Пляж и национальные системы воспитания...
Но так уж устроен человек, что когда он более недели каждое утро возвращается на пляж, то красота уже не столь притягивает его внимание, и он начинает осматриваться вокруг. И оказывается, что это не менее интересно, потому что люди на пляже самые разные, слетевшиеся в Рай на Земле, названный Грецией, из самых разных точек Европы и не только. Есть здесь и молодые воркующие влюблённые, и разбитые подагрой старики. Но более всего семейных пар с детьми, привезших себя и своих отпрысков на волшебные берега в награду за ещё одну прожитую зиму. Именно дети и их родители привлекают меня больше всего, потому что спустя довольно короткое время, даже не понимая языка, безошибочно, по тому, как общаются старшие и младшие, можно понять, какой они национальности.
Отцы-греки внешне в воспитании детей не участвуют. На пляже они словно бы даже забывают о своей семье: матери возятся с ребятишками, а мужчины сбиваются в стайки по 5-7 человек, забредают в море по грудь, становятся кругом и… говорят-говорят-говорят. Говорят, мне казалось, часами. Но поочерёдно. Диалогом это назвать трудно. Скорее, - совокупность монологов.
Самые заботливые родители – это, конечно, сербы. В воспитательном процессе они участвуют на паритетных началах. Иногда отцы даже больше, чем матери. Вон, справа от меня уже несколько дней такая сербская семья. Они приходят на пляж часов в 11. Лена (знаю уже, что её так зовут, потому что супруг окликает её по имени примерно каждые 2-3 минуты) величественно стоит, вперив очи в водную даль – наверняка она думает о высоком и вечном и отдыхает по полной. Муж (как его зовут, я не знаю, потому что дети говорят ему «тату», а Лена никак не обращается к своей половине) ставит пляжный зонт, расстилает на песке пляжную циновку и раздевает двух мальчишек 3-х и 5-ти лет. Потом раздевается сам (почему он не раздевает супругу – даже странно! Она это делает сама. Лично. «Есть вещи, которые нужно делать собственноручно, даже при наличии надёжного мужа», – так, верно, думает она). Итак, всё готово к отдыху и папа-серб начинает воспитательный процесс: он водит детей в море, заставляет их выходить из воды и обтирает полотенцем, потом в это полотенце их кутает, потому что маленькие сербы тщедушны и быстро замерзают даже в тридцатиградусную жару. Но больше всего времени он посвящает кормлению сыновей. Кормит их он с завидной настойчивостью примерно раз в 15 минут. Кормит фруктами. Сажает на берег, а сам стоит перед ними, держа в руках разломленный пополам абрикос с предварительно удалённой косточкой. Долго и темпераментно что-то говорит им, видно убеждая в особой пользе витаминов в сочетании с морским воздухом, а потом говорит то, что понятно и без перевода, протягивая половинку старшему: «Кусь-кусь!..». Мальчишка капризничает, почти отбивает руку отца от своего лица и – НЕ ЕСТ!!! Процедура повторяется с маленьким – реакция та же. Потом снова с большим. Потом опять с маленьким. У тату сдают нервы. Он кричит Лене что-то по-сербски, но и без перевода понятно, что взывает к её авторитету. Сыновья затаились. Лена царственно… чуть скосила глаза в сторону семейства… и продолжила релаксировать, подняв лицо к солнцу. Мальцы расслабились. Отец, понуря голову, некоторое время глядит на растерзанный абрикос, вздыхает и съедает обе его части.
Над самым ухом слева слышу разборчивую родную речь. Только «г» - фрикативное, южное. Понятно: или украинцы или русские с юга, Ставрополь или Краснодар. Точно – не Ростов – не те интонации. Итак, воспитательный монолог, пронизанный светлыми идеями гуманизма и самолюбования:
- Серёжааа! Я тебе уже сто раз сказала: немедленно вылазь с речки… А я говорю – вылазь, или мы с тобою на пляже в последний раз…
В голосе – металл, «буря и натиск». Из моря выходит мой юный соотечественник, обречённо влача за собою надувного дельфина.
А рядом баушка и дедушка катают по самой поверхности воды годовалую Олю. Их вижу уже несколько дней. Славные старики. И дружные очень. Вот дед копошится с внучкой у самого берега, зачерпывая ей мокрый песок в ведёрко. Бабушка, грузная, с не совсем здоровыми ногами, поднимается из-под зонта, несёт мужу бейсболку, надевает ему на голову… поправила заботливо… ещё раз посмотрела, ладно ли сидит. Удовлетворена. И пошла к своему шезлонгу. Вот по тому, что старик даже не обратил на это внимания, понимаю, что это – норма их жизни, забота друг о друге норма. Везёт же Оле и её родителям!..
Румыны приходят на пляж большими компаниями, и не разберёшь, где чей ребёнок. Наспех раскидывают по пляжу подстилки и начинают… Говорить. Все. Одновременно. Мужчины и женщины. Говорят, как мне кажется, ни к кому конкретно не обращаясь, так, просто. В эфир. Или обращаясь ко всем людям планеты Земля. А детиии!.. Ух, детям хорошо!.. Про них забыли, и они до синих губ и пупков плещутся в благодатной гостеприимной бирюзе!
Армяне тоже приходят большими компаниями. Но тут – совсем другое дело: кто-то из взрослых, чередуясь, постоянно следит за детьми и устраивает для них «развивающий отдых»:
- А давайте побежим в море все сразу, кто первым добежит до воды?!.- всё это произносится на тщательном русском языке, и каждый звук чётко артикулируется (это тоже воспитание, нет никаких сомнений!).- Себастьян, Гамлет! Помогите Николь и Изабель, они ведь ещё маленькие…
А молодые армянские мамы, в данный момент не находящиеся на «воспитательной посту», очень темпераментно обсуждают друг с другом тонкости своих взаимоотношений с прочими членами семьи:
- Да-да, я так ему и сказала: «Знаешь, мой дорогой, если ты считаешь себя главой семьи, то ты должен…» - что он должен сделать, я уже не слышу, потому что – ушли в море…
Вот уже несколько дней, часов в 12, появляется на пляже ещё одна армянская семья: папа с сыном и дочерью. Папа лысоват и с брюшком. Дочка из тех, кого принято называть «полная, белая, красивая», лет семнадцати, но уже чуть начинающая терять форму. Мальчику лет, пожалуй, десять. Говорят они по-русски, потому я улавливаю все тонкости взаимоотношений между ними. Центр семьи здесь, конечно, дочь. Ясно, что папа не чает в ней души. Девушка раскладывает у самой кромки воды все свои прелести и начинает принимать солнечные ванны. Мальчику скучно, но в воду входить без присмотра отец ему не позволяет. Тогда младшенький начинает брызгать водой на сестру. Та капризно «нервничает»:
- Ну папааа… Скажи же емууу… У меня же причёёёска…
Папа немедленно реагирует. И неадекватно проступку сурово.
Мальчик очевидно уже привык к такому раскладу сил и через несколько минут повторяет атаку…
И так уже несколько дней.
Сегодня, на пятом или шестом круге, папа взрывается:
- Гегам! Дурррак такой!! Ты долго будешь терзать Нушик?!.
Мне жаль мальчишку, потому и вмешиваюсь. Они расположились сегодня совсем рядом, а потому даже не нужно повышать голос, чтобы они услышали. Говорю спокойно, глядя в море, как невозмутимая сербка Лена:
- Выхода только два. Первый – утопить мальчишку. Прямо сейчас. Прямо здесь. Второй – отдать его мне в рабство. Я увезу его в Москву, отдам там в русскую школу, а вечерами буду отправлять его на Курский вокзал подрабатывать грузчиком. Утром, когда он будет возвращаться домой с ночной работы, я буду бить его, отбирать заработанные деньги и отправлять в школу с углублённым изучением математики, физики и физкультуры. Вечером всё повторится заново. И так – до бесконечности.
Монолог этот я произношу бесстрастным голосом, но с огромным внутренним темпераментом. Все трое внимательно меня слушают. Но, кажется, только мальчик оценил шутку. Папа с дочкой собирают полотенца и уходят от меня подальше вдоль берега. Гегам, которого отец тащит за руку, улыбается мне и подмигивает…
… Какие всё же удивительные пляжи на Эгейском море!!!
28.07.2013.
Свидетельство о публикации №213072801707