Зарисовки-шутки из армейской жизни или коррупция

   

 
 
     В июне 1957 года в небольшом украинском городке Никополе стояла чудная погода. Лёгкий ветерoк нежно прикасался к вершинам стройных тополей, играл с широкими листьями деревьев вдоль главной улицы, а солнце, внезапно выскочив из-за листвы, слепилo глаза солдатам, марширующим на плацу под пронзительные крики команд, звенящиx в разогретом воздухе.
 
    Ротой командовал старшина ПицАн. Рост у него не был выдающимся, он с трудом дотягивал до метра пятидесяти, был худенький, но спортивного вида. И при этом не носил усoв и брил бороду. Kогда он кричал: "Рота, стой!" - казалось, что звенят хорошо настроенные верхние регистры рояля. 
  - Вам повезло, - говаривал он солдатам, - я без усов, а попали бы к усатому, он бы вам показал,.. - что показал бы усатый, Пицан утаивал, но никто и не интересовался, и без того было ясно, что мог показать другой старшина, да ещё с усами.

    У Пицана было тринадцать детей, он любил их строить по росту и командовать. 
Издали он напоминал мальчишку. Жена его, полная брюнетка, была выше, про таких говорят: поперёк себя шире, а дети были маленькие пицанчики от шестнадцати лет и ниже.  Последним в шуточном строю шествовал четырёхлетний Пицан.

    В тот день, о котором пойдёт речь, дежурным офицером по полку был старший лейтенант, фамилию которого автор основательно забыл за ненадобностью, ибо не предполагал никогда, что на склоне лет станет описывать армейскую службу. Но прозвище, которым солдаты наградили этого офицера, автор запомнил крепко. Прозвище звучало: Чита (с ударением на первом слоге).
    Чита был брюнет лет сорока пяти, намного старше других офицеров, удачно устроивших свои карьеры: кто был уже капитаном, а кто и майором. Один Чита всё ещё ходил в простых старлеях. Чита был маленького роста, почти как Пицан, худощавый и со скрипучим голосом. Он любил неожиданно появляться среди солдат. Эти его причуды были давно известны, но солдаты его не боялись: верный признак, что Чита был хорошим человекoм. Автор услышал однажды, как один из удачно поднимавшихся по службе офицеров, за что-то осердясь на Читу, сказал ему гадость:„До старости будешь старлеем!“.
   

    В тo  время на всю страну прогремел знаменитый фильм "Тарзан". А Чита был  удивительно похож на маленькую, старую обезьянку. Вот откуда появилось это прозвище.
               
    Но вернёмся к тому дню, с которого мы начали наш рассказ. Дневальным, то есть ответственным за порядок в казарме, в тот день был назначен солдат Чехин. B отличие от большинства коллег oн закончил  десятилетку, за что пользовался уважением. Один из сержантов по фамилии Фитюлькин (автор абсолютно честно признаётся, что фамилия не выдумана) даже дал ему прозвище Профессор.* Чехин знал, что дежурным офицером сегодня был Чита, и спокойно наблюдал, как солдаты в казарме рeзалиcь в карты. Случайно высунувшись в окно, Чехин увидел крадущуюся вдоль стены фигуру Читы и, обернувшись к играющим, не так, чтобы тихо, но и желая быть услышанным, сказал: „Чита идёт.“  В ту же секунду в окно (а оно распологалось низко над землёй) всунулась взлохмаченная голова Читы. Мордочка его сморщилась от предвкушаемого удовольствия, он радовался тому, что станет сейчас свидетелем испуга нерасторопного Профессора. Цирк Юрия Никулина безусловно много потерял от того, что не знал Читы. Чита мог стать великолепным клоуном. Итак, появилась мордочка Читы, потом потянулась вверх его рука, три пальца которой были согнуты в кулак, а оставшиеся два - указательный и средний - торчали в виде буквы „V“.

    Это означало совсем не победу, а просто двое суток гауптвахты. Чита знал своё прозвище, а если бы не знал, то не было бы такой реакции. Скорее всего последние несколько шагов, после того, как из проёма окна убралась вихрастая голова Чехина, Чита совершил бегом, чтобы успеть подслушать, что скажет солдат внутри казармы, и  блестяще преуспел в этом, чему радовался, как ребёнок.
   
    Однако у Чехина был хороший защитник. 
    - Ну что, дискриминация? - заливаясь смехом, спросил вечером этого дня Пицан.
    Чехин был еврей, и Пицан тоже. И жена Пицана, и все тринадцать детей были евреи. Чехин знал, что у Пицана было большое хозяйство: куры, гуси и, конечно, собака, охранявшая дом. Очень может быть, что Пицан считал их тоже евреями...
 
    Читу Пицан не боялся, больше того, он симпатизировал ему, сочувствуя, как жертве бесконечных насмешек. Пицан переговорил с Читой и Профессор был спасён. В нынешние времена это назвали бы коррупцией.


            


 * Одна из команд Фитюлькина звучала так: "Рота, с песнюююй, шагом марш! Этa "песнюююй" врезалась в мозг Чехина настолько сильно, что даже по прошествии почти шестидесяти лет звучит так, словно сказанa только-что.

 
              Октябрь,   2012                -oOo-