Синее платье

Не то чтобы я был удивлен тому, что она пришла на мой поэтический вечер. Приятно улыбнувшись, я вышел на сцену и сказал:
- Сейчас я покурю и мы начнем, хорошо?
Все одобрительно закивали головами, а я проследовал к барной стойке и заказал себе брют.
Сигарета тянулась медленно. Но, возможно это мне показалось, так как я был полностью увлечен ее сегодняшним нарядом. Она была одета в синее платье. Аккуратно уложенные волосы стремились по плечам к груди, как веточки плакучей ивы летним вечером. С момента нашей последней встречи действительно многое изменилось: ее изящные ножки сегодня были обуты в небольшие туфельки с высоким каблуком, а чулки телесного цвета с кружевами, которые чуть заметно проглядывали из-под платья при движении ее бедер, говорили о том, что одеты по особому случаю. Я люблю чулки, она это знает. Люблю чулки на ней. Мне было бы впору принять их факт как вызов, этакий гарпун в память, но сегодня мне вовсе не хотелось думать о том, что эта молодая леди может сделать что-то нарочито моей тревоге.
Брют заканчивался, а к горлу стала подступать тяжесть: так бывает всегда, когда я собираюсь читать. Нехотя я встал и побрел через столики к сцене. Вокруг всей это вакханалии своим зомбирующим голосом пел что-то Том Йорк. Зайдя за кулисы? по плечу меня похлопал один из приятелей и сказал:
- Начинаем!
Софиты слепили мне глаза, когда я оказался перед микрофоном, однако их свет погас, и осталась лишь небольшая тусклая лампа, дарующая мне свет. Я начал читать.
Мне хлопали, кто-то кричал - «Спасибо!», просили что-то исполнить на бис, в то время как мой взгляд был полностью прикован к ней. Она, то просила обновить ей вино, то задумчиво смотрела на мои чуть дрожащие руки и улыбалась. Ей нравилось слушать мое чтение, ей было интересно услышать новые произведения и вещи, которые я долгое время пытался спрятать от ее проворных глаз. Она наслаждалась и старыми стихами: ее тело покрывалось мурашками, закрывая глаза, ее голова откидывалась назад, а из груди вырывались легкие выдохи. Вырывались в задымленную атмосферу комнаты, куда каждый пришел послушать меня.
Спустя полтора часа я закончил, Том Йорк снова продолжил свою прерванную балладу, а люди стали тушить свои последние сигареты в пепельницы и скорее расправляться с напитками. Моя спина затекла, наконец-то можно было встать и пойти выпить чего-нибудь.
Присев у барной стойки, и начав наслаждаться виски с содовой, я почувствовал на себе руки. Эти руки я не спутаю ни с кем и никогда. Она присела рядом. Синее платье кокетливо сползло, оголяя правое плечо – пришлось моргнуть, чтобы придти в себя.
- Ты совсем прокурил свой голос. – Сказала она.
- Это все микрофон! – запротестовал я.
- Не меняешься. Ты совсем не меняешься. – Ответила она и прижала мой висок к своему носу.
Я медленно дышал ей в плечо, ловил каждый исходящий от ее тела и одежды запах и думал – «Ох уж это чертово синее платье!».