III Звезды - не роскошь

III: ЗВЕЗДЫ - НЕ РОСКОШЬ
Апрель № 999989.
27-е число 2000 года.

Золотистые лучи играют на золотистой коже. Подобное находит подобное. Всегда.
- Всегда хотел спросить, почему… тебя… назвали Элиа? Знаю, ты старше, и, может, мне не стоило переходить на «ты»…
Она  отвлеклась от созерцания синих вод Нила, поймала в волосы речной ветер, помнящий ее давным-давно.  Повернулась к нему.
Смуглая, блестящая на солнце кожа. Большие глаза Он всегда был таким… смущенным... Всегда чувствовал себя неловко.  И, действительно, был младше нее. Намного младше. Хоть и таким же. Но…
«Нет, не таким». – сказала она себе. «Никто из них не соглашался. Впрочем, дети не несут ответственность за решения отцов. Они жертвы этих решений».
 - Все нормально, Омон. Просто меня назвали, как и тебя – по имени звезды. Звезд. Есть такие, недалеко… Алии называются. Сестры. Вот и меня назвали так… Элией. Отец немного изменил имя.
 - Красивое, - смущается.
 - И твое, Ра.
Еще больше.
 - Почему ты… согласилась? – прошептал.
Ветер развевал ее волосы громче его слов.
Она услышала. Об этом ее спрашивали тысячи раз. И все боялись спрашивать.
 - Красивая звезда, правда? Знаешь, мне она начала нравится. Желтый свет, тепло, жизнь… Я почти забыла нашу. Наш свет, дающий только варианты выбора. Белый холодный свет решений. Но я, - она прикоснулась к его щеке, - выбираю сама. Я согласилась сама. Потому что…
В его глазах был интерес и восторженность ею.
 - …любовь не предаст, в отличие от звезд.
 Все замолчали, и Эли поняла, что ее слова заглушили голоса друзей, уменьшили громкость веселого треска поленьев в костре.
 - Вспомнила одну песню… - ответила она на вопросительные взоры подруг. Вова улыбнулся, держа ветку над огнем. Серж кивнул чему-то своему. Глаза его стали далекими, словно бы обращенными на другую сторону луны. Он почти понимал ее. Индиго. Их становилось все больше, этих… сверхлюдей. Звучало слово странно… Сверхчеловек. Но они правда были выше всего мирского.
Элиа нравилась ему. Только ведь парень не понимал, почему. Интересно, поверил бы? Если бы сказала? Всё.
Снова загудели вокруг костра голоса. С ней сейчас никто не заговаривал – они знали это ее состояние: проваливаться в задумчивость, словно облепившись мокрой простыней… Мысленно она говорила им «спасибо».
Сколько раз она кому-то открывалась? Рассказывала все, не находя в себе желания терпеть. Она не знала – хотела, что бы поняли ее или же желала отстранить от себя, тысячи тысяч раз рассказывала, пела, играла словами и образами, закручивала в головах нежно-фиолетовые лепестки  ойкумены – ее ойкумены…
Ее не понимали столько же раз.
Поежилась от холода, ближе подкатила бревно к огню. Села. Слышала, как разлившаяся река монотонно смеется. Уж не над ней ли?
Сергей взял в руки гитару. Начал перебирать струны, словно аккомпанируя холодной воде. Той было все равно. А вот ребятам нет – наперебой начали просить сыграть что-нибудь. Чувствовала – не могут определиться, хотят чего-то, но не могут выразить это словами. Ее присутствие сказывалось на их поведении. Как и всегда. Тысячи лет. Беззвучно просили ее поделиться собой.
 - Элиа, споешь нам? – индиго умели озвучивать свои желания, хотя и не до конца понимали их конструкцию. Сеть граней и углов. – Мне понравилась эта строчка… твоя строчка, что произнесла недавно. Я попробую сыграть тебе.
Элиа смущенно кашлянула. На  самом деле не смущалась –  не знала, что сказать. Плохо, что она так и не научилась играть на гитаре сама. Перед глазами проплывали сцены из жизни на Крите, игра на арфе… Зыбкая явь.
- Наверное, эти стихи не лягут на струны твоей гитары, Сереж. Уж очень они…стихи. Это не песня. Но попробовать можно. Давно не читала их вслух, может быть, вам и понравится.
Она села рядом с Сергеем, положив руку ему на плечо. Так он почувствует музыку, играющую внутри нее. Точно почувствует, ведь недаром его вгляд, уже ушедший из глаз и летящий к ней, светится фиолетовым. Больше, чем просто фиолетовым. Скептики не верят, но Нэнси была права.
- Вообще-то оно без названия… стихотворение. Но, как нас учили в школе, назовем его по первой строчке – «Звезды – не роскошь…»
 - «…а средство передвижения», - продолжил Вова, поднимая всем настоение, ей в том числе. Засмеялись.
«В размерах Вселенной – именно средство». Тоже смеялась. Веселый парень.
- Все, тихо, - Элиа напустила на себя серьезный вид. Снова засмеялись. Шутливо нахмурила брови, погрозила пальцем – жест их учителя литературы.
Сергей взял аккорд не предупреждая – и правильно сделал. И – правильно начал. Уже из названия понял музыку… Она начала вслед…:

…Звезды – не роскошь,
Ведь нам не вернуться,
Сияющим взглядом пронзив небеса

Колотится сердце,
И теплое солнце
Нам высушит слезы – всего лишь роса.

Был выбор предложен –
Пожали плечами,
Часы перевернуты, сыпят песок.

А время меняет
Пространство меж нами.
Шлём весточки, письма – миллион адресов.

Случайно побыла
Во многих личинах
На шее – цепи бесконечной звено.

Не помнить, не знать –
И забыть о причинах,
Смеяться ли? Плакать? Уже все равно.

В витражные окна
Смотрю, замечаю
Со спелого неба луч солнца цветной

Но звезды – не роскошь,
Сквозь слезы: «Я знаю!»,
И жду, что б забрал навсегда ты домой…

Ноты все еще висели в воздухе. Музыка, родившаяся когда-то внтури Элии, нашла себе выход через пальцы Сергея, через струны – гитарные и душевные.
Тишина.
Она решила как-то разбавить густое расстояние между ней и другими.
- Ну, что… скажете? – она правда хотела знать. Но знала, что скажут.
- Нет слов…, - только и вымолвила Нина, подперев руками подбородок.  Женя собиралась тоже что-то сказать, но потеряла. Мысль. Улыбнулась неуверенно. Вова молчал, но было видно – строки произвели впечатление и на него.
Они все были неуверенными и… испуганными. Элиа знала, как подействует на них эта… песня. Часть ее самой. Сами просили.
- В этих строках словно… отражение реального. Чего-то такого, что было. Кто автор? – Сергей правда почувствовал. Проникся. И услышал.
«Я», - чуть не вырвалось у Элии.
«Сергей…».
 - Стихотворение древнее, увидела в какой-то книге, то ли по истории, то ли еще какой. Ты прав, в них правда что-то есть.
 - Остается на губах и в глазах слезами, - он продолжал играть с ней фиолетовыми росчерками.
Элиа бы заплакала, не умей она контролировать слезы. Слезы не имели смысла. Кивнула, глядя на огонь.
 - А эта строчка?.., - подала голос Нина.
«Не потеряла нить. Молодец».
 - Хм, - будто задумалась. – Считайте ее эпиграфом.
Подняла голову к небу. Примерило на себя платье в горошек.
«А я буду считать правдой».
Похоже, все согласись с предложенной версией. Даже Сергей.
Некоторое время они все разговаривали ни о чем. Потом Вова, Женя и Нина пошли спать, задернув «дверцы» палаток.
У костра остались только Элиа и Сергей.
Она так и сидела рядом с ним. На полированном боку гитары отражались язычки пламени.
 - Оно ведь твое? - не спросил. Подтвердил. Не хотел, чтобы слышали другие.
Элиа молчала.