Адюльтер. Финал

     Каждый день уводил меня от тебя все дальше в сторону. Мерк свет, и яркий цветной мир становился однообразно серым. Не темным, просто серым. Ровный бархатный цвет пустоты. А мне так хотелось, хоть на миг, снова вернуть ему сияние. Ах, какое же оно было яркое...Помнишь?

Прощанья нашего сценарий прост и близок.
Едва касаясь взбитой пенки сливок,
нежданно пробую любовь твою на вкус.
Холодным ветром на душу - искус:
От губ твоих никак не оторваться.
И тяга пальцев - просто прикасаться...

    А потом была сказочная, искрящаяся пенным кружевом чувств, метель...И я правила бал в этой ледяной фееерии, и мне казалось, что  холод - это лишь яркий наряд для моего горячего сердца. Но вдруг стало ужасно непросто совмещать растущее чувство с теряющейся надеждой. Острота ощущений смешалась с горечью неизбежных разлук. Неизбежных, потому что я - не пятый элемент. И вся моя истина - лишь глоток вина за твоим ужином. Острый привкус надолго скрашивает пресность  приевшихся блюд, но стоит лишь почистить зубы - и вкус забыт. Да и не нужен...До следующего ужина. Желательно - праздничного.

Мир сходит с ума, надежду снимая с креста.
Но даже в конвульсиях он не становится лучше.
В своих ожиданиях люди распяли Христа,
чтоб ждать возвращенья Мессии, что, видимо, круче.

Мир сходит с ума, расправляясь попутно со мной,
огней новогодних свет колюще резок и ярок.
И видится мне, за сиянием и мишурой,
по-прежнему, мне Одиночество дарят в подарок.

Рефлексирую в ночь: я сама не сумела, сама!
Я сама не достойна, сама получу по заслугам.
Ожидая последнего утра, мир сходит с ума.
И мое одиночество вновь замыкается кругом.


Только стоило тебе коснуться меня, как мир вокруг замирал. И не было для меня слаще явства, чем вкус твоих губ, и желаннее ощущений, чем цепкая теплота твоих рук. Звенело от ожидания внутри, накаляясь до испепеляющего меня жара, в котором я сгорала день ото дня.


Мое желание - бездонный омут, край,
расшитый блеском ощущении острых.
Лишь губ твоих солено-сладкий рай
меня спасает от падений новых.
И перед бездною, держа твою ладонь,
вдыхаю солнца свет, как Божью благодать.
И знаешь,я  - опять ЖИВУ!
Ты - часть меня. Не бросить...Ни отнять.

***
А еще в моей жизни был апрель. Единственный. Раз в жизни. Была с настоящая весна. С терпким привкусом радости жизни, медленным путешествием к солнечному свету в Душе, и таким мягким покоем. Ты был рядом со мной даже тогда, когда был далеко. Мысли твои и желания были рядом со мной. Всегда. И я это чувствовала. И по-прежнему таяла день ото дня от твоих слов, писем, ночных невходящих визитов, такого искреннего желания  увидеть меня хотя бы на мгновение. Если бы ты знал, как я тебе благодарна за этот апрель. Единственный в моей жизни настоящий апрель.

Бархат алых длинноногих роз
на крахмальной матовости ложа.
Ласкою нескромной розовеет кожа.
Было ли?!Да в этом ли вопрос...

Тающая на губах моих истома.
Пальцев в пароксизме страсти кома.
туфель блеск, запретов разрушенье.
влажной кожи мука-искушенье...

Сила, жажда, нежность, жесткость, соль...
Сладкая несыгранная роль.

Кончаться стало все как-то разом. Снова - вдруг. В одночасье. Внутри меня подняла голову гордость. И боль от бесконечной круговой поруки лжи. И жуткое нежелание подчиняться воле обстоятельств. Шаг за шагом, день за днем спираль, нарезаемая на моем сердце твоим обручальным кольцом, приносила мне все больше боли и ранила, ранила, ранила...

День без тебя рассыпан на минуты.
И в каждой - ожидания отрава.
Твоей судьбы супружеские путы
меня лишают на свободу права.

Я продана тобой в бессилья рабство.
И мне отпущена тобою сучья роль,
в которой острой смесью боли с ****ством
становится моих страданий соль.

Восстану. Видит Бог, начну войну,
сметая гневом устоявшуюся серость.
А ты?
...Кляну ответа тишину.
О, как же выжить в этой бойне мне хотелось!

Но не дано. Молчания печать
сургучно залепила Душу в теле.
И в новом дне мне предстоит узнать,
как выглядят падения ступени.

Только и спасалась, выпивая твоих поцелуев до пьяну, чтобы во хмелю не замечать бегущих мимо меня дней и ночей...


Наискосок, с оттяжкой, лупит дождь.
Размыто делят мир диагонали.
От капель, вскачь - мурашковая дрожь
по телу...И твое в любви признанье.

Касаюсь пальцами точеного лица.
Биенье жизни молча пробую губами.
Какие трудные у счастья адреса...
Как долго к нам взаимность доставляли.

Закрыв глаза, позволю мыслям плыть
по нежности волнам, в сирени дымке...
а я не верила,что счастье может быть,
и можно быть второю половинкой.


Он наступил - этот твой мрачный в своей неотвратимости  отпуск.  Так не моглось и не хотелось тебя отпускать. Но это позволено тем, у кого есть право удерживать. А какие у меня права: ни прав, ни обязанностей в кодексе любовницы нет. Вилами на воде писанные законы и зашкаливающие обертона звуков ожидания. Ты когда нибудь ловил жадно звуки? Когда шорох шин узнаваем, и ты можешь с точностью до сантиметра сказать расстояние, на котором машина остановилась. Когда звяканье кривоватой железяки, выполняющей роль крючка, осязаемо рвет тишину. А едва слышимый скрип двери и клацание защелки приносит такой неописуемый восторг, что едва удается себя сдержать, чтобы не завопить от счастья, и не выскочить обезьяной, а степенно выплыть из-за двери, лишь в глазах оставляя бесовщину радости. Но надежда оставалась. И я пестовала ее, как дитя, теша россказнями самой себе и рисуя акварельные миражи на запотевших от моего дыхания стеклах дома, ставшего мне вдруг тесной тюрьмой.


Привези мне радости в бутылке,
моря шум - в ракушки завитках,
неба отражение - в  улыбке,
каплю солнца - в светлых волосах.

Привези с собой закатных бликов
на ветром зацелованных плечах.
И волны солености с избытком
на истосковавшихся губах.

В рюкзаке заплечном, в том кармане,
про который знаем ты да я,
привези моей любви сиянье,
что бесцветным стало без тебя.


 Я наивно думала, что твое возвращение все вернет на свои места. И как же больно было понять, что апрель закончился. Навсегда. Потому что есть я, и это мое "я" ничего не имеет  общего с желаемым для меня словом "мы". Я...Снова только "я".


Вот как то так. Без драйва и скандалов.
в привычно-будничной и серой суете.
Мы потеряли солнечность закатов.
Сухим остатком - пепел в кулаке.

Да ты не сможешь. Снова мне самой.
Закапываю горькие печали
на пару с обездвиженной Душой...
Не надо говорить, что мы - не знали.

Золою в небо - слов ненужных суть.
Какая разница, что я сказать хотела?!
Могилки нету, чтоб над ней всплакнуть...
Любовь убита. Жить желает тело.

Горчит на привкус правды жизни соль.
Нам встреч саднящих избежать не удается.
И лишь во сне, преумножая боль,
Душа к Душе тулится, где придется.


Думала, что не переживу. Так остро воткнулось в сердце осознание моей второсортности, что снова стало нечем дышать.

Обесценилась в мгновение любовь.
Стоило лишь только прицениться...
- Ты могла бы?!
Да, вопрос не глаз, но в бровь.
Ни к чему тебе мне снова сниться!

Ни к чему теперь. И даже ни за чем.
Меркантильностью прошиты страсти платья.
Ветер слов. Чугун свершенных дел.
Обещаниями связаны запястья.

Бессловесной  лжи апофеоз...
Ухожу. Часть жизни - за плечами.
А стихов любовный передоз
будет вылечен запойными ночами.


    Честно?! Я тогда собралась, с веревочкой. Как в рассказе одном. Все просто и ненавязчиво. Веревка и правда холодом вокруг шеи. и пыль вьется в солнечном луче сказочными фуэтэ. Вот это меня и остановило. Нереальность реальности. Слишком уж все было, как в рассказе. Пусто так стало. Сидела на полу и слушала, как обрастает вновь коркой сердце. Только раньше это была ледяная корка. Она могла расстаять. А тут чугун попер. Матово-черный. Маслянистый и шероховатый на ощупь. Очень давит на сердце, особенно когда вечер. Вместо боли просто чувство тяжести.  Туман к глазах, мир вверх ногами и тяжесть вселенская. Ни страха, ни надежды. Вот такая она, твоя нелюбовь.

Я предсказуема, как тысячи других,
иллюзию любви себе создавших.
И ради миражей - себя предавших.
Знать не желаю истин непростых.

Но с каждым божьим днем невыносимей жить,
на расставанья дни и ночи множа.
Ворованной любви шагреневая кожа...
Желаний иллюзорных тающая нить.

   Я хотела в апрель. Я очень хотела в апрель. Я смертельно хотела в апрель. Что мне для этого надо было сделать, чтобы апрель снова наступил?! Какой я должна была стать, чтобы стать единственной?! Да никакой. не было этого в твоих планах. Не было. А вот чугун был. Безверие было. Надежды нет, не было. Тогда почему вдруг налилось теплом и осязаемостью внутри меня? Отломал своим дыханием ко мне в спину, тяжестью руки во сне перекрошил железяку. Покровило, растворяясь в легкости совместного бытия. Да и кончилось бы вроде как...

Ущипните меня! Я, наверное, сплю.
Всё  и сразу! Ведь так не бывает...
Твое сердце всю ночь мне стучало "люблю"!
А мое целый день повторяет.

И малиною - терпкая шелковость губ,
сладким соком.... Глаза закрываем.
Бесконечная ласка в движении рук.
Неужели же мы - совпадаем?!

Может быть? Может быть! Может быть, я сейчас
в эту сказку беспечно поверю.
На чуть-чуть. На единственный маленький раз...
А потом ты исчезнешь за дверью.


   Именно в тот момент, когда ни защитного чугуна, ни кокона надежды, ничего не было, именно тогда кара небесная меня и настигла. Голую. Без крыльев. Без венца. Как есть. Только брызги слез. И ты - напротив. Красив, как греческий бог...И так же лжив и жесток.


Не осмыслить. И не смириться.
Перетянуто горло петлей.
И в предсердие воткнута спица
твоей любящей сильной рукой.

Наслаждайся. Последнею песней.
Зарифмованной болью Души.
И, пока не остыла под плетью,
мне в глаза заглянуть поспеши.

Напоследок. Чтоб в память врезалось.
Отпечаталось. И вросло...
Как под пальцами рассыпалось
слов моих о любви серебро.

Как покрыли предательство с ложью
выкупая у Бога грехи,
моя нежность, больная  тобою
и последние эти стихи.


   Я сложила весь тот нехитрый набор своих сокровищ, доставшихся мне от тебя. Стопка писем. И пара копеешных безделушек. Но рука не поднялась выкинуть все это. Будто у каждого листка исписанной тобой бумаги  - бесценность. Будто пропитано все это моей нежностью. Словом - верну. Стопроцентно. Мы, небожители, обязательны.  Вот только воскресну и верну...

Не обернусь.
И понимай, как знаешь.
Пусть даже перья с крыльев  полетят.
Я ухожу.
А ты не понимаешь,
какую боль тебе еще готовит яд

зеленых глаз моих,
и губ, и рук, и тела...
Ты - отлученный. И отныне - навсегда.
До невзлетевших нам, богиням, нету дела.
Такая вот жестокая игра.

И, глядя на тебя,
почти прощая,
останусь в небесах. Ты - на земле.
Глотка возжаждешь.
Толики спасенья,
отныне пересохшего во мне.

Не обернусь.
Твоей вселенской жажды
не утолю. Не стоит траты сил
твоя,на лжи настоянная, нежность.
Отныне - ты свободен. И бескрыл.