Славик

             ______________                Мы - восхода на алом фоне исчезающие полки (Борис Рыжий).               
               
 
   Я родился черноглазым и светловолосым. В роддоме маленького башкирского райцентра было много татарских детей, но и среди них я выделялся чернотой глаз. Годам к десяти глаза выцвели до карих, а волосы потемнели. Славиком меня называли ещё долго - лет до сорока. Видимо на многих  производил впечатление доброго и наивного человека - это было не совсем так, но я не обижался: уже усвоил, что главное в жизни дела, а не слова. Об этом периоде  жизни хотелось бы рассказать позднее, а пока повспоминаю эпизоды из своего детства...


   ШРАМЫ

   Детсад находился за шесть кварталов от улицы Достоевского, где мы в шестьдесят седьмом году жили в полуподвале частного дома. У нас был небольшой огород, во дворе на цепи бегала собака Пальма, удобства находились во дворе, колонка с водой на улице - в общем всё, как у большинства знакомых, единственно, что напрягало: из окон наблюдалась только нижняя часть прохожих и весной подпол для овощей, вырытый в нашем подвале, полностью заливало водой и тогда крысы бегали по полу комнаты, переходящей в кухню и пугали меня и маму.
    Ни о каких маньяках мы тогда не слыхали и поэтому в тёплое время года я ходил в детсад один. Я спускался вниз по улице, превращающейся в широченный овраг, к мостику через реку Сарапулку, которая была шириной метра три, но текла в довольно глубоком русле на задах длиннющей улицы Красногвардейской (в трёх домах которой я прожил почти все семь лет пребывания в Сарапуле), потом пересекал две дороги (машин было мало и поэтому перебегать приходилось только изредка). Уже перед самым детсадом был опять широкий овраг, даже, кажется, с каким-то заболоченным прудом справа от дороги и высоко на склоне виднелся старый огромный купеческий дом, в котором и располагался наш детсад. Слева от входа в дом находилась широкая часть двора, где мы играли. В самом доме справа была комната медпункта (помню, кому-то там ставили банки, нагревая их над горящей лучиной), слева был большой зал с высоченным потолком, где мы пели и играли в плохую погоду и огромная спальня с раскладушками (девочки спали в ряду вдоль окон, мальчишки у стены, разделяющей основной зал и спальню.
   Во дворе этого детсада я и заимел первые памятные шрамы, которые за сорок пять лет практически затянулись. Это произошло так: я, видимо в отсутствии воспитателей, залез на дерево у стены на которое никто не мог залезть, т.к. нижняя часть его была без ветвей и стал хвалиться перед другими детишками. Тонкая ветка подо мной обломилась и я съехал вдоль ствола, раздирая кожу между ногами и на брови.

    В июне семьдесят второго года отец сообщил о получении малосемейки (трёхкомнатная, где жили три семьи) в Тольятти и мы с мамой отправились из Караганды на Волгу, а по пути заехали в тот же Сарапул, где оставались жить братья отца, младшая сестра мамы и моя бабушка по отцу. Вот рядом с домом бабы Лиды я и получил второй памятный шрам.
   У бабы Лиды наша семья жила на кухне с 63 по 67 год, позднее я часто бывал там в гостях. Дом располагался в дальнем конце улицы Красногвардейской и состоял из Г - образной веранды, основная часть которой выходила окнами в огород, прихожей-коридора, кухни и огромной комнаты, в центре которой располагалась печь, которую топили углём. Одно или два окна дома выходи во двор, три на улицу, и окно из кухни в переулок, перпендикулярный улице Красногвардейской. Переулок круто спускался к пруду. Ближе к пруду в переулке находилась водяная колонка, куда ходили с вёдрами. Справа от входа во двор бабушкиного дома  располагались сараи, где жил большой свинёнок. Дальше вглубь тянулся огород, слева в котором стояла баня, а в правом дальнем конце, у малинника, небольшой дом дяди Саши, старшего брата моего отца. Нижняя часть огорода круто уходила к пруду и густо заросла кустами малины. Рядом с баней была калитка отдельного выхода в переулок.
   Как-то зимой 70 года я смотрел, как большие мальчишки играют в хоккей на замёрзшем пруду. Рядом с берегом во льду была глубокая трещина и шайба булькнула туда - я хорошо запомнил это место и летом семьдесят второго вспомнил о шайбе. Тогда мы с приятелями лазили по песчаным обрывам на другой стороне пруда, где домов не строили и грунтовая дорога уходила в еловый лес. Налазившись и набегавшись, я вдруг вспомнил про шайбу. Пруд к тому времени уже спустили и по песчаной чаше, среди редких ивовых кустиков, вился ручей-речка шириной метра в два. Я помчался по берегу ближе к плотине и спрыгнул с обрывчика в то место где утонула шайба. спрыгнув, я оперся о землю запястьем правой руки и закричал: осколки разбитой трёхлитровой банки рассекли кожу и сухожилия.
   Как это не удивительно, шайбу не полностью занесло песком и она была именно в том месте и приятели мои не забыли прихватить её с собой, и привели меня окровавленного и плачущего к бабе Лиде и принесли шайбу (позднее, уже в Тольятти, я играл ей в хоккей во дворе с друзьями Сашками в шестом-седьмом классах). Бабушка обмыла мне рану в бане на огороде и туго перетянула запястье чистой тряпкой. Вызвали скорую и сарапульские хирурги лихо сшили мне сухожилие и разрез. Швы с раны снимали уже в Тольятти, куда мы с мамой добирались из Сарапула теплоходом более двух суток.

продолжение следует...

САШКИ

   Сашки - это три моих друга школьных лет. Не помню точно, когда я познакомился с Сашкой-длинным и Сашкой-маленьким, но в сентябре 73 года мы уже бегали вместе в поле за Приморским бульваром. Тогда там на месте спорткомплекса "Олимп", который стал долгостроем и был сдан только где-то в середине восьмидесятых, располагался огромный котлован с забетонированными стенами и редкими бетонными колоннами по-центру. Диспетчерская у площадки для автобусов появилась ближе к Волге тоже только лет через пять и тогда (в начале семидесятых) можно было свободно выйти к пляжу напрямик от наших угловых домов. Деревья слева на высоком склоне у выхода к пляжу начали садить в преддверии  тридцатилетия Победы и там, почти год, у каждого дерева ещё можно было увидеть деревянные таблички, что это дерево посадил Сапронкин Г.И., кавалер ордена Трудового Красного знамени, а это другой кавалер другой медали.
   В те времена телевизор показывал одну-две программы, мультфильмы шли редко и мы много играли на улице. В каникулы семьдесят четвёртого года, после окончания мной пятого, а Сашками шестого класса, мы решили подкачать мускулы и постоянно подтягивались на лесенке-волне, расположенной на детской площадке позади моего дома ( была ещё площадка во дворе, куда выходили двери подъездов). В результате ежедневных упражнений я с одного подтягивания в пятом классе, дошёл до десяти в шестом. Иногда мы втроём бегали по будущей улице Спортивной до леса и обратно, что тоже помогало и я стал прыгать в длину на метр дальше - четыре сорок. В конце концов я добегался до того, что Витя Афанасьев отвёл меня в секцию бега, где он занимался. Витю поразило, что я показал в беге на километр второй результат среди шестиклассников, отстав от него только на четыре секунды, а классов тогда в школе было четыре или пять - во всяком случае позднее я учился в седьмом "Г" (недавно нашёл подписанное фото).
   Зимой мы катались на коньках по двору по утрамбованному снегу и немного играли втроём с Сашками в хоккей. Оборудованный каток был за соседней большой пятиэтажкой, но мы ходили туда редко - там хватало своих ребят.
   Ветер с Волги разгонялся свободно по полю за Приморским бульваром, вдоль которого зимой ставили шалашиками деревянные шиты снегозаграждений и мы прыгали с этих щитов в наметённые снегом сугробы. В ложбине, которая ближе к совхозу Степана Разина, снега скапливалась особенно много и как-то зимой там был выкопан глубокий ход-колодец метра в три-четыре.

Июль семьдесят пятого

Читая Рыжего Бориса
Я вспоминаю о своём:
Не сбор дружины, директрису,
А как бежали мы втроём,
Под крики девушек-студенток,
От душевой, где пыль и пот
Они смывали жарким летом...
Серёга ржал, как идиот,
Сашок пыхтел со мною рядом...
Вослед неслось: "... накостылять!"
Блестящих нимф из стройотряда
Я вспоминал  потом  лет пять.

* - в 1975 г. три стройотряда помогали строить наш Дворец спорта "Волгарь".
    Поля полутораметровых трав тянулись от недостроенной тогда гостиницы "Вега"
    к душевым из досок, c удобными щелями, на окраине студенческого городка.
    Мы про это узнали и несколько раз подглядывали, поджидая в густой траве,
    когда студентки пойдут мыться. Как-то раз мы слишком медленно спрятались
    и нас заметили.
    Я закончил тогда шестой  класс, мои приятели седьмой.

продолжение следует...


ГДЕ МЫ ЖИЛИ

В Начале шестидесятых годов мы жили на кухне матери отца, потом купили полуподвал на Достоевского 10 (это уже 67 год).В нашем огороде я нашёл первую двухкопеечную царскую монету. Потом мне кто-то из ребят дарил такие же старые  На Достоевского у одного пацана бы целый чемодан этих монет и ещё какая-то царская медаль на ручке.
Помню, как провалился весной 67-го в канаву с водой и смех стоящих рядом на остановке, пока до кого-то не дошло, что из канавы я сам не выберусь.
В подвале мы выписывали журнал "Вокруг света" и музыкальный журнал "Кругозор" из которого можно было вырезать гибкие грампластинки.
После продажи полуподвала мы сняли комнату на Красногвардейскго 22 у одной восьмидесятилетней бабушки.Домик был маленький и бабушка спала на кухне, разделённой перегородкой на на две части.Запомнились её искуственные челюсти,которые она на ночь клала в стакан и её рассказ, что раньше рядом с домом был колодец, в который она уронила в молодости свою золотую цепочку.Ещё помню её переживания по поводу "Займа Победы" (Керенского),облигациями которого были оклеены все внутренние крышки её сундука. Там были портреты и разные длиннные цифры.
   Пока мы там жили, коллекция моя понемногу пополнялась: соседские мальчишки дарили всякие старые монеты, а один друг даже отдал, привезённую из деревни трёхмарковую серебренную монету с кайзером Вильгельмом, которую я потом потерял играя в прыжковой яме с песком на стадионею. Здесь же произошёл мой первый опыт кладоискательства: соседи разломали старый сарай и на склоне его я нашёл (помню был с лопатой) три копейки серебром с отпиленной частью монеты (неграмотные люди искали в чистой меди серебро, раз ней написано "серебром").
   В первом классе я учился и жил дальше на той же длиннющей улице Красногвардейской в доме 62.МЫ снимали часть двухэтажного жилого дома (на троих хозяев).Т.к. мы жили внизу у нас был свой крохотный огородик, там я и нашёл по том монеты начала 30-ых годов со щитами и редкий жетон Сарапульской городской управы на пару вёдер воды. Много позднее я узнал что такие жетоны выпускали многие города из бронзы с о тверстием в верхней части или без.
    Родственники тоже не забывали снабжать меня монетами. От матери отца я получил 25 копеее серебряные 1847 года и пятак 1926.
Много монет подарила мне бабушка Аня из Янаула (мать мамы). Сначала она вытащила из своих сундуков полтинник и рубль 1924 года, а позднее нашла в старом пальто целый мешочек со "звёздными" полтинниками 1921-22 годов, а главное рубли 1808, 1814, 1815, 1877, 1878, 1881 (редкий) и николаевскими рублями.Тогда же мой школьный друг снабдил меня и 1 копейкой 1835 и "екатериновским" пятаком 1795 года
В этом доме мы снимали нижние полэтажа до августа 1970, когда родители решили перебираться в Караганду , в Казахстан.