Татарский народ и его предки. Халиков А. Х. Гл. I

Глава I.
Содержание:
Введение
Татарский народ, его расселение, численность и некоторые этно-культурные особенности
Численность, расселение и этнотерриториальные группы
Этнографические особенности
Татарский язык
Антропологические типы
О названии народа
            *  *  *

ТАТАРСКИЙ НАРОД,
ЕГО РАССЕЛЕНИЕ, ЧИСЛЕННОСТЬ И НЕКОТОРЫЕ ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ
..........................
ЧИСЛЕННОСТЬ, РАССЕЛЕНИЕ И ЭТНОТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ ГРУППЫ

Среди народов, проживающих в СССР, татары по численности занимают шестое место после русских, украинцев, белорусов, узбеков и казахов. По данным переписи 1979 г., их насчитывается 6317 тысяч человек. Из них в РСФСР проживает 5011 тысяч татар, занимая второе место по численности после русских. Около 4 миллионов татар проживает в Среднем Поволжье в Приуралье, в том числе: в Татарской АССР — 1642 тысячи человек, что составляет около половины всего населения (3445 тыс. чел.) республики; в Башкирской АССР — 940 тыс. человек; в других автономных республиках Поволжья и Приуралья — 242 тыс. человек (*1); в областях Поволжья — около 1 млн. человек; в областях Приуралья — до 500 тыс. человек.
Более 300 тыс. татар, в основном выходцев из Поволжья, живут в гг. Москве, Ленинграде. Значительная группа татар — около 100 тыс. человек—работают в Донбассе и других промышленных районах Украины. Более одного миллиона татар (точнее 1 млн. 154 тыс. человек), в большинстве переселившиеся из Поволжья, насчитывается среди населения республик Средней Азии — в Узбекской (649 тыс.), в Казахской (314 тыс.), в Киргизской (72 тыс.), в Таджикской (60 тыс.), Туркменской (40 тыс.) ССР. Кроме того, известны татары астраханские (около 50 тыс. человек); сибирские (около 100 тыс. человек), крымские (несколько сот тыс. человек), литовские и польские (около 10 тыс. человек).
Но все они отличаются от поволжских татар своим происхождением и историей (*2). Небольшие группы татар, близкие по происхождению или по названию поволжским, проживают за пределами Советского Союза: в Финляндии (около 1 тысячи), Турции (около 10 тысяч), в Болгарии и Румынии (около 25 тысяч), в Польше (около 1 тысячи) (*3).
Наиболее компактно татары расселены в автономных республиках и областях Среднего Поволжья и Приуралья, особенно в Татарской, Башкирской АССР, где их общая численность доходит до 2582 тысяч человек.
Татары Поволжья и Приуралья подразделяются на две основные группы (или субэтносы): казанских татар и татар-мишарей. Кроме того, выделяется небольшая группа так называемых татар-кряшен, или крещеных татар. Внутри двух первых общностей наблюдаются территориальные подразделения, Имеющие свои особенности в языке и культуре (*4).
Так, казанские татары подразделяются на северо-западную, елабужскую, приуральскую, пермскую, юго-восточную, чепецкую и касимовскую группы.
Северо-западная группа казанских татар является основной. В нее входят татары, проживающие в северо-западных районах Татарской АССР и сопредельных областях и автономных республиках. Эту группу следует рассматривать в качестве основного ядра казанских татар, сформировавшихся в период Казанского ханства в XV— XVI вв. Интересно в связи с этим заметить, что территория расселения северо-западной группы почти полностью совпадает с основной территорией населения Казанского ханства. Причем большинство деревень и сел Казанского ханства стало основой современных татарских сел этого района (*5). Остальные группы казанских татар в той или иной степени являются выходцами из этой среды. Поэтому бытовой уклад северо-западной группы татар, так же как и их язык, в известной мере является наиболее типичным для всех казанских татар в целом.
В северо-западной группе выделяется несколько территориальных подгрупп: заказанская в пределах Зеленодольского, Арского и Сабинского районов Татарской АССР; параньгинская и цильнинско-малмыжская, расположенные в Параньгинском районе Марийской АССР, Балтасинском районе Татарской АССР и Малмыжском районе Кировской области, мамадышская включает в себя татарское население Мамадышского, Сабинского, Рыбно-Слободского и восточной части Лаишевского и Пестречинского районов; правобережная, или нагорная, подгруппа включает в себя татар нурлатско-кайбицкого и камско-устьинско-апастовского регионов.
Елабужская группа татар, включающая татарское население Елабужского, Агрызского районов Татарии и Можгинского района Удмуртской АССР, сложилась в результате переселения сюда казанских татар после присоединения края к Русскому государству, т. е. после 1552 г. За это говорит отсутствие здесь, за редким исключением, селений периода Казанского ханства и более раннего времени.
Юго-восточная группа охватывает казанских татар, постепенно переселившихся в XVI—XVIII вв. из центральных районов в юго-восточном направлении. Сюда входят подгруппы: закамская (между Заем и Шешмой); каргалинская в районе Оренбурга и троицкая в Челябинской области.
Приуральская группа численно не уступает северо-западной группе. Она состоит преимущественно из казанских татар, переселившихся в Приуралье, в основном в бассейн Белой (Ак Идель), после 1552 г. Часть из них получила позднее прозвище «тептярь» (*6)
Пермская группа включает так называемых бартымских, осинских, красноуфимских и гайнинских татар, проживающих в основном в Пермской области (*7). Основу их, как и чепецких (с каринской и глазовской подгруппами) татар, составляет тюркоязычное население, бытовавшее здесь в периоды Волжской Булгарии и Казанского ханства, если не ранее, и поддерживавшее тесные связи с основным населением этих государств. Еще во времена Казанского ханства оформилась и касимовская группа на Оке, возникшая не позднее середины XV в. на базе выходцев из Казани и ногайских степей.
Татары-мишары имеют много общего в языке, культуре, образе жизни с казанскими татарами. Вместе с тем имеются определенные различия как в языке, так и особенно в антропологическом типе, на чем мы остановимся ниже. Татары-мишары, расселенные преимущественно к юго-западу и югу от казанских татар, также подразделяются на ряд групп, но среди них нет такой четкой разграниченности, как у казанских татар. Мишары были значительно более мобильными и в настоящее время они живут, особенно в пределах Татарской АССР и восточнее, чересполосно с казанскими татарами. Можно выделить четыре территориальные группы татар-мишарей: окская, волжско-правобережная, заволжская (левобережная) и приуральская (*8). Наиболее самобытными являются окская или темниковская и сергачская подгруппы волжско-правобережной группы. Первая проживает в западных районах Мордовской АССР и прилегающих районах Рязанской и Тамбовской областей. Вторая занимает бассейн р. Пьяна в пределах Горьковской области и северо-востока Мордовии. В результате расселения в восточном направлении, особенно в связи со строительством засечных черт в XVI—XVIII вв., представителями темниковской группы были образованы кузнецкая, лямбирская и хвалынская подгруппы волжско-правобережной группы. В дальнейшем часть темниковских мишар оказалась и на волжском левобережье и в Приуралье (юго-западная Башкирия), где они до сих пор называют себя «темэн-нэр», т. е. «темниковцы».
Расселение сергачских мишарей в восточном направлений в XVI—XVII вв. вызвало возникновение буинско-симбирской подгруппы правобережной группы, а также байкибашской подгруппы приуральской группы татар-мишарей. Чистопольская и чердаклинско-кандалинская подгруппы левобережной группы, так же как и альметьевско-бавлинская подгруппа татар-мишарей, имеют значительно более смешанный характер, свидетельствующий о том, что в их формировании участвовали разные компоненты.
Татары-кряшены — относительно небольшая группа татар, преимущественно близких к казанским, исповедовавших в прошлом христианство и проживающих в основном в пределах Татарской АССР (*9). Выделяются подгруппы: молькеевская на границе с Чувашией; предкам-ская в Лаишевском и Пестречинском районах; елабужская, чистопольская в Татарии и нагайбакская, проживавшая прежде в Западной Башкирии (*10).
Несмотря на кажущуюся дробность, татары Среднего Поволжья и Приуралья обладают целостной этнографической культурой, имеют общий язык и сходный антропологический тип. Показательно в связи с этим и единое название народа — «татары». Так русские не различают казанских татар и татар-мишарей и называют их общим именем — «татары». Татары XIX в., как казанские, так и татары-мишары, предпочитали называть себя мусульманами. Но казанские татары себя, кроме того, называли или татарами, или булгарами, или казанцами, редко ногаями, а татар-мишарей — мишарами. Мишары предпочитали себя называть татарами или мусульманами, а казанских татар — татарами или «локыр». Башкиры, чуваши, сибирские татары, т. е. народы или родственные татарам, или длительное время живущие с ними, разделяют казанских татар (типтэр, казанцы) и татар-мишарей (мишэр). Марийцы нередко называют татар архаическим именем «суас», удмурты — «бигер», казахи, узбеки — «нугай», «мангит».
Татары Среднего Поволжья и Приуралья по языку, облику своей традиционной духовной и материальной культуры, антропологическому типу близки к народам тюркоязычной семьи. Показательно в этом отношении изучение этнических сторон татарского народа — его этнографии, языка и антропологии.
........................................
*1. См.: Брук С. И. Население мира. Этнодемографический справочник.— М., 1981, с;. 207-217. Эти сведения значительно дополняются материалами переписи по СССР в 1989 г. Однако к моменту не только написания, но даже издания моей книги данные переписи 1989 г. были еще не известны.
*2. См. о некоторых из них, в том числе сибирских, вышедшие книги: Валеев Ф. Т. Западносибирские татары. — Казань, 1980; Томилов Н. А. Этнография тюркоязычного населения Томского Приобья. — Томск, 1980.
*3. Borawski P., Dubinski A. Tatarzy polscy. Dzieje, obrzedy, legen-dy, tradycie.— Warszawa. 1986.
*4. Татары Среднего Поволжья и Приуралья. — М., 1967, с. 39 и сл.; Современный татарский литературный язык— М., ;1969, с. 5 и сл.; Махмутова Л. Т. Опыт исследования тюркских диалектов — М., 1978.
*5. Чернышев Е. И. Селения Казанского ханства (по писцовым книгам). // Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья — Казань, 1971
*6. Исхаков Д. М. Из этнической истории татар восточных районов Татарской АССР до начала XX века. // К вопросу этнической истории татарского народа— Казань, 1985.
*7. Пермские татары.— Казань, 1983; Новое в этнографических исследованиях татарского народа.— Казань, 1978.
*8. Татары Среднего Поволжья и Приуралья..., с. 46-51; Мухамедова Р. Г. Татары-мишары.— М., 1971, с. 26-27; Махмутова Л. Т. Опыт исследования.... с. 3 и сл.
*9. См.: Мухаметшин Ю. Г. Татары-кряшены. — М.: Наука, 1977.
*10. Баязитова Ф. С. Говоры татар-кряшен в сравнительном освещении.— М.: Наука, 1986.

ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ
Первые научные шаги в области изучения духовной и материальной культуры татарского народа, т. е. его этнографии, начинаются двести лет тому назад. Академики С. Г. Гмелин, П. С. Паллас и И. И. Лепехин (*1), в 70-х гг. XVIII в., совершившие длительные путешествия по Российской империи, побывали и в татарских селах, о которых они оставили интересные сведения. В 1844 г. профессор Казанского университета К. Ф. Фукс публикует первую научную монографию по этнографии казанских татар — «Казанские татары в статистическом и этнографическом отношениях». В середине и особенно второй половине XIX в. появляется ряд популярных очерков по этнографии татар, как казанских, так и татар-мишарей (*2). Этнографические материалы в своем солидном труде по истории Булгара и Казани использует крупнейший татарский ученый историк Ш. Марджани. Много интересных сведений о духовной и материальной культуре своего народа собрал татарский просветитель-демократ К. Насыри (*3). В начале XX в. ряд серьезных статей по этнографии различных групп татар написал и опубликовал в Известиях Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете один из первых татарских этнографов Г. Ахмаров — «О языке и народности мишарей», «Тептяри и их происхождение», «Свадебные обряды казанских татар».
После Великой Октябрьской социалистической революции начинается систематическое изучение этнографии татарского народа, что было связано в первую очередь с именем известного советского этнографа Н. И. Воробьева. Он впервые обобщил все этнографические сведения по казанским татарам (*4). Под его руководством коллективом авторов была написана обобщающая монография по этнографии татарского народа (*5), а его учениками — отдельные монографии по татарам-мишарам (*6), татарам-кряшенам (*7) и другим группам татар (*8). В последние годы развернулась работа по составлению этнографического атласа татарского народа, а также по изучению тех социальных преобразований, которые принесла советская власть в среду татарского народа (*9). Начато углубленное изучение общих черт татарского народа в отдельных особенностях этнографии, о чем свидетельствуют появившиеся в последние годы монографии по земледелию и земледельческой технике (*10), украшениями (*11), праздничным ритуалам и новым обрядам  (*12) и т. п.
Традиционная материальная и духовная культура является общей для всех групп татар Поволжья и Приуралья и в то же время она отличает их от других народов. Эта культура свидетельствует о длительном пути формирования татар, об их прочной оседлости и относительно высоком уровне развития. Вместе с тем она показывает, как много в духовную и материальную культуру татар проникло со стороны их поволжских соседей — финно-угорских народов и русского населения (*13), в дружбе с которыми в течение многих столетий практически и формировался сам татарский народ.
Как казанские татары, так и татары-мишары являются устойчиво-оседлым населением с развитыми земледельческо-скотоводческими традициями в сельском хозяйстве и прочными навыками в различных ремеслах и промыслах. Земледелие у татар всегда имело зерновое направление, основанное на ранних порах на перелоге, а затем на трехполье, известном еще с булгарских времен. Даже в период распространения железных плугов у них сохранялся изобретенный еще булгарами тяжелый сабан. Да и другие орудия, в том числе и для размола зерна, выработались еще в булгарское время. Традиционным был и состав земледельческих культур — пшеница, рожь, ячмень, просо.
Скотоводство у татар издавна носит подсобный характер и имеет мясомолочное направление. Стойловое содержание домашнего скота, отсутствие больших стад, а также табунных выгонов, как и преобладание в стаде крупного и мелкого рогатого скота, отличают скотоводство татар Поволжье и Приуралья от хозяйства кочевых и полукочевых народов (башкир, казахов, киргиз, монгол и т. п.) и свидетельствуют наряду с разведением птиц и пчеловодством о давней оседлости. Наряду с этим любовь к коню, умелая обработка скотоводческих продуктов — кожи, шерсти, заготовка впрок мяса и молочных продуктов, значительно более широко развитые у татар, чем у других народов Поволжья, свидетельствуют о сохранении у них и древних скотоводческих традиций.
Несмотря на запрет татарам в XVI—XVIII вв. заниматься ремесленным, особенно железоделательным, производством, сохранялись другие ремесла (деревообрабатывающее, кожевенное, сапожно-ичижное, ткачество и т. п.), уходящие своими корнями в более раннее время. О глубоких ремесленных навыках татар свидетельствует тот факт, что в XIX — начале XX вв. из среды татар выходит значительное число рабочих нефтяных приисков Баку и Грозного, шахт Донбасса, рудников Лены. До Октябрьской революции по всей России насчитывалось около 150 тысяч рабочих-татар, в том числе более 50 тысяч в Казанской губернии. По традиции значительным было число татар в торговле. Еще до булгаро-казанского времени татарское купечество активно торговало на рынках России и Азии.
Признакам прочной оседлости татарского населения является его жительство в длительно бытующих на одном и том же месте селах и деревнях. В конце XIX в. до 10% татар проживало в городах Поволжья, Москве и Петербурге, образуя здесь свои татарские слободы. Более половины сельского населения обитало в селах с числом жителей от 1 до 4 тысяч человек. Деревни и села как казанских татар, так и татар-мишарей имеют устойчивую оседлость. Многие из них возникли еще в XV—XVI вв., если не раньше, и сохраняются до наших дней. Показательно, что из 700 населенных пунктов Казанского ханства, зафиксированных в письменных источниках XVI—XVII вв., более 600 сохранились до сих пор с тем же названием и практически с тем же татарским населением (Абди, Абзебар, Агайбаш, Агрыз, Алькеево, Алпарово, Арск и др.) (*14). В таких селах долго сохранялась сложная планировка так называемого гнездового типа с множеством переулков и концов, обычно населенных группой родственников. Деревни и села татар, особенно казанских, имеют много зелени. Много зелени и на кладбищах.
В расположении и планировке усадьбы в деревнях наблюдалось своеобразие. У казанских татар жилой дом обычно ставился несколько в глубине усадьбы и отделялся от улицы глухим забором. Усадебные постройки размещались изолированно друг от друга. У татар-мишарей, особенно сергачских, так же как и у других народов Поволжья, дома обычно ставились по линии улицы. Дома, рубленные из бревен, с двускатной крышей. Как правило, в доме была печь с трубой, выходящей наружу, т. е. дома топились по-белому. В печь сбоку вмазывался котел, использовавшийся для приготовления пищи. В интерьере дома обязательным было наличие широких нар — «саке», где ели, работали и спали.
Пища татар также характеризовалась особенностями, присущими, с одной стороны, для оседлого, а с другой — для земледельческо-скотоводческого населения. Широко была распространена выпечка хлеба из квашеного теста, хотя татары знают и пресный хлеб. Характерны мучные и крупяные заправки супов с ограниченным применением овощей, различные печеные изделия — пироги, лепешки-кабартма, ватрушки-перемячи, блины и т. п. Наряду с этим известно приготовление мучных изделий впрок (баур-сак, чак-чак и т. п.). Вторая основа пищи — мясо-молочные продукты. Наиболее популярными были мясо крупного и мелкого рогатого скота и птицы — гуси, куры. Конина, употреблялась мало, относительно чаще — у мишар. Мясо варилось или жарилось, как правило, в котле. Приготовление мяса на вертелах (шишах) не практиковалось. Известны были способы изготовления мяса впрок — соление, копчение, приготовление колбас, но не в таком количестве, как у полуоседлых народов. Оригинальным блюдом считалась фаршированная курица — «тутырма таук».
Молоко употреблялось больше для супов, варки каш, а также изготовления молочных продуктов — кислого творога, сухого или выпаренного творога-кырта, сметаны, квашеного молока-катыка, айрана, масла. Способы приготовления этих продуктов имеют аналогии у скотоводческих народов, но вместе с тем характерны и для оседлых народов Поволжья и Приуралья. Наиболее лакомым блюдом был мед, а сочетание меда и масла (бал-май) было ритуально-праздничным блюдом. Как и у ряда народов Сибири и Средней Азии, у татар известна практика заготовки впрок ягод, особенно приготовление сухой пастилы — кака. Многое из традиционных татарских блюд вошло в их современную кухню.
Одежда татар, несмотря на воздействие мусульманского востока, сохраняла свои особенности, характерные преимущественно для тюркоязычных народов, но вместе с тем вобрала и черты одежды местных волго-уральских народов, приспособленной для относительно холодной зоны. Одежда шилась из самодельного сукна, холста, пестряди и покупных тканей. Последние у татар были более распространены, чем у других народов Поволжья. Основой мужской и женской одежды был кулмэк (рубаха) туникообразного покроя с широкими боковыми клиньями. Женская рубаха была длинней мужской и имела нередко пришивной подол — «итак». Туникообразный покрой рубахи характерен для многих народов Европы и Азии, но у татар сохранились особенности, присущие для кочевников — значительное расширение подолов. Кочевническими традициями следует объяснить сохранение у татар как в мужском, так и в женском костюме шаровар («штан) с широким шагом.
Поверх рубахи надевали камзол — жилет с короткими рукавами и без рукавов, или казакин — жилет с длинными рукавами. Такого покроя «жилеты» известны еще в памятниках Горного Алтая середины I тысячелетия до н. э., а позднее были присущи почти всем тюркоязычным народам. Верхней одеждой были бешметы с низким воротником, а также длиннополые чекмены и прямоспинные жиляны, чапаны. Характерными почти для всех народов Поволжья и Приуралья были зимние тулупы и полушубки из овчины. Обязательным атрибутом рабочей одежды как у мужчин, так и у женщин был фартук — «алъяпкыч», со 2-й половины XIX в. ставший частью выходной девичьей одежды.
Необходимой принадлежностью одежды была обувь кожаная, лыковая и валяная. Кожаная обувь была преимущественно с мягкой подошвой — ичиги (читек), чувяки, нередко с аппликацией или расшивкой. Лишь с середины XIX в. получили распространение русского типа сапоги с твердой подошвой. Ичиги, так же как и близкие к ним суконные или холщовые чулки (тула оек), надевавшиеся под лапти или кожаные галоши (кавуши), присущи многим тюркоязычным народам (башкирам, казахам, алтайским тюркам). Зимней обувью являлись валенки (киез итек) или глубокие валяные галоши (киез ката), надевавшиеся поверх ичиг.
Разнообразными были головные уборы. У мужчин широко были распространены тюбетейки (кэлэпуш и такья) и близкие к ним шапки в виде невысокого Цилиндра (кара бурек). В деревнях наиболее распространенным головным убором была войлочная шапка со сферическим верхом и опущенными (у казанских татар) или приподнятыми (мишары, кряшены) полями.
Основным головным убором татарок был платок (яулык): нижний из легкой ткани и верхний, вязанный из шерсти (шэл). Более древними являлись головные уборы прямоугольной формы — «тастар» и в виде прямоугольного треугольника — «ерпэк», имеющие древнетюркские параллели и аналогии. Древними уборами были высокие с расшивкой колпаки и сферические шапки, украшенные монетообразными бляшками и бисером — «тухья», уходящие своими корнями в булгарское и даже добулгарское время. У татар-кряшен встречаются разновидности головного убора типа марийской «сороки».
Разнообразными по употреблению и изготовлению были многочисленные личные украшения женщин, изготовлявшиеся преимущественно из серебра, нередко золоченого с инкрустацией из драгоценных камней. (*15) Широко распространенными были головные украшения — накосники (чулпы и чачтэнкэсе), головные повязки с монетовидными подвесками (чачкап), серьги обычно небольших размеров; ожерелья (муенса) из бус или мелких монет, нашитых на узкую полосу холста. Такими же монетами, нередко и более крупными, расшивались шейные и нагрудные украшения — нагрудники (изу), застежки (каптырма); нагрудные перевязи (хасита) и т. д. Значительной популярностью пользовались браслеты из широких пластин и цепочек, иногда перекрученной проволоки, кольца и перстни. Многие из этих украшений имеют параллели в этнографии других тюркоязычных народов, а также в местной финно-угорской среде.
Семейно-общественная жизнь татар Поволжья и Приуралья имеет свои особенности. У них сильно выраженными являются чувства родства, но если у казанских татар это проявляется в длительном бытовании специальных праздников для встречи родственников так называемых «джиенов», то у татар-мишарей, не знающих «джиенов», более развитым оказывается система и терминология родства. (*16) У обеих групп татар существовали примерно однотипные свадебные обычаи и обряды. Наиболее распространенными были браки по сватовству, но известны также бракосочетания путем ухода девушки к любимому (ябышып чыгу) и посредством похищения девушки ; (кыз урлау). Но в деталях сватовства и свадьбы имелись и свои особенности. Так, у татар-мишарей свадьба сопровождалась причитаниями.
У казанских татар традиционным народным праздником является сабан туй — праздник весенней пашни, сева. Уходя своими корнями в булгарское время, этот праздник свидетельствует о развитом земледельческом производстве татар и их предков. Через них он проник к соседним народам — мари (ака-пайрем), чувашам (ака-туй) и удмуртам (гырны-потон) (*17). С развитой хозяйственной деятельностью татар, прежде всего с нуждами сельского хозяйства, связаны космогонические представления, исчисления времени, различные приметы и т. п. Различные хозяйственные потребности, ремесленная и строительная р деятельность, торговля и т. п. создали еще у булгар достаточно сложную метрологию, сохранившуюся и у их потомков.
Несмотря на более чем тысячелетнее господство, у татар и их предков мусульманской религии (*18) сохранились пережитки языческих верований — наименование общетюркского верховного божества «тэнгре», понятие о множестве душ., в частности о первоначальной душе «кот», о злой душе «орэк» и т. п.; культ животных с их обрядовыми жертвоприношениями; развитый культ земли — обряд прохождения через землю, поклонение земле, клятва родной земле и т. п.; пережитки культа огня и солнца; представление о различных божествах — духах сил и явлений природы— матери воды (су анасы), хозяина леса (шурале), хозяйке дома (ой иясе), хозяйке хлева (абзар иясе), злых духах — убыр, албасты и т. п. (*19) Многие из этих представлений имеют параллели в мифологии тюркоязычных народов, особенно у сохранивших длительное время язычество якутов, алтайцев, хакас и т. п. Вместе с тем немало общего и с духовной культурой других народов Среднего Поволжья. (*20)
Развитое народное творчество татар, охватывающее разные жанры — устное, музыкальное, изобразительное, показывает, с одной стороны, близость их носителей к кругу тюркоязычных народов, а с другой — свидетельствует о длительном их формировании в условиях оседлости в Среднем Поволжье и Приуралье и под влиянием государственности. Богатство устного народного творчества татарского народа необозримо. Известным татарским писателем и ученым Н. Исанбетом, например, собрано и опубликовано тремя томами несколько десятков тысяч татарских пословиц. Вышли многие тома 12-томного собрания основных жанров татарского фольклора, подготовленного фольклористами Института языка, литературы и истории им. Г. Ибрагимова Казанского филиала АН СССР. В устном поэтическом творчестве татар — фольклоре — наблюдается прежде всего преобладание жанров литературного характера: короткие и длинные песни-стихи; байты, издавна близко стоявшие к профессиональной поэзии; сказочные повествования и т. п. В то же время у татар уже не распространены характерные для младописьменных тюркоязычных народов эпосы, героические сказания и т. д.
Для татарской народной музыки характерна свойственная народам алтайской языковой семьи пентатоника или ладовая система из пяти ступеней (*21). Но развитая много-жанровость татарской музыки, включающая обрядовые и бытовые песни, песенную лирику и плясовые наигрыши, музыкальное сопровождение байтов и т. п. при известных исторических сведениях говорят о длительном и своеобразном пути формирования музыки и музыкальности в условиях прочной оседлости в период Волжской Булгарии и Казанского ханства. Вместе с тем имеются определенные отличия в музыке казанских татар, татар-мишарей и татар-кряшен (*22).
Разнообразным и самобытным является народное изобразительное искусство казанских татар (*23) и татар-мишарей (*24). Оно проявляется в искусном оформлении резьбой и раскраской по дереву фасадов деревянных домов; в сложной по технике и подбору цветов вышивке; в оригинальном украшении предметов, или их орнаментации путем нашивания — аппликацией [цветастая лоскутность]; в изготовлении кожаных ичигов и туфель, орнаментированных строчными мозаичными узорами из разноцветных кусков сафьяновой кожи; в так называемом узорном ткачестве; в высокоразвитом ювелирном искусстве; искусстве каллиграфии и резьбе по камню и т. п. Многие из этих видов искусства, несомненно, зародились еще у предков татарского народа, но весь комплекс изобразительного искусства оформился вместе с формированием народа.
Этнография татарского народа свидетельствует о его длительном и самобытном развитии на базе древних племен, вышедших из среды тюркоязычных кочевников, и населения Волго-Камья в условиях длительного оседлого обитания в составе Волжской Булгарин и связанных с ней более поздних государственных образований. Этнографическая культура татарского народа, сопоставленная с историко-археологическими сведениями, показывает, что ее основные особенности сформировались задолго до прихода монголо-татар, еще в среде населения домонгольской Булгарин.
Многими своими корнями материальная и духовная культура татарского народа уходит в культуру тюркоязычных, ираноязычных и угроязычных народов Южного Урала, Сибири и Средней Азии. Интересны в связи с этим кроме отмеченных выше параллелей определенные черты сходства отдельных сторон культуры татарского и венгерского народов, предки которых более тысячи лет тому назад жили в непосредственном соседстве (*25).
В течение многих веков татарский народ и его предки имели тесные контакты с арабско-персидским миром и мусульманским Востоком. Отсюда шло не только распространение мусульманской религии и культуры, но и веяния прогрессивной, общественной и философской мысли народов Востока и их гуманистической литературы (*26).
Значительным было воздействие на формирование этнографии татарского народа окружающего его с севера и запада финно-угорского мира — предков мари, удмуртов, мордвы, финской основы чувашей и т. п. Этнографы считают, что многие особенности материальной и духовной культуры татарского народа, приспособленной к природным условиям Среднего Поволжья и Приуралья, развились именно под воздействием этого мира (*27).
Определенную роль мордовского воздействия на формирование культуры татар-мишарей отмечает Р. Г. Мухамедова, которая пишет, что «в Среднем Поволжье происходило сближение культур тюркских и мордовских племен, что в значительной степени отразилось как на формировании культуры и быта мишарей, так и мордовского народа. Такие детали в материальной культуре мишарей, как «косуля» (вид сохи-плуга.— А. Х.), «путмар» (вид нагрудника.— А. Х.), лыковая обувь (прежде всего лапти), характерные для мордвы с глубокой древности, следует считать мордовскими заимствованиями. Роль культуры мордовского народа заметна и в развитии жилых и хозяйственных построек (особенно в планировке жилища) и некоторых других элементов материального быта татар-мишарей» (*28).
Почти тысячу лет (известно, что первый мирный договор булгар с Русью был заключен в 985 г.) (*29) находятся в самом тесном контакте с русским народом и его предками татарский народ и его предки. Выдающийся татарский революционер, общественный деятель и ученый Г. Ибрагимов писал: «Мы, татары, присоединились к России раньше других народов, жили в окружении русских и находились близко к их центральным городам... Благодаря тому, вопреки черной политике самодержавия и различиям в языке и обычаях, у татар и русских сложилось много общих жизненных черт» (*30). Действительно, как отмечают исследователи, татары Поволжья и Приуралья под влиянием русского народа «развили огородничество, переняли целый ряд предметов домашнего обихода и одежды: стулья, столы, шкафы для хранения посуды, русские валяные сапоги, вязаные чулки и пр.» (*31), так же как и «татарская культура и татарская передовая общественная мысль развивались в тесном общении с русской культурой» (*32).
Вместе с тем нельзя забывать и об обратном воздействии материальной и духовной культуры татарского народа и его предков на культуру как финноязычных (мордва, мари, удмурты, коми) и тюркоязычных (чуваши, башкиры, ногайцы, астраханские и крымские татары, казахи, киргизы и т. п.) народов, так и русского народа (*33).
Окончательное завершение традиционная материальная и духовная культура татарского народа получила в XIX— начале XX вв., когда сформировалась татарская буржуазная нация (*34). Великая Октябрьская революция внесла коренные изменения в жизнь и культуру татарского народа. Татарский народ стал равноправным народом нашей социалистической Родины. Вместе с тем он сохранил и еще более развил наиболее прогрессивные черты своей материальной и духовной культуры, ставшей социалистической по содержанию и национальной по форме.
...............................
*1. См.: Лепехин И. И. Дневные записи путешествий по разным провинциям Российского государства, 4 части— СПб, 1771-1805.
*2. Риттих А. Ф. Материалы для этнографии России. Казанская губерния.— Казань, 1870; Шино П. А. Волжские татары. // «Современник», 1860, № 6-7; Семенов-Тяньшаньский П. П. Полное географическое описание нашего отечества, т. VI — СПб, 1901.
*3. Насыров К. Поверья и обряды казанских татар // Записки Русского геогр. об-ва, VI. — 1880.
*4. Воробьев Н. И. Казанские татары. Этнографическое исследование материальной культуры дооктябрьского периода. — Казань, 1953; Его же. Поволжские татары. // Народы Европейской части СССР, II. — М.: Наука, 1964.
*5. Татары Среднего Поволжья и Приуралья. — М.: Наука, 1967.
*6. Мухамедова Р. Г. Татары-мишары. — М.: Наука, 1972.
*7. Мухаметшии Ю. Г. Татары-кряшены. — М.; Наука, 1977.
*8. Новое в этнографических исследованиях татарского народа — Казань, 1978; Пермские татары — Казань, 1983; Народы Поволжья и Приуралья. Историко-этнографические очерки — М., 1985, с. 200—236.
*9. Социальное и национальное.— М., 1973.
*10. Халиков Н. А. Земледелие и земледельческая техника татарского народа. — М.: Наука, 1981.
*11. Суслова С. В. Женские украшения казанских татар — М.; Наука, 1980.
*12. Уразманова Р. К. Современные обряды татар. — Казань, 1986.
*13. Бусыгин Е. П. Русское население Среднего Поволжья. — Казань, 1966.
*14. Чернышев Е. И. Указ. соч.
*15. Суслова С. В. Женские украшения казанских татар. — М.: Наука, 1980.
*16. Мухамедова Р. Г. Татары-мишары, с. 147.
*17. Кашафутдинов Р. Г. Праздники и обычаи татар, связанные с хозяйственной деятельностью.— Казань, 1965; Уразманова Р. К. Сабантуй. // Советская этнография. № 4. 1977.
*18. Халикова Е. А. Мусульманские некрополи Волжской Булгарин X- начала XIII вв. — Казань, 1986.
*19. Юсупов Г. В. Верования и их пережитки. // В кн.: «Татары Среднего Поволжья и их происхождение».— М.: Наука, с. 342-372.
*20. Ахметьянов Р. Г. Общая лексика духовной культуры народов Среднего Поволжья. — М.: Наука, 1981.
*21. Нигметзянов М. Н. Татарская народная песенная музыка. — М.: Искусство, 1970; Он же. Песни волжских татар. — М.; 1984.
*22. Нигъмэтжанов И. Татар халык жырлары. — Казань, 1976, с. 13 и сл.
*23. Валеев Ф. Х. Орнамент казанских татар. — Казань, 1969.
*24. Мухамедова Р. Г. Татары-мишары, с. 201 и сл.
*25. Халикова Е. А., Халииков А. Х. Ранние венгры на Каме и Урале. — Будапешт, 1981 (на нем. яз.).
*26. Абдуллин Я. Г. Татарская просветительская мысль.— Казань: Таткнигоиздат, 1976, с. 36-38.
*27. См.: Козлова К. И. Этнография народов Поволжья. — М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1964.
*28. Мухамедова Р. Г. Татары-мишары, с. 226-227.
*29. Волжская Булгария и Русь. — Казань, 1986.
*30. Сб. «За пять лет». — Казань, 1925, с. 107-108.
*31. Бусыгин Е. П. Русское население... с. 77.
*32. Абдуллин Я. Г. Татарская просветительская мысль, с. 19.
*33. См.: Народы Европейской части СССР. — М.: Наука, 1964; Козлова К. И. Этнография народов Поволжья, с. 25—26; Бусыгин Е. П. Русское население ., с. 399.
*34. См.: Хасанов Х. Х. Формирование татарской буржуазной нации — Казань: Таткнигоиздат, 1977.


ТАТАРСКИЙ ЯЗЫК
Язык татарского народа начал привлекать внимание ученых со второй половины XVIII в., когда появляются первые книги по изучению татарского языка (*1). Среди них следует особо отметить книги учителя Казанской гимназии Сагита Халфина, в том числе татарско-русский словарь на 25 тысяч слов. С открытием в 1805 г.. Казанского университета в первой половине XIX в. складывается казанская тюркологическая школа, выдающимся представителем которой был А. Казем-Бек, предпринявший попытку создания сравнительной грамматики, тюркских языков. Во второй половине XIX в. появляются труды академика В. Радлова, Н. Катанова, Л. Будагова и др., посвященные сравнительно-историческому изучению татарского языка, а также татарских ученых Х. Фаезханова, К. Насыри, Г. Ахмерова, создавших грамматики татарского языка и очерки об отдельных диалектах.
Но лишь после Великой Октябрьской революции начинается подлинно научное изучение татарского народа, в том числе его истории и языка. В первые годы советской власти издается серия учебников и учебных пособий по татарскому языку, написанные Д. Валиди, авторским коллективом под руководством выдающегося татарского ученого и общественного деятеля Г. Ибрагимова. Д. Валиди, Г. Рахим осуществляют ряд диалектологических выездов, В. А. Богородицким и Г. Шарафом проводятся экспериментальные исследования фонетики татарского языка. (*2)
Новый этап более рационального развития татарского языкознания падает на послевоенный период, чему способствует открытие в 1944 г. при историко-филологическом факультете Казанского университета отделения татарской филологии и создание в 1945 г. Казанского филиала АН СССР, куда вошел организованный в 1939 г. Татарский институт языка, литературы и истории (ныне институт им. Г, Ибрагимова Казанского филиала АН СССР). Под руководством Л. 3. Заляя — автора книги «Диалектология татарского языка» — возобновляются исследования по диалектологии и истории татарского языка. В 1946 г. он на сессии по этногенезу казанских татар читает доклад «К вопросу о происхождении татар Поволжья (по материалам языка)». Изучение татарских диалектов, продолженное Л. Т. Махмутовой, Н. Б. Бургановой, Д. Г. Тумашевой и др., приводит в 70—80-е годы к созданию диалектологического атласа и диалектологического словаря татарского языка. Языковеды В. Н. Хангильдин, М. 3. Закиев, X. Р. Курбатов, В. X. Хаков и др. разрабатывают общие и отдельные вопросы татарского языкознания. В результате появляются многотомный русско-татарский словарь, опубликованный в Москве в 1966 г., татарско-русский словарь, в 1969—1971 годах коллективная монография в 2-х томах «Современный татарский литературный язык». Ф. С. Фасеев, В. X. Хаков и др. исследуют вопросы истории формирования татарского языка, а Г. Ф. Саттаров в широком плане изучает татарскую топонимику. В 1950-1960-е гг. значительные исследования булгаро-татарской эпиграфии проводит Г. В. Юсупов, опубликовавший в 1960 г. в Москве солидную монографию «Введение в булгаро-татарскую эпиграфику». Впоследствии эти работы успешно продолжил Ф. С. Хакимзянов. Широкие исследования татарского языка, проведенные в основном казанскими учеными в 70-е годы, приводят к публикации ряда серьезных обобщающих монографий и коллективных работ. Среди них мы можем отметить «Толковый словарь татарского языка» (в 3-х томах), интересные работы по истории татарского языка (*3), обобщающие книги по ведущим диалектам татарского языка (*4), новые публикации по булгаро-татарской эпиграфике (*5) и др. Значительное количество работ, в том числе и посвященных связям татарского языка, опубликовано на страницах союзного журнала «Советская тюркология».
Татарский язык относится по классификации языковедов к тюркским языкам, характеризующихся общими генетическими и типологическими чертами. На тюркских языках в СССР разговаривает более 40 миллионов человек — азербайджанцы, узбеки, казахи, киргизы, туркмены, татары, башкиры, чуваши, якуты, каракалпаки, кумыки, карачаевцы, балкары, гагаузы, тувинцы, уйгуры, хакасы, алтайцы, ногайцы, шорцы, караимы, турки и др. Словарный состав, звучание (фонетика), грамматика многих из этих языков настолько близки друг к другу, что почти все их носители, кроме чувашей и якутов, с небольшими усилием могут понимать друг друга.
Тюркские языки вместе с монгольскими и тунгусо-маньчжурскими объединяются учеными в алтайскую языковую общность. На тюркских языках в мире разговаривают (по данным на 1980 г.) 96,68 млн. человек, на монгольских — 4,8 млн. человек, на тунгусо-маньчжурских — 4,1 млн. человек. В свою очередь тюркские языки по ряду признаков объединяются в более тесные родственные группы: огузскую, кыпчакскую, карлукскую, уйгурскую и кыргызскую. Татарский язык вместе с наиболее близким к нему башкирским языком входит в так называемую кыпчакско-булгарскую подгруппу кыпчакской группы. В лексическом отношении он после башкирского проявляет наибольшую близость к каракалпакскому, казахскому, ногайскому, узбекскому и кумыкскому языкам.

Татарский разговорный язык подразделяется на три диалекта:
- западный (мишарский),
- средний (казанско-татарский)
- и восточный (сибирско-татарский) (*6).
Средний или казанско-татарский диалект, по мнению ряда ученых являющийся основой татарского литературного языка, распадается на ряд говоров, характерных для вышеприведенных групп и подгрупп казанских татар.
Выделяются следующие говоры:
- закамский, распространенный в бассейне р. Вятка и до бассейна р. Ик на востоке;
- параньгинский, характерный для татар, проживающих в Параньгинском районе Мар. АССР;
- нагорный, на котором говорят татары, проживающие в правобережноволжских районах Тат. АССР;
- мензелинский, присущий для татар, расселенных в бассейне р. Зай, Ик и низовьях р. Белая;
- бирский, характерный для татар, заселяющих северо-западные районы Башкирской АССР;
- уральский или пермский, фиксируемый у татарского населения Пермской и Свердловской областей;
- каринско-глазовский или нократский, распространенный у татар, живущих в бассейне р. Чепца;
- касимовский, характерный для касимовских татар;
- камышлинский, выделяемый у татар, проживающих в северо-восточных районах Куйбышевской области;
- южно-уральский, выделенный в последние годы как наречие оренбургских, троицких и челябинских татар.
Хотя эти говоры и имеют определенные отличия, сложившиеся в силу различных условий, но все они близки между собой, составляя средний, или казанско-татарский диалект.

Западный (мишарско-татарский) диалект, хотя также распадается на ряд говоров, но отличие между этими говорами, или наречиями, выступает слабее, чем между говорами среднего диалекта (*7).
Наиболее четко выделяются две группы мишарско-татарских говоров.
К первой (цокающей) группе относятся:
- сергачский говор, распространенный в восточных районах Горьковской области;
- дрожжановский говор, характерный для мишар юго-западных районов Татарии и юго-восточных районов Чувашии;
- чистопольский — в районах Закамья;
- мелекесский — в северо-восточных районах Ульяновской области.
Вторая (чокающая) группа распадается на два подтипа:
- темниковский с ареалом распространения в юго-западных районах Мордовии и прилегающих районах Пензенской и Рязанской областей
- и лямбирский, характерный для мишарей, проживающих в восточных районах Мордовии.
Мишары кузнецкой (юго-восток Пензенской области) и хвалынской (юго-запад Ульяновской и север Саратовской областей) подгрупп говорят на смешанных темниковско-лямбирских говорах.
Восточный диалект характерен для коренного татарского населения Западной Сибири. До XVI в. он формировался практически как язык самостоятельных тюркоязычных племен Сибири, но позднее испытал сильнейшее воздействие среднего диалекта татарского языка, в результате чего и произошло его приобщение к поволжско-татарскому языку (*8)

Историки тюркских языков, в том числе и татарского языка, устанавливают несколько этапов его формирования (*9). Они выделяют следующие периоды или этапы:
Алтайская эпоха (до середины 1 тыс. до н. э.), когда сохранялось еще так называемое общеалтайское состояние, но к концу эпохи, т. е. не позднее 1 тысячелетия до н. э., прототюркские языки уже отчленились от тунгусо-маньчжурских и монгольских языков.
Хуннская эпоха (до середины 1 тыс. н. э.) соответствует прототюркской (раннетюркской) эпохе. В это время начинается интенсивное распространение древнейших тюркоязычных племен, в частности, наблюдается их выход в Восточную Европу, в том числе и в Поволжье.
Древнетюркская эпоха (вторая половина 1 тыс. н. э.) — период образования мощных племенных союзов (булгарский, печенежско-огузский, кипчацко-кумыкский, карлукский, уйгурский и др.), что заложило основу будущих групп тюркских языков.
Среднетюркская эпоха (X-XV вв. н. э.) — этап становления всех современных тюркских языков, в том числе и татарского языка.
Новотюркская эпоха (XVI-XIX вв.) — этап окончательного формирования языков отдельных наций и народов.
Новейшая эпоха (после Великой Октябрьской революции) — этап оформления языков социалистических наций.
Татарский язык формировался вместе с народом — носителем этого языка в районах Поволжья и Приуралья в тесном общении с другими языками, как родственными, так и неродственными. Он испытал определенное воздействие финно-угорских (марийского, мордовского, удмуртского, древневенгерского), арабского, персидского, славяно-русских языков.
Так, языковеды полагают, что «те особенности в области фонетики (изменение шкалы гласных и др.), которые, с одной стороны, объединяют поволжско-тюркские языки между собой, а с другой — противопоставляют их другим тюркским языкам, являются результатом их сложных взаимоотношений с финно-угорскими языками». (*10) В периоды средневековья очень сильным было влияние на языки татарского народа и его предков арабского и персидского языков, заимствования из которых широко проникали в культовую лексику, в состав личных имен, «в дореволюционный период они составляли основу терминологии в области культуры и просвещения» (*11).
Длительное сосуществование татарского народа с русским народом, тесные экономические взаимосвязи привели к тому, что еще в дореволюционное время в татарский язык вошло много славяно-русских заимствований, особенно в области ремесленной, хозяйственной и торговой лексики. В настоящее время «русские заимствования (сюда входят и интернациональные слова, проникшие через русский язык) имеют большой удельных вес в научной, технической, промышленной, строительной лексике» (*12). Русские заимствования сейчас практически употребляются во всех сферах речевой деятельности.
В свою очередь язык татарского народа и его предков оказал несомненное воздействие на финно-угорские и славяно-русские языки.
Так, языковеды в современном венгерском языке находят почти 800 тюркских заимствований, из которых более 200 обладают древнетюркскими (булгарскими) особенностями (*13). Это такие слова, как «балта», «бака», «кусе», «кобак», «алла», «арпа» и т. п.
Общее количество татарских, вернее булгаро-татарских, заимствований в марийском языке по данным языковедов более 2900. Причем наибольшее количество татарских заимствований содержится среди таких семантических классов, как человек и общество (более 500 слов), материальная культура (около 300 слов), трудовая деятельность человека (около 200 слов) и т. п. (*14) В удмуртском языке булгаро-татарских заимствований меньше, что объясняется менее интенсивным в силу относительно более поздних контактов процессом взаимодействия. Несмотря на это, такие языковеды, как Ю. Вихман, В. И. Лыткин, В. И. Алатырев, особенно В. И. Тараканов, и др., выявляют в удмуртском языке до 1000 тюркских или близких к тюркским (булгаро-татарским) слов (*15). В мордовском языке выявляется несколько сотен тюркских слов, имеющих в основном татаро-мишарские параллели (*16).
Наконец, значительное число булгаро-татарских заимствований имеется в восточно-славянских языках, особенно в русском языке (*17).
............................................
*1. См.: Баскаков Н, А. Введение в изучение тюркских языков.— М.: Просвещение, 1968; «Современный татарский литературный язык», ч. 1. — М.: Наука, 1969; Махмутова Л. Т. Опыт исследования тюркских диалектов. — М.: Наука, 1978; Кононов А. Н. История изучения тюркских языков в России.— М.: Наука, 1972.
*2. Вместе с тем в конце 20-х и особенно в 30-е годы XX века в условиях активизирующегося периода сталинщины татарскому языку, за короткий срок дважды сменившему орфографию, и его изучению наносится сильный удар, от которого он не может оправиться до сих пор.
*3. Закиев М. 3. Образование языка татарского народа /на татарском языке/. — Казань: Таткнигоиздат, 1977; Он же. Об истоках языка основных компонентов казанских татар. // Сб. «Вопросы татарского языкознания», Уч. зап. КГПИ, вып. 186— Казань, 1978.
*4. Махмутова Л. Т. Опыт исследования тюркских диалектов.. Мишарский диалект татарского языка. — М.: Наука, 1978; Тумашева Д. Г. Диалекты сибирских татар (опыт сравнительного исследования) — Казань: Изд-во Казанского университета, 1977; Бурганова Н. О формировании татарских говоров Заказанья. // Сб.: К формированию языка татар Поволжья и Приуралья. — Казань, 1985.
*5. Хакимзянов Ф. Язык эпитафий волжских булгар. — М.: Наука, 1987. Он же. Эпиграфические памятники Волжской Булгарин. — М.: Наука, 1987.
*6. Современный татарский литературный язык, ч. 1, с. 5.
*7. См.: Махмутова Л. Т. Указ. работа.,., с, 16,
*8. См.: Тумашева Д. Г. Диалекты сибирских татар...
*9. См.: Баскаков Н. А. Введение..., с. 148; Закиев М. 3. Указ. работа, с. 27.
*10. Махмутова Л. Т. Опыт исследования.... с. 259.
*11. Закиев М. З. Татарский язык. // В кн.: Языки народов СССР. Том 2. Тюркские языки. — М.: Наука, 1966, с. 151.
*12. Там же. См. также «Закономерности развития литературных языков народов СССР в советскую эпоху». — М.: Наука, 1969.
*13. См. работы Б. Мункачи, 3. Гомбоца и др. — Закиев М. З. Об истоках языка..., с. 37-39.
*14. Исанбаев Н. И. Лексико-семантическая классификация тюркских заимствований в марийском языке. // «Вопросы марийского языка». — Йошкар-Ола: Изд. МарНИИ, 1978, с. 49-50.
*15. См.: «Основы финно-угорского языкознания. Марийский, пермские и угорские языки». — М.: Наука, 1976. с. 219.
*16. См.: Феоктистов А. П. К проблеме мордовско-тюркских языковых контактов. // «Этногенез мордовского народа». Саранск, 1965, с. 332.
*17. См.: Назаров Н. Н. Тюрко-татарские элементы в языке древних памятников русской письменности. // Уч. зап. КГПИ, вып. 15. — Казань, 1958; «Тюркизмы в восточно-славянских языках». — М.: Наука, 1974; Шипова Е. Н. Словарь тюркизмов в русском языке. — М.: Наука, 1976.

АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ ТИПЫ
Антропология татар Поволжья и Приуралья, т. е. их физический облик, дает интересный материал для суждений о происхождении татар. Изучение антропологии татар начинается в 70—80-х годах прошлого века, когда при медицинском факультете Казанского университета работали известные антропологи того времени — Н. М. Малиев, С. М. Чугунов. Ими изучался в основном краниологический (черепной) материал по татарам, марийцам, чувашам и другим народам Поволжья, а также некоторые полеантропологические материалы (черепа из могильника эпохи бронзы под Казанью, с кладбища с. Болгары и др.). В конце XIX в. появляются первые работы, посвященные изучению современного физического типа различных групп татар Поволжья. (1) В 1879 г. В. Н. Бензенгер публикует «Антропологический очерк касимовских татар»; в 1886 г. И. Благовидов дает описание симбирских, а в 1891 г. Талько-Гринцевич — уфимских татар. В 1889 г. А. А. Сухарев антропологически исследовал значительную группу (до 250 человек) татар Казанского уезда, на основе чего пришел к выводу, что казанские татары образовались в результате смешения средиземноморской (понтийской) расы с монголоидной. Позднее, в 1912 г., эти выводы на еще большем материале по Лаишевскому уезду (700 человек) подтвердил М. Н. Никольский. Краниологические исследования в эти годы в Казани продолжает М. М. Хомяков. Но все эти работы, проводившиеся разными методами, демонстрируют отсталую методику и неумение использовать антропологические материалы для исторических выводов.
Советские антропологи провели исследование различных групп татар. Определяющим в этом отношении явились работы Т. А. Трофимовой в 1929—1936 гг., уделившей огромное внимание не только характеристике антропологического типа современных татар, но и впервые предложившей довольно стройную схему происхождения татарского народа по антропологическим данным (2). В 1929 г. она изучает физический тип 175 татар-мишарей Наровчат-ского района Пензенской области, а в 1932 г. совместно с Г. Ф. Дебецом проводит широкое обследование в Татарии (Арском — 160 татар, Елабужском — 146 татар и 103 кряшен, Чистопольском —109 татар, 121 кряшена и 122 мишар). В эти же годы Г. Ф. Дебец и Т. А. Трофимова исследуют сибирских татар — тюменских, тобольских и барабинских, а в 1935 г. — касимовских татар. В 1950-60-е годы изучение современного антропологического типа татар практически прекращается, если не считать попутного изучения мишар темниковской группы Т. И. Алексеевой и мишар юго-западных районов Мордовии в 1955 г. К. Марк.
В послевоенные годы более интенсивно разворачивается изучение палеоантропологии и краниологии Среднего Поволжья и Приуралья. Здесь следует отметить работы М. С. Акимовой, М. М. Герасимовой, Н. М. Постниковой,В. П. Алексеева и др.(3)
Антропологические данные показывают, что все исследованные группы татар (казанские, кряшены, мишари) довольно близки между собой и имеют комплекс присущих им признаков. По целому ряду признаков — по выраженной европеоидности, по наличию сублапоноидности татары стоят ближе к народам Поволжья и Приуралья, чем к другим тюркоязычным народам. Сибирские татары, имеющие ярко выраженный сублапоноидный (уральский) характер с известной примесью южно-сибирского монголоидного типа, также как и астраханские татары — карагаши, дагестанские ногаи, хорезмские каракалпаки, крымские татары, происхождение которых в целом увязывается с населением Золотой Орды, отличаются своей большей монголоидностью от татар Поволжья и Приуралья.
Физический рост татар Среднего Поволжья в 1930-35 гг. колебался между 163-167 см, самые низкорослые (163 см) были отмечены у татар Елабужского района, самые высокие (167 см) у кряшен того же района. В среднем татары по росту близки к представителям других национальностей Поволжья и Приуралья — русским (163-166 см), мордве (165-166 см), мари (162-166 см), башкирам (162-170 см), но более крупные, чем другие татары Восточной Европы — астраханские карагаши (161 см), крымские татары (163-164 см). Крупный рост (165-168 см) характерен также для анатолийских турок, балкар, карачаевцев, туркмен (4).
По внешнему физическому типу татары Поволжья и Приуралья проявляют давнюю метисацию европеоидных и многолоидных признаков.
Последние признаки у татар выступают значительно слабее, чем у многих других тюркоязычных народов: казахов, карагашей, ногайцев и др. Рассмотрим это на некоторых примерах.
Для монголоидов, как известно, одним из характерных признаков является своеобразное строение верхнего века глаз, так называемый эпикантус. Среди тюркоязычных племен наиболее высокий процент эпикантуса (60-65%) у якутов, киргизов, алтайцев, томских татар. У татар Поволжья и Приуралья этот признак выражен слабо (от 0 у кряшен и мишарей Чистопольского района до 4% у арских и 7% касимовских татар). Другие группы татар, не связанные своим происхождением с поволжскими, имеют значительно больший процент эпикантуса: 12% — крымские татары, 13% — астраханские карагаши, 20-28% —ногаи, 38%  — тобольские татары.
Развитие бороды также один из важных признаков, отличающих европеоидное и монголоидное население. У татар Среднего Поволжья наблюдается рост бороды ниже среднего уровня, но все же больше, чем у ногайцев, карагашей, казахов и даже мари и чувашей. Учитывая то, что слабый рост бороды характерен для монголоидов, в том числе и сублапоноидов Евразии, а также и то, что татары, располагающиеся на севере, имеют значительно больший рост волосяного покрова, чем более южные казахи, киргизы, можно полагать, что в этом проявилось воздействие так называемых понтийских групп населения, обладающих достаточно интенсивным ростом бороды. По росту бороды татары приближаются к узбекам, уйгурам и туркменам. Наибольший рост бороды отмечается у мишар и кряшен, наименьший у татар Заказанья.
Для татар в основном характерна темная пигментация волос, особенно для татар Заказанья и наровчатских мишарей. Наряду с этим до 5-10% встречаются и более светлые оттенки волос, особенно у чистопольских и касимовских татар и почти всех групп мишарей. В этом отношении татары Поволжья тяготеют к местным народам Поволжья — мари, мордве, чувашам, а также к карачаевцам и северо-восточным болгарам Подунавья.
В целом татары Среднего Поволжья и Приуралья имеют в основном европеоидный облик с определенным включением монголоидных черт, причем с признаками давней метисации или смешения. Выделяются следующие антропологические типы: понтийский тип, характеризующийся относительной длинноголовостью, темной или смешанной пигментацией волос и глаз, высоким переносьем, выпуклой спинкой носа с опущенным кончиком и основанием носа, значительным ростом бороды. Рост средний с тенденцией к повышению. В среднем этот тип представлен более чем у трети татар — от 28% У кряшен Чистопольского района до 61% У мишар Наровчатского и Чистопольского районов. У татар Заказанья и Чистопольского района он колеблется в пределах 40-45%. Этот тип у сибирских татар не известен. В палеоантропологическом материале он хорошо выражен у домонгольских булгар, в современном — у карачаевцев, западных черкесов и в восточной Болгарии у местного болгарского населения, а также у части венгров. Исторически его следует увязывать с основным населением Волжской Булгарин.
Светлый европеоидный типе овальной формой головы, со светлой пигментацией волос и глаз, со средним или высоким переносьем, с прямой спинкой носа, среднеразвитой бородой. Рост средний. В среднем представлен 17,5% всех исследованных татар, от 16—17% у татар Елабужского и Чистопольского районов до 52% кряшен Елабужского района. Он целым рядом особенностей (морфология носа, абсолютные размеры лица, пигментация) сближается с понтийским типом. Не исключено, что этот тип проник в Поволжье вместе с таким называемыми саклабами (светловолосыми по Ш. Марджани), о которых писали арабские источники VIII—IX вв., помещая их в Нижнем, а позднее (Ибн Фадлан) и в Среднем Поволжье. Но не следует забывать, что и среди кипчаков-половцев также были светло-пигментированные европеоиды, недаром сам этноним «половец» некоторые увязывают со словом «полова», т. е. светлый, рыжий. Не исключено, что этот тип, так характерный для северных финнов и русских, мог проникнуть к предкам татар и оттуда.
Так называемый сублапоноидный (уральский или волго-камский) тип также характеризуется овальной формой головы и имеет смешанную пигментацию волос и глаз, широкий нос с невысоким переносьем, слабо развитую бороду и невысокое, среднеширокое лицо. Некоторыми особенностями (значительно развитая складка век, изредка встречающийся эпикантус, слабый рост бороды, некоторая уплощенность лица) этот тип сближается с монголоидным, но имеет сильно сглаженные признаки последнего. Советские антропологи рассматривают этот тип как образовавшийся в древности на территории Восточной Европы из смешения евро-азиатских монголоидов и местного европеоидного населения. У татар Поволжья и Приуралья он представлен 24,5%, меньше всего у мишар (8—10%) и больше у кряшен (35-40%). Наиболее он свойствен для местных финно-угорских народов Волго-Камья — мари, удмуртов, коми, частично мордвы и чувашей. К татарам, очевидно, он проник в результате тюркизации финно-угоров еще в добулгарское и булгарское время, ибо в булгарских материалах домонгольского времени уже встречаются сублапоноидные типы.
Монголоидный тип, характерный для татар Золотой Орды и сохранившийся у их потомков — ногайцев, астраханских карагашей, а также у восточных башкир, частично казахов, киргизов и др., у татар Среднего Поволжья и Приуралья в чистом виде не встречается. В смешанном с европеоидными компонентами (понтийским типом) состоянии он встречен в среднем в 14,5% (от 7-8% у кряшен до 21% у татар Заказанья). Этот тип, включающий в себя признаки как южносибирских, так и центрально-азиатских многолоидов, начинает отмечаться в антропологических материалах Поволжья и Приуралья еще с гунно-тюркского времени, т. е. в середины I тыс. н. э., известен он также и в раннебулгарском Больше-Тарханском могильнике. Поэтому включение его в антропологический состав татар Поволжья и Приуралья отнюдь нельзя увязывать только со временем монгольского нашествия и Золотой Орды, хотя в это время он и усилился.
Антропологические материалы показывают, что физический тип татарского народа сформировался в сложных условиях метисации в основном европеоидного населения с монголоидными компонентами древней поры. По относительной степени выраженности европеоидных и монголоидных особенностей татары Поволжья и Приуралья (средний балл — 34,9) находятся между узбеками (средний балл — 34,7), азербайджанцами (39,1), кумыками (39,2), русскими (39,4), карачаевцами (39,9), гагаузами (34,0) и туркменами (30,2).
.....................................................
1. См.: Трофимова Т. А. Этногенез татар Поволжья в свете данных антропологии. // Труды Института этнографии, новая серия, том XII,—М.—Л.: Изд. АН СССР. 1949.
2. См.: Трофимова Т. А. Указ. работа; Она же. Этногенез татар Среднего Поволжья в свете данных антропологии. // Сб.: Происхождение казанских татар.— Казань: Таткнигоиздат, 1948, с. 27.
3. См.: Акимова М. С. Антропология древнего населения Приуралья. — М.: Наука, 1968; Алексеев В. П. Очерк происхождения тюркских народов Восточной Европы в свете данных краниологии. // В сб.:. Археология и этнография Татарии, в. 1.— Казань: Таткнигоиздат, 1971.
4. См.: Исмагулов О. И. Антропологический состав тюркских : народов. // Труды Института истории, археологии и этнографии АН Каз. ССР, т. 12. — Алма-Ата: Изд-во АН Каз. ССР, 1961, с. 190.

 О НАЗВАНИИ НАРОДА
Хотя общепринятым названием интересующего нас народа является этноним татары, но этим именем татары Поволжья и Приуралья стали именоваться относительно поздно, в основном в XVIII-XIX вв. (см. об этом приложение 2), когда «татарами назвали многие тюркоязычные народы, жившие на окраине России (азербайджанцы, некоторые народы Поволжья, Северного Кавказа, Средней Азии и Сибири)» (*1)
Сам этноним «татар» состоит из двух слов: «тат» — чужой: чужак, человек, говорящий по чужому и «ар» — человек, мужчина. Таким образом, «татар» или «татарин» означает чужой человек, чужой мужчина. По крайней мере еще в XI в. Махмуд Кашгарский уже предлагал такую этимологию.
Сам же татарский народ, особенно казанские татары, еще в XIX в. предпочитали себя называть или мусульманами, или булгарами. Булгарами их еще недавно называли на востоке. Авторы XIX в. пишут, что казанских татар «в Бухаре, Турции и других странах именуют булгарами».
Показательно, что и окружающие народы предпочитают татар называть другими именами: суас или сюас, возможно, речные люди (мари), бигер, т. е. великие, большие люди (удмурты), нугай (казахи), мангыт (калмыки) и т. п. Мишары казанских татар называют нередко локыр или даже ногыр-локыр, возможно серебряные люди (от слова нукрат  — серебро), а казанские татары — мишарей просто мишар.

Этноним «татары» был воспринят очень поздно, лишь в период оформления татарской буржуазной нации. Как писал академик В. В. Бартольд: «Название татар, как прежде называли всех монголов одинаково в Китае, мусульманском мире и в России, удержалось в России для обозначения турецкого (см. тюркоязычного. — А. X.) населения Крыма, Приволжских областей и Сибири (Тобольского края). Насколько известно, сами себя татарами называли только крымские тюрки, потом упорнее других отвергавших это название, официально принятое после некоторых колебаний, приволжские тюрки (подчеркнуто мной. — А. X.)» (*2).

В настоящее время этноним татары стал именем всего народа. Но это название, прикрепленное к народу в результате сложного процесса исторического развития, никоим образом не означает непосредственную связь этого народа с древними татарами или татаро-монголами.
Краткий очерк характерных особенностей этнографии, языка, антропологии и этнонима татар Среднего Поволжья и Приуралья показывает, что этот народ, с одной стороны, несомненно близок к другим тюркоязычным народам Евразии — башкирам, каракалпакам, казахам и т. п., а с другой — к местным народам Поволжья и Приуралья. Все это заставляет полагать, что, решая вопросы происхождения, или этногенеза, татарского народа, мы не можем прийти к однозначному выводу. Татары Среднего Поволжья и Приуралья, как и многие другие народы, являются продуктом сложного процесса исторического развития, что мы и постараемся показать в последующем изложении.
........................................
*1. См.: Брук С. И. Население мира..., с. 229; Каримуллин А. Г. Татары: этнос и этноним. — Казань. 1988.
*2. См.: Бартольд В. В. Сочинения, т. V, с. 212-213.
            *  *  *

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение 8
Татарский народ, его расселение, численность и некоторые этно-культурные особенности 10
Численность, расселение и этно-территориальные группы 10
Этнографические особенности 14
Татарский язык 25
Антропологические типы 31
О названии народа 36

Предки татарского народа 39
К истории проблемы 39
Местное дотюркское население 49
Древнейшие тюркоязычные предки 51
Начало проникновения тюркоязычных племен 58
Время тюркских каганатов 65
Ранние болгары 71
Этнический состав населения Волжской Булгарии в период ее формирования 77
Предпосылки формирования булгарской народности 87
Булгарская народность 103
Монгольское нашествие 117
Булгарская народность в период Золотой Орды 123
Народы Булгарии в период распада Золотой Орды 135

Татарская народность и нация
Формирование казанско-татарской народности 142
Формирование татарско-мишарской народности 164
Формирование общетатарской народности и нации 181
Заключение 196

Приложение. Научные труды А. Х. Халикова. 198

Халиков А. Х. Татарский народ и его предки. — Казань: Татарское кн. изд-во, 1989. — 222 с.

В книге рассказывается об основных особенностях культуры, языка, антропологического типа татар Среднего Поволжья и Приуралья и на основе анализа различных источников, прежде всего историко-археологических и этнографических, раскрывается сложный, многовековой путь формирования татарского народа. Особое внимание обращено на булгарский период, который, как это показал автор, явился решающим в этнической истории татарского народа.
Книга рассчитана на массового читателя.