В неизвестном направлении 1

       В неизвестном направлении
      
       1.
       Кто этот жизнерадостный запыхавшийся путешественник, во весь дух и из последних сил несущийся по чаще Клочковатого леса?
       Его милые желтые башмачки весело звенят колокольчиками, и значит их обладатель - один из бывших волшебников и любит пение птиц. Его намокший от росы и покрытый золотой паутинкой позументов пурпурный плащ,  до того как стал дырявым, явно принадлежал придворному игроку в кости, тонкому знатоку вин и аквариумных рыбок. С чесночным запахом розовый камзол мог быть сшит бедным портным для инвалида Коралловых войн, равно как и для музыканта странствующей труппы лютней и барабанов.
       Следовательно, по одежде бегущего никак нельзя было сказать, кто он и куда бежит.
       Что же касается других его качеств - то разве в наше время можно как-нибудь уверенно судить первого встречного, не зная наверняка глубины его потайных карманов и не увидев раскрытым его рта, где, случается, таятся просто несметные сокровища, будь то бриллиантовые зубы или монета с изображением праздника Всеобщего Блуда, отчеканенная при дворе короля Хлопореда?
       Только за одно можно было ручаться: бегущий путешественник принадлежал роду ино, а таких всегда и везде подстерегают опасности. Чуточку слишком круглая голова, немного коротковатые пальцы ног и почти нос пупырышком непременно и сразу притягивают внимание.  Не говоря уж о том, что у этого ино были сапфировые глаза и зелёные волосы. Каждый норовит назвать такого "лютик", что значит "потерявший  завтра".
       Но и сегодня опасность преследовала зелёновласого ино по пятам.
       Семь расхлябанных драндуледок со ржавыми цепями и кривыми рулями догоняли несчастного. Каждая драндуледка несла на себе двух кайдохоров в Странном Обличие. Измазанные в грязи пестицыдных Каньонов, с мигалками Свирепых Сил повелителя Жерновов Гонапика Беспрестанного, кайдохоры представляли собой жуткое зрелище. Даже их отражения в реке были способны сделать воду отравленной, а берега – гнилыми. Предводитель кайдохоров Мумм Уц Хитропупс, младший капралонисимус Свирепых Сил, Жрец Удалых Кирпичей, Падающих на Головы, размахивал мясорубкой и кричал в мегафон "Хрясь - Глясь - Вясь", отчего ноги преследуемого подкашивались, а голова тряслась мелкой дрожью. Кто сможет убежать от такой погони? Даже по чаще Клочковатого леса, где столько же всяческих глубоких нор, сколько мусора, сломанных грейдеров и забытых войнами Кораллового похода пистонных ружей.
       Зелёноволосому лютику оставалось только отдаться на волю судьбы, сказать миру "Бук -бук!" и остановиться, ибо не беспредельны же его силы, к тому же страх не дает открыться второму дыханию, волшебные башмачки жмут, и давно пора бы перекусить и перемолвиться с кем-нибудь словечком.
       Драндуледки едва не промчались мимо внезапно остановившегося беглеца. Кайдохоры экстренно тормозили, хватаясь руками за стволы грозовастых деревьев.
       Сам Мумм Уц повис на одном из сучков, пробормотав жуткое проклятие "Емблям –лям - пец!", отчего сучок тут же переломился, скинув предводителя кайдохоров вниз, прямо к ногам зелёного ино.
       – Скажи свое имя, эпистолярий, и я скажу, какая страшная ждёт тебя участь! – кряхтя и стряхивая с лица позапрошлогоднюю листву, закричал Мумм Уц. Почти вся его свита растерялась в окрестностях, побившись о деревья и полностью потеряв маломальскую способность к творчеству, сообразительности и ориентации в пространстве. Кайдохоры слепо бродили поодаль, вокруг да около, тонули в болотах, наступали на гремучих змей, хватали за гривы львов, замерзали в сугробах и разучивали с канибалами колыбельную песенку "Мун-и-Мани-лун-и-гроши".
       Мумм Уц остался с беглецом один на один, и это произвело на него гнетущее впечатление. Еще утром он был беззаботен и весел, сыт и пьян, широко зевал и от души рыгал, чесался подмышками, стрелял по воробьям из рогатки, а теперь - застрял в неведомой глуши, без денег, без слуг, без компаса и без надежды когда-нибудь выбраться отсюда. И во всем виноват этот драный лютик: зачем он спровоцировал погоню за собой чересчур наивным и миролюбивым видом, многообещающим, и провоцирующим на крайне легкий отъем ценностей и экзотических фруктов? Кажется, в среде разбойников и вохранников это называется одинаково мудрёным словом «виктимность», о чём Мумм Уц не имел ни малейшего понятия, да и не хотел его иметь.
       – Мои имя и фамилия Ток Окобым, я иду до горизонта, а потом направо, никому не грублю, терпеливо жду сдачи, перехожу улицу по подземному переходу на зелёный свет и мою руки перед едой, – вежливо ответил ино, не делая попытки обмануть Одноногого или толкнуть его слегка в пропасть, на краю которой тот стоял. – Хочешь, я дам тебе свистнуть в миндальный рожок, и тогда сводный ансамбль песни и пляски Боломутых Пестрячков исполнит для тебя "Треньку – Бреньку"?
       – Лучше я съем все твои пирожки! – грубо оборвал зелёновласого Окобыма Мумм Уц. Он не любил никакой музыки кроме звона монет, ибо не имел ни слуха, ни голоса, ни нюха. За что другие придворные повелителя Жерновов Ганопика дразнили его Мумм-Полуха, кололи зонтиками и сыпали в ром цианистый кадмий.
      – У меня нет пирожков, – в конец разочаровал Мумма  Окобым. – В моём рюкзачке шеститомная энциклопедия Швиджа, в моём дорожном мешке десять книжек из библиотеки Сюзибеч, в ранце – тетрадки для записей моих глупых мыслей, а в саквояже - для записей умных мыслей других…
       – Что же ты ешь? – Мумм чуть ли не растрогался. Тащить с собою такие тяжести, о Ралли – Валли, дух Расхожих Мнений, и ни одного солёного до мурашек на ягодицах капуццо?
       – В селениях на моем пути я читаю лекции по профилактике умственных заболеваний и на небольшие гонорары покупаю сушки.
       – Твои образ мыслей мне противен! – сообщил Мумм решив поскорее покончить со всем этим и отправиться домой, - Скажи, что страна повелителя Жерновов Ганопика Беспробудного, в которой ты находишься, реальней всех реальностей мира, и поскорее выведи меня из леса к какому-нибудь гарнизону. Кроме того, давай сюда свои несчастные сушки!
       – Нет ничего реальней наших переживаний и чувств! – засопротивлялся вдруг Ток.   Иногда он просто не мог себя сдержать и говорил крамольные вещи во всеуслышание, отчего с ним постоянно случались разнообразнейшее  курьёзы. – Но так и быть, я поделюсь с вами сушкой, которую я оставляю на чёрный день вот уже пять лет и ношу в кармане как реликвию.
        Ток с удивлением обнаружил, что окружающие деревья записывают его слова про чувства в лопуховые блокнотики вороньими перьями. Вот уж действительно: скажешь здесь, а аукнется на вальпургиевых рудниках!
       – Сушка не сможет оправдать твоего невежества, но быстрее давай её, вместе с колбасными шкурками и сырными крошками! – Мумм Уц мгновенно и без остатка проглотил всё предложенное. – К тому же, ты обманул меня, сказав, что у тебя нет пирожков!
       – Но ведь у меня их и на самом деле нет!
       – И это серьезное преступление, достойное самого справедливого наказания! – съеденное лишь распалило аппетит, воображение и недовольство капралонисимуса, – Тебе нечем угостить стража порядка владений повелителя Жерновов и Почечных Камней Ганопика! В гарнизоне, куда ты меня приведешь, как миленький, я посажу тебя в лепрозорий и заставлю сдувать пыль с обратной стороны Луны!
       Ток не слишком любил гарнизонные лепрозории и очень хорошо знал, что с обратной стороны Луны всю пыль не сдуешь и за сто лет, а поэтому не испытывал особенного желания вести Хитропупсого Мумма в нужном тому направлении. Сосчитав все "за" и "против" прутиком на речном песочке, и увидев, что сумма «против» оказалась более значительней, нежели «за», Ток Окобым всё-таки принял решение идти иным путём, хотя и чреватым непременным наказанием со стороны Мумма, когда тот узнает, что его опять обманули. А именно: Ток решил отвести Жруна Кирпичей в Кричящий Город, в Страну Жареных Уток. Там нет гарнизонов Ганопика, нет лепрозориев, и никто никого никогда не заставляет дуть па Луну, или играть в карты на деньги. Кроме того, там не действуют злые чары, не бывает часов "пик", не происходят автомобильные аварии и по телефону вежливо говорят "Алло" вместо "Чего надо, осел?" В Кричащем Городе постоянно играет музыка, обращаясь друг к другу, горожане поют, любые смелые и добрые Фанатазии обращаются в явь кудесниками, и по улицам бродят веселые кошки и собаки. Кричящие горожане любят всякие невинные шутки, например: посылают потенциальным наследникам срочные телеграммы с сообщением о смерти каких-нибудь неизвестных заокеанских дядюшек-миллиардеров, а потом радуют и успокаивают известием об их внезапном и чудесном выздоровлении; или подрисовывают в чековых книжках соседей или коллег нулики, так что удивлённый собственным благополучием горожанин с присущим ему добродушием устраивает по такому случаю грандиозные празднества, и на другой же день оказывается без реальной полушки за душой. Довольные эффектом, шутники потом кормят и поят наивного простака целый месяц. В Кричящем Городе и во всей стране Жареных Уток большое значение придают науке и искусствам. Многие занимаются открытием новых звезд: используя подручные средства, смотрят на небо прямо сквозь увеличительное донышко винных бутылок. А еще там пишут стихи - в основном, шуточные эпитафии, и рисуют картины - вилами по воде.
      Все это Ток Окобым знал лишь понаслышке, от Тропырей, Лесных Духов, Губариков, Пестрячков и других ино. Кое-что из рассказов казалось ему странным и приводило в изумление, в кое-что он верил безоговорочно, кое-что придумал на досуге сам.
      Но разве же могло это всё возникнуть на пустом месте, из ничего? И Страна и Город определенно должны были где-нибудь существовать, пусть не совсем такие, но приблизительно! Только бы знать, в какую сторону света идти?!
      Вообще-то, Ток всегда шел в сторону горизонта - это единственное, он знал точно, по собственному опыту, что при ближайшем рассмотрении не оказывалось плохим и не обманывало надежд. Горизонт вблизи просто нельзя было подробно рассмотреть, чтобы и там увидеть плохое! Все остальное - селения, замки, большие города и что там еще встречалось на долгом пути, –  либо таило в себе опасность, либо было откровенно опасным. Везде находились обманщики, грабители, плуты, казнокрады, мздоимцы, воры в законе, эгоисты, военные патрули, группы самообороны, экстремисты и контролеры общественного транспорта. Все требовали контрибуции, сатисфакция и три червонца до получки, или предлагали купить джинсы для инвалида Коралловых войн - с одной штаниной и одним карманом, или воду подозрительной желто - зелёной консистенции. Горизонт всегда оставался горизонтом. Иногда он казался кривым, но самую малость, что по жизни не страшно.
      Так вот, как было сказано выше, закончив трудные подсчёты, Ток Окобым откровенно рассмеялся в лицо Мумм Уца. Чего никогда не сделал бы, будь то лицо хоть чуточку добрым или капельку умным. И решительно направился в сторону, противоположную той, откуда доносилась пальба.

      – Придется переплывать реку!
      – Ты ошибся! – радостно и безумно  рассмеялся Мумм-Уц. – Разве лепрозорий находится там?
      – А кто сказал, что путь будет легким? Мы построим лодку… самую большую из тех, что можно построить, и…
      – Если мы оба будем строить, кто же будет контролировать строительство? – обеспокоился Мумм Уц. – Наверное, это, самое сложное, мне придется взять на себя! – жизнерадостно, но чуть бесновато сообщил Мумм Уц.
      – Ну, что ж, как говорится, одна голова хорошо, когда вторая без мозгов…
      – Да, и думаю, что лодка может получиться чуть поменьше: примерно на одного. Меня. Или максимум полуторная. В последнее время я кушал от души.
      – И один в поле воин, коли второй полный идиот, дурак, кретин, в дупель пьян или в полтора раза критически болен!      


      В ближайшем гарнизоне проходили плановые полевые мучения. Гвардейцы герцога Пучемуха Гопстопистого 108 - го пункта 3 и 5 сердечным приступом брали продуктовые склады воображаемого герцогом неприятеля. В ролях воображаемого неприятеля были задействованы мирные жители приграничной мирной деревушки Козлики.
      Не чуя подвоха, – ибо самого себя он считал наипервейшим в мире обманщиком, и только вчера от имени Повелителя Ганопика присвоил себе звание Пройдохи В ПиЭр Квадрате, – Мумм Уц двинулся следом за Окобымом,  напевая фальцетом забористую песенку «Ой, дирюжка ты моя, синдерюшка, вот что мне нравится в тебе –  что ты хрюшка!»
    
      Лес вокруг становился все глуше и гуще. Стали пропадать влюбленные парочки, грибники и полупроводники. Солнце напрочь застряло в зените, словно забыло в какую сторону света ему сегодня двигаться. Тут бы любой Мумм Уц догадался, что его провели, но этот Мумм Уц был отнюдь не любой. Правда, он чуть – чуть засомневался, и на всякий случай стукнул рубиноглазого ино дубинкой по затылку:
     – А ты, мил человек,  часом не кудесник будешь? – в запале предводитель кайдохоров  даже изобразил лицом такую гримасу, чтобы всякому и сразу сделалось ясно – бить кудесников по голове и по морде его любимое занятие, особенно с бодуна.
     – Нет, нет! - отбиваясь теннисной ракеткой, убедительно кричал Окобым, – Если только немножко, самую малость!
     – Тогда ладно! – наконец вроде бы даже улыбнулся Мумм Уц, – А я вот, наоборот,  дюже жутко страшный кудесник…может, еще и волшебник – мрак, то есть маг! Ты меня уважаешь? Тогда слушайся и бойся! Одним своим появлением я могу вызывать в людях спазмы желудка, тошноту, рвоту, плесень и неприязнь! Ну, далеко еще до гарнизона?
     – Рукой подать! – весело заверил Окобым, – Буквально один шаг! Одной ногой мы уже там, другой – пока ещё здесь!
     И он загадочно потряс перед глазами Мумм Уца пёстрой топографической картой потусторонней местности. От обилия финтифлюшистых значков, замысловатистых линий и многозаначистых цифирок в глазах предводителя кайдохоров сделалось радужно, а с головою произошло легкое головодрожание.
     – Бесовские картинки! – взвизгнул Мумм Уц, троекратно иксясь и пытаясь прицельно плюнуть строго на запад. – Да ты ж интеллигент, злыдень?! Я тебя не на Луну, а на Марс каналы рыть отправлю… Или даже на Сатурн – волшебные кольца крутить! Бегом марш в лепрозорий!
     Ничего иного не оставалось Току Окобыму, как только тяжело вздохнуть, покрутить пальцем у виска и простить убогого. Затем он записал речь Мумм Уца в одну из своих тетрадок – разборчиво, чтоб вышло смешнее, и смело пошёл в туманную даль по петлистой дороге. В совершенно никому неизвестном направлении.

В неизвестном направлении 2.   http://www.proza.ru/2013/08/07/2169