Пациенты

 В нашей жизни есть много непредвиденных обстоятельств.
Например, в данный момент я сижу в комнате опустевшего дома, принадлежавшего моему другу, и читаю записку, адресованную мне. В записке сказано, что на ленте диктофона изложены факты, которые помогут мне справиться с моими проблемами.
"Проблемами" звучит довольно странно, поскольку мой друг покончил жизнь самоубийством.
Дом, в котором я нахожусь, - достаточно уединенное место. Небольшая комната, служившая кабинетом моему другу, наводит меня на не совсем понятные мысли. Кроме книжных стеллажей, громоздкого комода, пары кресел и дивана, я обнаружил здесь три странные вещи. Первое: газовый баллон, который находился почему-то в комнате. Второе: зашторенное зеркало (ведь как-никак прошло более трех суток). И, наконец, письменный стол: в полуоткрытом ящике лежало оружие, которое и было использовано при самоубийстве. Во всяком случае, так писали все газеты. Мой друг был достаточно известной персоной.
Я извлек тяжелый "вальтер" из ящика и в недоумении пожал плечами. Бог его знает, по каким-то причинам криминалисты оставили оружие на месте. Ну что же, допустим, допустим. Я положил пистолет на прежнее место и включил лежащий на письменном столе диктофон.
Вначале я услышал шипение магнитной ленты, а затем тихий дрожащий голос, принадлежавший моему другу:
"Привет, старина. Ты верно поступил, что пришел сюда. К моему большому сожалению, времени у меня осталось совсем немного, и потому выслушай то, что я  не мог тебе рассказать при жизни.  Перед  смертью мне были даны видения, заключающие в себе две ее ипостаси. ... Первая ипостась содержит знакомую реаниматорам символику.

Видение I
Я видел себя в залитом солнцем весеннем саду. Я слышал щебетание птиц. Я знал, что нахожусь в мире прекрасном и живом. Я видел старинное трехэтажное здание с металлической лестницей, доходящей до чердачной двери -  других окон и дверей у этого здания не было. Внезапно сердце мое тревожно забилось: на верху лестницы стоял человек, которого я очень хорошо знал. Он пристально смотрел мне в глаза и улыбался. "Молодой человек - твой друг," - пронеслось в моем сознании. И, действительно, внешность его была настолько близка, что я уже не сомневался в этом. Он поманил меня рукой, и я бросился вверх по металлическим ступеням.
- Ну, здравствуй, - он крепко обнял меня, и мы вошли в проем распахнувшейся перед нами двери.
- Наконец ты пришел домой. Пойдем  скорее.
Мы прошли длинный темный коридор старинного особняка, оставив позади сад,  залитый солнцем, и голоса цветущего весеннего мира. Звуки прошлого стихали и умирали где-то далеко-далеко позади.
Наконец перед нами распахнулась вторая дверь. От того, что я увидел, дыхание мое перехватило. Мы стояли на огромной высоте, на вершине спиралевидной уходящей вниз лестницы. Далеко внизу в синем рваном тумане мерцали холодные огни странного готического города. Я чувствовал растущий во мне ужас и старался не смотреть вниз.
Молодой человек, который уже не казался мне другом, вцепился в мою руку своими  жилистыми пальцами и потащил меня вниз по лестнице. Я пытался вырваться, но все было тщетно: мы с моим проводником спускались все ниже и ниже. Я зажмурил глаза, я не хотел спускаться вниз, в этот кошмарный сюрреалистический город, который на самом деле был когда-то моим Домом".

Я нажал на кнопку "Стоп" и откинулся на спинку кресла. Некоторое время я сидел в таком положении, пальцы мои дрожали. Я поймал себя на том, что постоянно бросаю взгляд на зашторенное зеркало. И еще я чувствовал, что стоит мне включить воспроизведение записи, - и я услышу то, чего больше всего не хочу услышать.
"Нажать - не нажать?" - задавал я себе один и тот же вопрос.
Все это было похоже на игру в русскую рулетку.
Однако любопытство взяло верх, и я неуверенно включил диктофон.
"Я не ошибся в тебе, старина. Я знал, что именно так ты и поступишь, - снова услышал я голос моего мертвого друга. - Вторая ипостась смерти более приемлема для таких людей, как мы с тобой.
Когда человек находится в состоянии биологической смерти, в течение двух-трех часов он может видеть разные картины или не видеть их вообще.
Но вернемся к нашей ипостаси - второй и последней.

Видение II
Я полз по снежной равнине, огромной и белой. Снег и солнце ослепляли мои глаза. Полная тишина окружала меня. Затем все куда-то исчезло, и я оказался возле огромного православного храма. В руках у меня была священная книга в темном переплете. Я смотрел на огромную церковь.
Кресты на золотых куполах утопали в чистом небе. По мере того, как я смотрел на храм, он увеличивался в размерах. Он все рос и рос... Он заполнял все окружающее пространство... Ослепительные шпили его куполов пронзали небо. Храм и был уже самим небом. Глаза, мозг и сердце не могли более выносить его ужасающего величия.
- Господи! - взмолился я, -  что же есть истинная смерть?

На месте вселенского храма оказалась книга, которую я прежде держал в своих руках. Огромные священные страницы зашелестели перед моими глазами. О Боже, они были пусты, абсолютно пусты.
- Не может быть, - хотело выкрикнуть мое расколовшееся сознание. Белое ничто вошло в мои глаза, обжигая мою душу мертвой бездной".
Диктофон щелкнул и отключился. Сердце мое подкатилось к самому горлу.
- Зачем, зачем ты мне все это рассказал? - закричал я, но не услышал своего голоса.
Шатаясь и, ни в чём не отдавая себе отчета, я направился к  огромному зашторенному зеркалу, зеркалу-магниту. В руках я сжимал тяжелую рукоять "вальтера". Я рванул на себя ткань - и застыл на месте, потому что не увидел своего отражения. Разум окончательно покинул меня. Последнее, что я почувствовал: упершийся в нёбо дрожащий металлический предмет. Что-то ритмично щелкнуло в моих ушах, и мощная ударная волна отбросила меня от зеркала.

***
 Три часа спустя в дом вошли он и она, перешагнув через лежащее тело.
- Ну и ну... - произнесла она.
Кровавая мозговая каша забрызгала пол, стены и потолок. Он подошел к диктофону и, удовлетворенно прослушав запись, зафиксированную на пленке, улыбнулся:
- Все выглядит вполне естественно - самоубийство в параноидальном состоянии.
- Дорогой, неужели он заслужил такую... нелепую смерть? - промурлыкала она. – Ну, ответь, ты же его лечащий врач. И потом, ты был его близким другом...
- Для многих моих пациентов это единственный выход. Я  много и долго работал... и не сказать, что безуспешно. Многие мои пациенты сами подсознательно желают этого. Тщательный индивидуальный подход к больному может оказаться для него фатальным.
- Но ведь я тоже вхожу в число твоих больных.
Он повернулся к ней лицом:
- Совершенно верно, дорогая. Поэтому я и привел тебя сюда. Ты всегда была для меня самая любимая, самая желанная, но... и самая больная. Болезнь, которая разрушает твое сознание, не дает мне покоя, не дает мне иного выбора.
Он надел  противогаз и, подойдя к газовому баллону, медленно повернул кран. Смертельный газ зашипел и начал быстро наполнять комнату.
- Дорогая, это не больно - ты просто уснешь. Я зажгу свечу за упокоение твоей  души  и буду долго-долго тебя оплакивать...
В голосе его звучала металлическая ирония. Газ наполнял ее легкие, голова кружилась. Пошатываясь, она из последних сил извлекла из-за спины "вальтер".
- Ты не учел одной маленькой детали, любимый: я всегда была самой прилежной твоей ученицей, - тихо произнесла она.
Судорожно глотнув отравленный воздух, она прицелилась в газовый баллон…