Верхом на чайке

Пятый день моего отдыха вдали от дома подходит к концу. И я не знаю, что чувствую. Сбежав из шумного, душного города, я оказался на черном море, вдали от рутины, ожиданий и суеты, вдали от семьи, которая почти никогда мне таковой не казалась, и друзей-призраков. В конце концов, вдали от себя самого. Здесь мне к лицу любая маска, будь то местный заводила или сельский романтик. Все городские беды и волнения здесь ощущаются замерзшими, словно в анабиозе, ждущие моего возвращения, чтобы накинуться со спины, едва я успею сойти с поезда. Все, что здесь может принести боль - полыхающее солнце, сжигающее твою кожу, словно делая боль физической, снимая ее с души. И это мне по нраву. Я могу вести себя так, как всегда хотел. Я могу запросто помахать рукой официантке, снующей между столиков местного кафе, пока сам просто прохожу мимо. Могу улыбнуться проходящим мимо красавицам не испытывая и капли смущения. В этих местах люди, вроде меня, лишь проходящее явление. Через пару дней меня тут не будет, и потому нет никаких границ. Первые дни я просто не мог налюбоваться на море. Никогда прежде не видел я его своими глазами, и открывшиеся бескрайние просторы крепко схватили мое дыхание. Не отрывая глаз от горизонта, я видел лишь водную гладь, видел, как вздымаются волны. Голоса приезжих людей и местных торгашей на пляже заглушил плеск воды и глас чаек. Чайки... Какого это, беспрепятственно летать над водой, не обращать внимания ни на что, а лишь садиться в воду, хватая рыбу? В этот миг мою голову посетила мысль безумно глупая. Мне захотелось оседлать чайку. Сесть на нее верхом, лететь над пляжем и морем, смотря на все свысока и просто ощущать ветер своей обгоревшей от загара кожей. А в конце поездки спрыгнуть с нее, отдаться падению в объятия морской пучины и ждать, пока вода вынесет на берег. Однако, мои мысли были прерваны брызгами холодной морской воды на лице. Таким образом мой друг вытянул меня из мечтаний, зовя с собой дальше в воду. И так тут проходят дни. Вечера же совсем иные. Весь курортный район внезапно оживает, улицы освещаются фонарями, и более того различными ночниками, светильниками и свечами, которыми продавцы зазывают в свои магазины. По узким улицам начинают гулять люди, не давая свободного пути автомобилям, сигналящим без конца. И на каждом повороте можно встретить бар или кафе, и ни один не хочется пропустить. Цель у них одна, но привлекают они все по-своему: где-то чудесная девушка поет чудесным голосом, благодаря слушателей за каждую песню, у другого бара двое ребят-саксофонистов собирают вокруг себя людей своей заводной музыкой, а еще где-то молодая девушка предлагает тебе зайти, предварительно дав выпить стопку водки и съесть кусочек лимона из ее бюстгальтера. Веселье продолжается до глубокой ночи, потому уйти рано спать не выйдет. Слишком шумно, и шум этот влечет. В одну из таких ночей я вернулся в номер, изрядно выпивший. Мокрый до нитки. После местной вечеринки мне пришла в голову отличная идея - искупаться в море, но не прошло и десяти минут, как я пожалел о своем решении. Холод облепил меня, как мои промокшие вещи, и добравшись домой, я нырнул под одеяло, и именно в эти секунды, словно накатившая морская волна, до меня дошла вся суть моего одиночества. Где бы и с кем бы я ни был, это тоскливое чувство никогда не покидало меня даже в таком великолепном месте, с таким отличным другом. И причина оказалась чудовищно банальна. Мое настроение, моя активность строго зависит от женщины. Только одно осознание того, что есть с кем обменяться улыбкой, взглядом, рождает во мне мотивацию. Только необъяснимое романтическое чувство делает меня собой, а не безвольным чучелом, ничего не хотящим. Я это понял, когда без настроения пришел в один из кафе-баров и заказал себе бокал отменного не фильтрованного пива. Милая официантка подошла ко мне узнать, чего я желаю, и в этот момент моё лицо разразила неясная мне улыбка, но как приятно было видеть, что девушка улыбается мне в ответ. Набравшись достаточно алкоголя, чтобы делать глупые вещи, я вышел на улицу и купил белую розу, полностью настроенный подарить ее человеку, который так любезно подносил мне стаканы. Заведение уже закрывалось, но мне удалось ее застать на крыльце у входа. Окликнув ее по имени, я подошел ближе и протянул ей цветок, повергнув ее в удивление, а сам, воспользовавшись моментом, чмокнул ее в щеку и поспешно удалился, не желая быть отвергнутым или осмеянным. Этот поступок определил мое настроение до конца дней моего пребывания у моря, а также определил то, что мне нужно от этого мира. Мне хочется быть любимым.