Этот экскаватор стоял поломанный под забором, вот им его и всучили как новоиспеченным экскаваторщикам. Кое-как они его отремонтировали и теперь работают, а в основном ремонтируют.
Погода менялась, небо заволакивало темными тучами. Постоянно моросил дождь. Юрка немного скучал по Лизе, а в основном волновался. Как она там, может, обижают, может пухлый престает или еще кто из вновь прибывших парней. Дни на работе проходили быстро, но они были мрачными. Юрка не понимал этой системы. К тем, кто местные и работают давно, начальство относилось хорошо. Им давалась новая техника, подгонялись, хорошие для работы, участки, они получали хорошую зарплату. А тем, кто только прибыли из ПТУ, давали вот такую из-под забора, на которой и на хорошую жратву не заработаешь, и сгоняли их на какой-нибудь гнилой участок.
И начальников давали безответственных, которым было параллельно, как эти парни живут, чем питаются, зарабатывают они, что-нибудь, или должны жить воровством и шабашками, то есть посторонним заработком. Отработав месяц,  можно было ни найти концов, ни нарядов, ни контроля за рабочим временем, тем более, что жили и работали здесь, а контора черти где, так, что и концов искать не захочешь, да и в конторе такие умницы сидят, что будут тебя посылать как в той сказке, пойди туда, не знаю куда. А здесь на участке работали такие же пацаны, даже моложе, еще до армии, и трое  бывших зеков, которые были направленные сюда, и находились под надзором.  Юрка не понимал, все эти ребята из ПТУ, и их человек восемь как он уже отслуживших армию, закончивших Школу Мелиорации направили сюда именно по запросу организации.  А они организации нужны как зайцу стоп сигнал. И таких не нужных здесь было человек 30, если ни больше. Из конторы их отправляли сюда, подальше от базы ПМК или куда угодно, лишь бы  они не болтались там, а здесь, того нет, а это не спрашивай. И часто давалась такая работа, лишь бы отвязаться. Когда начальство не могло привести в течение недели запчасть, парням приходилось болтаться, или выполнять наряд совершенно не нужный, за который потом просто забудут, потому, что ты экскаваторщик. Ты неделю таскал какие-то ветки и сжигал их, хотя на других участках это легко и просто делалось техникой. Там спецов не заставишь, ветки таскать, если они бросят работу, кто каналы и дренажи будет рыть. Юрка не понимал ни чего. За, что с ними так поступают? Может их надо, было, куда в другое место, где они приносили бы пользу государству, а не болтались как  говно в проруби. Юрке было обидно за всех этих парней, которые были рядом. А бросить тоже нельзя, ты обязан отработать два года, иначе тебе не отдадут документы. Юрка знал, что вот таких по всей стране очень и очень много. Он с досадой писал.

Я молод и силен
С желанием работать.
Даешь!!! Но все вранье.
Конторские отчеты.

На харьковских болотах
Спецов механизаций
Как грязи в ноябре.
Нам в среднем лет по двадцать,
На нас плевать стране.
Там направленье дали,
Прорабам здесь спихнули,
Красиво рассказали,      
И будто ветром сдуло.

Здесь все на самотек.
Эх, Ма! Держись Юрок.
Знакомься, масть любая
ЗЕКа, урка гнилая,
Детдом и интернаты,
Блатной базар и маты,
Простые есть ребята.

Мы друг у друга учимся,
А дальше как получится.
Работаем, воруем.
Ворованным торгуем,
Калымим, озоруем,
Крестьянам помогаем,
Как деньги есть гуляем,
Нет денег, голо дуем. 

А нашей матушке стране,
Насрать на то, что трудно мне.

После работы он ни куда не ходил, думая о том, как поступить с Лизой. Он знал, что он будет ей помогать, до тех пор, пока она не вылечится. А потом? А если она действительно влюбилась и   по- настоящему? Но он ведь ее не любит. Он любит совсем другую  и любит очень, очень.  С того времени как он познакомился с ней еще до армии, кажется и минуты не проходит, чтоб он ни думал о ней. А если Лиза его любит так же или еще сильней. Юрка находил уединение и писал. Когда он писал, он успокаивался от всего, он уходил от этой жизни, он находился в какой-то другой реальности, в реальности размышлений, рассуждений, что правильно, а что нет и в реальности своих любовных грез. В воспоминаниях встреч с той для него самой, самой.

Я еще живу такой мечтой,
Что когда-то нежно поцелую,
Обниму и вновь уйду с тобой
К горизонту в дымку голубую.

Сколько раз я целовал других,
Сколько раз носил их на руках.
Поцелуи только лишь твои,
Снились и улыбка лишь твоя.

Не могу сказать, что только ты,
Не могу сказать, что позабыл.
 Только знай, что с кем бы я ни был,
Лишь одну тебя всегда любил.

Да он любил только ее, ту Светку, но она сама сказала: - Гуляй Юрка, вот увидишь, девчонки сами будут, тебе на шею вешаться, и ты меня забудешь.  НО!

Чтоб забыться, загуляться,
 И с другою затеряться
 До рассвета.
Все прекрасно как в романе,
Я другой девчонкой ранен,
Опьянен и одурманен,
Но любви мы не обманем,
И мечтой опять поманит
Света.

Так проходило свободное время. Юрка хотел разобраться в себе. Он сам не понимал, почему он такой шалопай, почему ему не сидится на месте. 

Не сидится, с буйным ветром,
Покоряю километры.
Все гонюсь за горизонтом
Бесшабашно даже с понтом.
Юность где-то по вокзалам,
Взлетным полосам, причалам.
Без конца и края Русь.
Даже изредка боюсь,
Может, не остановлюсь.

Да ему нравились перемены, нравилось знакомиться с новыми людьми, узнавать о людях все новое, и новое, без разницы какие они эти люди.

Жизнь не обходится без них,
Без встреч хороших и плохих.

От встреч
Порой
Долой
Вся тяжесть с плеч.
С мечтой
Жизнь обретает смысл.

Случайная порой
Заставит призадуматься.
Отчаяньем тоской
Пространство все раздуется.

Случается
Встречаются
На миг.
Как детский крик
Тот миг в душе останется.
Случается
Встречаются,
Цветок любви рождается
Прекрасный навсегда.

Бывает вас года
Печали окружали.
Вы даже не мечтали,
О том, что счастье рядом
За встречей  и за взглядом.

Юрка опять вспоминал больницу, как там Лиза. Он вспоминал пухлого, тот еще пассажир. Вспоминал, как его выгнали, скандал с Валей. Как во всем разобраться? Кто поможет таким как Галка? Она и так обижена, а эти стараются, доконать ее полностью.
 
Ветер ли дунул вам в лицо,
Снег ли порошу бросил,
Главное в жизни не быть подлецом ,
Не разносить осень.

Треском мороз лужи сковал,
Сердце в груди холодеет,
Кто-то хорошее слово сказал,
Стало куда теплее.

Грязь по колено, слеза по щекам
Ветер навстречу воет,
Трудно, но друг улыбнулся вам
Сразу же легче вдвое.

Солнце, слякоть, мороз и снег,
Любит, пускай не любит,
Руку подай, ты человек.
И улыбнутся люди.

И от улыбки весна на дворе,
Значит цветенье рядом,
Солнышко светит и в январе
За доброту наградой.

Но вот и пятница. Рабочий день закончился, и рабочий автобус вез всех желающих в город. Юрка уже представлял, как его встретит Лиза. Как он будет целовать ее пухленькие губы, и смотреть в улыбающиеся карие глаза. Автобус подкатил к общаге, уже темнело.
- Ну, что мужики на ужин, а потом.
- Нет, потом спать, - ответил Юрка.
Ребята были удивлены, обычно Юрку не уложишь, пока досыта не нашляется, в общагу не вернется. В коридоре общежития на электро щитке, всегда ребят поджидали письма. Юрка пересмотрел их, и очень обрадовался, ему пришло два письма, одно от Лизы, другое от брата из армии. Он распечатал Лизино.
                Юрочка здравствуй!
Как у тебя дела? Скорее приезжай мой любимый, соскучилась до ужаса. Волнуюсь,  чтоб ты не пошел к Юле. Лишние разговоры не к чему. От нее было письмо, плохие новости, но терпимо.
Лежать мне еще долго, сегодня спрашивала. А так все нормально, только без тебя скучно. Приходи скорей, увидеть тебя хочется, мочи нет. О том, что я тебя потеряю, и мысли нет.  Иначе.
А, что иначе? Вот так-то Юрочка и лезут в голову дурацкие мысли. Зачем пишу? Страшно соскучилась, даже хотела стихи писать тебе, но, увы.  Нет таланта. Немного  выдумала. Юрочка, когда будешь идти, купи пасту и ситро. Ведь ты будешь спешить.
                Юрка ради Бога приходи, а то я тут сойду с ума.
Относятся  ко мне здесь хорошо. Николай Васильевич (толстый) как всегда глуп…
                Ладно, придешь, расскажу.
                А сейчас все.
                Целую!              Люблю!
                Жду!
                Лиза.
Потом прочитал братово. У него было все в порядке, служба как служба.
Юрка вспоминал, как они с братом вместе ходили к девчатам, на танцы и в кино. Как хорошо танцевал младший. Юрка его очень любил. Они были здорово похожи, правда, младший был повыше. Когда Юрка пришел из армии, девчонки из общежития вместо  брата обругали его.
Когда они вместе получали паспорта, брату шел 17й, а Юрка пришел из армии. Девушка, которая выдавала паспорта, долго разглядывала их и их паспорта, улыбаясь, сказала. Вы так похожи, что я не знаю кому, какой давать. Юрка думал о брате и о Лизе.  Ему было жаль эту девушку. Ведь в письмах вообще трудно врать. Пишешь ведь как себе. А если она его любит? И кто их знает, что у нее в голове, еще  действительно, что сделает. А Юрка хотел, чтоб Лиза была счастлива. Он решил сразу с утра пойти в больницу. Весь вечер он был задумчив и ни хотел, ни с кем разговаривать, ни хотел читать,  писать при ребятах он стеснялся. Это там, в больнице его ни кто не знает, а здесь оно не к чему. Он просто думал, думал о хорошем  и о плохом.
Утром с друзьями он сходил в столовую. После завтрака Валерка позвал его в город.
- Некогда, - отказал Юрка.
- Да, что ты, пошли, пошляемся, выпьем.
- Некогда, некогда мужики, у меня дела.
Парни опять удивлялись, как это так, Юрка в субботу отказывается, идти в город поболтаться  и бухнуть. Но Юрка уже уходил.
- Пока мужики, не забудьте за мое здоровье выпить.
- За твое можно.
Юрка повернул в проулок и зашагал в сторону диспансера. По дороге он заскочил в магазин, купил то, что просила Лиза, и от себя курево, печенья, конфет и вина. Он спешил, не зная почему. Вероятно потому, что его очень ждали. Он поднимался вверх по главной улице, но когда подошел до перекрестка он остановился. А вдруг это просто игра? Немного постоял. Игра так игра, ты только здорово не увлекайся.
Войдя во двор, он увидел собаку Розу. Она подбежала к Юрке, он погладил ее, и потрепал за уши. – Ну как жизнь псина, небось, обижают?
За столом парни играли в домино.
 - О, Бульдозер, здорово! Как жизнь!?
- Бьет ключом. – Он протягивал знакомым руку.
- А где Кнок, Вовка?
- Вовка в палате, а Кнок  уже вылечился, выписали. Здесь уж новеньких полно. В стороне стояли незнакомые парни, еще не акклиматизировавшиеся здесь.
- Сбегай, Лизу позови. – Но Лиза выбежала сама. Она подбежала к Юрке.
- Здравствуй Юрочка! Миленький мой, как я за тобой соскучилась. Она горела желанием, броситься ему на шею, но боясь неприятностей, нежно поцеловала его в губы.
Из дверей вышел Вовка, он кивнул Лизе: - Ага, я же говорил, что придет.- Он подошел к Юрке.
- Здорово Бульдозер, как там жизнь на свободе?
- Все нормально. Пошли на наше место, у меня вам подарки. Сейчас  парням отдам сигареты и печенье. - Он отдал играющему Снэсу то, что принес  парням.
- Снэс там сами разберетесь.
- Базара нет.
Втроем они пошли на бревна. Усевшись, Юрка обнял Лизу. Та вся сияла от радости, не зная, что говорить. Она смотрела на Юрку, широко раскрытыми глазами, рассказывала, сбиваясь и целуя его.  Вовка довольный сидел напротив, наслаждался,  глотками отпивая из горлышка  Вермут.
А Лиза волнуясь, перескакивала с одного на другое.
- Лежать еще много. Николай пристает. Еще здесь один. Ты ведь научил меня. Он как то подошел и начал, мол ты тварь, я бы не прочь с тобой… А я ему:- Свали, а то сейчас сопли придется пережевывать. После того он все время злой, говорит:- Подожди, я тебе устрою.
-  Знаешь, что ему скажи.
- Что.
-  Скажи, а я тебя закрою, и из тебя там быстро девочку сделают.
Лиза засмеялась. – Видишь, ты знаешь, что отвечать. Я ему в следующий раз так и скажу.
Вовка сидел довольный. Ему нравилась эта парочка, он с самого начала говорил, что они здорово подходят   друг, другу. Он уже допивал бутылку, глаза у него светились блаженством.  Юрка смотрел на Лизу, ему было хорошо. Ему нравилось то, что она весело болтает, рассказывая ему новости, а в перерывах от болтовни целует его.
Вовка допил вино, и глядя на счастливую парочку, встал улыбаясь: - Ну ладно не буду вам мешать, пойду играть в карты. Юрка и Лиза остались одни. Юрка обнял Лизу обеими руками, и смотрел  добродушным веселым взглядом в ее глубокие карие глаза и на  длинные черные ресницы.
- Лиза шепнул он, - и поцеловал.
- Юрочка, Юрочка как я тебя люблю, если б ты только знал, как я тебя люблю.
Они жадно целовались, потом опять смотрели друг на друга.
Юрку любили, он отдавал должное, он не мог уйти, не хотел обидеть, и ему было хорошо. А разве кому-нибудь, бывает плохо, когда его любят, и когда ему об этом говорят, с дрожью в голосе и с безумным блеском в глазах. И к тому же он любил ласкаться с девушками, при этом забывая обо всем на свете. В таких случаях время пролетает до того незаметно, что кажется, вот только присели, а уже обед.
- Иди, обедай, а я пойду.
- Юрочка ты ведь придешь.
Юрка улыбался. – Спрашиваешь.
Вечером Юрка опять пришел в диспансер, и они опять сидели на бревнах. Лиза опять рассказывала то о плохом, то о хорошем. Юрка высказывал обиду на экскаватор, который постоянно ломался. – А как ему не ломаться, если ему уже пенсия, он старше меня. Обижался сам на себя, за то, что в эти дни мало писал. Ему почти негде было уединиться, хотя на самом деле он находил время, хоть и урывками. – Дома другое дело, - говорил он. Да дома он уходил во времянку, и просиживал там за писаниной, если был свободен от работы, до вечера. А если вечером ни куда не шел, то просиживал чуть не до утра. Он фантазировал, мечтал о новых встречах с теми, кому посвящал стихи.  Рядом с ним всегда располагалась его кошка, если она ему не мешала, она сворачивалась клубком  у него на коленях, и мурлыкала. Ему ни кто не мешал. Братья знали, чем он занят, и не мешали. Мама видя, что сын что-то пишет, о чем-то думает, тоже старалась его не беспокоить. А здесь только присядешь, настроишься, заходит один, потом второй, все галдят, или завалит кто пьяный, от того вообще отбоя нет. Буровит всякую неоколесную, а ты слушай.  Выгнать неудобно, ведь сам тоже такой бываешь, может еще и хуже. А человек поговорить хочет. Бывает, что даже полезно послушать. Ведь по пьянке человек может выплакаться и душу открыть. Есть пословица, чтоб человека узнать надо с ним ни один пуд соли съесть. Юрка всегда говорил:-  Нахрена  соли столько жрать, распей с ним литру водки, и ты его сразу хорошо узнаешь, вся его сущность наружу вылезет.
- Юрочка, а завтра?
- Завтра мне на работу.
-  Приходи в следующую субботу, я буду ждать. Если б ты знал как мне без тебя плохо, как я без тебя скучаю.  Сколько слез я выплакала в подушку. Здесь нет ни кого  даже близко похожего на тебя. В основном подонки. Есть, конечно неплохие парни, но никто не сможет, заменить тебя.
Юрка молчал. Начинало темнеть.
- Ты сейчас на танцы?
- Нет, пойду в общагу, отдыхать.
Они прошли к калитке, незнакомые парни смотрели на них с любопытством. Галка смотрела с завистью. Ей такого ни светит. Ее разыскивает тот, которого она наградила, чтоб отомстить, а что она сможет маленькая беззащитная и некрасивая.  Она ведь не сможет объяснить, что ее наградил мужчина, а не женщина, и она не может отомстить тому, кто наградил ее.
Юрка крепко обнял Лизу, несколько раз поцеловал.
- Юрочка, шептала она.
- Пока, - улыбнулся он, и пошел уже по темной улице. Он шел и смеялся, сам не зная почему.
Ему  было весело, потому, что он любил жизнь, любил эти улицы, эти обыкновенные деревья, эти столбы с фонарями, обычную дорогу. Грудь его переполняло волнение. 
Надо же в него так сильно влюблена девушка, на которую с восхищением смотрят парни. Юрка это часто замечал.  Может по тому, что здесь их просто было мало и среди всех самыми красивыми были медсестра Валентина и Лиза. А Лиза рассказывала, что в нее влюблены многие парни, и на многое готовы ради нее. На что Юрка мало обращал внимания. Он такого наслышан от девушек. Каждая хочет быть лучше всех. Но все равно она влюблена именно в него. А он, чем он лучше других.
В общежитии Юрка сразу улегся спать. Он лежал и вспоминал свой дом, своих собак и кошек,  которых он любил.  Любил всем сердцем. Он им, как и женщинам посвящал стихи.

На сердце обида,
Собачья тоска.
Плывут облака.
Шум ветерка.
Несу на руках
Изгоя – щенка.

Глажу не брезгуя
Лохмы облезлые.
Нос керзовый.
По сердцу лезвием
Прохожих смех.

А я бы всех
Собак бездомных,
Котов приблудных
Укрыл от будней
Злых паскудных.

С котом и собакой
Спать нравится мне,
Лишь мама ругает,
Что плачу во сне.
Это стихотворение он написал два года назад. У Юрки много стихов посвященных этой братии и вообще о селе. Юрка  любил девушек, он просто не мог долго без общения с ними. И конечно как мужчине в таком возрасте, ему необходима была близость с ними. Но если не считать той единственной, то он не знал, кого он любит больше женщин или собак и кошек. Это сравнение было глуповатым, но Юрка больше любил собак и кошек. Все его детство прошло рядом с четвероногими. В их доме у каждого была своя кошка. А их  было четверо детей, мама, папа и бабушка. И того семь кошек. Как и в каждом дворе на цепи бегала собака. У отца на работе еще несколько овчарок, которые помогали пасти отару. Юрка вспоминал все это, и по его щеке на подушку сбегали слезинки. Точно так он плакал, когда у него был куплен билет на самолет, чтоб лететь к той единственной, а она отбила ему телеграмму, «не приезжай». Юрка уснул. Он плакал и вздыхал сквозь сон.

Бортовая машина бежала по грунтовке, ветер обдувал веселые лица парней. Юрка был в своем репертуаре, он болтал. Парни весело смеялись, услышав новый анекдот. Один напарник Васька подшучивал:- Это уже старо, что  бы посвежей.
- А что  ж ты молчишь, расскажи сам, что-нибудь новенькое. Ну, начинай. Васька молчал.
- В таком случае не перебивай. Рассказывать трудно, а уметь слушать еще трудней. Так, что учись и тому и другому. По сторонам от дороги пролегали уже  вызревшие, ожидающие уборки, поля зерновых, они волновались от ветра, образуя  желтые волны. Юркина родина Крым, такое бескрайнее там море. Когда оно спокойное, то гладкое, гладкое почти как стекло. Когда дует ветерок, оно рябит. Бывает, колышется в безветренную погоду как это пшеничное поле.  В поселке машина остановилась около кафе. Здесь она останавливалась всегда, когда их везли на работу.
Парни заходили завтракать, здесь можно было похмелиться. Вино и водку продавали на розлив.
Юрка и Васька взяли по гуляшу и лимонад. Они часто ругались без всякой злобы. Грубость и маты здесь было нормальным общением. Как сегодня на машине. Они ни когда не оскорбляли со злостью, наоборот эта грубость была не обидная.  Но они могли обидеться, когда их оскорбляли  умными словами. А Васька говорил всегда прямо без всяких выкрутасов, и Юрка не сердился. Это было нормально и обыденно. Они позавтракали, и ГАЗончик помчал их к болоту.
Поля закончились, начинался лес. Высокие сосны словно частокол, упирались острыми верхушками в небо. На Юркиной родине такого леса не было. Там только лиственный, а хвойный только можжевельник по склонам гор. Сосны там  те, что посажены людьми, но их очень мало. Около их села таких сосновых рощ  две, и те не более чем по гектару. А здесь сосновый и березовый лес были как бескрайние. В Крыму березы в лесу  вообще не растут.
 Ни кто никогда не хвалил крымский лес, но Юрка знал, что зря. Крымский лес по краям обычно густой, почти непролазный, перепутанный кустарником, но когда зайдешь дальше в настоящий.   
Величественные огромные, пышные буки, стройный дубняк, граб, язь, попадаются осинники. Лес не густой, прохладный и просторный. Он растет по горам, а внизу между гор обязательно бежит ручей, или небольшая, но быстрая речушка, вода в которой чистая прозрачная и холодная, которая в жару кажется ледяной.
Машина остановилась.
Приехали, вылезай!
Здесь во дворе того же дома – общаги ждал парней обед и ворчливая повариха баба Саня.
- О, приехали агалтелые.
- Привет баба Саня! С кем бы ты еще ругалась, радость наша, если бы нас не было. Парни становились в очередь перед большой кастрюлей. После обеда опять дорога на болото. Машина остановилась возле колодца с дубом. Юрка и Васька спрыгнули, и направились к своему экскаватору. Подойдя, Юрка тяжело вздохнул:- Эх, самовар наш самовар, с тульским производством. И как он у нас еще дышит?
Они смазали блоки, шестерни, реверсы.
- Ну, что заводить, - крикнул Юрка.
- Давай.
Юрка намотал шворку, рванул, пускач взревел на высокой ноте, потом крутнулся двигатель, который запустился, в тоже время Юрка заглушил пускач. Экскаватор сначало затрещал, потом
фыркнул, и заработал ровно без перебоев.
- Годится! Давай начинай, потом я! Крикнул Юрка, и отошел от экскаватора. В таких экскаваторах как 10011 или 652й слышимость как в танке, слышно только тогда, когда орешь на ухо, поэтому привыкаешь орать. И эта привычка укореняется в тебе, и у Юрки иногда при разговоре спрашивают, ты че орешь, а он этого даже не замечает.  Один раз парень спроси у него : - Ты орешь или так разговариваешь? Юрка всегда старался контролировать себя, но стоило ему начинать волноваться, он переходил на  громкий тон. Что вы хотели, два года в танках, где ничего не слышно, и здесь такая же петрушка, вот оно и входит в привычку. Старые экскаваторщики говорят, что потом вообще орать будешь.   
Юрка отошел в сторону, забрался на кавальер, который возвышался перед экскаватором, и стал наблюдать за Васькиной работой. Прошло немного времени, Юрка увидел девушку, которая приближалась к экскаватору. Это была Валя. Она шла к Ваське. Юрка знаками показал Ваське, что хорош, копать, и подошел к Экскаватору.
- Что случилось!?
- Ни чего, вон твоя королева прикатила!
- Черт ее принес, - буркнул Васька, - ладно садись, работай, а я пойду, отдохну.
Он вылез из экскаватора, и пошел к Вале. Она глянула на Юрку и помахала ему рукой, Юрка кивнул в ответ. Васька и Валя уходили в сторону главного русла, они свернули и скрылись за камышами. Валя была среднего роста, на вид лет 19 темненькая, стройная, длинные волосы с немного глуповатым видом, но в общем  ничего. Она была одна из тех, кто сами приходят к парням ради наслаждения. По селу о ней шла дурная слава. На самом деле она была немного не при всех дома. Васька и Юрка в таких вещах очень отличались. Юрка всегда шел вперед и выбирал то, что самое лучшее, и боролся за это лучшее. А с такими он мог просто общаться, и только уже, в крайнем случае, и то по пьянки дело могло дойти до секса. Васька же наоборот, он  ни ходил на танцы, не шлялся по селу в поисках приключений, а в городе вообще вел себя как мужик, которому уже лет под сорок. И поэтому ему было наплевать, иначе здесь на болоте с тоски помрешь, а в селе, где общага, всего  одна хорошенькая девушка Саня, она работает в Харькове, но часто приезжает, у нее на главпочтамте текущий график, но и здесь Юрка опередил всех. Он встречался с Саней. Ни кто, правда не знал, что Юрка уже считает ее свободной. Сколько уже прошло после их последней встречи. Да ему будет стыдно, и совести не хватит к ней подойти. Хотя расстались они нормально, с договоренностью о новой встрече. Но в ее отсутствие, Юрка тогда с парнями пошел в соседнее село, где встретил Лизу и приключение на свою задницу. Юрка так и говорил, что Васька так и женится, как встречается, только из таких он выберет ту, у которой будут богатые родители, и им нужен будет хороший зять. А Васька   был видный, если бы он шлялся как Юрка и был такой же шустрый, то не известно чье бы было первенство. Потом так и вышло, Васька взял образованную, или она его взяла, по крайней мере с дипломом, дурнушку, родители в которой души не чаяли, и готовы были ради своего единственного дитятка, исполнять любые ее прихоти. У них было все, большой дом, машина, деньги. Папа был летчик, а мама врач.
Васька вернулся к вечеру, Юрка не обижался, что его долго не было. Васька обычно работал за рычагами больше Юрки.
- Ну, как?
- Все нормально, правда пришлось ее сначала в речке вымыть, а то ведь на этом болоте она никогда не моется. Но как говорится на безрыбье и рак рыба. 
Хотя Юрка понимал, что не такое уж здесь и безрыбье, особенно при желании.
Парни закрыли экскаватор, и пошли к колодцу, где их ждала машина.
В четверг после работы парни шумели с бабой Саней стоя в очереди за ужином. Баба Саня как обычно на каждого из парней должна была поворчать. Парни на нее не обижались, и тоже выражали свое недовольство, хотя были вполне довольны ей. Она неплохо готовила, и как бы там ни было, если бы не она им пришлось бы готовить жрачку самим. А огрызались они с ней специально, они знали характер бабы Сани. Если кто из парней не огрызается, или не сделает  замечания, то баба Саня его так достанет, что не приведи Господь. А если с ней огрызались парни и делали замечания, она оставалась довольная и улыбалась. Она считала, что это за мужик, который бабу осадить не может, разве это мужик, так тряпка. Вот и доставалось тому, кто ей не перечил. А тех, кто ей мог нагрубить, она вообще уважала. Хотя ей ни кто особо не грубил. Так огрызались и делали замечания. А баба Саня была еще тех, старых понятий, где мужчина голова всему и против него ни цыкни. Но так как она по характеру была ворчлива, она ворчала. Рассказывали, что ее дед дома как сыр в масле. Она за ним ухаживает, пылинки с него сдувает и не то чтоб ворчать, она на него и не пикнет. А дед работящий, тоже еще той закалки и очень строгий. И говорят, если он ей за целый день разгона не даст, то она больная будет. А если дал хорошего нагоняя, значит все хорошо, он хозяин, он мужик, он обязан дать ей разгона.
Юрка решив, что ужин ему оставят, уединившись в комнате, перелистывал тетрадь,  пересматривал написанные стихи. Некоторые ему нравились, и он даже не верил, что это писал он,  некоторые не нравились, но все равно это был его труд. Юрка услышал  за открытым окном девичьи голоса. Он выглянул, под окном проходили три девушки, среди них была Санька. Она взяла девушек в сопровождение, чтоб не было стыдно. Увидев Юрку, она поздоровалась, и подошла к окну. Девушки, увидев, что их подруга уже у цели, не останавливаясь, пошли дальше.
- Привет, -   немного краснея и улыбаясь, - сказала Саня.
Юрке было стыдно, но он умел держать себя в руках. Он был доволен и тоже улыбался.
- Привет.
- Ты, что занят?
- Да так, ерунда, заходи, я сейчас уберу тут кое, что. 
- Юр неудобно.
- А под окном стоять удобней?
Саня, обойдя дом, зашла в комнату.
- Извини у нас тут не совсем порядок.
- Ничего, понимаю, парни как парни, мам нет, убирать некому.
Она подошла к Юрке.
- Присаживайся.
Саня присела на край его кровати.
- Что читаешь?
- Да так.
Санька пробежала по строчкам  открытой, лежащей на койке тетради.
- Чьи это ты переписываешь?
- Ни чьи.
- Как это ни чьи?
- Да так не переписываю, а пишу, - Смущенно ответил Юрка.
Саня как всегда подумала, вот трепло, и улыбнулась.
Юрка ей про свои стихи не рассказывал, наверно потому, что считал ее серьезной девушкой.
Она не знала о том, что он пишет, и увлекается литературой, философией и историей.
 Саня была ростом чуть ниже Юрки, стройная, и по Юркиным понятиям очень красивая, конечно красивей Лизы. Личико у нее было правильным, почти с постоянной нежной улыбкой, светлые глаза светились добротой, но за всем этим просматривалась серьезность. Она сидела рядом, ее пышные каштановые волосы волнами сбегали до самого пояса. Она была девушкой на выданье. Ей шел двадцатый год, она закончила техникум, и работала. Юрка с ней встречался, когда она приезжала домой к родителям. Она была из порядочной семьи, по сельским меркам довольно обеспеченной. С парнями она не позволяла вольности, строго придерживалась рамок. И когда по началу Юрка хотел понаглеть, она ему просто объяснила, что это не обязательно. Саня все говорила и делала настолько просто, без всякого форса, что это сразу принималось серьезно.
Поцелуи и объятья ей тоже нравились,  но дальше она запрещала, и Юрка узнав ее серьезную простоту к большему и не стремился. 
 Познакомились они за два месяца, до встречи Юрки с Лизой. Саня за чем-то приходила к бабе Сане. Все парни были в восторге, но ни один даже не решился подойти к ней. А Юрка просто подошел к ней, после того как она поговорила с бабой Саней, и предложил проводить ее домой, она улыбаясь, согласилась.  Она тоже любила животных, и умела любоваться, красотой окружающего мира.  Ей очень нравилось, лежать ночью в густой траве рядом с Юркой, и любоваться звездами. Они держались за руки, разглядывали созвездья и мечтали. Саня обо всем говорила просто и серьезно. Через месяц после их знакомства, Саня просто сказала Юрке, что если бы он захотел на ней жениться, она бы согласилась, хотя в Харькове у нее тоже есть жених.
Саня, как и Юрка не любила вранья. У нее было все просто и понятно. Юрка знал, что такая не соврет. Они сидели рядом на койке, Юрка полулежа, опершись спиной  на быльце койки с подложенной подушкой, так ему было удобно писать и читать, а Саня полу-боком  повернувшись к нему, как медсестра садится около больного.  Юрка не знал, что делать, куда девать теперь не занятые руки. Юрке было как-то не совсем в жилу. Но ему хотелось, приласкать Саньку и он погладил ее волосы. Ему очень нравились эти густые, пышные, и самое главное длинные волосы.
Саня смотрела ему в глаза. Юрка привлек ее к себе и поцеловал.
- К тебе сегодня прийти? - Спросил он, и, не дожидаясь ответа, добавил, жди меня на скамейке.
Саня пожала плечами, - Если хочешь, приходи, я буду ждать.
Юрке было скучно и грустно, он знал, что обязательно придет. Он знал, что только Саньке можно рассказать правду. Она все взвесит, рассудит и не осудит. Наверно поэтому он ей ни читал стихов, и вообще о них не говорил. Саню позвали вернувшиеся девушки, она встала, и улыбаясь посмотрела на Юрку: - Я пойду. Она вышла. Юрка пошел ужинать.
- А это, что за фон борон, тебе, что особое приглашение надо?
- Баб Сань.
- Что баб Сань, все девки на уме, ни как не успокоишься. Вон глянь, у нас какая красавица засиделась. А ты прохвост, я слыхала, то с нашенскими непутевыми, то аж к соседским бегаешь.
Ты, что думаешь, шило то в мешке не утаишь.
 - Баб Сань, но я ведь мужик, что мне взаперти сидеть.
Баба Саня довольная расплылась в улыбке.
- Молодец Юрка, вот таких люблю. Девки должны у тебя вот где быть, -  она вытянула вперед руку, и сжала крепко кулак, - У-у-у-х-х. Мой дед по молодости ох и гулял, сколько я слез выплакала. Пока всех девок не обойдет, пока всех не перелапает, не явится.  Сколько он мне кровушки до женитьбы попил. Зато видать так наблудился, что кот мартовский, и после женитьбы как отрезало. Сколько уже годов вместе душа в душу. Вон уже внуки разбегаются. Так, что молодец Юрка, мужик он такой и должен быть, а то бабы быстро на голову залезут, а раз баба правит, то быть в канаве.
Баба Саня наложила в миску  макарон, сверху две котлеты и подола Юрке. Юрка сел за стол. Баба Саня налила стакан чая, и поставила перед ним. Парни, закончив, есть, с интересом слушали, как баба Саня хвалила Юрку. Они не могли как Юрка, и многие завидовали, ведь Саня была самая красивая  девушка в этом селе.
Погода стояла теплая. Лес молчал. Юрка шел в сторону Санькиного дома, он радостно вдыхал, свежий прохладный воздух, и любовался яркими звездами. Кое-где в селе  на столбах горели фонари. Юрка услышал впереди звонкие голоса. Он под футболил, попавшуюся под ноги консервную банку, и улыбнулся.
На скамеечке возле Санькиного дома сидели девушки.
- Здравствуйте рыженькие.
- Здравствуй черненький, - отозвалась та, что была постарше.
Саня, сидевшая рядом с ней, улыбнулась: -  Какой же он черненький?
- А какая я рыжая?
- А, что не ужели  зеленая, - шутил Юрка.
- Нет, я четная.
- Извини, в темноте не разглядел, да и глаза утром промыть забыл.
- Ты и не умывался, наверное?
- Как?- Возмутился Юрка,- умываюсь регулярно раз в месяц.
Девушки засмеялись, Юрка пожал плечами :- А что вы еще реже, наверно надо и себе менять программу,  кстати, кто мне предложит сесть?
Та, что постарше улыбнулась: - Садись черненький, и подвинулась от края к Саньке.
- Э, так не пойдет, а вдруг я замерзну? -  Возмутился Юрка, - И вообще я люблю по середочки.
- Вот шустряк, ну ладно садись.
 Юрка уселся между девушек: - Ну, что рыженькие вам сболтнуть?
- Все, что знаешь.
- Э-э-э, я много кой чего знаю, но вам всего нельзя, знаете, для здоровья вредно.
Так они болтали где-то с полчаса, потом девушки ушли, и они остались вдвоем.
- Хорошо, что ты пришла, тоска задрала. Что-то так скверно на душе. Когда ты уезжаешь?
- Завтра.
- А приедешь?
- В середине следующей недели.
- Как приедешь, приходи к общаге.
- Не знаю.
- Ладно, перестань сердиться, ты ведь хочешь, чтоб я к тебе приходил?
Саня молчала.
- Я конечно приду если ты хочешь, но не думай обо мне серьезно, сама видишь какой я, сегодня здесь, завтра там, сегодня одна, завтра другая.
- Ну и что, сейчас все такие.
- А ты помнишь ту девушку в автобусе?
- Ту, с которой ты ехал в город?
- Ага.
- Помню, ну и что?
- Она меня любит.
- А ты ее?
- Я здесь ни при чем. Главное она меня любит.
- Это она тебе сказала?
- Да.
- Она выходит лучше тем, что она говорит, а я хуже потому, что молчу? А ты ей веришь?
- Нет, Саня, ты очень хорошая, но пойми, у нее нет матери, и вообще она ради меня готова на все.
- А я тебе говорю, что это все разговоры.
- Ну и, что все равно я ей сейчас нужен.
- А потом?
- Не знаю.
- Вот видишь.
- Но если бы она сейчас подошла, я бы пошел к ней.
- Я тебя прекрасно понимаю. Я бы и не удерживала.  Может у нее, кроме тебя, ни кого нет.
 Юрка пожал плечами. Как просто было с этой девушкой. Юрка и так никогда не врал, за исключением малости, и за это на него девушки часто обижались, говоря:- Лучше бы соврал. А Саня воспринимала все нормально. Она не скрывала, что Юрка ей нравится, и не скрывала, что у нее есть в городе парень. Не упрекала Юрку за то, что у него есть Лиза, и конечно она  знала, что Юрка бывал здесь с девушками легкого поведения. Ведь это село и здесь все про все и всех знают. Юрке нравились ее рассуждения. Она считала, что мало ли как ведет себя человек, главное, что у него внутри.  И если Юрка жалеет девушку, которая наделала ему пакостей, и не просто жалеет, а решил помогать ей до тех пор, пока эта девушка выкарабкается из  беды. Значит, на этого парня можно положиться. Значит, если она чем-нибудь, обидит его, то он ей тоже простит, и еще поможет, если это будет нужно. Саня добродушно смотрела на Юрку. Юрка глядя на нее, понял, что она хочет, чтобы он ее поцеловал. Он обнял ее, и крепко поцеловал, хотя после таких разговоров  ему этого не хотелось. Они нравились друг другу простотой, откровением и нежностью. Еще Юрки льстило то, что Санька в этом селе считалась самой красивой из девчат. Парни завидовали Юрке. Саня такая хорошая девушка, а встречается  именно с ним. А Юрка ведь не самый красивый, а, что самый ветреный это точно.
Они еще долго бродили под звездным небом. Юрка весело болтал, Саня улыбаясь, слушала. Они остановились и поцеловались.  Потом пошли дальше, но Юрка уже не болтал, он о чем-то думал и улыбался.
- Ты, что смеешься?
- Да так, - улыбаясь, ответил Юрка.

Рабочие дни проходили как обычно. Утром тех, кто ленился вовремя вставать, начальник участка поднимал, отборным матом, потом для всех  завтрак и ворчание бабы Сани. Потом дорога, болото  работа. Вечером домино, шахматы. Юрка почти не писал, нечего, да и некому, он ждал пятницу, не зная почему, но ждал. Наверно потому, что знал, что где-то там есть человек, которому очень и очень плохо, и этого человека некому пожалеть, а обидеть может каждый и медсестра может согнать свою злость, и парни там не из лучших, могут оскорбить, и плюнуть в лицо. Но все-таки после разговора с Саней, он задумывался. Саня была права, Юрка сам думал  так же. А вдруг и Саня, и он ошибаются. Как во всем разобраться? А разобраться можно было, только разбираясь, значит надо идти до конца, а какой он будет, время покажет. Назвался груздем…
В пятницу, после обеда, автобус опять вез рабочих с объекта в город на выходные. Опять та же дорога. Юрка был грустный, что-то было не так, но он как всегда бодрил себя. В городе вообще-то делать было нечего, тем более он конфликтовал с местной шпаной. Когда он встречал, кого-ни будь из них одного, то ничего не происходило, потому, что он был крепким  малым, а сам он на неприятности не нарывался,  зная, что если он кому, настучит по рогам, то еще больше обозлит местных, и они его подловят. А ему не очень-то хотелось быть избитым толпой. Он даже как-то слышал, вслед от двух проходивших  лет по 17 пацанов из местной шпаны: - Поймаем, прибьем. Не очень приятно такое слушать. Еще Юрка знал, что это не просто угроза, а если он действительно попадется им ночью, то они его не пощадят. Однажды, уже было темно, где-то около десяти вечера, не доходя до общаги метров 300. Он шел по проулку и его встретили четверо таких пацанов. Юрка понимал, что разговор для него кончится плохо. Вначале они грубо поздоровались, потом начали разговор, специально ведущий к драке.
Если кто-то говорит, что он смелый, и понтуется, что да я, да я бы их не верьте, вранье. Попробуйте сами избить, кого-нибудь из местной шпаны, не из простых мужиков, а именно из шпаны, которая запросто может убить. Попробуйте, в честной драке  и  тогда узнаете. А Юрка  это по глупости когда-то сделал, за, что поплатился и платит до сих пор.
И вот эти четыре парня. У Юрки в руках ни чего нет, а их четверо. Он точно знает, что если бы даже у него был нож, он не стал бы бить, хотя убить он может. Но зачем все усугублять. Еще он знал, что если его начнут бить, то эти будут бить, пока не забьют до беспамятства. Оставалось одно, отступать к забору, и если открыта калитка, то любым путем во двор, и держать оборону в калитке. По одному побоятся, а долго ждать не захотят, потому, что хозяева могут позвонить в милицию. Пусть Юрку назовут трусом, но так и получилось. Когда он спиной уперся в калитку, и нащупав ручку нажал ее, то калитка отворилась. Юрка попятился назад. Один парень схватил его за руку, но получилось так, что Юрка тоже схватил его за руку, и потянул за собой. Когда парень понял, что не он Юрку тянет, а Юрка затягивает его во двор, он уперся, и видно тоже испугался.
Юрка тянул его во двор, а парни тянули на улицу, думая, что с ним вытянут Юрку. Юрка бросил парня и они чуть не попадали. Юрка закрыл калитку,  приперев ее плечом. Парни по матерились, по угрожали и ушли. Собака рвалась с цепи, но из дома никто не вышел. Возможно, хозяев не было дома. Юрка приоткрыл калитку, ни кого не было. Он вышел и пошел в сторону общаги. Пройдя метров 30, он вырвал из забора, кусок увесистой доски с метр длинны, и не спеша пошел к общаге, прислушиваясь к каждому шороху, и ожидая нападения. Если опять кто-то скажет, что Юрка трус, он согласен, конечно, трус, только попробуйте оказаться в его положении, может у вас смелости не хватит, даже пройти эти злосчастные 300 метров, а он шел, трусил, но шел и все обошлось.
После всех этих инцидентов Юрка старался не приезжать с участка в город, а выходные проводить там в селе. Так он и попал на танцы, где познакомился с Лизой, но и тут он попал в халэпу. 
Теперь единственное, зачем он ехал туда, это была Лиза.
Автобус подъехал к общаге. Все расходились кто куда. Юрка опять встретил друзей, с которыми он учился на экскаваторщика и попал сюда. Они работали на другом участке, и по их рассказам у них было лучше и зарплату они получали неплохую. У них на участке бардака не было, и рабочие были в основном из местных.
Юрка ни куда не пошел, он попробовал читать, но что-то не шло, потом долго лежал и заснул. Утром настроение было хорошее. Он с друзьями сходил позавтракать, потом они пошли в беседку под деревьями, у стоящего с другой стороны двора такого же общежития.  Там парни играли в карты на деньги. Игра была по мелочи. Юрка вообще был человек азартный, он любил играть в карты, умел даже мухлевать, подтасовывая себе хорошую карту. Правда, среди хороших игроков это не прокатывало, а среди этой публики он в проигрыше не оставался. Он решил, что к Лизе пойдет после обеда. Игра шла по-разному, но проигрыша не было, а выигрыш иногда доходил до уровня стоимости бутылки водки. Все шумели, было весело и интересно. Где-то около десяти часов,  кто-то из парней обратил внимание на двух девушек, вышедших из той общаги, в которой была Юркина комната, потом вышедших на дорогу и уходивших.
- К кому это девчонки прибегали?
Юрка просто ради любопытства оглянулся. Лиза и Галка уже заходили за угол общаги. Юрка  ни сразу их узнал.
- О, мужики это ко мне.
- Могли бы сразу догадаться к кому могут прибегать сразу по две, - пошутил Валерка.
- Давайте, пока.
Юрка вышел из беседки, и побежал догонять девушек. Выбежав на улицу, он  их окликнул. Оглянувшись, Лиза расцвела.
- Юрочка! Она бросилась навстречу, подбежав, обняла Юрку, и начала целовать.
- Юрочка родной как я соскучилась. Утром ждала, ждала, не выдержала и вот с Галкой прибежали, еле общежитие нашли. Спросили, а тебя нет, я так расстроилась, а тут ты.
Галка стояла и тоже счастливо улыбалась.
- Ну, девчонки вас точно выгонят.
- Пусть выгоняют, мы все равно уже вылечились. Ну, еще не совсем, но как тебя помнишь, выгнали, а ты уже здоров. Так и нам осталось, дождаться результата.       
Они втроем шли к больнице.
- Юрочка если б ты знал, уколы мне не помогли. А если не помогают уколы пенициллина, то потом делают уколы молоком.
- Что еще за молоко? Я что-то так краем уха слышал.
- В общем, я думала, что умру.  Мне сделали эти уколы, и сказали. Что надо идти ложиться. У меня поднялась температура до сорока. Юрочка как это страшно. Как я мучилась, я и ревела, и стонала, у меня был такой жар, а температура еще поднялась. Это страшно Юрочка. Таких мучений я ни разу не переносила. Я проклинала все на свете, я божилась, что больше ни-ни. Оказывается, если не помогают уколы, значит это запущено. Конечно вам парням легче, вы сразу видите, а у нас женщин знаешь, сколько разных болячек может быть по-женски, ну и откуда узнаешь, тем более я по-настоящему ни с кем не была, я бы и не узнала, если бы ты не сказал. Вот оно и затянулось. А раз запущено и не помогают уколы, то эта зараза погибает при температуре сорок градусов. Вот и делают уколы, что б поднять такую температуру. А как женщины за меня волновались, они тоже думали, что я умру. И еще я боялась, что тебя не увижу. Ну, а теперь все хорошо, уже скоро выпишут, Галку тоже. Я завтра расспрошу врача, он хоть строгий, но хороший. Я думаю, что до пятницы нас еще подержат, а может и раньше отпустят.
Они подходили к больнице.
- Юр, ты подожди, мы пойдем, переоденемся, сегодня медсестра хорошая, она нам разрешила.
- Бегите, а я в магазин вина Вовке возьму.
Юрка сходил, купил в магазине большую бутылку вина, он тоже выпьет вместе с Вовкой, хотя врач говорил, что месяц после лечения употреблять нельзя, но Вовка говорит, что это все ерунда. Из тех парней, которые были при Юрке, никого не осталось, все уже выписались, только Вовке еще долго лежать. Юрку опять встретила собака Роза. Может она его помнила, а может она просто ласкалась ко всем, кто ее ласкал, но Юрке показалось, что она его узнала. Он погладил ее, потрепал за ушами.
Подошла Лиза.
- Ну, что пойдем на бревна.
- А Вовку позвала?
- Да, сейчас придет.
Они пошли на свое место, Лиза ела принесенные Юркой конфеты.  Подошел Вовка, он улыбался.
- Здорово Бульдозер.
Юрка уже отвык от этой кликухи.
Они пожали руки, и легко обнявшись, постучали друг друга по спине.
- Как жизнь на даче?
- Юрок все чики-пики. Димедрольчик сестрички подгоняют, я ведь здесь абориген. Уже не надо выпрашивать, они знают, что я не буйный, и выдают мне дозу сами.

Они уселись на бревна. Юрка сидел рядом с Лизой, она не могла им налюбоваться. Они постоянно целовались.
- А ты Юрок? Предложил Вовка.
- Попробую.
- Вот это по-нашему, и не бзди, ни чего не будет, я сам все проверил.
Вовка отпил грамм 150, и протянул бутылку Юрке.
Юрка взял бутылку:- Конфетку возьми, зажуй.
- Не, я лучше папироску.
Юрка отпил грамм 100, и протянув бутылку Вовке, развернув конфетку,  откусил половинку. Он давно не пил, и вино подействовало почти мгновенно. По телу пробежало тепло, в голове чуть поплыло. Юрке стало хорошо. Он улыбался, Лиза довольная обнимала и целовала его. Юрка выпил еще грамм 150, а остальное допивал Вовка. Потом Вовка посидев еще немного,  попрощавшись с Юркой, ушел, чтоб не мешать.  Лиза рассказывала о последних новостях.
- А ты  знаешь Юр, как Николай толстый, перед тем как выписаться, меня уговаривал? Он такое мне говорил, заслушаешься. Про такую любовь рассказывал, даже на колени становился. И все убеждал меня, что ты нехороший, а меня он любит, и если я соглашусь сейчас, то потом он заберет меня с собой. 
- Ну и как?
- Ты, что Юра. Ну, постояла с ним вечером, все равно скучно, а там все новенькие. А с ним, хоть развеселил, а унижался как, на колени становился.
- Вот клоун.
Так они разговаривали, целуясь. Потом Юрка ходил в общагу. Вечером он опять пришел, и они сидели на бревнах. Когда начало смеркаться, они тискались по-настоящему, и Лиза уже не стеснялась, она рукой помогала Юрке, выплеснуть всю свою страсть наружу, и Юрка уходил довольный. Вечером в общаге он с ребятами хорошо выпил, и улегся спать в отличном настроении.
Воскресенье прошло так же.  С утра он опять играл в карты. После обеда ходил к Лизе, угощал Вовку вином. Вечером он  наслаждался Лизиными ласками. Она узнала у доктора, что ее выпишут не раньше четверга, но на выходные, если будет все нормально, ее тоже не оставят.      
Вечером с друзьями опять выпили, и лежа на койках, вспоминали, как они вместе учились, вспоминали ребят из одной группы, потом говорили о положенных им отпусках, которые будут в сентябре, или в октябре, и кто, куда поедет проводить отпуск.
Утром опять дорога, остановка на завтрак в кафе, сельская общага – дом, ворчливая баба Саня, колодец, дуб, болото и экскаватор. Единственное, что было хорошего, это во вторник они ходили на озеро, которое было недалеко, посреди болота. Там местные установили вышку около трех метров, и парни, развлекаясь, и балуясь, ныряли, и прыгали с нее в воду.
В среду после работы Юрка помылся, поужинал и решил побродить по селу, в надежде встретить Саньку. Только он вышел за угол дома, он увидел ее, идущую навстречу. Она шла, улыбаясь. Юрка смотрел на нее, и думал: - Хорошая, красивая девушка, на такой можно жениться, но вряд ли я ей подхожу, хотя кто знает. Надо сначала до конца разобраться с Лизой. А Санька была бы классной женой.  Рассудительная, скромная, без комплексов, красивая и техникум закончила. Ему тоже надо еще учиться. Когда его отчислили из института, то он пообещал, что все равно еще поступит, и обязательно выучится. Они  остановились друг перед другом, Юрка хотел поцеловать Саню, но она взглянула на него, и он понял, что нельзя, могут увидеть люди. Они взялись за руки, и пошли по дороге, ведущей вокруг села. Обойдя село, они вышли к лесу на пригорок,  сели на густую мягкую траву лицом к селу. Село было внизу как на ладони, за огородами, с противоположной стороны от общаги протекала,  речка, местами  достигающая шириной метров до восьми и глубиной  метров до трех. Они рассматривали село, потом уверенные, что их никто не видит, ложились в траву, и целовались.
Начало смеркаться.
- Пошли, искупаемся,- предложила Саня, - вода в речке теплая. Юрка не совсем поняв, согласился.
Они поднялись с травы. Юрка обнял правой рукой Саню за плечи, а она, обняв его за талию, склонила  голову к его плечу, и как-то особо нежно прижавшись, шла рядом. Пройдя немного, они остановились, и слились в объятьях с долгим, долгим поцелуем.
- Давай пойдем побыстрей. Юрка согласился, даже не зная, куда они идут. Саня взяла его за руку, и быстро повела за собой, к речке. Они шли по дороге. С правой стороны от них за деревьями и густым кустарником протекала речка, но вот деревья закончились, и они вышли на поляну. Здесь с их стороны речка была открытой метров семь в ширину, поляна была метров двадцать по-над берегом. По поляне росла невысокая, но очень густая трава. В небе уже  светила луна и в лунном свете было хорошо видно. По правую сторону, опустив ноги в воду, на берегу сидели парень и девушка, другая парочка плескалась в воде. С левой стороны купались две девушки, на берегу лежала их одежда. Юрка был немного ошарашен. Потом Саня ему объяснила, что у них это в порядке вещей приходить сюда, купаться именно вечером, и этот пляжик пустел не раньше одиннадцати. Две купающиеся, пары были женаты, и Саня повела Юрку к девушкам.
- Привет девчонки!
- А, Саня, привела своего чернявенького, умывать? Они засмеялись. – Смотри, что б ни утонул, а то отвечать придется.
Саня раздевалась, Юрка тоже снял брюки и футболку. Летом парни всегда ходили в плавках, потому, что в любое время могла, предоставиться, возможность искупаться. Саня стояла в купальнике, выглядела она прекрасно. Тело у нее было загорелым, а волосы длинные как у русалки. Саня ловко собрала волосы, скрутила, потом обернула на голове, подвернула, чем-то пришпилила, или еще, что-то сделала, но волосы были скручены, и уложены, не падали и не рассыпались.
- Пошли?
- Иди ты вперед.
- Что боишься?
- Ясное дело, вон вас сколько, еще утопите.
Саня, улыбнувшись, шагнула в воду. От берега ей было почти по пояс, а шагнув дальше, она погрузилась по грудь. Юрка это и хотел узнать. Он вырос рядом с морем, через их село тоже протекала небольшая речка, из которой в детстве их летом было трудно выгнать, а за селом было большое водохранилище, так, что плавать он научился еще в шесть лет. А чтоб у них кто-то из пацанов не умел с причала, или с высокого берега с разгона нырять в воду, такого просто не было.
Юрка на несколько шагов отошел от берега, разогнался, ловко подпрыгнул вверх, и красиво под углом градусов на семьдесят, в метрах трех от берега, почти не делая брызг, вошел в воду. Кому не нравиться делать то, что умеет. Почему бы и не пофорсить, тем более перед такой как Санька и вообще. Вода в речке была теплая. Они плавали. Девушки весело визжали, когда Юрка с ними баловался.  С Саней баловаться было нельзя, она не хотела замочить волосы, потом  не высохнут.
Две замужние пары тоже резвились в воде. Вообще интересно купаться ночью, как-то не обычно.
Дома на море Юрка с друзьями тоже часто купались ночью, особенно когда они уходили с палатками на неделю из дома, выбирая какой-нибудь пустынный пляж под Судаком. Купаясь с друзьями, они тоже дурковали.
Вдоволь накупавшись, Юрка с девушками вышли на берег, оделись, и пошли в село. Санины подруги пошли домой, а Юрка с Саней отправились гулять.
- Пойдем, арбуз есть?- Предложила Саня.
- А где арбузы?
- У нас в огороде.
Они обошли дома и по-над речкой прошли к огороду Санькиных родителей.  Арбузов видно не было.  Со стороны речки в огороде росла трава. Саня остановилась, и, нагнувшись, раздвинула  охапку сухой травы, под ней лежал арбуз. Оказывается, они накрывают арбузы сухой травой.
- Бери, и пошли.
- Классно, - Юрка поднял арбуз, и они опять пошли за околицу, там уселись на пригорке в густую мягкую траву. Юрка аккуратно разбил арбуз, потому, что резать его было нечем, и они наслаждались ароматной сладкой свежестью арбуза.  Потом  улеглись в траву, и, разговаривая шепотом, целовались.  Юрка приподнялся, повернул Саню на спину, и лег сверху. Раньше Саня этого не позволяла, но сейчас, она, крепко обняв  Юрку, с жадностью целовала. Юрка начал ее раздевать, но Саня тихо прошептала: -  Не надо. Юрка понимал, что если эта девушка сказала не надо, значит не надо. Это с другими часто бывает наоборот, говорят не надо, начинают упрямиться, а сами тут же дают повод. Но Юрке и так было очень хорошо. Такое бывает часто.       С одной девчонкой все, и тебе очень хорошо, но не до такой степени, чтоб аж за ушами щекотно было. А бывает такое, как сей час, с Саней, вроде ни чего нет, так поцелуи и объятья, а у тебя мурашки по коже бегают и кайф такой, что мама не горюй. Вполне возможно от того, что эта девушка действительно скромная, простая, добрая и очень серьезная, а позволяет потому, что годы и природа берут свое, от этого ни куда не денешься. Время пролетело незаметно. Уже было далеко за полночь, когда Юрка попрощался с Саней около ее дома. Он был доволен встречей и проведенным вечером. Конечно Саня на много лучше Лизы. НО?

Юркин экскаватор был сломан. Ваську его напарника забрали на другой участок, там экскаваторщик ушел в отпуск. От безделья в четверг он не знал, куда себя деть. Начальник участка тоже не знал, что для Юрки придумать.  В обед он сказал, чтоб Юрка ехал в город, в мастерские и заказал у главного механика запчасти. После обеда будет ехать бортовой ГАЗончик, на котором установлена небольшая  будочка. Юрка был доволен, что надо ехать туда, что здесь слоняться без дела, Саня уехала на работу, а Лизу или сегодня или завтра выпишут. После обеда Юрка и еще два парня ехали на ГАЗончике в город. Приехали они к пяти часам, Юрка сразу пошел в больницу. Вообще он думал, что заберет Лизу, и отвезет туда, где взял. Выйдя из больницы, она обрадуется, потом к деду, потом в большой город, и все станет на свои места. Он сделал то, что должен был сделать. А дальше? Дальше у них у каждого своя дорога, и кто знает, ведь на следующую среду опять приедет Саня. Хотя о встрече они не договаривались, Саня не говорила когда уедет, и когда приедет.
Юрка зашел в больничный двор. К нему сразу подбежала собака. Он как всегда поздоровался с ней, погладил, и потрепал за уши.
Лиза почти бежала ему навстречу.
- Юрочка я знала, что ты приедешь, я чувствовала, я ждала, и выходила сюда к воротам. Юрочка как я счастлива. Меня уже выписали, завтра утром подпишут еще какие-то бумаги, дадут больничный, и мы поедем с тобой к деду, а потом ко мне в город.  Юрка смотрел на Лизу, ему уже не очень хотелось, продолжать все это, но с другой стороны он ведь с Лизой так и не переспал по- настоящему. А теперь после того, что с ними было, это как бы необходимо, ведь здесь для других они муж и жена. Не плохой муж, если даже с женой не спал. Ведь он сам себя после такого уважать перестанет. Лиза целовала его, Юрка  отвечал поцелуями.
- Юрочка теперь можно ни кого не бояться, пусть все видят, как я тебя люблю. Теперь они нам ни чего не смогут сделать.
- Лиза, но они ведь могут не дать больничный.
- Ну, и пусть.
Они пошли на свое место на бревнах. Юрка с Вовкой распивали из горлышка большую бутылку вина.
Юрка знал, что этому парню никто ни чего не принесет, и  в гости к нему идти здесь некому, он не местный, денег у него тоже нет, а хочется и сигарет и вина.   
- Ну, вот Бульдозер, ты больше не придешь, улетишь со своей пташкой.
Юрка пожал плечами: - Может, еще приду.
- Вряд ли.
- Юрочка, мы ко мне поедем, я тебя со всеми познакомлю!
- Поедем, поедем, - кивал Юрка.
Лиза не отставала от Юрки, она была сильно возбуждена.
- Ты Бульдозер классный мужик, таких на зоне уважают.
Юрке было приятно это слышать, от человека  который отмотал одиннадцать лет. Но может Вовка это говорил просто для разговора.
Теперь Вовка не уходил, он знал, что им не мешает. Хреново конечно, что они уйдут, а он здесь останется. Пока  что, таких как Юрка здесь не попадало.  Его все сторонятся, когда узнают, что он болен сифилисом и отсидел одиннадцать лет. Бульдозер уйдет и ни кто не подгонит ему винчика, да и побазарить нормально не с кем. А рассказывать Вовка любил и умел. Только теперь с ним ни кто как Бульдозер не общается.
Уже стемнело, Лиза и Вовка проводили Юрку до ворот.
- Ну, что Юрок держи краба, Вовка протянул свою пятерню, Юрка протянул свою, они крепко обнялись.
- Ну, давай Бульдозер, удачи, - и Вовка пошел в больницу.
- Юрочка, а как же завтра?
- Я не знаю, мне на работу.
- Юрочка я как выйду, я приду в общежитие, и буду тебя ждать ладно.
Юрка кивнул.
- До завтра любимый. Лиза крепко прижалась к Юрке и поцеловала.
- Пока, - ответил он, и пошагал в сторону общаги.
В общаге почти ни кого не было, все были по объектам. Юрка почитал стихи, потом лег спать.
Утром он сходил в контору, но там он ни кому не был нужен. Все от него  отворачивались.
Ясное дело пятница, все готовятся к выходным. Механик сказал: - Подойдешь в понедельник, решим, как быть. Но Юрка знал точно, что и в понедельник ни чего не решится.
Главный инженер сказал, чтоб Юрка ехал на объект и там ожидал, запчасти ему привезут сразу, как  только получат. Юрка знал, что это вранье, но на участок ехать надо, если он будет там, то ему может хоть ремонтные платить будут или найдут какую работу. Поболтавшись по конторе и базе, он пошел в общежитие.
Почти следом за ним прибежала Лиза. Она была счастлива, все плохое уже позади, а впереди только хорошее. Она до безумия влюблена и не отдаст его ни кому. Подойдя к комнате с цифрой 4, она потянула за ручку, двери приоткрылись, и она заглянула в комнату.
- Юрочка привет!
- Привет, - Юрка тоже был рад, ведь в общаге ни кого, надо ехать на участок. Они поедут вместе и наверстают упущенное.
- Как хорошо, что ты здесь.
- Сказали, чтоб ехал туда на участок.
-  Конечно туда Юрочка. Сейчас поедем к деду, я их успокою, у них переночуем, а завтра поедем в Полтаву. Видишь, все складывается просто прекрасно.
Юрка уже побывал во многих городах, но в Полтаве еще не был ни разу, даже проездом. Говорили, что это очень красивый зеленый город, и он был согласен ехать, он любил познавать новое.
- Собирайся Юрочка.
Но Юрке собирать было нечего, он был готов. Они вышли из общежития, и пошли на автостанцию. В  обратной дороге им везло, они сразу взяли билет на автобус, который ехал в тот райцентр, откуда их направили лечиться. Приехав, они сразу пересели на автобус, который курсировал по деревням, до другого райцентра, который находился уже в Полтавской области. Оттуда ходили автобусы до Полтавы и до железнодорожной станции, откуда шли поезда и электрички на Полтаву. Но они вышли перед тем селом, где была Юркина дом-общага. Ему надо было обязательно туда наведаться. И только потом пешком, как он когда-то перед их знакомством с парнями шел в клуб. С остановки они напрямую, по тропинке,  пошли к общаге. Метров сто тропинка шла через сосновый лес и выходила на поляну перед селом. Они шли, взявшись за руки. Когда они подходили к краю леса им навстречу из-за деревьев, потому, что тропинка по окончании леса, сворачивала налево, вышла девушка. Это была Саня. Юрка в таких случаях не терял самообладания. Такое случалось и раньше. Ведь он мог встречаться сразу с двумя. Он им не врал и поэтому, гуляя с одной, или придя в кино или на танцы, и там встречая другую, он просто говорил, что он сейчас, занят, и он об этом предупреждал. Потом такое же могло быть наоборот, уже с той девушкой он мог встретить эту. Не известно почему, но девушки ему это прощали и не отказывали в свиданиях.
Они поравнялись с Саней. Саня остановилась, Юрка тоже.
- Лиза подожди меня на поляне.
Лиза догадалась, что это Саня.  Тогда в автобусе она хорошо ее не разглядела, но Юрка не скрывал, что он с ней встречается.
Саня обычно веселая и бодрая, улыбалась с грустью и сожалением.
- Здравствуй Юра.
- Привет.
- Ты ездил ее забирать из больницы?
- Да. А ты почему не на работе? Почему мне ни чего не сказала?
- Хотела сделать сюрприз. Я к тебе вчера приходила, мне сказали, что ты уехал. Я так и поняла куда.
Обычно в таких случаях Юрка держался просто, но сей час ему было не по себе. Ему не было стыдно, ведь он им не врал. Но ему было плохо, потому, что он впервые видел Саню такой.
Обычно она улыбалась, и ее лицо светилось добротой и нежностью. А сейчас перед ним стояла красивая добродушная, но печальная и обиженная именно им девушка. Юрке было не в жилу.
Так они стояли минуты две, глядя друг на друга. Лиза молча ожидала в стороне.
- Ну, я пойду, - как бы извиняясь, тихо сказал Юрка.
- Иди Юра.
- До свиданья.
- Прощай. – И они разошлись. Саня пошла дальше по тропинке.  Юрка подошел к Лизе, взял ее за руку, и они пошли к общаге. 
Саня прощаясь, была права, они больше ни когда не встретились.
В общаге Юрка взял  на всякий случай брюки и рубашку. Взял чистый в запас блокнотик. С таким блокнотиком он почти ни когда не расставался. Он был в клеточку, чуть меньше половины обычной тетради и помещался в кармане. Эти блокнотики на 48 листов продавались в киосках по 22копейки. Обычно если это было на месте, Юрка писал в толстой общей тетради, но в дороге блокнотик был незаменим. Еще он взял кое, что по мелочам, и они пошли по дороге в сторону села, где жил Лизин дед. Лиза была счастлива, она весело рассказывала, как она в последнее время мечтала, как они вот так будут возвращаться.  Юрка слушал Лизу и улыбался. Какая разница думал он, дед, баба, дядя, тетя, кто они мне такие, я им ни чего не должен. Вот Саню обидел, это плохо. Он молча материл себя.  Она к нему приходила. И надо же было вот так встретиться. А расстроилась она сильно. Ну, ты Юрик и дерьмо, говорил он сам себе. Такая девушка, а ты, и он опять и опять материл себя, и на его лице вместо улыбки появлялась грусть, которой счастливая Лиза не замечала.  Но молодость и природа брали свое. Юрка хотел отвести Лизу в сторону от дороги. Он придержал ее, они остановились и начали целоваться, Юрка шепнул:- Пошли туда, - показывая кивком головы на деревья, растущие рядом с дорогой со стороны болота. Лиза улыбалась.
- Юрочка, зачем! Любимый, ты теперь мой, и нам теперь все можно, впереди целая ночь.
Юрка согласился.
Когда они заходили в калитку, во дворе суетилась бабушка. Это была не родная бабушка, родная давно умерла, но эта относилась к ней как к родной.
Бабушка, по всей видимости, была предупреждена на счет Юрки. Она, улыбаясь, шла навстречу.
- Здравствуй внученька, - они поцеловались.
- Знакомься бабушка, это мой будущий муж Юра.
Бабушка оценивающе посмотрела на Юрку. Молоденький, симпатичный, невысокий, но видно, что крепенький, а значит работящий.
- Пойдемте в дом, небось, проголодались.
- Да бабушка есть хочется.
Они вошли в сени. Там было чисто и по-деревенски аккуратно. На лавке стояли два оцинкованных ведра с водой, рядом кухонный стол с дверцами, над ним гвоздиками с большими шляпками в виде цветка, прибита картина какого-то сражения 19го века. Дальше прибита вешалка со множеством алюминиевых двойных крючков на которых висели пальто и фуфайки. Слева было большое окно, по краям которого были прибиты картинки чуть поменьше, а под окном длинная скамья, дальше прямо были двери в кухню. Бабушка завела их туда. Здесь была печка, стол, стулья, на стене висели ходики с цепочкой и гирьками, и с рисунком (три медведя). Рядом висело радио. На стенах висели большие рамы, в которых под стеклом были фотографии. На подоконнике стояли комнатные цветы в эмалированных кастрюлях литров на пять. По бокам окон висели красивые ручной работы шторы.
Дед, сидевший на стуле, поднялся навстречу.
-  Здравствуй внученька,- он тоже поцеловал Лизу. - Жениха привезла?
- Да дедушка знакомьтесь это Юра.
Дед пожал Юрке руку, и представился. Юрка или не расслышал, или не понял, но ему было по барабану, как зовут деда. Своего он называл дедушка, если этого он будет звать также, он наверно не обидится.  Дед усадил их за стол, бабушка начала суетиться. Все как в деревне, хороший наваристый с куском утки борщ, картошка, с яйцами поджаренная на смальце и конечно самогон. Юрка ел с аппетитом, ведь это была сельская домашняя еда, вкусно приготовленная, и перед каждым блюдом дед наливал по граненой стограммовой рюмке, точно так, как это делалось дома. Бабушка выпила только одну рюмку, Лиза не пила. Уже хорошо покушав, они сидели за столом и разговаривали. Дед курил, они с бабушкой не лезли с вопросами, а просто разговаривали с Юркой о житейском. Юрка был сельский парень, которого с десяти лет учили косить косой, а в пятнадцать он уже самостоятельно ездил на лошадях, заготавливать сено для коровы. Так же он заготавливал дрова на зиму, на вырубке просек. Он хорошо знал, как ведется хозяйство, поэтому разговор клеился. Дед был доволен собеседником, он думал, глядя на Юрку, Еще пацан, а уже все знает. Дед понимал, что все, о чем они говорят, этот пацан умеет делать, если бы не так, дед сразу бы раскусил вранье. А Юрка все знал о сенокосе, пахоте, об обработке овощей, о заготовке дров, об уходе за коровами и свиньями и даже о пчелах. Юркин отец всегда для своих нужд держал пять ульев. Дед не догадывался, что Юрке уже 23й год, он думал, что Юрке, как и Лизе 19.
Время проходило быстро, и уже была пора ложиться спать. Бабушка без всяких церемоний сказала, что постелила им в другой спальне. Она действительно во время разговора выходила в те двери, которые от входа направо. Там был зал, а за залом спальня. Дед с бабушкой спали в спальне двери, которой были напротив входных. Бабушка провела Лизу и Юрку в спальню. Спальня была небольшая.  Справа было зашторенное, тоже красивыми шторами, с ручной украинской вышивкой окно. Около окна стояла двуспальная кровать. Напротив стоял стол, по бокам стулья, в углу шифоньер старинной ручной работы с красивой резьбой. В углу висела большая икона.
- Вот располагайтесь.
У Юрки было отличное настроение.  Первый раз после того как он был дома, а это было месяц назад, он хорошо по настоящему поел. Они с дедом пропустили по пять рюмок. Но, что такое пять рюмок под такую закусь. Юрка был весел и от беседы, и от этого сельского уюта, и от простоты. Все было почти как дома. И сейчас под хмелем, под хорошее настроение Лиза казалась ему просто прекрасной.
Лиза тоже была счастлива. Она сейчас первый раз будет спать по-настоящему с Юркой, которого так сильно любит. Она вся просто светилась.
Они выключили свет, улеглись в кровать, и укрылись одеялом. Юрка еще раз был удивлен, они лежали на пуховой перине, это был кайф. Здесь это было нормально потому, что гусей и уток здесь держали стадами. Они сняли с себя остальное, и сплелись в объятьях, осыпая друг друга жаркими поцелуями. Юрка пожаловался, что скрипит кровать.
- Ну и что Юра. Дед с бабой аж за залом и кухней, и что ты думаешь, они не знают, чем мы здесь занимаемся. Юрка согласился, и койка начала скрипеть еще сильней. Они рассекали по полной. Как говорит Юрка и его друзья детства.  (Зажгли огни цирка.)  Утром проснувшись, на улице было уже видно, они продолжили. Видать огни цирка зажгли не полностью. И только к часам девяти, насладившись до изнеможения, они лежали и разговаривали.
В спальню зашла бабушка.
- Доброе утро.  Как выспались?
Юрка немного смущаясь, улыбнулся: - Отлично.
Хотя они были готовы к приходу бабушки, но все равно обильно краснели.
- Тогда вставайте, умывайтесь и завтракать. – Бабушка вышла.
Они обнялись глядя друг на друга, улыбаясь, потом слились в крепком поцелуе, потом встали, оделись и Лиза заправила постель.
- Нам надо на этот же автобус, потом по его приходу мы пересаживаемся и прямо в Полтаву.
Они умылись и опять сели за стол. Опять хороший, вкусный сельский завтрак. Правда выпили  теперь только по три рюмки, деду еще работать, а Юрка тоже наверно чем-то займется.
После завтрака, Лиза осталась с бабушкой, а Юрка пошел помогать деду.
Обед был опять очень вкусный, особенно запеченный гусь с яблоками и с сушеным черносливом, и конечно самогон, они опять выпили по три рюмки.
Лиза и Юрка были счастливы. Юрка попал в свою родную сельскую стихию, где очень тяжело работают, что ему очень нравилось, а потом вкусно и сытно едят под положенные сто грамм, что тоже очень нравилось.
Лиза тоже была счастлива, ведь уже позади эта злосчастная болезнь, и до одури надоевшая больница. Теперь они с Юркой поженятся. Деду с бабушкой ее выбор понравился, крепкий и сразу видно, что работящий, правда, сказали, что еще молоденький, но это дело наживное. Лиза так им и не сказала, сколько Юрке лет. Потом я их обрадую, думала она.
Опять та же дорога до остановки, тот же автобус, потом пересадка и вот Полтава.
Лиза жила в районе ГРЛ – Завод газо-разрядных ламп. Ехать туда надо было на троллейбусе. Юрка ни разу здесь не был, и ему было интересно рассматривать, хотя  особо много не увидишь, но он с любопытством смотрел в окно, а Лиза комментировала. Город был очень чистый и зеленый.
У них уже были планы на субботу и воскресенье. Вот тогда Юрка действительно увидит город. Остановка, на которой они сошли, была не на окраине, но все равно в частном секторе. От остановки они шли обычной улицей, как и в любом другом городе на окраине. Обыкновенные частные домики, похожие друг на друга, аккуратные чистенькие дворики. Заборчики здесь были такие же, как на Юркиной родине, либо из деревянного штакета, либо из металлической арматуры, сваренной на уголках как штакет, в верху расклепанной в виде пик. Через эти аккуратненькие заборчики, хорошо просматривались цветущие палисадники и чистенькие асфальтированные дворики. Цветов было столько много, что палисадники казались какими-то сказочно-цветочными, и воздух благоухал ароматом этой прелести. Идти было недалеко, от остановки метров 100 – 120. У хозяев был такой же обыкновенный дом, вместе с верандой он был где-то  12на9 с двухскатной крышей крытой шифером, с чердачным окошечком и аккуратно побелен. Дом стоял справа от ворот, в двух метрах от забора. Между домом и забором были аккуратно прополотые клумбы цветов. Прямо от ворот стоял гараж, значит хозяева не бедные. Времянка стояла с левой стороны от ворот, причелком к дому, она была где-то 5на7. Перед времянкой тоже красовались клумбы. Подворье было прекрасное. От ворот к гаражу лежал асфальт, нигде ни соринки. Юрка сразу определил, что хозяева культурные и работящие.
Во времянке было две комнаты.  Первая была поменьше, она служила кухней и столовой, вторая побольше, служила залом и спальней.
Лиза шла впереди, и вела за собой Юрку. В комнате были две девушки, про которых она уже рассказывала.
- Здравствуйте девчонки!
-  Лиза приехала! Здравствуй!  Они обнялись втроем, смеялись и подпрыгивая, визжали как дети.    
Потом Лиза повернулась к Юрке: - Знакомьтесь, это мой Юрочка, я вам про него писала.
Девушки повернулись к Юрке.
- Нина, - представилась та, что была поменьше.
- Оксана, представилась та, что была выше Юрки.
Обе девушки были русоволосые, с такой же стрижкой как у Юрки до плеч. Волосы у обоих были прямые, у Нины чуть-чуть волнистые, зачесанные на правый бок, как и у Юрки. У Оксаны  прямые, с подрезанной до бровей челкой, подогнутой тоже на правую сторону. Нина по Юркиным понятиям была покрасивей. Она казалась стройней вероятнее по тому, что была невысокая. Оксана была высокая, и получалось немного как из-под топора. А в общем, девчонки были ничего.
- Проходите, присаживайтесь, вы с дороги.
В комнате стояли три кровати, шифоньер, стол и два стула. Лиза подвела Юрку к кровати, которая стояла слева от двери у глухой стены. Это была ее кровать. Они уселись на кровать, а девушки на стулья. Юрка рассматривал девчат и комнату. Девушки тарахтели без остановки.  Новостей было валом, ведь они не виделись целый месяц с хвостиком.  Лиза рассказывая, обнимала и целовала Юрку:- Он у меня золото, - хвасталась она.
- Золото самоварное три недели не чищенное, - добавлял Юрка.
На улице уже стемнело. В комнату вошла хозяйка. Женщина лет сорока, стройная, с пышными темно-каштановыми волосами, чуть ниже плеч, и добрым взглядом.
- Здравствуй Лиза. Как дела, где ты пропала?
- Отдыхала у дедушки.
- А мы тут уже переволновались, нету и нету, ну, слава богу, что все хорошо. Это как я понимаю твой парень?
- Да теть Галь, это мой будущий муж Юра. Мы решили на днях подать заявление в ЗАГС.
- Это замечательно, муж, семья, дети, забота, это для женщины главное. Мой спрашивает, ужинать вместе будем.
- Да теть Галь, - ответили  Нина с Оксаной вместе: - Здесь у нас на кухне.
Хозяин был веселый компанейский мужик, на пару лет старше жены, выше Юрки и Оксаны, и видно было, что физически тоже крепенький.
Девушки быстро накрывали стол. Хозяева тоже подсуетились. Хозяйка принесла свежих огурчиков и помидор, и баночку консервированных, хозяин принес самогон.
Стол был накрыт. Тетя Галя не то жаловалась, не то подшучивала над мужем:- Каким был, таким и остался. Он без вас девчата не может, как вечер так, Галь пошли к девчатам, Галь пошли к девчатам. Ему общество девушек и трава не расти. Геннадий, так звали хозяина, действительно был общительный, Любил общество, особенно женское. Он любил поговорить, знал кучу всяких историй, пословицы, и прибаутки просто пересыпались в его разговоре как драгоценные камешки. А с кем еще поговорить после рабочего дня. Из дома уходить он не любил, он был домашним, но женские компании просто обожал, тем более девушек, которые укатывались от его рассказов.
Девушки пили понемногу, а Геннадий с Юркой нормально. А чего не выпить, ведь завтра выходной. Хотя хозяева по выходным тоже трудились по дому. Они были работящие, жили хорошо и дружно. Два взрослых сына были отдельно, то ли учились, то ли работали. Но родители, по рассказам девушек, помогали им круто. Было уже одиннадцать, и тетя Галя начала напоминать Геннадию, что пора идти. Она знала, что надо напоминать заранее, потому, что вытаскивать его отсюда, надо не менее получаса.
Геннадий говорил: - Вот подожди еще случай, - и опять рассказывал.
Они с Юркой уже выпили на посошок, и Геннадий поднялся уходить, но остановился: - А, вот еще и пойдем.  Девчата смеялись. Он еще рассказал коротенький анекдот, и они ушли.
- Классные у вас хозяева.
- Еще бы, знаешь, как они нас выручают. Они совсем  не жадные, с оплатой подождать могут, и в долг дать, когда нам не за что хлеба купить, и накормить могут. А дядя Гена, такой веселый, и вот, сколько живем, ни разу ни то, что приставать, даже и не заикнется. Они с тетей Галей классно живут.
- За меня даже ни заикнулись, - немного удивленно вставил Юрка.
Юрка с Лизой спали на Лизиной кровати. Девушек это не тревожило. Нина была засватана, к ней приходил парень, он часто забирал ее  на ночь домой к родителям. Там ее принимали хорошо, свадьба задерживалась по каким-то семейным причинам. Оксана тоже встречалась с парнем, и тоже иногда оставалась у него ночевать, но сюда его никогда не приводила. Она среди девчат была самая старшая, ей шел 22год.
Суббота и воскресенье прошли отлично. Юрка был доволен, для общего знакомства они с Лизой изъездили весь город. Потом ходили по самым популярным местам. Юрке очень хотелось сходить в церковь, и они пошли в храм. Храм был большой,  подниматься к входу надо было по ступенькам, по обоим сторонам которых стояли то ли нищие, то ли попрошайки. Юрка вытащил из карманов всю мелочь и раздал. Они зашли в храм, взявшись за руки, Но бабки сразу разомкнули их руки. Значит нельзя. Юрка любил, посещать такие места, он рассматривал иконы, золотые ворота, слушал пение. Но раньше его нигде ни одергивали, а здесь. Он не знал, куда деть руки, и когда за спиной взял одну в другую, женщина тоже разняла его руки. Юрка размышлял. Он ведь пришел к Богу, Господь точно знает какой он, Господь знает, что он не верующий, хотя крещенный и умеет креститься, у них дома этому обучали с пеленок. Господь знает, какой он внутри, и какая разница как ты держишь руки, он точно знает, как ты их держишь в сердце. Господь знает о Юрке все, от него ничего не утаишь, конечно, если он есть. Юрке было не очень ловко, когда он представлял, что этот Он находился рядом, когда он был с женщинами, когда он что-то воровал, когда грубил и матерился. Да, если Он есть, то жариться Юрке голой задницей на раскаленной сковороде. Потом они ходили в музей, потом в театр, потом в кинотеатр и тд, и тп. В общем, программа была насыщенной и интересной. Лиза была счастлива как ни когда. Она обращалась с Юркой как с мужем. Проезжая на троллейбусе мимо одной многоэтажки, она, взглянув на нее, грустно сказала: - Вот здесь. Юрка ни чего не понял: - Что здесь? – Потом расскажу.
Когда они доехали до своей остановки, было уже темно. По дороге к дому Лиза рассказывала, что случилось там. Правда это была или нет, но похоже на правду.
После работы, когда еще был белый день, Лиза гуляла по городу. Останавливалась, глазея на витрины, Останавливалась у киосков, покупала мороженое. В общем, в пустую, проводила время.
И вот к ней подошел высокий красивый парень. Видно, было, что он умеет обращаться с девушками. Лизе было приятно, он был высок, красив и культурен, как с таким не пообщаться. Хотя у нее был парень, с которым она встречалась, но этот был старше, а красота, а обхождение, он просто завораживал. Они гуляли по центральной аллее, парень красиво и интересно рассказывал. Уже через час он, сидя на лавочке, обнимал и целовал Лизу. Ну, как не позволить этого такому красавцу.  Начинало смеркаться, но Лизе домой не хотелось, ей было весело, она развлекалась, наслаждаясь объятьями и поцелуями. Парень сильно не наглел, и делал только то, что она позволяла. Потом они зашли в кафе, выпили кофе с печеньем, посидели. Потом вышли на улицу, и пошли по ночному городу в ту сторону, где она жила. Улица была освещена ярким светом больших фонарей. Когда они проходили мимо этого дома, то парень предложил зайти, постоять в подъезде. Ну, что может случиться в подъезде.  Они зашли в подъезд. Здесь внизу была площадка, вверх шла лестница, рядом с лестницей было свободно, Когда они отошли туда, там было почти темно. Над входной дверью горела тусклая лампочка, лишь бы были видны ступеньки. На первый этаж надо было еще подняться по лестнице, а под лестницей можно было стоять, чуть пригнувшись. Действуя по принципу, темнота друг молодежи, они и ушли в темноту. Юрка слушал Лизу, и точно знал, где она не договаривает, потому, что он ее уже хорошо знал. Под лестницей они целовались, парень ощупывал Лизины прелести, ей становилось все лучше и лучше. Он ее уговаривал, она полу-соглашалась. Он дал ей подержать в руки, она тоже не отказалась. Единственного Юрка не понял, как она оказалась без трусиков. Парень стоя, приподнял ее за ляжки, раздвинув ноги, и крепко прижав к стене. И тут она сообразила, что все может кончиться плачевно. Она хотела оттолкнуть парня, но он крепко держал ее на весу с раздвинутыми ногами и крепко прижатой к стене.
Она сказала, что будет кричать.
- Молчи сука, а то удавлю.
Тут Лиза перепугалась по-настоящему, она хныкала, и просила, чтоб он отпустил. Парень чуть как бы присев, освободил одну руку и помогал ей войти своему члену в Лизу. Ей было больно, у парня не получалось, входил только краешек и то не полностью. Лиза выла от страха и боли. На плече у нее на ремешке висела сумочка, а в ней помада, зеркальце и ножнички для ногтей. Лиза щелкнула замочком, достала ножнички, и ударила парня в ляжку. Она не помнит сильный удар был или нет, но парень, взвыв, бросил ее, и отступив назад, ухватился за ногу. Лиза выскочила на улицу, и побежала к подходившему троллейбусу. До остановки было метров 30. Парень не сразу кинулся за ней. Она стояла на задней площадке, троллейбус тронулся, она видела, как парень шел, прихрамывая к остановке, подойдя, он начал ловить такси. Лиза глядя в окно, и вытирая слезы, думала, а ведь он может обогнать ее, и ждать на остановке, или  в проулке. Когда они разговаривали, она, дура все ему про себя рассказала с точным адресом, где работает, и на какой остановке выходит.  Ехать было недалеко. Лиза смотрела назад на легковые машины, и искала глазами знакомых  в троллейбусе. На ее счастье здесь были две женщины, которых она знала, они жили в том же проулке, только чуть дальше. Когда троллейбус тронулся с последней перед ее остановкой остановки, то их догнала легковая машина, в которой рядом с водителем сидел парень. Он улыбался Лизе и помахал рукой, она обомлела. Но парень все-таки ошибся или, что еще. Легковая, обогнав троллейбус, проехала ее остановку и поехала к следующей. Лиза вышла из троллейбуса, вышли  те две женщины и еще люди. Лиза теперь точно знала, что парень ее не догонит, он поехал на другую остановку, а если и увидел, как она выходит, то остановится не ближе двухсот метров. Даже если она будет просто идти, то он ее все равно не догонит, и люди шли в ее сторону. Но она не шла, а летела с перепугу. Прибежав домой, она рассказала  девчонкам, что с ней случилось. Нина сильно разволновалась, а Оксана, крепкая похожая на деревенскую молодуху, здоровая девчонка только посмеялась.
- Мало ты ему всунула, надо было или в глаз, или сама знаешь куда, а в гости пусть приходит, я ему быстро охоту отобью.  Похоже, было, что эта боевая здоровая девушка не врет. Юрка сразу прикидывал, что с такой, если не драться, а просто бороться,  справиться трудновато.. После того случая Лиза ни разу не ходила по городу до темна одна, и даже днем она старалась быть с кем-то из подруг. Этот парень, по ее рассказу, и оказался источником ее болезни. По крайней мере, рассказ был правдивым, выдумать такое, было сложновато, а там кто знает.  Потом Лиза опять объяснила Юрке, что это у парней раз и все видно, а у женщин столько всяких негораздов   по женски, что можно болеть и не знать. А потом, чтоб успокоиться, и побыть не в городе, она взяла отпуск, и поехала к деду, где и познакомилась с Юркой.
- А сей час не боишься?
- Ты, что Юра!? С тобой!?  С тобой я вообще ни чего не боюсь, наоборот пусть встретится, ты ведь у нас Бульдозер.   
Юрка улыбался, его так называли только на трип даче.
Раньше Лиза этой истории не рассказывала, а Юрка не допытывался, что и как. Юрка вообще ни о чем таком ее не спрашивал, он думал, если сочтет нужным, то расскажет сама.
Потом она рассказала про своего парня Валеру. Он был старше ее на полгода, и встречались они давно. Юрка понял, что не менее полугода, может даже год. Но встречаясь с ним, она не отказывала другим, ухаживать за ней.
Вечером они опять ужинали вместе с хозяевами. За Ниной пришел ее парень, девчонки познакомили его с Юркой. Пока Нина собиралась, Юрка пообщался с ее парнем. Парень рассказал, что его отец служит в армии в звании капитана, мать работает каким-то начальничком, есть младший брат. У его родителей в городе трехкомнатная квартира. Видно было, что парнишка не плохой и Нинка попадет в хорошую и обеспеченную семью.
Попрощавшись, они ушли. За столом  было весело. Геннадий, с Юркой пропуская по рюмашке, рассказывали то анекдоты, то забавные истории из своей жизни. Геннадий, как рассказчик был приличным специалистом. Женщины выпивали меньше и реже, и в основном слушали.
 Так пролетели выходные.  В понедельник Юрке надо было на работу. Он не спешил, зная, что успеет, так-как их возили издалека, и привозили обычно к обеду, потому, что с утра заходили в контору, потом заезжали в мастерские за всякими мелочами для техники, и только потом ехали на болото, по пути заезжая в кафе, похмелиться и позавтракать.
 Лиза сказала, что на этой недели она будет навещать отца с мачехой и тетку, которая живет в городе где-то рядом и замужем за прапорщиком. Тетка для Лизы была в авторитет. Лиза часто рассказывала, что они с прапорщиком хорошо живут, в достатке, и тетка часто дает очень хорошие советы. Потом она навестит дядьев, тоже где-то недалеко. Она обязательно всем расскажет о Юрке и о том, что они поженятся. Юрка слушал Лизу и думал, поступай, как хочешь, ну а если суждено жениться, когда-то это все равно придется делать, а не суждено, Юрка не расстроится.
С утра Юрка уехал на работу. Приехал он перед обедом. Ребята, которые оставались здесь, работали, а те, что уезжали, еще не приехали.
Работали на этом участке в основном трактористы, после того, как где-то впереди болотные экскаваторы – драглайны осушали болото, копая сбросные дренажи. Бригада, в которой работал Юрка, зачищала болото, после осушения,   от кустарников и деревьев, которые росли по болоту там, где было чуть выше и суше. Эта бригада вела раскорчевку, сжигание веток и кустарника, уборку хорошего леса, зарывание пней и остального мусора в глубокие котлованы, которые копал Юрка. С ним в бригаде работал бульдозер и два корчевателя и еще три простых рабочих. Вся его бригада была из города. Следом за их бригадой шли болотные  ДТ-75 с плантажными плугами. Этих тракторов было мало, потому, что их недавно начали выпускать, а вот простых ДТ-74 было с избытком. Восемь, совершенно новых, стояли около прорабского вагончика бесхозные. Рядом стоял жилой вагончик, в котором жили вчерашние ПТУшники. Эта бригада равняла, дисковала, пахала уже после плантажа и совершенно по сухому. Потом эти поля передавали в колхозы под посевы.
В доме – общаге, где жил Юрка, тоже жили вчерашние ПТУшники, которые так же как Юрка должны были отработать здесь два года. Еще здесь, только в другой комнате, жили три зэка.
Одним, из которых был Витек. Они здесь были вроде бы на поселении. Это были интересные кадры. Юрка с Витькой  корешевали, а те двое были постарше и с молодежью вообще не водились.
Интересные они были потому, что без всякой команды вставали с рассветом и шли работать. Когда поднимались парни, зэки уже делали по норме. В общагу они возвращались  ночью. Вкалывали они, мама не горюй, и зарабатывали прилично. Им троим, тоже надо было здесь отработать по три года, и только потом куда хочешь. Работали они на тракторах, начальство их не трогало. Они были вроде как сами по себе. А самое интересное было то, что после зарплаты они кутили. Они набирали водки, жратвы и не выходя из комнаты, кроме как по нужде, пропивали все до копейки. Иногда это они делали на поляне. Их никто не трогал. Дня через четыре, пять по подъему парни слышали на болоте гул тракторов.
- Ну, зэка пошли на прорыв. И они опять от темна, до темна. Как у них только терпежу хватало. И работали они отлично. Но, вот аванс и зэка опять дома дня на два, три. И так все время. Для них не существовало выходных, у них выходные запой, когда есть деньги. Начальство ими было довольно.  Они втроем давали такую выработку, что СПТушники всей бригадой давали меньше.   
С одним из зэков произошел скверный случай.
Они как всегда закончили работать при фарах. И двое поехали ставить трактора, а третий остался добивать пайку. Через полчаса он тоже погнал трактор к общаге. Было уже одиннадцать вечера, на выезде с болота на улицу была пробита колея и крутой поворот в сторону общаги. Он приехал, поставил трактор, и пошел спать. Утром еще затемно они поехали на другую пайку, ведь ту они  закончили. Около десяти утра за ними приехали менты и их забрали. Правда допросив, отпустили, они ведь и так были не выездные и под надзором.
Оказывается, одна запойная тетка, лет за полтинник, пьяная валялась на этом повороте ногами к забору, а головой в колее, и тракторист ее не видел, потому, что она лежала с той стороны, куда он поворачивал, а поворот был очень крутой, и он ей переехал голову. Это конечно страшно. Он был сильно расстроен, только с зоны и срок отбыл не малый и опять на нары. Но, когда они работают, то совершенно трезвые. У них даже девиз был. «Пить так, пить, работать так, работать как мама учила».
Завели дело, началась волокита, но наше начальство подсуетилось. Для них такой работник на вес золота.  От  зэков ни каких проблем, никаких требований, ни каких возмущений насчет быта, а работой загружай хоть на 300%, все сделают еще быстрей, чем хотелось. Ему сразу дали такую характеристику, что хоть завтра в партию и в депутаты. Родственники той женщины тоже не очень огорчились. Дети из Харькова приехали, сын с женой и дочь с мужем. Конечно, погоревали, но сказали в милиции, чтоб мужика не садили, она сама виновата. Они так и сказали, что их мама была хорошая любительница шляться, где попадя, пить, что попадя и ночевать под заборами в канаве.  И опять  наше начальство подсуетилось похороны, поминки, расходы. В общем зэки так и продолжали работать втроем. Дело как-то утрясли. Пацаны  потом проверяли не раз этот поворот, действительно, задавишь и не заметишь. Юрка тоже садился за рычаги, чтоб удостовериться, проезжал  поворот и понимал, что тоже вряд ли бы увидел.
Пацаны работали совсем по-другому. Выходить, они обязаны были в восемь. Почти каждое утро их проверять приходил начальник участка. Мог еще проверить часов в десять. А потом воля вольная, хочешь, работай, не хочешь не работай. Они устраивали гонки на тракторах. Цепляли трактор за трактор серьга в серьгу на спор, чей мощнее и чей перетянет. Могли сразу на нескольких тракторах уехать на озеро купаться или в другое село рвануть за самогоном, там он был дешевле. Когда у Юрки экскаватор был сломан, он мог завести любой новый трактор, навесить любое оборудование, и ни кто слова не скажет, а начальник участка только порадуется. Приставать с запчастями не будет, работу по специальности требовать не будет, и глядишь что-то вспашет или за дискует.
Приехав, Юрка остался без дела. Его здесь уважали все, а может ему так казалось. Но больше всех здесь с ним сдружились Витька зэк и Мишка, мальчик, только закончивший ПТУ и здесь, как и все отрабатывающий два года. Мишке нравился этот крепкий, шустрый, знающий кучу анекдотов и неплохо играющий в карты парень. Юрка не отказывал Мишке в дружбе, он покровительствовал ему. Часто заступался. А с Юркой связываться боялись. Если этот парень не боится связываться с местными, то лучше его не трогать. И непонятно почему, но когда Юрку сильно избили местные в городе, то среди этих, которые тоже были чужаками, его авторитет поднялся еще выше. Он даже не понимал, ведь его избили, а эти парни вместо того, чтоб посмеяться, стали уважать его еще больше.
Мишка старался всегда быть поближе к Юрке и подражал ему. Они часто делали вместе, какую ни будь шкоду. Вот и сейчас приехав, Юрка был не при делах. А Мишка зная, что у Юрки экскаватор сломан, ждал его, приехав с поля на тракторе. Пообедав и пошумев с бабой Саней, они сели рядом с общагой под деревом на травку.
- Ты че  делать будешь? - Спросил Мишка.               
- Да хрен его знает.
- Поехали на калым.
- Куда?
- А помнишь, когда мы последний раз дрова продавали, соседи тоже просили.
- Помню.
- Ну, вот я там, на островке видал осины метров по тридцать, стройные такие.
- Но там же грязища.
- Я ездил,- улыбался Мишка.
- Ну.
- Там все нормально, я заезжал, проверил. Надо ехать, валить и продавать, пока другие не прочухали, что там сухо.
- Это можно, - согласился Юрка.  С деньгами у него был пшик. – На двух тракторах поедем?
- Не, лучше вдвоем на моем.
- Годится. А пилу где возьмем?
-  Я тут договорился, сейчас сбегаю, а топор у нас есть.
Мишка сбегал в село и притащил двуручную пилу. Они сели в Мишкин трактор и поехали вперед, туда, где уже прошли экскаваторы, но еще не дошла их бригада.
Там посреди уже подсохшего болота на возвышенности, росли стройные высокие осины. Юрка с Мишкой начали орудовать пилой и топором. Хлысты действительно были метров по 25 и на комлю в диаметре сантиметров по 40. Спилив дерево, они  цепляли его тросом с крючком на конце, за трактор, и вытаскивали на чистое место. Здесь обрубывали ветки и отпиливали макушку.
- Больше шести не уволокем.
- Тогда шесть.
Они спилили и обработали шесть деревьев, уложили трактором их рядом, потом сгорнули навеской в кучу и, обвязав тросом на удавку, зацепили за трактор и поволокли в соседнюю деревню. Они приволокли туда, где раньше уже торговали, и у них просили еще, но тех хозяев, что просили, дома не было, и Мишка побежал по соседям предлагать дрова. В этих делах Юрка был лох, он сам ни за, что бы ни пошел узнавать, кому нужны дрова. И даже если бы был с кем-то, не смог бы ни торговаться, ни предлагать. Даже когда он был с  Мишкой и тот договаривался, Юрка  краснел, и от стыда готов был отдать дрова даром.
Прибежал Мишка.
- Юрка, вон там просят, червонец дают!
Юрка пожал плечами, включил передачу, и поволок дрова вслед за бегущим впереди Мишкой.
Хозяева были довольны, пацаны тоже. На червонец не только винчика, можно и водочки и колбаски, да и вообще погулять можно.
- Поехали еще раз, - предложил Мишка, - до темна успеем.
Когда они приволокли вторую ходку,  уже смеркалось, было около девяти вечера. За вторую в виде расчета они получили бутылку самогона, сало, овощей и еще пятерку деньгами. В общагу ехали довольные, и выпить есть, и закусить, и деньжата, чтоб в картишки скинуться. По вечерам, когда у парней были деньги, они играли в карты. Правда из всей бригады любителей было всего пятеро Юрка, Витька зэк, Мишка потому, что Юрка играл и еще два парня. В общаге принесенный самогон, вино и закуску, а приносили и другие парни, расставляли и разлаживали на стол.  Парни пропускали по пару рюмашек и садились играть, эти в карты, другие в домино, кто не играл просто болтали или болели за других. В перерывах, играющие пропускали по пол рюмочки и продолжали играть.  Выпивать могли все желающие. Если парни видели, что выпивки мало, а деньги есть, то засылали гонца за самогоном. Играли обычно до одиннадцати, потом спать.
Из зэков с ними играл и пил только Витька. Двое других  не связывались, им было где-то по сорок, им здесь просто пить было нечего. У них свой порядок, жди получку. А Витька был хоть и постарше ребят, но тоже был пацаном.
На утро Юрка завел свободную 74ку, нацепил плуг и поехал в поле. Начальник был рад, хоть доставать не будит этот умник. Но к часам одиннадцати, Мишка уже сидел в Юркином тракторе, и показывал куда ехать. Они ехали в ту сторону, где вместо болота уже были поля. Мишка нашел клиентов на вспашку огородов. Хотя было рановато пахать, но лето кончалось. Эта бригада могла уйти дальше, а своих, то не допросишься, то цену заломят. А пацаны могут 25 соток за трояк вспахать или просто за самогон. Вот хозяева и соглашались пахать пораньше. Юрка подъехал, куда показывал Мишка и остановился. Ездили они  по-над огородами, со стороны болота. Мишка выпрыгнул из трактора и побежал к хозяевам. Огороды здесь были, как и везде на Украине по пол гектара и больше.
Вышли хозяин с хозяйкой, разгородили въезд, и Юрка поехал пахать. Хозяин рукой показывал, что от сех, до сех.  Да здесь и так видно, что от садочка и до края. Юрка отбил причелок от садочка и погнал. Когда он по окончанию заделывал причелок со стороны болота, Мишка довольный шел от хозяйского дома, неся в руках приличный сверток. Юрка закончил, Мишка положил на сиденье сверток.
- Ну, как вспахал, - Спросил Юрка. Пахать он умел, но классным спецом в этом деле не был.
- Пойдет Юрик, хозяева довольны и нам тут неплохо перепало.
Подошли хозяева. Хозяин поблагодарил Юрку, пожав ему руку. Юрка сел за рычаги, Мишка умостился рядом, и они поехали. Мишка был за штурмана, показывая какой огород следующий, правда ошибся, но хозяева через огород подошли сами. Целую неделю они начинали утром работать на болоте, а там как получалось, но самое поздно они сваливали на калым сразу после обеда. Если они сматывались раньше, то не обедали. Трактора заправляли из большой емкости, которая стояла около общаги на колесах. Рядом стояла тоже на колесах бочка с маслом куба на три. ГСМ здесь никто не контролировал. Вечером они довольные возвращались в общагу с выпивкой и вкусной домашней жрачкой. Так и прошла неделя, работа на болоте, потом на местных жителей, вечером выпивка и карты. Саня больше не приходила.
В пятницу часов в десять Юрка уже переодетый шел на автобусную остановку. Мишка шел, его провожать, он не хотел, чтоб Юрка уезжал.
- Оставайся Юр, на выходные подкалымим, а в субботу и воскресенье на танцы сходим.
- Нет Мишаня, обещал, надо ехать.
Юрка еще думал о том, что Лиза говорила, если он не приедет, то может что-то случиться.      
Юрка в этот раз добрался очень быстро. Лиза была дома, она очень обрадовалась, и сразу с порога потащила его в город. Юрочка я тебя еще вчера ждала, я все узнала, все расспросила. Юрка не мог толком въехать в ее тему. И только когда они подошли к ЗАГСу, он понял, хотя знал, что это случится ни сегодня так завтра. Лиза завела его в кабинет, их о чем-то спрашивали, что-то записывали, и назначили роспись ровно через месяц.
Лиза была счастлива.
- Юрочка сегодня это обязательно отметим. Надо скупиться, Нинка своего приведет, посидим компанией. Но что-то в Лизе было уже не то, Юрка не понимал, что, но что-то было. Она рассказала, что была у отца и рассказала ему про Юрку. Отец к ней относился почти с безразличием, а на какого-то Юрку ему вообще начхать. А вот тетушка расспрашивала конкретно.
Ей не понравилось, что Юрка тракторист, лучше бы он был прапорщиком или милиционером. А когда она узнала всю правду об их знакомстве и о больнице, она была не в восторге. Лиза не комментировала тетушкиных отзывов, но  из Лизиного рассказа Юрка между строк понял, что тетка категорически против, чтоб Лиза выходила замуж за человека, который из-за нее попал в такую больницу. Это означало, что всю жизнь чувствовать себя виноватой, и выслушивать упреки.   
Лиза была веселой, она так же жадно целовала Юрку, но он чувствовал, что проведенная неделя в городе на нее подействовала, так как он и думал. Хотя она также веселилась и повторяла, что любит его больше жизни.   
Вечером, когда они сидели компанией за столом, выпивали и веселились, Нина со своим женихом пригласили их выехать за город на Ворсклу с ночевкой в палатке. За столом были Лизины хозяева и Оксана, которая ради того, чтоб отметить поданное заявление в ЗАГС, никуда не пошла.
Юрка с этими людьми встречался и находился за столом, можно сказать второй раз. Первый был неделю назад. Юрка уже определил, что Нина не такая уж простушка. Чувствовалось, что со своим парнем она не только по любви. Для нее это была выгодная партия. Оксана на Юркин взгляд была лучше Нины, она была проще, открытей. Больше всех Юрке нравился Геннадий, у них было что-то общее в понятиях и в поступках. Они были веселые, разговорчивые, компанейские, любили  женское общество и выпить в компании. Нина и ее парень как бы искали во всем выгоду, и Юрка понимал, что ему в их компании будет не интересно.  Так и получилось.
В Субботу утром Лиза сказала, что сходит к тетке и ушла. Она оставила прежнее место работы. Юрка понимал, что ее уволили. Теперь устраивалась на завод ГРЛ. Оксана ушла толи на смену толи еще куда. Нина со своим ушли вчера, пообещав к обеду прийти с палаткой. Юрка остался дома один. Он писал, вспоминая дом. Он всегда скучал по своим братьям, родителям, корешам, подругам, по своим кошкам и собакам, по горам, покрытым лесом, и главное по морю, особенно летом. Ведь там, рядом с морем было и все остальное. Домой  он ездил с работы не реже чем раз в месяц, а бывало и по два. Поезд выходил вечером, и утром ты уже в Симферополе, а на самолете вообще час лету. А от Симферополя до его села, по Феодосийской трассе 77км, тоже чуть больше часа, потому, что автобус в Белогорске стоит  минут 15. Вот только сейчас он что-то задержался, а пора бы.  От тоски по дому он писал.

Лес мой, поле мое,
Горы, море.
Сердце надвое рвет
Комом в горле.

Наш черешневый сад
С цветом белым
И пригнувшихся хат
Дым поседелый.
Эх, блудливая спесь-
Непоседа.
Снова харьковский рейс
Рвется в небо.
Велика наша Русь.
Откровенна.
Улетая, вернусь
Непременно.

Потом он задумался обо всем случившемся, и, размышляя, писал.

Я грешен,
            грешен,
                грешен.
И мир мой бешен, бешен,
Мчит голову сломя.
Я все хочу объять.
Я все люблю вокруг.
Тебя мой встречный друг
И вас мои подруги,
Псу тоже буду другом,
Коровам и коням,
Вон тем ночным огням.
Как я люблю восход,
Как я люблю закат!
Как я люблю девчат!
Как грешен мир земной,
Как грешен и прекрасен,
То ангелы со мной,
То черти рядом пляшут.
Как я его люблю!!!
          Взахлеб и без вина.
          Ну, в чем моя вина?
          И он, ни весь, обман.   
         
Уже было около часа, а Лизы не было. Юрка переживал. Пришла Лиза, настроение у нее было неважным, хотя она хотела казаться веселой и влюбленной. Оказывается, она была у тетки и еще где-то. Об этом Юрка узнал позже, на природе. А так было все вроде путем. Отличный секс до седьмого пота, нормальное общение. Юрка думал, что на Лизу повлияла больница, потеря работы, поиск новой, потом выйти замуж, это тоже может повлиять на нервы. А она уже строила планы, отметить роспись именно у тетки, в тесной компании, где будут ее ближайшие родственники. Это будет человек двадцать. Лиза уже ходила в магазин, примерять подвенечное платье. И его надо купить. Юрке все это было не к чему. Но раз надо, купим. А Лиза составляла еще какие-то списки и еще что-то. В общем, она заморачивалась, а Юркина задача была материальная сторона этого дела. Хотя он ни хотел, ни каких гулянок по этому поводу.
Пришла Нина со своим женихом. Тут Юрке тоже приходилось разыгрывать спектакль.
Эта парочка ему не подходила. Что он с ними будет делать? Ни выпить не с кем, ни пошуметь, ни поговорить. У них своя волна и считают они себя выше и элитнее чем тракторист. В их мечтах, они уже начальники. Парнишка или поступил и вот начнет учиться в институте, или заочно начнет учиться в ноябре. Юрка из их рассказа толком не понял.
На природе получилось, как Юрка и предполагал.  Как можно ехать на природу и приглашать других, купаться, и отдыхать, взяв на четверых одну бутылку 0,7 портвейна. Юрке это одному только для разгона. Вечером еще, куда ни шло, а утром жрать было нечего. Нахрена ему такая культура, он в монахи еще не записывался, да и жрать на природе всегда охота. Обычно на природу берут столько, что еще остается собакам вкуснятина.
Ехали они автобусом. Потом пришли на берег реки, на красивую поляну, вокруг которой росли высокие деревья. Поставили палатку, развели костер и пошли купаться. Хорошо покупавшись, уселись за разложенный на покрывале «стол».  Выпили и стали закусывать. Разговор не клеился. Это ни с Генкой, и не с Вовкой зэком. Эти прогоняли какой-то голимый умняк. Юрка старался молчать. Зачем мешать, людям умничать. Ведь когда Юрка с Генкой  веселятся, они тоже сопят в две дырки. Ради уважения надо послушать их. А они уже учили, как надо жить Юрке с Лизой дальше. Лиза тоже выпила. Выпивка подействовала на нее отрицательно. Она что-то бурчала, потом пошла топиться. Юрка про себя пожелал счастливого пути. Это была уже ни та Лиза, которая была на трип даче. Та могла утопиться, а эта нет, и Юрка это знал. Нина с женихом выпив по сто грамм, прилично захмелели, и закончив учить Юрку, уединились в траве за деревьями, еще до того как Лиза пошла топиться.
Юрка сидел и думал. Вот Нина и ее ухажер считают, что они, по каким-то их понятиям, культурные, как бы сказать городские, а Юрка деревня. Но чем они кичатся? Откуда они знают, какой он? Если только по Лизиным рассказам, да и то вряд ли. Это они сами так решили. А на самом деле еще не известно, кто начитанней, и кто лучше знает жизнь и больше повидал.
А Юрка гордился тем, что он деревня. Он считает, что лучше отдыхать с теми пацанами и Витькой зэком, запивая, сваренного ворованного гуся вином, или  наоборот закусывая хорошую сельскую самогонку булдыжкой жареной гусятины. А здесь ни отдых, а пережевывание соплей. Когда они дома брали с собой подруг и уходили на несколько дней к морю, то они так затаривались, что еда еще оставалась для бродячих собак. Вино конечно не оставалось, его все равно допивали, даже если, вроде, как и лишнее.
Лиза, наверное, думала, что Юрка будет ее уговаривать, чтоб она не топилась, или побежит ее спасать. Но Юрка на ее выходку просто не обратил внимания. Мало ли что пьяная баба буровит.
Если бы у них в селе бабы делали то, что говорят, то они давно бы все потопились,  позакалывали своих мужиков вилами или порубили топорами.
Лиза пришла вся мокрая, видать вода на нее хорошо подействовала,  она успокоилась, и они пошли купаться вместе. Потом все купались ночью.  Юрка вспоминал, как он купался ночью с Санькой и ее подругами. Как там, рядом купались супружеские пары. Там было куда лучше и веселей, хотя там просто ходили купаться, а здесь вроде как на пикнике, а на самом деле голяк.
Но, идея была не Юркина, их пригласили. Лучше бы не приглашали. Спать в палатке тоже было плохо, просто на голой земле, если не считать материал палатки и подстеленное простое байковое одеяло. Если бы была хорошая выпивка и закуска, а потом хороший секс, то какая разница, на чем и как спать. Но когда ничего этого нет, и дома было бы гораздо лучше, то зачем ехать на природу. В общем Юрке не понравилось, а Нина и ее жених были довольны. Они потом так рассказывали об этой вылазке, что другие завидовали. Они вроде и не врали, просто рассказывали правду с каким-то возвышенным лоском. Они все описывали с восторгом, даже вино, которого фактически не было. Юрки самому на эти сутки, которые они там были,  надо было не менее трех литров такого вина, чтоб действительно чувствовать, что ты на природе. Если бы тоже самое рассказал Юрка, получилось бы серо и скучно. Лиза тоже была не в восторге. У нее и так не было настроения, а тут еще Нинка со своим приглашением. Лиза тоже любила веселые, простые с выпивкой и дуркованием, компании. А тут вместо веселья какой-то пригруз и умняк со стороны Нинки и ее жениха. Они, видишь ли, такие правильные, а кто такой Юрка. Она  этого наслышалась от тетки. И сама без их советов начала задумываться.
В воскресенье, приехав домой, Юрка с Лизой отправились в город.
Лиза после вчерашнего, ни раз, просила прощения у Юрки. Юрка говорил, что все нормально. В городе, после дутья губ на природе, Лиза развеселилась. С Юркой всегда было легко и весело, она его любила. Когда они были вдвоем, она знала, что он самый, самый, самый. Но когда кто-то вмешивался, или находился рядом, что-то менялось.
Она опять была счастлива, а Юрка доволен, они дурачились по городу. Юрка принял ровно такую дозу спиртного, чтоб быть веселым и не пьяным. Они бегали по парку как дети, набегавшись, садились на скамейке и целовались, потом искали укромное место, где-то за деревьями, в аккуратно подстриженном кустарнике, и по-настоящему тискались, даже умудрялись утворить что-то вроде секса. Вечером они ужинали с хозяевами, девчонок дома не было. Эта компания им  подходила. Генку с Юркой, женщины еле растащили, если бы не женщины, они под сто грамм проболтали бы до самого утра, а так в начале второго Юрка с Лизой были уже в постели.
Они были одни, можно было не стесняться и шуметь, секс был отличный.
В понедельник утром Юрка опять поехал на болото. Здесь все было по-прежнему. Запчастей не было. Юрка здесь был ни кому не нужен, если не считать Мишку, которому с Юркой было классно.
Юрка разрешал Мишке быть с ним на равных, не смотря на то, что Юрка давно после армии, а Мишка еще до. В то же время если ты рядом с Юркой, то можешь оказаться  с ним за одним столом  в одной компании с зэками, или еще с кем, куда самих пацанов не допускали. Но с Юркой это разрешалось, во первых он уже взрослый, а во вторых он корешевал с Витькой.
Юрка с детства был простым пацаном, но ему всегда хотелось все знать, и хотелось не быть последним. Когда-то когда ему еще было лет шестнадцать, он не был последним среди пацанов, хотя и в первых не ходил. Среди тех, кто хорошо учился, Юрка был не последним, он тоже учился не плохо, отец и мать хоть работали простыми колхозниками, были образованными, а о дядьях и говорить нечего, один институт еще до войны закончил. Старшие сестра и  брат, окончили техникумы. У Юрки, правда, что-то не срослось. Но он знал, что обязательно будет учиться, и институт все равно закончит.
Среди оторвил, он тоже был не последним, хотя в первых тоже не ходил. Были такие, что их переводили в спец-школы. А всем тогда хотелось быть приблатненными, и у Юрки с этим проблем не было.  А вот с девчонками? Юрка и его лучший друг Вовка были самыми маленькими в классе, а девчонки старались дружить с высокими, вот им и не везло. Тогда он начал заниматься спортом.
Хотя такой спорт как волейбол, баскетбол, теннис он освоил с детства. Но усиленный тяжелый спорт плюс крестьянский труд. Потом армия, танкист, два года изнурительной работы и спорта.
И вот результат, ему иногда говорят, что он шире, чем выше. С девчонками тоже все наладилось, он приучил себя не комплексовать. А чтобы быть приблатненным, он всегда старался при возможности, быть рядом с такими как Витька, и Вовка на трип даче. У них он учился манерам и разговору. Хотя сам никогда в такие дела не встревал. Но прекрасно знал, что срок можно схлопотать просто за драку, или  воровство  того же гуся, или за деревья, если кто-то пожалуется и в ментовке нужны будут клиенты на малые срока, а там раскрутят, там это умеют ловко.
Вот для познаний и для того, чтоб быть впереди он и сходился с такими людьми. С одной стороны он искал грамотных и начитанных, с ними было очень интересно беседовать, и получать информацию для размышления. А с другой стороны с оторвилами, с этими было интересней жить и отдыхать. Многие считали, что он тоже бывший зэк. Но, слава Богу, как мама говорила – Бог миловал. Когда они приехали сюда по направлению, то в конторе вместе с ними оказались и эти три зэка. Вот там, в коридоре Юрка и познакомился с Витькой. Витек был нормальным пацаном, тоже невысокого роста, крепыш, но с Юркой не ровня. Может поэтому он и начал дружить с Юркой, да и замашки у Юрки тоже были приблатненные.
И вот благодаря Юрке, Мишка мог попасть в компанию бывших зэка, а для восемнадцатилетнего пацана это был престиж. Среди таких же пацанов он чувствовал себя авторитетным.
А Витька, которому было 29 лет тоже не прочь был побыть среди пацанов. Здесь он себя чувствовал прекрасно, больше половины его боялись, а остальные, кроме Юрки, ему в рот заглядывали. Витек приходил в комнату пацанов с Юркой, больше он так ни с кем и не сдружился. Все они какие-то, либо зажимистые на деньги, либо перепуганные по жизни.
Витькин авторитет здесь был безоговорочный, но в основном от него отворачивались, делая вид, что чем-то заняты. И только когда он приходил с Юркой, можно было спокойно выпить и поиграть в карты. Когда он приходил сам, а Юрки не было, то все просто расползались по своим углам, стараясь с ним не связываться.
Неделя опять пошла неплохо. Мишка с Юркой продолжали калымить и вечером у них были деньжата, жратва и бухалово.
Один вечер Юрка провел с какой-то девушкой. Он просто пошел болтаться по селу, с ним такое бывало, он так же мог бродить по лесу или еще где. Ему бывало очень хорошо одному на природе, особенно когда он был занят писаниной.  А тут непонятно, может он хотел побыть один, может наоборот хотел найти приключение, но на другом конце села, он встретил двух прогуливающихся девушек. Они не отказались от его компании и просто прогуливались по селу. Потом получилось, что одну они проводили домой, а с другой он остался. Она во всем была  не против. Юрка ее больше не видел. Он даже не знал точно кто она такая, как зовут и вообще, что она здесь делает.
В среду вечером Мишка с Юркой привезли выпивку и хорошую закуску. Они пригласили за стол парней, Мишка сбегал за Витьком. Хорошо выпили, хорошо поели. Потом как обычно партеечку в картишки. Юрка тасовал колоду, но в основном все рассосались по своим углам. Играть остались Витек, Юрка, Мишка и еще два парня. Остальные решили, что с этой кампанией лучше не связываться. Они конечно были правы. Хотя игра на деньги была очень популярной. Играли  везде и все, где можно и где нельзя. Правда, здесь был установлен свой порядок. В триньку играли без картинок, ставка была по пятачку, и в банке не должно быть больше червонца. Если доходило до червонца, что вообще было редко, положено было вскрываться, и у кого больше тот снимал банк.
В очко тоже были свои законы, банк кочевал по кругу в очередь. На Юркиной памяти игра всегда проходила так, но однажды он видел, как какие-то азиаты  играли по-другому, у них банковал все время тот, кто снимал банк. По его понятиям это было не справедливо. Банкиром имеет право быть каждый, а не один ушляк который умеет подтасовать колоду. В очко тоже было определено, стук нельзя было затягивать надолго,   банк при стуке не должен быть выше пяти рублей.
Играли в триньку, по такому раскладу много не выиграешь, но много и не проиграешь, зато весело  и азартно.  А наказывать сильно запрещалось, ведь все равно они здесь одна семья. Но все знали, что если деньги уплывут с Витькой, то это с концами. Если же они окажутся у Юрки, то у него можно будет занять, или потом на эти же деньги Юрка проигравших будет подкармливать и не обойдет выпивкой.
Игра шла классно, весело, уже было где-то двенадцать ночи. И вот получилось так, что всем пофартило, всем что-то пришло. Ставить больше рубля запрещалось, это еще и много, если пол литра крепленого вина  1р 07коп или 1р 02 коп. Ставили вначале по пятачку, потом по двадцать, потом по полтиннику, банк рос. Юрка вскрылся Мишке, у него было меньше, он упал. Два парня тоже вскрылись и тоже упали. Остались Витек и Мишка, они перешли на повышение по рублю, не желая вскрываться. По Витьке было видно, что его охватил неимоверный азарт. Раньше Юрка его таким не видел, хотя они уже дружили больше полугода. У Мишки тоже была отличная карта. В банке уже был червонец.
- Хорош, мужики, вскрывай,- сказал Юрка и хотел у обоих забрать карты. Но карты ему не отдали, а наоборот начали повышать ставки. Это было нарушение правил, но пацаны промолчали. А Мишка тоже лез на рожен и тоже ложил в банк трешки.
- Мишаня давай карты, хорош.
Мишка менжевался.
- Ты че Юрок лезешь, - Выпалил Витька,- сейчас мы мальца обуем. При этом он улыбался азартной недоброй улыбкой.
У Мишки была отличная карта, и он ждал, когда Витька откроется, ведь выиграть у Витьки, это что-то значило. Но Витька не вскрывался, значит надо держать марку. В банке уже было около 30ти рублей. Юрка начал серьезно волноваться, а Витька весь аж, горел от азарта. 
 - А ну, братва сейчас я, -он выражался крутой феней и матом. В банке уже было 35 рублей. На эти деньги можно было купить 10 бутылок водки, два кило хорошей колбасы и еще на хлеб и спички  останется и на лимонад на запивку.
У Юрки сдали нервы, да и договор есть договор. Колода была у Юрки в руках, Витек свои карты положил на стол, и шарил по карманам деньги, денег не было.
- Юрок займи.
Юрка отрицательно покачал головой. Витька от недоразумения вытаращил глаза.
- Ты че Юрок, мне?!
Юрка ловко цыпанул Витькины карты и затусовал в колоду. У сильно оробевшего Мишки он выхватил карты из рук, и тоже всунул в середину колоды.
- А теперь делите банк, был договор, был.
Юрка не хотел ссориться с Витькой, они были друзья, но и Мишку он в обиду не даст.
Мишка сидел молча, понурив голову. Витька даже ни сразу врубился, что происходит, а Юрка просто шустро разделил банк, и перед каждым оказалась его половина.  Мишка, конечно, был согласен, даже если бы он выиграл, в этом ни чего хорошего не было. Сдаться он тоже не мог, у него были хорошие очи.
Витька ошарашенный, что ему не дали продолжить игру, когда он смог бы с банка снять гораздо больше. Его азарт был какой-то дикий. Он орал матом и феней, и поднялся, что бы наехать на Юрку. Юрка мог постоять за себя, но не знал, как быть, Что в голове этого взбесившегося зэка, который отсидел  9 лет за какой-то садизм. Двое парней, которые тоже играли, хоть и с опаской, но придержали Витьку. Они видели, что Юрка прав.  Они знали, что если бы любой из них оказался на Мишкином месте, Юрка точно так же потянул за них мазу против этого зэка, которого, в общем, то все боялись и звали Тигром. У Витьки на плече была наколка, голова тигра.
Витька бесился.
- Юрок, ты че лезешь! Это карты, ты понимаешь!?
Юрка тоже орал и матерился и феней чесал не хуже.
Витька может и понимал, что он не прав, а может, нет, но его переклинило.
- В картишек нет братишек, - орал он, - Сегодня ты мне друг, а завтра я тебя на собственном полотенце повешу.
В азарте спора, до Юрки это ни сразу дошло, но деньги были разделены, карты стасованы. Витька успокаивался. Делать больше было нечего, как расходиться.
Те, кто не играл, и вообще не ввязывался ни в какие дела, ни с местными, ни со своими, и даже боялись ходить в кино, а к местным девчонкам и подавно, эти перепугались не на шутку. Юркиных скандалов они тоже боялись, но он никогда ни дрался со-своими. Они как мышата в норки попрятались под одеяло. Когда Витька ушел, они повылазили из-под одеял, и начали слушать, даже что-то вставлять в разговор, который продолжался между Юркой, Мишкой и теми двумя парнями, которые не струсили перед Витькой. Юркин авторитет после этого, поднялся еще выше.
Спал Юрка очень плохо. Как же так, думал он, они с Витькой дружили и на тебе. Если бы кто раньше сказал, что Витька ему такое сморозит, Юрка бы не поверил. Вот это друг думал он, вспоминая какое было у Витьки лицо, когда он орал: – В картишек нет братишек, сегодня ты мне друг, а завтра я тебя на собственном полотенце повешу. Да, такого он не ожидал. Все,- думал он, -больше они не кореша. Юрка не боялся зэков , но все равно не очень приятно с ними скандалить.
Наутро, Витька был такой как всегда. Как ни в чем не бывало, он разговаривал с Юркой. Все видели в них таких же корешей, как и раньше. Но Юрка не смотря на то, что также здоровался, так же разговаривал относился уже совсем по-другому. Витька это понимал. Хотя для других это было незаметно. 
Юрка все время думал, почему так получилось. Ведь он прав. Выпили тоже не так много, чтоб переклинило, да к тому времени они уже протрезвели. Чтоб Витька хапнул, какой-нибудь дури тоже нет, он ни куда, не выходил. Значит, по его меркам настоящей дружбы не существует. И        неизвестно как у него может переклинить завтра. Когда Юрке было очень грустно, он уединялся. 
Он уходил за село, садился где-то на возвышенности под деревом и любовался тем, что его окружало. Он рассматривал болото, село, задерживал взгляд на озерках посреди уже осушенного болота, на пашущие трактора. Он вспоминал ту единственную. Вспоминал их встречи еще до армии. Это были самые прекрасные встречи в его жизни. Вспоминал и после армейские встречи,  их было очень мало, но они тоже были прекрасными. Как он ее любил и продолжает любить, не смотря ни на, что. Он ни когда о ней не забывал, он вообще не знал, бывает ли время, когда он о ней не думает. Просто жизнь берет свое. Юрка задумывался, чему-то улыбался и черкал в блокнот.

Годы катят, жизнь не краше.
Пробегают дни года.
Есть минуты, память наша
Оставляет навсегда.

В тех минутах вечность скрыта,
Было их совсем немного,
Настежь в них душа открыта
Для любимой недотроги.      
 
Рук тепло, тепло дыханья,
Поцелуя сладость.
Как нежны воспоминанья,
В них печаль и радость.

Сад, Речушка, лес и горы,
Солнце смотрит в пруд…
Не заменят жизни годы
Вечность тех минут.

Юрке нравилось писать ей, той далекой и единственной, которая никогда не прочитает этих строк. Он опять улыбался и писал, почти не черкая, зная, что это все уже было кем-то написано. Но это он писал ей. Он знал, что это слабые стихи, но в них его душа, его любовь без взаимности, ну  и  что, главное то, что он умеет любить, а это очень много, это самое прекрасное.   

Как прекрасна она,
Хоть взаимности нет.
В парке светит луна,
Над аллеями свет
Фонарей.
Только ей
Я шептал о любви,
Гладя русую прядь.
Голубой ее взгляд
Никогда не забыть.
Мне любить,
Плакать мне.
Пусть взаимности нет,
Но, мотаясь по свету.
Сколько лунных ночей
                и аллей
                но, лишь ей.
- Я Люблю тебя Света!

Он опять задумывался.  Какой-то он не правильный. Может, надо было добиться ее? Он знал, что если бы он захотел, а он бывает упертым до одури. Уперся же он рогом, чтоб стать шире, чем выше и получилось. Уперся же он в литературу, когда в 19 лет, а это уже поздно, он решил, что будет  писать ей стихи, и вот он ей их посвящает, а он ведь понятия не имел о ямбах и хореях. Сколько для этого он перечитал и выучил чужих, сколько литературы перелопатил, а он ведь даже читать не любил, а теперь сам пишет, пусть не гениально, но хоть читать не стыдно. А первые, были какие, как через пень колоду. Но он ее любил и знал, что если останется с ней, а она его не любит, зачем же этому подвергать любимого человека.
Он опять вспоминал прошлые встречи, потом как по ее же совету, он  сам себя пустил  в разнос.

Парк нежился в весне и умилялся,
В сирени гроздьях, в зелени ветвей.
Я поцелуем милой наслаждался
Девчонки, самой лучшей на земле.

Мне не везет, я с нею неудачлив,
Огонь любви спалил меня до тла.
Роман наш был законченно не начат,
И не любив, она легко ушла.

Чтоб позабыть все, с головой в работу,
В театры, в книги, в флирты с головой.
Я быть хочу бродягой беззаботным.
Но? Нет. Принадлежу тебе одной.

И как бродяга просит крова, хлеба,
Прошу поцеловать еще хоть раз.
И буду благодарен вечно небу.
А после хоть к чертям, и в добрый час.

Юрка опять задумывался над последними месяцами своей жизни.  Да, такое никогда не забудешь. Сколько разного произошло. Во первых, эта работа, эти Богом забытые места, а во вторых люди. Только в таких случаях можно узнать людей, здесь на работе, там в канторе, здесь в селе, там в городе, где его конкретно избили, там и здесь в общагах, и особенно на трип даче. Сколько всякого дерьма вокруг, а солнышко светит всем одинаково и лес для всех, и море, и горы, и ветер. Так может, мы просто по своим меркам рассуждаем те хорошие, а эти плохие. Может тот толстый Николай в триперке наоборот хороший, или тот, что Лизу насиловал или Витька который, по крайней мере, здесь, самому лучшему своему корешу такое выдал. Витька то у Юрки не был самым лучшим, у него хватало корешей, и тех с которыми учился, и среди пацанов, а с Витьком все боялись сближаться, кроме Юрки. Так кто же хороший, а кто плохой?

Как много подлости на свете,
Как много лжи, коварства, зла.
Но тихий свежий летний ветер
Всех веселил, не выбирал.



Вот лжец, не уж ему не нада
Под зноем свежести прохлада.
Тот подл и зол, но все равно
В зной ветерок и для него.
Этот коварен и жесток,
Но и ему дул ветерок.

Какой бы ни был человек,
Но ветра летнего прохлада
Питает поровну на всех,
И выбирать ему не надо.

Мы люди все
                все человеки.
 Он дует всем
                мой летний ветер.

Юрка задумывался. Да, пишет он о себе неплохо, а вдруг он на самом деле не такой как он пишет о себе в своих стихах.  Хотя он не утаивает своих пороков. Да, за последнее время много произошло. Где-то его чуть ни прибили, а где-то в него влюбились, где-то он влез в драку, а где-то струсил. Но, что за понятие струсил? Есть ведь и понятие, вовремя сделать ноги. Это тоже надо уметь, и это не так легко. После того как Юрку избили, он всегда ходил с ножом. Нож был складной, с металлической ручкой, с длинным тонким лезвием. Юрка знал, что если будет худо, то он пустит в ход это смертоносное оружие. А, что в этом хорошего? Значит и он тоже подонок.
А такой случай однажды произошел. Он приехал из дома ночью. По каким-то причинам сбился с обычного графика. Он всегда приезжал в Харьков на Молодежном поезде утром, и к обеду добирался до работы за 120км от Харькова. На самолете он тоже прилетал утром. А этот раз он сел на Московский скорый. Из Харькова он подсел в такси, которое наняла женщина, которая ехала в село через их город. Таксисту было выгодно взять Юрку по пути, хотя Юрке обошлось          вдвое дороже. Но какого сидеть в Харькове целую ночь.  Если бы днем и в выходной,  у него здесь были знакомые подруги, а тут ночь и утром на работу. Вот и приехал он в город в час ночи.  Таксист сразу ему сказал, что высадит на окраине, Юрка согласился, подумаешь пару километров протопать. Но оказалось это не так уж просто. На одном из больших перекрестков, где горели светофоры, за перекрестком кто-то стоял. Но мало ли пьяных или влюбленных. Юрка перешел перекресток, один из стоящих направился к нему. Они сошлись метрах в  пятнадцати от тех, что остались стоять. Юрка чутьем определил, что парень идет не так чтобы разминуться, а чтобы загородить дорогу. Ему дураку надо было пропустить Юрку, чтоб Юрка оказался между ними, а парень преградил дорогу.
- Стоять!
Юрка уже был к этому готов, и шел так, чтобы этот парень загородил его от тех двух. Юрка остановился от парня метра за два. В согнутой  перед собой, и вытянутой чуть вперед руке он держал нож. Парень не ожидал такого оборота, но не испугался.
- Что за фигня? Спросил он, указывая взглядом на нож.
На, что Юрка ответил: - Вякнешь, пришью.
Парень не струсил, но замешкался. Юрка этим воспользовался, он отступал назад так, чтобы парень загораживал его отступление от тех двоих. Они наверно были уверены в своем друге.
Еще бы думал потом Юрка, вместо того, чтоб испугаться, он просто спросил:- Какая фирма. Быстрей всего это означало, на какой зоне делался нож. Но видно парень не ожидал такого оборота и замешкался. А Юрка воспользовавшись этим отступил метров на пять, потом сделал такой рывок в лево через дорогу на поперечную улицу, какой только мог, хотя бегал Юрка плохо.
Но пока те очухались, Юрка уже бежал по тротуару мимо каких-то киосков, стоящих около забора. Пробежав метров сто, а он их пробежал где-то за одиннадцать секунд, хоть это и плохой результат, но ему хватило, чтоб завернуть незамеченным за киоск, и перемахнуть через высокий забор из тонких бетонных плит. Таким забором в селе огорожены МТФ и ТОК.
Юрка притаился, и слышал, как те пробежали мимо. Как только шаги удалились, Юрка перелез обратно и, прячась в тень киосков и забора, прошмыгнул на перекресток, перешел улицу, и пошел  в ту сторону, где только, что его тормознули парни. После того он видел этого парня в городе. Но может парень его не узнал, а может, сделал вид, что не узнал. Но даже если сделал вид, это было сделано очень хорошо. Ведь узнавать Юрку ему не резон. Это криминал. А Юрке показалось, что он действительно его не узнал.  Почти такой же случай произошел в Джанкое. Его там тоже ждали трое. Он с ними на танцах поцапался. После танцев он ушел с подругой, а парни знали, как он будет возвращаться домой, и ждали за перекрестком, около военного городка. Но ждать надоело, уже был час ночи. Юрка  метров за пятьдесят от перекрестка разминулся с одним из них, уходящим домой. Тот не сразу его в темноте узнал, но пройдя, остановился и заорал.
-  Мужики вот он!
Юрка уже от поворота отбежал метров пятьдесят. Но здесь совсем убегать нельзя. Узнают кореша, выдворят из бригады, и ты станешь просто западло.
Парни сбежались на перекресток. Юрка стоял метрах в пятидесяти.
- Иди к нам, поговорим!
- Ты че лоха надыбал !?
- Че ссышь.
- Да нет, просто боюсь, когда страшно.
Парни пошли в его сторону.  Он также, в полуоборота, чтоб их видеть отходил. Парни остановились, Юрка тоже остановился.
- Слышь мужики, а не пошел бы он нахрен. Мы сколько его прождали? А теперь, что до утра ловить будем?
Они закурили, Юрка не уходил нельзя, позору завтра не оберешься.
- Да пошел он нахрен, лучше б я с той телкой пошел, весь вечер сука испортил.
- Слышь мужики я вас не сучил, это уже базар другой.
- Ладно, вали, еще поймаем.
Когда разбирались в «бригаде» те, кто покруче, а Юрка все рассказал, и те парни тоже не соврали.
Юрка вроде оскорбил их на танцах, но он не удирал, а их трое. Ну и они не по теме его сукой обозвали. Хотя он никогда веса не имел, а просто болтался с этой «бригадой», но он парень честный, не бздливый, в драках тоже не последний. А с ментами, он не только не сучит, а сам бы их отстреливал. Так там все уладилось. С теми парнями потом были полные лады, даже как-то бухали вместе, и они сказали, что он в общем, классный мужик.
Юрка сидел на солнышке, и вспоминал. В башке все перемешивалось  хорошее и плохое. А какого хрена он здесь делает, он сам толком не знает. Приехал, чтоб быть ближе к той, которой не нужен, но ведь он ей не нужен. С Лизой тоже история вышла. Юрка опять черкал в блокнот.

Теория простая,
Что грусть и радость рядом.
Одна идет, другая
За ней не отставая.
Одна, она награда
И казнь душе другая.

Он опять думал о Лизе. Как у них получится?  Она любит его, он нет. Он просто хотел помочь и расстаться, теперь вроде как увяз.  Да и она как-то сразу в оборот, родным, сразу заявление. Что ж как получится. А раз назвался груздем, то сам знаешь.

Прошептала:- Люблю, ты мне нужен.
Без тебя не могу, будь мне мужем.
Верить, нет наплевать все туманом.
Пусть обман, я согласен с обманом.
Не помочь не могу, если прошен.
Я на зов, на беду,- жребий брошен.

В пятницу, сразу с утра Юрка поехал в Полтаву. Когда он приехал, дома была одна Оксана, и то она спешила уходить.
- А Лиза где?
- Где-то в городе, скоро придет.
- Но, она ведь знала, что я приеду.
- Конечно, знала.
В голосе Оксаны Юрка уловил какую-то иронию, но решил, что показалось.
Эта девушка была очень простая, и по ее разговору можно было определить, что, что-то не совсем в норме.
- А почему не подождала.
- Она очень спешила, сказала, придешь, подожди. Покушать найдешь сам, мне некогда. В общем, не скучай, - и она ушла.
Вот этому, в общем, не скучай, Юрка не придал ни какого значения, а мог бы догадаться.
Время было около одиннадцати. Юрка выглядывал в окно, надеясь, что вот, вот появится Лиза, но ее не было. Юрка не любил ждать, ожидания для него были мучительными. Он предпочитал догонять, потому, что ему казалось, если догоняешь, то все зависит от тебя, а если  ждешь, то от того кого ждешь. 
Лиза пришла в четыре часа, она была в хорошем настроении.
- Юрочка, привет! Она как обычно бросилась ему на шею, поцеловала со словами, мой любимый и единственный.
- Лиза, я тебя заколебался ждать.
- Но Юрочка, я же устраиваюсь на работу, то туда надо, то туда, то в больницу, то по кабинетам.
- Подождала бы меня, мы бы вместе побегали, вдвоем веселей. Но ничего, завтра будем вместе,
а сейчас пошли, куда-нибудь, сходим.
- Юрочка я так устала.
Юрка видел, что Лиза совсем не устала, да и не бегала она по кабинетам до вечера. Юрка знал, что перед кабинетами очередь только до обеда, а после обеда либо очередей нет, либо тех кто должен сидеть в кабинетах.
Они остались дома, баловались, Юрка, как всегда рассказывал небылицы. Ему было хорошо, по крайней мере, лучше, чем если бы он остался в селе. А завтра они будут гулять по городу, и как бы там не было, готовиться к тому важному, что должно случиться. Так и получилось. Суббота  пролетела весело и быстро.  Они ходили в кино, лазили по каким-то магазинам, ходили на Ворсклу, плавали на лодке. В воскресенье они тоже были заняты воскресной программой. Но  к двум часам они были дома, потому, что Лиза должна была идти к тетке. Лиза все время напоминала, что тетка волнуется, ведь у Юрки нет хорошей работы, и как он думает обеспечивать Лизу. Юрка понимал, что тетка против, потому, что Лиза даже не удосужилась их познакомить, зато как-то в разговоре пообещала познакомить со своим бывшим парнем. Юрка пустил все по течению, пусть будет, как будет. Ночью после бурного секса, а они были молоды, полны сил, насытившись, немного полежав, они опять возбуждались и опять продолжали наслаждаться друг другом. Лиза говорила, что в этом деле они идеально подходят друг к другу. Юрка был с этим согласен. Он думал, а почему бы и нет. Лиза неплохая девушка. Хоть не совсем в его вкусе, но она красивая, стройная, а какой она будет женой не известно. А разве известно, какой женой будет другая. А то, что Лиза красивая,  Юрка видел, как на нее смотрят парни. А на трип даче говорили.
- Ну, Бульдозер как ты умудрился наградить свою. Ты посмотри на нее, она сама прелесть, а ты от какой-то страшненькой.  Другой говорил. Да красивая, стройная, ножки, что надо, а грудь, но только знаешь, я не позавидую, если она в постели бревно, бревном, ни взять, ни подмахнуть. Я по себе знаю, когда рядом такая лежит, у тебя столбняк 100 процентный, а ей хоть бы хны, ей пяти минут за глаза.   Ты ее готов убить за то, что она не хочет, а сам от такого сухостоя, готов любую отодрать, похер страшная или нет, а потом еще и виноват. Я уверен, что если бы жены давали мужикам так, как им хочется, нахрен тогда ему шляться, он бы насытясь, своей, дрых бы рядышком. Такая же беда и у баб. Если мужик и так не очень способен, а еще выпьет, вообще размазня размазней, вот она и смотрит на какого-нибудь жеребца, который и жену оттрахал, так, что она дрыхнет без задних ног, и к ней втихаря. А она знает, что этому налей он еще азартней, и так даст под хвоста, что она потом  заглядывает, ни черт ли был, не рог оставил. Потом около своего тюхтяя довольная скачет, и пылинки с него сдувает потому, что во первых виновата, а во вторых он у нее хороший и она любит его, а природа свое требует.
А этот тюха просыпается, помня, что он был приласкан, да и на рассвете она его целовала, улыбалась и говорила, поспи мой хороший, поспи мой котик. А проснувшись, видит, как она около плиты шустрит, как она около него увивается и угождает ему, и думает, вот это я герой. А на самом деле она счастливая потому, что у нее муж хороший, добытчик, семьянин, с детьми и с ней просто золото. Но она прекрасно знает, что если ее раз в неделю не отдерут как сидорову козу, то  в семье будут не лады, а своего любимого мужа она просто поедом съест. Так же и у того мужика в семье лады. А меняться они ни когда не поменяются, потому, что по жизни у них все классно и семьи порядочные, и характеры подходят. Единственное не лады, так это с траханьем.  Вот так в жизни и получается, чтоб счастье в семье было, надо иногда идти против совести. Так, что Юрок я тебя понимаю.
Лиза с Юркой лежали, обнявшись, изредка целуясь и разговаривая шепотом, хотя в комнате ни кого не было.
- А знаешь Юр, меня мой дядя, мамин брат любит.
-  Это нормально, меня тоже мои дядья любят.
- Да нет, ты не понял, он влюблен в меня. Когда мне было лет тринадцать, он шутил:- Вот подрастешь, я на тебе женюсь. Я тогда не понимала, что это такое.
- Но он ведь женат.
- Конечно, женат, и тетя, его жена очень хорошая. Я не понимала, а он мне всегда конфеты, подарки. Я довольная, он меня целует, а я счастлива, дядя очень хороший. Потом как-то мне уже восемнадцать было. В общем, не так давно у другого дяди гулянка была. Все родственники съехались. Все обнимаются, радуются, целуются. И дядя с тетей приехали. Я обрадовалась, подбежала, сначала с тетей целовалась, а потом с дядей. Я его просто по детски хотела поцеловать, а тетя уже прошла, и людей рядом нет, вижу, дядя меня ни по детски целует, а так как парни. Я не знала, что делать, и получилось, что мы расцеловались по-настоящему.  Потом как ведется в селе, все перепились, кто за столом спорит, кто на улице за воротами разбирается, кто парочками в стороночке  шушукается. Женщины тоже что-то свое, а я там одна такая, Остальные дети лет до десяти, у них тоже своя тусовка. С ними некоторые взрослые, а мне не интересно.  Уже было темно. Какой леший меня понес за дом, не знаю. Наверно в туалет.  А там за домом кладовая, сарай для дров, курятник, загоны для коровы и для поросят и все это под одной крышей. А дальше туалет и выход в огород. Я иду, а темно и я со света плохо вижу. А он стоит на дорожке, меня ждет. Я на него прямо наткнулась и ойкнула, а он:-  Это я Лиза не бойся.
- А дядя это ты, я и не боюсь.
- Молодец, чего бояться.
Он обнял меня, прижал крепко, крепко, и начал целовать в губы, потом шею, а сам меня к дровнику отводит. Я сильно и не упрямилась, сама не знаю почему. А шум поднимать я и не думала. Там такие, что тебя и обвинят. Вот дядя меня в дровнике и прижал в углу у входа. Я конечно шептала:- Дядечка не надо. Я его никогда по имени не называла, он у меня любимый дядечка. А он мне:- Не бойся Лизонька, я тебя не обижу, мне такого даже в голову не придет, чтоб тебя обидеть, дай я только постою рядом, ты такая красавица, я насмотреться не могу. Люблю я тебя Лизонька.
- На то вы и дядя.
- Да нет Лизонька не так.
Он продолжал целовать, а я не знала, что делать и просто стояла. Не знаю, может мне тоже хотелось, чтоб он меня обнимал и ласкал, точно не могу сказать, что мне было приятно, но и не скажу, что мне было не приятно. Он целовал мне щеки, шею, потом поддернул кофточку, так, что я даже не успела отдернуться, а он мне уже груди целует. Я его уговариваю.
-  Дядечка не надо, я не хочу! Вдруг кто увидит!? 
Этого я боялась больше всего, но и дядя меня стал пугать. Он руками уже мне все  ляжки обшарил. А сам шепчет:- Не бойся Лизонька, я только пообнимаю тебя, если б ты знала какое это счастье, ласкать тебя. Потом он стал передо мной на колени, начал целовать руки, обнял за ноги, и через юбку целовал низ живота, а руками под юбку и выше и туда. Тут я перепугалась насмерть. В общем, я перепугалась, когда он на колени стал, не знаю почему. Он меня придерживал, обняв за ноги, а когда руками начал спереди ноги ласкать, я его оттолкнула, и убежала.
Лиза закончила свой рассказ, они лежали молча. Потом Юрка прошептал: - А если он на самом деле любит тебя.
- Ты знаешь Юр на то похоже. Только я потом при встречи с ним, краснела как рак. Мне на него смотреть, знаешь как стыдно. Тогда ночь была, и я про это не думала, а потом как увижу, сердце куда-то от стыда обрывается. Потом я его избегать стала. Мы потом несколько раз виделись, но я всегда уходила, хотя там были люди. А последний раз я его видела, где-то полгода назад. Я боюсь с ним встречаться, мне до ужаса стыдно.
- Ну, а дядька этот, твой, какой он?
-  Он красавиц стройный, высокий. Но я больше этого не хочу, мне тогда так противно стало, когда он на коленях и туда.
Они еще долго шептались, потом обнявшись, уснули.
В понедельник Юрка опять приехал на работу. Там было все по-старому. Начальник участка предложил Юрке, работать на тракторе, но Юрка отказался.
- Я на экскаваторщика учился, и хочу быть экскаваторщиком, а не трактористом. Хотя он знал, что многие парни, учившиеся на бульдозеристов, скреперистов и другие специальности  работают трактористами,  неплохо зарабатывают  и неплохо себя чувствуют. А тракторов здесь не меряно,  можно даже не учиться, садись и работай. Конечно народ, который учился с ним в школе мелиорации, был разный. Были ребята из Коми, были из Мордовии, из Белоруссии.         
Один парень, когда они начали учиться, пришел в хромовых сапогах, в белой рубашке, в костюме, брюки были заправлены в сапоги. Такую праздничную экипировку Юрка видел на отце когда-то в детстве, когда ему было лет 5-6. А в это время такой наряд на молодом парне. Это было смешно.
Мы все ходили в расклешенных брюках на заказ, в джинсах, в водолазках и в цветных рубашках, или в футболках. Вот и получается, кто приехал сюда из глухомани, тому здесь цивилизация, потому, что там, откуда они даже паспортов нет, и они согласны здесь жить и работать. Для них это нормальные условия. В субботу и воскресенье в общаге, в городе, где для них была цивилизация, большой кинотеатр,  универмаг, магазины, кафе.  Можно в Харьков рвануть,  метро, такси, трамваи, троллейбусы. А для таких как Юрка, который вырос в Крыму, где в селах асфальт проложили лет десять назад и более, и в школе в селе Юрка учился в трехэтажной, с огромным спортзалом, с кабинетной системой, для таких здесь, это просто дыра. Магазины у них в селе тоже были большие, с окнами на всю лицевую сторону, и отдельно хозяйственный, шмоточный, книжный, сельхозпродуктов и два больших продовольственных. Парни, которые приехали из глуши, говорили, что у них такого даже в райцентрах нет, и если бы они не учились в Крыму, они бы Юрке не поверили. Вот им здесь нравилось. Можно заработать, закалымить, и остаться жить в цивилизованном мире, женившись и получив квартиру в райцентре. Для Юрки это выглядело убожеством. Как это в общежитии нет душа, нет столовой, нет библиотеки и Ленкомнаты.  В их селе и на ферме, и на консервном заводе, и в гараже и в тракторном парке были душевые.   
Поэтому Юрку здешняя перспектива не устраивала. А еще море. Всех людей туда тянет. Наверно по тому, что по Дарвину, все живое из воды вышло.
Юрка решил не идти на трактор, а ждать, когда его куда-нибудь определят, или дадут запчасти.
Проводил он время по-разному. Либо был с Мишкой в шкоде, либо лазил по окрестностям, либо  писал. Раньше раз или два в месяц он ездил домой. Но с этим случаем с Лизой он не был дома больше месяца.  Он очень скучал, за родителями,  братьями, сестрой и корешами детства. Он знал, что его там ждут и родные, и друзья. Сидя у речки Юрка писал.

             … снится дом,
Снятся мать с отцом,
Братья снятся и кореша.
По сто грамм, веселись душа.

Может плюнуть и воротиться,
В ноги родине поклониться.

Эх, ты ветер, летишь, гуляешь,
Внешне весел, а как страдаешь,
Как по дому родному тоскуешь

Это юность?
                А может дурость?

Юрка сидел и смотрел на воду, она была чистая, но не прозрачная. Он смотрел на резвившихся в кустарнике воробьев и опять рассуждал, почему он такой.

Как люблю я моря плеск,
Голубые дали.
Звезды, речку, горы, лес.
Все куда ни гляну
Красота и благодать.
Ну, какого хрена мчать
На кудыки в ни куда?
В этом вся моя беда.
Сам не знаю, что хочу
И опять куда-то мчу.

Глядя на речку, он провел рукой по густой высокой траве, в которой было много разноцветных маленьких цветков. Потом он наклонился туда, где цветков было побольше, приник лицом к этому разнотравью, и длинным вздохом через нос, вдохнул всю эту прелесть, на сколько хватило легких:- Какая прелесть, - прошептал он, и опять взялся за ручку.

Я крестьянин, мужик,
И в деревне мне жить.
Но как юность хочу,
Очень много узнать,
Потому и качу
В затуманную гладь.
Чтоб искать,
             чтоб любить,
Чтоб страдать,
                победить
Если б я не мотался по свету,
Если б я не любил,
Я бы не был поэтом,
Я бы просто не жил.

Он опять вспоминал ту единственную.  Ведь вся его писанина, кому бы он ни писал, что бы он ни писал, писалась именно ей. Он вспомнил стихотворение, написанное ей здесь на болоте, в том доме покрытом соломой, в начале апреля, когда еще не везде растаял снег.

Имя твое  повторяю звездам,
В небо кричу:- Я тебя люблю!
Жесткий весенний глотаю воздух,
Вызов бросаю в душевную муть.

Не уходи, подожди немного,
Грустью иль радостью юных лет,
В сердце моем задержи тревогу,
Что бы ни умер во мне поэт.
 
Уже вечерело, Юрка поднялся и пошел в дом-общагу. Он шел через село, вспоминая Саньку. Хорошая девчонка, простая, красивая, добрая и рассудительная, у нее нет ветра в голове, а он ее сильно обидел, хотя он ей ни сделал, ни чего плохого. Но может она с ним на что-то надеялась. Она бы никогда не поступила как Лиза. Саня ни за, что не побежала бы в ЗАГС, и не потянула бы туда парня.
- Дай Бог ей удачи, - прошептал Юрка, глядя уже в темнеющее небо, на котором появлялись звезды. Хотя в Бога он не верил. 

 Так прошла неделя.
С деньгами была небольшая проблема. Они были, но,  если бы Юрка был сам по себе. Он был прост и не привередлив, привык выживать по минимуму, но теперь есть ответственность за другого человека, который хочет стать его половиной, и этот человек уже больше месяца не работает. Да и откуда у нее средства. Она еще не устроилась, а те деньги, которые ей дал Юрка,  наверное, закончились, а за больничный, кто знает.
Юрка прикидывал. Надо купить Лизе платье, они уже примеряли. Правда тетка сказала, что можно взять на прокат. Юрка считал, что надо купить, на прокат как-то не по уму. Потом туфли невесте, костюм Юрке они уже заказали в ателье в прошлую субботу. Ему надо тоже купить туфли и белую рубашку. На все это у Юрки деньги были, даже еще на водку и на кой какие расходы. Лиза говорит, что будет человек двадцать. Значит, придется занимать. Все время после выхода из больницы Юрка старался подзаработать с Мишкой на стороне и экономил. На этой недели они опять пахали огороды и продавали дрова. Юрка был, против какого бы то не было веселья. Денег нет, а те, что есть нужны будут на первый случай. Как не крути, а это будет семья, и ответственность полностью будет на нем. Но раз Лиза хочет и настаивает ее тетка, то придется потратить то, что есть и еще придется занимать. Ничего, думал Юрка, как-нибудь выкручусь. Уже бывало ни раз, что он оставался вообще без гроша. На это есть железнодорожные грузовые станции, на которых ночью всегда требуются грузчики. А Полтава город большой. Возьму отпуск и за отпуск заработаю. А там глядишь, долг отдам, и себе что останется. А после отпуска будет видно. Но в ментовку или хомутом в армию, как желает ее тетка он не пойдет, потому, что он призирает и тех и других. Если туда идти надо распрощаться с совестью.
В пятницу, когда все разошлись на работу, Юрка собрался и пошел на остановку, чтобы успеть на
первый автобус, идущий в сторону Полтавы. Хотя Юрка был приличный шалопай, но ответственность за конкретные дела он всегда брал на себя. Да и что может Лиза. В понедельник Юрка поедет в контору, возьмет отпуск и получит отпускные. За эти выходные они должны многое успеть. Придется знакомиться с теткой и с другими родственниками. В общем, Юркина голова была полностью забита проблемой женитьбы. Это действительно была проблема, и ее надо было решить. И как бы там не было Юрка знал, что он ее решит, пусть не на отлично, но он выкрутится.
Работы он не боялся, ни какой, а родственников, что их бояться. Он ни урод, ни хиляк, постоять за себя может, разговаривать он тоже умеет.
Так с пересадками, с размышлениями как получше разрулить предстоящее веселье, чтоб не ударить мордой в грязь, Юрка к обеду добрался к месту назначения.
Дома ни кого не было. Юрка знал, где лежат ключи. Ожидание угнетало. Голова была забита проблемами предстоящего.  А Лиза все не приходила. Около четырех пришла Нина, потом пришла Оксана. Юрка был конкретно расстроен, но старался выглядеть как всегда веселым. Девушки его покормили. Разговор шел о каких-то пустяках, не касающихся  ни Лизы, ни Юрки. Девушки видели,  что Юрка расстроен, они знали почему нет Лизы и еще многое другое, о чем говорить не хотели.
Сами разберутся. Часам к шести Юрка услышал, как стукнула калитка, а потом открылись входные двери. Он пошел навстречу Лизе. Она была в хорошем настроении.
- Привет Юра. Ты давно приехал?
- Ты знаешь, с утра тебя жду.
- Ну, прости, я была занята.
Лиза была та же и совсем другая. Поцелуй был такой, как если бы она встретилась с подругой, с которой рассталась вчера вечером. Лиза взяла Юрку за руку, и они вошли в комнату. Девчонки, чтоб им не мешать, а может действительно спешили к своим парням, сразу ушли.
Юрка присел на стул, Лиза сидела на кровати. Она смотрела на Юрку не влюбленным, полным восхищения взглядом, а самым обыкновенным, делающим полный расклад. За эту неделю она полностью разложила все по полочкам. Еще на прошлой недели она встречалась со своим парнем. На этой недели они тоже встречались. А сегодня она провела с ним почти целый день. Она знала, что приедет Юрка, но из ее сердца он уже уходил. Он для нее уже не был тем героем, который заботился о ней, и оберегал ее.  Обстоятельства поменялись совершенно. Там, когда она была у деда, никому не нужная, с перепуга удравшая из города, ни знавшая, как и что, были одни обстоятельства. В больнице были другие. Там она была влюблена в этого парня до безумия. Среди тех, кто был там, он был не просто лучший, он был как луч света в темном царстве. Теперь весь тот страх, все те переживания и проблемы отсюда кажутся какой-то ерундой. На многое ей тетя открыла глаза. Валера от нее без ума, он ни чего не знает и никогда не узнает. Она теперь              настолько опытная и знающая. Конечно, тетка права. Хотя Валера тоже под знаком вопроса. А Юрка уже нет. Этот вопрос уже решен. Она не задумывалась ни над чем в отношении Юрки. Она вообще ни думала о том, сколько пакости она ему сделала. Она не задумывалась над тем, что она ему говорила раньше. Ей было совершенно наплевать, как он будет себя чувствовать. Ни кто его, ни заставлял, он сам виноват. Она все больше и больше убеждала себя в том, что во всем виноват именно Юрка. Он пришел на танцы, он пошел провожать, он сам на нее полез, потом сам ее разыскал и потащил в больницу, потом сам забирал ее оттуда, и сам давал ей деньги. Сам согласился идти в ЗАГС. Так, что теперь пусть не обижается. Сам во всем виноват.               
 Юрка сидел на стуле и смотрел на Лизу. Он был не такой уж и лох. Он знал, что Лиза еще тогда, в прошлый приезд, когда он ее ждал, встречалась с Валерой. Лиза не замечала, как Юрка со стороны разговор подводил к этому, потом уводил, и опять подводил, и она проговаривалась, даже не замечая. А Юрка все-таки размышляющий и умеющий анализировать хотя и не сразу, но потом, прокручивая все в памяти, ведь он все таки пишет. Хотя сразу его можно легко обмануть. Потом он как знал и еще в больнице говорил, что так будет. Он был в этом уверен процентов на 90. И вот эти 90 процентов начали резко проявляться. Юрка знал, что сегодня, именно сейчас, когда она пришла домой, она пришла от своего парня, с которым провела целый день.
- Ну и как у вас дела, - спросил Юрка.
Лиза сразу даже не сообразила, но потом все поняла. Она знала, что Юрка прямой и простой как «Пионерская Правда». Она пожала плечами.
- Ничего, нормально.
- Ты ему обо мне конечно не рассказываешь.
Лиза отрицательно прокачала головой.
- Правильно делаешь, ему это не обязательно. Тетушка, конечно, все знает?
Лиза кивнула.
- А как быть с этой котовасией, со всей этой затеей? Ты знаешь, дело конечно ни в деньгах, но я уже ни мало потратил костюм, еще всякая мелочь.
Лиза молчала.
- Помнишь, я тебе говорил, что когда ты вернешься в большой город, все изменится? Помнишь!?
Юрка повысил голос.
- Как ты думаешь, какого хрена я здесь делаю? Ты знаешь, что после того, что случилось, с меня куры будут смеяться? А где была твоя умная тетя, когда я вез тебя в больницу, и где она была, когда ты пролежала там почти месяц? Вот она первая, кто уже смеется с меня. Я представляю, если вернуться назад и рассказать там в трипперке всем эту историю. Единственный кто не будет смеяться это Вовка. Я представляю, как укатываются с этого цирка  Снэс и Кнок. А Николай, я даже представить не могу каким идиотом я выглядел бы в его глазах вот сейчас. Ты себя поставь на мое место.
Лиза молчала и думала, что я дура ставить себя на твое место, я на своем и у меня тоже не все прекрасно. Она удивилась, когда Юрка продолжил ее размышления, тат как будто читал ее мысли.
- Да у тебя тоже ни все в порядке, и ты ни такая уж дура, чтоб оказаться на моем месте, но только теперь посоветуй, как мне быть. Мои родители и родные знают, что я женюсь, на работе знают, что я женат или женюсь. Как я буду все объяснять? Все и так считают, что у меня в голове ветер.
Я тебе говорил сразу после больницы, что у нас у каждого своя дорога? Ты помнишь, что ты ответила?
Лиза молчала. Конечно, она помнила, что ответила, но подумаешь, это было давно и не правда.
Юрка опять удивил ее, как будто читал ее мысли.
- Нет, милая моя это было совсем недавно, месяца не прошло потому, что роспись у нас еще через неделю. Это ты себе определила, что это было давным-давно. Чтоб оправдать себя, ты вчерашний день отдалила в далекое прошлое, чтоб побыстрей забыть. Только я точно знаю, что человек ни чего не забывает, это ему просто кажется, что он забыл, а все им совершенные поступки его преследуют всю жизнь и может даже после. Вот теперь посоветуй мне. Как мне быть? Совершенно чужой город, в котором я никому не нужен, на улице темная ночь.
Время за их разговором пролетело очень быстро, уже шел двенадцатый час.
Юрка встал, взял свою спортивную сумку, собрал кой какие  мелочи, которые он оставлял здесь,
окинул взглядом комнату, повернулся и вышел.
Лиза осталась сидеть на кровати.
Ночь была тихая, теплая и звездная. Воздух был до краев наполнен ароматом цветов.
Юрка не оглядываясь, вышел за калитку и пошел по проулку, ведущему к большой  широкой улице. Он почему-то не был сильно расстроен, так себе. Спешить было некуда, и чтобы успокоиться полностью, он пошел в сторону вокзала пешком. Он хотел еще раз полюбоваться этим красивым ночным городом. Юрка умел извлекать даже из плохого, что-то хорошее. Если бы ни этот случай, он бы  не знал этого города. А так он познакомился еще с одним из красивейших городов России.
Юрка уже знал, что будет делать дальше. Пока он добирался назад в село в дом-общагу, у него был готов дальнейший план. Он забирает отсюда все свои вещи, едет в контору, берет отпуск, выписывается из общаги, под предлогом прописки в частном секторе, снимается с воинского учета и больше сюда не возвращается. Правда, документы об окончании школы мелиорации в сейфе в отделе кадров. Ну и Бог с ними. Может, когда-то заберу. Но по дороге домой он сделает крюк и заедет в Кировоград, навестить младшего брата, который там служит в десантных войсках.
Когда Юрка намечал, какой-нибудь план, то остановить его было просто невозможно. Он действовал быстро и уверенно.
Приехав к обеду в дом-общагу, он выгреб все из своей тумбочки, сложил в саквояж и дополнил сумку.
Не хватало одной толстой общей тетради с его стихами и поэмами. Один парнишка попросил почитать. Но сейчас его здесь не было, его на несколько  дней забрали на другой участок. Но это Юрку не останавливало. Ну, тетрадь, ну, стихи, ну и что. Так та тетрадь, исписанная его стихами, осталась неизвестно где.
Юрка вышел из дома-общаги. Все еще работали, до обеда еще полчаса. Но Юрка не мог останавливаться и ждать. Он не умел ждать, он умел догонять.
Он вышел, глянул последний раз на этот дом, на двор и быстро пошел по длинной, длинной улице которая переходила из одного села в другое, а потом в райцентр из которого надо добираться туда где контора, и делать так, как решил.

Игра? Желанье страсть в тебе все было,
Огонь души сквозь бездну карих глаз,
Я знаю, как безумно ты любила,
И знал, что ты предашь меня ни раз.

Я не сержусь, меня добить не просто.
Предупреждал:- Зачем весь этот бред.
Шептали камыши, мерцали звезды,
Шалила молодость, обязанностей нет.


Не обежал, не упрекал, ни клялся,
Лишь поступал, как совесть мне велит.
А ты горела вся любовной страстью,
Клялась, умру и плакала навзрыд.

Как ты шептала милый мой хороший.
Люблю! Люблю! Ты самый, самый, самый!
Хоть, что я никогда тебя не брошу.
… И бросила. Но кто из нас обманут.

Я правды не боюсь о нашем лете.
Тебе всю жизнь таиться, жить во лжи.
Не скажешь мужу, не расскажешь детям…
Я был любим, умея, просто жить.

Это было последнее стихотворение, написанное Юркой там, в том городе, где была их контора, настоящая общага и трип дача.

Уже вечерело, но было еще светло. Харьков как всегда был шумным, тесным и мрачным. Юрка вошел в Икарус, следующий по маршруту Харьков – Кировоград. Вещи он поставил в багажное отделение автобуса. У него было второе место прямо у дверей у прохода. Юрка умостился и размышлял. Ехать далеко, хоть бы девушка рядом села. В автобус вошла девушка. Юрка глянул на нее и улыбнулся, она улыбнулась в ответ и пройдя, села сзади Юрки у окна. Юрка оглянулся промеж спинок сидений и оценивающе посмотрел на девушку. Она опять улыбнулась. Вошел парень такого же возраста как Юрка и сел рядом у окна. Юрка сразу оценил, что этот не разговорчивый, потому, что на пару заданных вопросов он просто промычал в ответ. Вошел парень лет девятнадцати, по нем было видно, что он лоховатый. Об этом говорила его походка и все остальное, даже было видно, что сев рядом с девушкой он не совсем доволен. Юрка так же заметил, что девушка от такого попутчика тоже не в восторге. Юрка встал, повернулся к сидевшему сзади парню.
- Слышь друг, ты не мог бы пересесть на мое место, а то получилось, что мы с девушкой взяли билеты рядом, а оказалось она рядом с тобой. Извини, но сам понимаешь моя подруга, в общем понимаешь.
Парень только кивал и поддакивал:-  Да-да я понимаю, извините. Он поднялся и пересел на Юркино место. Юрка мостился рядом с улыбающейся девушкой. Было видно, что ей понравился этот шустряк, который ее назвал своей подругой. А эти парни зашли позже, откуда они могут знать правду. А Юрка уже заливал девушке. Она улыбалась, разговаривала и вела себя так, будто они на самом деле давно знакомы и даже больше.
Юрка наклонился к ее уху и шепнул.
- Если не секрет, как звать мою подружку?
Она повернулась и тоже прошептала ему на ухо.
- Ира. А как звать моего шустрого ухажера?
- Юра, - шепнул он.
Автобус тронулся. Ира с Юркой весело болтали.
Ирке нравились такие попутчики. Ехать целую ночь. Выспаться всегда успеешь, а вот пообщаться,
Тем более если парень действительно не просто болтает, а иногда говорит что-то путное. К тому же если он такой же в обращении с девушками как и болтлив, еще и симпатичный, то можно немного и пошалить. Вообще такие случайные встречи это клево. Можешь услышать мужское откровение, которое пригодится, и если залезет за пазуху, никто про это не узнает, ведь завтра я поеду домой, а он тоже куда-то едет, и мы больше никогда не встретимся. Она опять улыбалась и думала. Ну, вот он уже целует в щечку, жизнь прекрасна.
Они разговаривали. Юрка правой рукой обнял девушку, а в левой ладони держал ее руку, тыльной стороной положив ее к ней на колени. Он уже не раз прижимался щекой к ее щеке, когда они смотрели в окно, и целовал эту щечку. Теперь она повернулась к нему лицом и улыбаясь, смотрела ему в глаза, он смотрел в ее. Потом поцеловал в губы. Ира не отстранилась, а наоборот ответила поцелуем.
На улице уже стемнело. Народа в автобусе было мало. Сзади больше половины свободных мест.
Юрка шепнул:- Пошли назад, там свободно.
- Пошли.
 Они поднялись и пошли на свободные задние места. Здесь их никто не видит и никто не потревожит. Они просто озорничали, целуясь и обнимаясь, и позволяя чуть-чуть больше. Юрка уже проверил, что у Иры за пазухой. Грудь у нее была такая, что как раз вмещалась в его растопыренную ладонь.
Ира была в свитерке и в брюках. От Юркиных объятий ей уже было жарко.
- Сними свитер, жарко, предложил Юрка. Ира промолчала. Юрка помог ей через голову снять свитер, потом обняв ее, он расстегнул лифчик. Ира сидела раздетая до пояса. Юрка целовал ее груди. Они продолжали наслаждаться объятьями и поцелуями. Когда проезжали городишко или селение, в автобусе становилось светло, и Юрка рассматривая Иру, гладил рукой ее груди и живот. Она улыбалась, ей нравилось, когда мужские руки гладят ее тело, когда они касаются ее грудей. Особенно ей нравилось, когда Юрка обнимая и целуя, гладил ладонями ее спину. Ладони у него были жестковатые и мозолистые. Получалось, он как бы немного царапал. А когда он целовал ей грудь и гладил спину, это вообще было блаженство.
Автобус въехал в Полтаву. Юрка смотрел в окно на огни города, с которым его уже ни что ни связывало. Автобус стоял на автовокзале,  пассажиров не добавилось. Простояв положенное время,  он тронулся, и фонари, висевшие на столбах, вместе со столбами и слабо освещенными домами, побежали назад, оставаясь в городе.
Юрка ехал вперед, ехал к брату. Он не жалел о прошлом. А в настоящем, склонившись к нему на грудь, спала красивая русоволосая девушка, раздетая по пояс. Она сладко спала в его объятиях. Они оба были счастливы именно сейчас в настоящем, в том которое уже завтра останется в прошлом. Но как бы там не было, они оба запомнят эту прекрасную ночную поездку, не смотря на то, что завтра поцелуясь на прощание, они разъедутся навсегда. Она поедет домой в село. А он к брату в часть, а потом тоже домой. А то, что между ними было, навсегда останется тайной.
Они никогда, никому не расскажут об этой поездке.

                Саня.  Осень 1975год.
                А.М.Щагольчин.