Да здравствует футбол!

                ( Кинороман )

                Часть первая
               
                А Н Г Л И Й С К А Я   З А Б А В А

                МОСКВА, СОКОЛЬНИКИ.
                МАЙ 1895 ГОДА.

     Тёплые весёлые лучи утреннего весеннего солнца, пробравшись через неплотно задвинутую занавеску, проникли в полумрак, осветив небольшую, уютную комнату, платяной шкаф, полки с книгами, стол, стул с аккуратно повешенной и сложенной на нём одеждой, коврик на полу, две увесистые железные гантели, кровать и, наконец, лежащего на ней молодого человека, лет семнадцати-восемнадцати. Молодой человек лежал на спине, одну руку закинув за голову, а другую выпростав поверх лёгкого одеяла. Его вихрастая светловолосая голова покоилась на жёсткой подушке, грудь равномерно вздымалась, а тонкий, хотя и чуть курносый нос издавал тихое и сладкое посапывание. Словом, он спал сном праведника, и предавался бы этому увлекательному занятию ещё неопределённо долго, если бы не осторожный стук в дверь. Впрочем, спящий на него никак не прореагировал, продолжая пребывать в крепких объятиях Морфея. Стук в дверь повторился, на этот раз сильнее, а затем дверь слегка приоткрылась, и из-за неё выглянула светловолосая девушка почти одного возраста со спящим, с большими серыми глазами, и таким же симпатичным, чуть вздёрнутым носиком. Она была одета в длинный домашний халат, поверх такой же длинной ночной сорочки. Увидев, с каким успехом отреагировал молодой человек на её стук, она укоризненно покачала головой, вздохнула и, решительным шагом войдя в комнату, подошла к кровати. Уперев руки в бока, она какое-то время наблюдала за спящим, а потом наморщила свой симпатичный носик и прокашляла:
   - Кхе, кхе!
   Равномерное дыхание и вздымание груди прекратилось, но молодой человек продолжал лежать с закрытыми глазами, и не меняя позы.
   - Кхе, кхе!- ещё раз, но уже громче прокашляла девушка и, для верности, потрясла угол подушки. Это возымело нужное действие, и спящий, наконец, пробудился.
   - Кого я вижу! - произнёс он, открывая глаза. - Прекрасное дитя зари  пожаловало ко мне в свете утренних лучей!
   - О-очень романтично! - фыркнула девушка. - Но дитя зари пришло сказать, что пока одни никак не могут прервать свою дружбу с Морфеем, другие их уже ожидают на улице!
   - А? - светловолосая голова оторвалась, наконец, от подушки. - Что ты этим хочешь сказать?
   - Я хочу сказать, что сегодня воскресенье, и твой друг Воронцов, с которым вы договаривались, как обычно, кататься, уже ждёт тебя со своим велосипедом под окнами!
   - Ах, да, верно, - вскинулся молодой человек, - как же я мог забыть!
   Он сел на кровати и, ещё не откидывая одеяла, выжидающе посмотрел на девушку:
   - Может, вы всё-таки выйдете, сударыня, и позволите мне одеться? Вам ещё рано, в силу вашего возраста, видеть неодетых мужчин!
   - Тоже мне, мужчина! - направляясь к двери, снова фыркнула девушка. - Между прочим, мог бы мне и спасибо сказать,за то, что разбудила! Хорошо, что я сплю чутко, и у себя наверху услышала, как Воронцов подъехал, и стал насвистывать тебе в окно...
   - А может, он насвистывал вовсе не мне, а кому-то другому? - лукаво улыбаясь, произнёс молодой человек. - И этот "кое-кто другой" не спал, а ожидал с нетерпением, когда же ему, наконец, посвистят?!
   Девушка, взявшись уже было за дверную ручку, обернулась, взглянула деланно-сердито через плечо, фыркнула в третий раз, и скрылась за дверью. Молодой человек тут же вскочил, и принялся торопливо одеваться.

                *   *   *

    Через десять минут он, одетый по-спортивному - в кепке, лёгкой коричневой курточке и высоко подвёрнутых брюках, одна из штанин которых была  заколота большой английской булавкой, катя перед собой довольно неуклюжий велосипед, толкнул калитку, и оказался на ещё по-утреннему сонной улице.Неподалёку, под зеленеющим у ограды молодым тополем, его ожидал другой велосипедист - возрастом чуть постарше, темноволосый, с лёгкими усиками над верхней губой, одетый в клетчатую жилетку без рукавов, светлую рубашку с отложным воротником, и тёмные короткие брюки со штрипками. Увидев торопливо идущего к нему приятеля, он сердито покачал головой:
    - Однако, Николай! Ты опять опаздываешь... Я жду уже двадцать минут! И, если бы не твоя... эээ... любезная сестра, мне бы, наверное, пришлось ждать ещё два раза по двадцать!.. Право, так не пойдёт!
    - Ну, извини, друг мой! - одной рукой держа велосипед, а другую прикладывая к сердцу, стал оправдываться тот, кого назвали Николаем. - Проспал, ей-богу, проспал, каюсь! Такое утро сегодня!
    Он поднял голову и с наслаждением втянул ноздрями чистый весенний воздух.
    - Благодать-то какая!
    Глядя на его умиленное лицо и простодушную улыбку до ушей, его товарищ поневоле тоже улыбнулся, но тут же прибавил своему голосу строгости:
    - Ну, в таком случае, стоило ли вообще вставать, и изнурять свой организм всякими ненужными процедурами и велопробежками? Спал бы себе на здоровье!
    - Серёжа, друг, ну прости великодушно! - склонив голову чуть ли не к рулю, взмолился Николай. - Виноват! Больше не повторится, ей-богу!
    - Спортсмэн, Коля, в первую очередь, должен быть дисциплинирован, - подняв вверх палец, наставительно заметил его старший товарищ, - обладать достаточно сильной волей, уметь преодолевать душевные слабости, и всего себя подчинить делу укрепления своего здоровья, для достижения высоких спортивных результатов! Так, кажется, говорит наш французский учитель гимнастики господин Арно?
    - Уи, месье! - звонко воскликнул Коля, приложил два пальца к кепке, и щёлкнул каблуками.
    - Ну, тогда поехали! - снова пряча улыбку, скомандовал напарник.
    - В парк?
    - В парк!
    И они оба, оседлав велосипеды, покатили вдоль по тихой сонной улице.

                *   *   *

    Изрядно поколесив по многочисленным и замысловатым аллеям и тропинкам парка Сокольники, наши велосипедисты, неспешно крутя педали, весело смеясь и перебрасываясь шутками, возвращались назад. Отвечая на очередную колкую реплику своего приятеля, Коля вдруг осёкся, и стал внимательно смотреть вниз, на  переднее колесо своего велосипеда.
    - Ах ты, чёрт! - с досадой воскликнул он, замедляя ход.
    - Что случилось? - с тревогой поинтересовался Сергей.
    - Может, я ошибаюсь, но мне кажется, что у меня передняя шина проколота... - пробормотал Коля.
    - Ну так давай остановимся, и посмотрим! - предложил его благоразумный товарищ.
    - Пожалуй... - согласился Николай. - Давай вон там, у забора, сделаем остановку, и я гляну, что там такое...
    Подъехав к высокой ограде чьей-то дачи, друзья остановились. Коля слез с велосипеда, присел на корточки и стал внимательно рассматривать переднее колесо. Сергей, остановившись рядом, наклонился к нему.
    - Ну, что? - спросил он, нетерпеливо покусывая свои тёмные усики.
    - Да нет, кажется, всё в порядке! - облегчённо вздохнул Николай. - Прокола нет... Видимо, я просто плохо накачал переднее колесо. Ну, сейчас мы это дело исправим!
    Он отцепил прикреплённый к передней раме насос, вставил шланг, вкрутил в колесо, и энергично стал закачивать в переднюю шину воздух. Сергей, обмахиваясь ладонью, терпеливо и молча ожидал окончания его непосильного труда.
    - Не устал? - насмешливо покосившись на труженика, наконец, спросил он. - Может, тебя сменить?
    - Нет! - смеясь, отвечал Коля. - Ты лучше... дыши... свежим воздухом... наслаждайся тишиной... и покоем... пока все ещё спят!
    - Да, пожалуй, не все... - возразил Сергей, поворачиваясь в сторону высокой деревянной ограды, у которой они стояли. - Слышишь?
    Николай поднял голову и прислушался. За оградой раздавались то громкие отрывистые крики, то невнятные возгласы, топот ног, гулкие удары по чему-то тяжёлому, и снова - быстрый и беспорядочный топот...
    - Гм... - прислушавшись, пробормотал Коля. - Определённо, там кто-то за кем-то бегает, и кто-то кого-то лупит! Интересно бы узнать, кто, и кого?
    - Желаешь поучаствовать? - иронично улыбнулся его товарищ. - И на чьей же стороне, интересно?
    - Конечно, на стороне тех, кто меньше и слабее! - горячо заявил Николай, встав и гордо выпрямившись.
    Но лучше бы, конечно, он этого не делал. В утреннем воздухе внезапно просвистело что-то тяжёлое, и больно обрушилось прямо на его светловолосую вихрастую голову.

                *   *   *

   - Ай! - вскричал наш герой, присаживаясь от испуга, и хватаясь руками за ушибленное место. Кепка с его головы от полученного удара свалилась вниз, под колёса велосипеда. Между тем предмет, так внезапно обрушившийся сверху, отскочив от Колиной головы, гулко шлёпнулся о землю - раз, другой, третий, - и затем, видимо, вволю напрыгавшись и несколько приустав, мягко подкатился прямо под ноги Воронцову. Обеспокоенное выражение лица у того сменилось на обычно-насмешливое, когда он увидел, что же это такое свалилось с неба на голову его товарища. Наклонившись, он поднял с земли и, вытянув руку вперёд, выставил на "всеобщее обозрение" круглый, сшитый из толстой свиной кожи и, простроченный сверху вниз, ровными полосками, как арбуз, плотно накачанный мяч. Видно, мяч этот уже не однажды кем-то использовался в деле, поскольку кожа на нём, бывшая когда-то тёмно-коричневого цвета, уже утратила свой первоначальный цвет, - местами потемнела, местами посветлела, местами облупилась, - но всё равно, мяч производил солидное впечатление.
    - Однако! - хохотнув, произнёс Воронцов. - Славный тебе подарочек, Николаша, как истинному спортсмэну, свалился с небес!
    - Ч...что это? - ещё не придя в себя от полученного удара, пробормотал пострадавший.
    - Я так полагаю... - вертя мяч на своей широкой ладони, и ногтем другой руки пробуя крепость шнуровки, раздумчиво сказал Воронцов - ... я так полагаю, что на средневековое ядро сей предмет не похож... На арбуз, или дыню - тоже! Тогда приходится констатировать, что это - не что иное, как мяч!
    - Мяч? - морщась, и осторожно щупая больное место, переспросил Николай. - Но... но откуда он взялся - НА МОЮ ГОЛОВУ?!!
    - Думаю, что упал с неба! - невозмутимо отвечал Воронцов. - Смею предположить, что это - как раз тот самый случай, который называется "божьим даром"...
    - Да ну тебя, право, с твоими шуточками! - сердито отмахнулся его друг, оглядываясь по сторонам. - Но откуда же он мог выскочить?
    - Ну, поскольку теорию о том, что он упал с неба, ты в корне отметаешь, - усмехнулся Сергей, - тогда следует предположить, что мяч вылетел оттуда...
    И он ткнул пальцем в сторону деревянной ограды.
    - Оттуда? - недоверчиво переспросил Николай, окинув ограду взглядом сверху вниз. - Высоковато!
    - Но, тем не менее, - пожал плечами Воронцов, - рискну предположить, что так оно и есть!
    - А ну, дай-ка его сюда! - Коля протянул руку, снял мяч с ладони Воронцова, и взвесил на своей руке. - Тяжёленький, однако!.. Вряд ли он через такую стену бы перелетел!
    - Ну, почему, - возразил Сергей. - Если к нему приложит усилие взрослый, сильный человек, - вполне возможно, спортсмэн...
    - Хм! - недоверчиво заметил Николай, подбрасывая мяч на ладони, - хотел бы я взглянуть на этого силача, и высказать ему пару "тёплых" слов...
    - Думаю, что тебе сейчас предоставится такая возможность! - насмешливо щуря глаз, и глядя ему за спину, заметил Воронцов.
    Николай оглянулся.
    В высокой ограде открылась узкая боковая калитка, из неё вышел какой-то человек, и неторопливой походкой направился к ним.

                *   *   *

    Человек этот, лет примерно тридцати пяти-сорока, чуть ниже среднего роста, крепыш с широкой грудью и волосатыми, мускулистыми руками, был одет весьма необычайно: на нём сидела туго обтягивающая торс лёгкая рубашка, с продольными красно-чёрными полосами, чёрные шорты, обнажающие до колен такие же волосатые, мускулистые ноги, а от колен вниз тянулись длинные, причудливые красно-чёрные носки, - но уже не с продольными, а поперечными полосами. На ногах у него были, - тоже какого-то необычайного вида, - легкие, кожаные то ли туфли, то ли ботинки, зашнурованные крепкими толстыми шнурками. Пока Воронцов и Николай с интересом разглядывали этот необычайный наряд незнакомца, тот подошёл к ним, и остановился, склонив в лёгком поклоне аккуратно стриженную голову.
   - Гуд монинг! - с сильным иностранным акцентом произнёс он. - Экскьюз ми... Добрий утро-о-о, джентлмэн'з!
   "Джентлмэн'з" также благосклонно склонили головы.
   - Я видеть... мой прэдмет... - сказал незнакомец, и ткнул указательным пальцем в мяч, который держал в руках Коля.
   - Это - ваше? - подбросив мяч на руке, спросил тот, хмуро глядя на подошедшего.
   - О, йес! - кивнул тот. - Мы... играть... вон там... - человек снова ткнул, но уже большим пальцем, себе через плечо, в сторону деревянной ограды, - энд зис болл...экскьюз ми... и этот мьяч... перельетать черьез стенка...
   - Да, - и прямо мне на голову грохнулся! - буркнул Николай, и почесал ушибленное место с таким видом, словно на него грохнулся не мяч, а целая кирпичная стена.
   - Ооо! - огорчённо вздохнул незнакомец. - Ай эм сорри! Как это... прьемного извиньите!
   Его добродушное лицо, обрамлённое небольшими светло-рыжими бакенбардами, светилось таким искренним сожалением, что Колина суровость тут же растаяла.
   - Да ладно, чего уж там! - махнув рукой, сказал он. - Бывает! А, позвольте полюбопытствовать, кто же это так мне... эээ... врезал?
   - Сорри? - поднял брови мужчина.
   - Ну, кто это так сильно ударил по мячу? - пришёл ему на помощь Воронцов.
   - А, понимай!.. - кивнул головой незнакомец. - Это я... его вибил... за стенка... Дал вэри стронг пасс... эскьюз ми... очен силны пасс...
   - Чего-чего дал?!! - в один голос спросили приятели.
   Человек в необычной одежде склонил набок голову, пригладил свои аккуратные светло-рыжие усы, и неожиданно улыбнулся.
   
                *   *   *

    - Джентлмэнс...эээ...господа! - сказал он. - Ви, я вьижу, спортсмэнс...И вам это будьет интрэстинг... будьет интэрэсно! Езли ви располагать врьемья, и у вас ест... ест желанья...да?.. Сорри, я пока плохо говорить по русску...
    - Ничего, - благосклонно кивнул Воронцов, - мы пока понимаем!
    И Коля, переглянувшись с ним, тоже кивнул, хотя и изо всех сил дул щёки, чтобы не рассмеяться.
    - Ай... я мог би вам показат... что ест такое "пасс"... - продолжал усатый незнакомец. - И как зис болл... этот мьяч... дают пасс. Ви желайт вьидеть это?
    - Желаем! - снова в один голос ответили наши "спортсмэнс".
    - Олл райт! - удовлетворённо кивнул головой незнакомец. - Тогда... комон! - И,  указав в сторону раскрытой настежь деревянной калитки, двинулся туда с мячом подмышкой. Оба друга опять переглянулись, и весьма и весьма заинтригованные его словами, тут же отправились следом. 
    - Да...но... - с сомнением посмотрев на свой и Колин велосипеды, насмешливо щурясь,произнёс Воронцов, - не думаю, что мы сможем протиснуться в эту...гм-гм... дверцу с нашей... эээ... техникой...
    - Да, - поддержал его Коля, - машины... - он стукнул по раме своего велосипеда, - думаю, нам всё же ни к чему! Но что же делать?
    - Ай доунт андэстэнд...- растерянно пожал плечами иностранец. - Я...нье понимай...
    - Не пролезть, говорю, нам с велосипедами! - чуть ли не в ухо крикнул ему Николай, - вроде бы оттого, что он кричит, незнакомец станет лучше понимать русскую речь, и махнул рукой в сторону калитки. - Дверь слишком узкая!
    - А-а-а!- просветлев лицом, понял, наконец, усач. - Ноу проблэмс! Это есть дачья господьин Торнтон! Мы тут играть в мьяч... СЬечас позофу чьеловьек, смотрет ваши байсклс... вьелосипьед!
    Он было уже тронулся с места, но тут же снова повернулся лицом к друзьям.
    - Эскьюз ми... Сначьяла разрьешите прэдставиться! Май нэйм... мьеня зовут Макферсон... Джеймс Макферсон! Здьесь, В Россия, работать уже ту... два год! На завод господьин Вильям Хопперс... Инженьер! Андэстэнд?
    - Йес, йес! - закивали оба велосипедиста. Коля, обтерев ладонь о свою коричневую курточку, протянул её англичанину. - Очень приятно, мистер Макферсон! А я - Филиппов, Николай, учащийся Императорского технического училища! Ну, того, что на Немецкой улице... Знаете, поди?! Оно тоже инженеров готовит... Так что, может, и меня на завод Гоппера когда-нибудь определят, к вам на смену, так сказать...
   - Николай, - недовольно щурясь, произнёс его приятель, - может, ты и меня представишь, наконец?!
   - Ах, да! - спохватился Коля. - Вот, мистер Макферсон, позвольте вам представить моего друга - Сергея Воронцова! Мы вместе с ним учимся, и вместе занимаемся спортом...
   - Воронцов! - коротко бросил Сергей, и поздоровался кивком головы. Англичанин, также коротко кивая, энергично пожал обоим руки. Затем весело подмигнул и сказал, заговорщецки понизив голос:
   - А зейчас я... решать проблэм! Уан моумэнт, джентльмэнс!
   С этими словами он снова воздел палец вверх, к небу, - что на языке жестов, понятных всему миру, могло означать только одно: "ждите!" - и скрылся в проёме узкой калитки.

               
                *   *   *
   
   Войдя в калитку, уже без велосипедов, и очутившись на обширной территории дачи господина Торнтона, оба друга остановились и, ожидая появления усача-англичанина, стали с интересом оглядываться по сторонам. Вскоре, довольно приглаживая рыжеватые усы, появился и Макферсон. Подняв вверх большой палец правой руки жестом, понятным во всём мире, он, мурлыкая что-то себе под нос, подошёл к своим новым знакомым и, обняв обоих за плечи, повёл с собой. Пройдя между деревянными дачными постройками, они свернули за угол, и очутились на небольшой прямоугольной зелёной площадке, покрытой свежей весенней травкой, тщательно избавленной от сорняков и аккуратно прополотой. Площадка со всех сторон была огорожена верёвками, натянутыми примерно в метре от земли. С двух противоположных сторон этой площадки находились какие-то деревянные конструкции, в виде вбитых или вкопанных в землю столбов, наверху которых была расположена соединяющая их длинная поперечная перекладина. На площадке было многолюдно: на ней самой, и по обочинам, не огороженным верёвками, поодиночке и небольшими группами прогуливались, сидели и кое-где даже лежали спортивного вида мужчины, одетые примерно также, как и Макферсон: в лёгких разноцветных рубашках, шортах и длинных чулках-гольфах. При появлении Макферсона с мячом в руках все разом оживились, и высыпали на площадку. Подведя друзей к небольшой скамейке, врытой в землю у края площадки, светло-рыжий усач жестом предложил им присесть, сказав при этом заговорщецким тоном:
   - Сидьеть... Смотрьеть... Ожьидать...
   После чего, своим неспешным шагом, подбрасывая мяч на руке, он отправился в центр площадки, где его окружили со всех сторон другие спортсмены, с любопытством поглядывающие на приведённым им зрителей в лице Сергея Воронцова и Николая Филиппова. Макферсон, удовлетворяя законное любопытство окружающих, что-то стал негромко рассказывать, то и дело кивая головой в сторону сидящих на скамейке. Некоторых его рассказ удовлетворил, и они довольно улыбались, но были и такие, кто что-то возмущённо высказывал Макферсону прямо в лицо. Но вскоре разговоры стихли, - видимо, доводы рыжеволосого усача, наконец, подействовали на всех. Самый старший среди них, с седыми висками, одетый в белую рубашку и белые брюки, со свистком, висящим на шее, взял мяч, и поставил его на землю в центре площадки. Разноцветные игроки тут же рассыпались по обе стороны зелёной поляны. Макферсон рысцой побежал на правую сторону, где расположилась группа спортсменов, одетых в такого же цвета рубашки, как и он. Напротив них оказались  спортсмены в сине-жёлтых рубашках. Стоящий в центре седовласый человек в белом поднёс к губам висевший у него на шее свисток, и воздух над поляной огласился протяжной трелью.

                *   *   *


    Находившиеся рядом с седовласым два дюжих сине-жёлтых молодца катнули один другому мяч, и вся их "дружина", как угорелая, понеслась вперёд, за исключением одного-единственного члена их сборища, - тощего, длинношеего джентльмена, оставшегося сиротливо стоять под высокой деревянной рамкой. Другому джентльмену, охранявшему деревянную рамку с противоположной стороны, явно было не до сиротства. Толпа атакующих то и дело раз за разом накатывалась на него, стараясь ногами, коленями, головой, грудью и плечами затолкать мяч в эту, так тщательно охраняемую им рамку, а он предпринимал поистине героические усилия, чтобы сего не допустить никоим образом. Суета в его "владениях" стояла страшная, к тому же общей сумятицы добавляли и свои собственные коллеги, которые не столько помогали, сколько мешали. Впрочем, в самоотверженности им отказать было нельзя ни в коем случае, - и Макферсону в первую очередь, который бился как лев. Но, продолжая биться как лев, он, тем не менее, нет-нет, да и поглядывал в сторону лавочки, на которой сидели двое приглашённых им русских. Один из них, Коля Филиппов, раскрыв удивлённо рот, заворожёнными глазами смотрел на действо, разворачивающееся на площадке. Другой же, а именно Воронцов, сначала сидел молча, сохраняя невозмутимое выражение лица, затем начал скептически улыбаться, а под конец, глядя на столпотворение на той половине лужайки, где яростно отбивалась дружина Макферсона, изменил своей привычной сдержанности, и просто покатывался от хохота. Для соратников рыжеусого англичанина весёлого же было мало - перевес в схватке был явно на стороне противника; и что должно было рано или поздно случиться, то и случилось, - уложив на землю обманным приёмом сразу двоих соперников, самый рослый из сине-жёлтых гулким ударом вколотил-таки мяч куда надо. Пока красно-чёрные, уныло опустив головы, препирались между собой и ходили за далеко укатившимся мячом, их радостные оппоненты, под разливистые трели свистка седовласого побежали к центру площадки, похлопывая друг друга по плечам, спине, и тому, что пониже спины. Красно-чёрные установили мяч в центре, джентльмен в белом свистнул, и игра возобновилась, - впрочем, безо всякого успеха для пропустивших мяч. Противник был явно сильнее, и ещё четырежды праздновал успех. А затем седоголовый свистнул три раза, и всё закончилось.

                *   *   *

   - Ну, вы... эээ... удовльетворьены? - подходя к скамейке, и вытирая краем рубашки пот с красного, как свёкла, лица, поинтересовался Макферсон.
   - О! - сдерживая смех, едва смог произнести Воронцов. - Давно я так не смеялся... Спасибо от души, повеселили!
   - А вы, мистэр... Филиппофф? - слегка нахмурившись, и недовольно покусав ус, англичанин перевёл взгляд на Колю.
   - Я... я... - задохнулся юноша, радостно блестя глазами, - я просто в восторге! Это что же за игра такая? Как называется?
   - Это называйт - "футболл"! - Макферсон поднял вверх палец. - От один слофф "фут" - "нога", и второй слофф - "болл" - "мьяч"... По-русску будьет... как это...
   - "Ножной мяч"! - просияв, подсказал Николай.
   - О, та, та! - закивал головой англичанин.
   - И что же это за игра такая? - нетерпеливо ерзая на скамейке, повторил свой вопрос Коля Филиппов. - Расскажите, а, мистер Джеймс?!
   - Олл райт! - склонив голову, и секунду подумав, согласился Макферсон. - Но... - Он одной рукой взлохматил волосы, а другой потряс свою мокрую и грязную рубашку. - Ай эм дёти... Я есть грязни, энд мокри... Мокри, да! И мнье надо... ту вош... как это будьет...
   - Помыться... О, мы всё поняли, не беспокойтесь! - кивнул Воронцов и встал. Следом за ним поднялся и Николай.
   - Я прьедлагайт... - Макферсон оглянулся на проходящих мимо скамейки, и кивающих ему и стоящим рядом с ним русским господам "спортсмэнам", которые группами и поодиночке, громко переговариваясь и смеясь, направлялись в сторону дачного дома. - Я прьедлагайт... я - идти ту вош ... о, очьень бистро! _ енд ю... вы, джэнтльмэнс... ожьидать мьеня у выход... с ваш байсикл...
   - Понимаем! - снова кивнул Воронцов. - С велосипедами... Ждать у выхода... Будем ждать? - Он покосился на Колю.
   - О, да! - хлопнув в ладоши, радостно воскликнул юноша.
   - Олл райт! - удовлетворённо подкрутил ус англичанин. - Вы - ждать... ньедолго... Я есть - стрьела!
   И, улыбнувшись сам своей шутке, трусцой припустил вслед за уходящими соотечественниками.
   - И оно тебе надо? - скептически взглянув на товарища, произнёс Воронцов.
   - Надо, друг мой! Ох, как надо! - заверил "мистэр Филиппофф", радостно потирая руки.
   - Ну-ну... - вздохнул Сергей.

                *   *   *

   Оба друга, держа в руках свои велосипеды, стояли на парковой аллее, недалеко от дачной калитки, и негромко переговаривались.
   - Нет, ну здорово, а? - восхищённо говорил Коля. -  Как этот, длинноусый, в кепке, мяч-то ловко отбил! В броске, как тигр... Вот бы мне так научиться!
   - Бросаться по-тигриному? - насмешливо покосился Воронцов. - Ну-у-у, смотри, друг мой, эдак ты и впрямь озвереешь, начнёшь на людей бросаться, вместо мяча!
   - Всё бы тебе насмехаться... - беззлобно отмахнулся Коля. - А сам бы, небось, не сдюжил, ежели б в тебя вот так, издалека, да изо всех сил мячом-то пульнули!
   - Как знать, как знать... - рассеянно отвечал Воронцов. - Однако, где же этот твой Макферсон? Что-то он запаздывает...
   - И вовсе он не мой! - хмыкнул Николай. - Макферсон - англичанин, а я, хвала Господу, природный русак, чем и горжусь! А, кстати, вот и он!...
   Из узкой калитки вынырнул Макферсон, уже одетый в жилетный серо-полосатый костюм, в шляпе-котелке, и с тростью.
   - Сорри, джэентлмэнс, сорри! - воскликнул он, подходя своей неспешной развалистой походкой к ожидавшим его двум друзьям. - Мнього народ, мало мест помьиться...
   - Да ничего, мы понимаем... - примирительно заметил Коля.
   - Так вы хотель узнать что есть этот плэй... игра? - обращаясь к нему, поинтересовался англичанин.
   - О да, очень! - с восторгом произнёс юноша. Воронцов, который этого восторга явно не разделял, лишь неопределённо хмыкнул и повёл плечом.
   - Олл райт! - кивнул Макферсон. - Я есть... рассказать... Бат... но хочу сдьелать это не здьесь, а в какой-то хороший мест, где мы можьем посидэт, aнд ит...эээ...
   - Покушать! - подсказал Воронцов.
   - Слушай, Сергей, а почему бы тебе не перейти на английский? - нетерпеливо предложил Николай. - Ведь ты же хорошо на нём говоришь...
   - Видишь, ли, Коля... - хмурясь, отвечал его друг, - может, я и хорошо говорю на английском, - но я, как ты только что изволил заметить, - тоже природный русак, и также этим горжусь! И - не я нахожусь у него на родине, а он - у меня... Поэтому,и пусть приучается изъясняться по-русски!
   Николай потупился, и искоса бросил взгляд на англичанина - понял ли тот до конца сказанное его товарищем. Но Макферсон хранил вид вполне невозмутимый.
   - Гм.. гм... Насчёт "покушать" - идея замечательная... - несколько смущённо сказал ему Коля, - но, видите ли, мистер Макферсон, мы с другом с утра занимались спортом, и не взяли с собой никакой наличности...
   - Сорри? - приподнял бровь инженер.
   - Ви доунт хэв зэ мани! - тут же перевёл ему Сергей.
   - О! - Лицо англичанина тут же озарилось добродушной улыбкой. - Ноу проблэмс! Я есть... как это... угощать, да? Ви есть ... согласьен?
   - Я - да! - тут же кивнул Николай. - А ты, Серёж?
   - А я, пожалуй, нет! - покачал головой Воронцов. - Спасибо за предложенную честь, но разговоры о каких-то балаганных зрелищах, простите, не по мне! Как-нибудь в другой раз... Извините, вынужден отказаться, сэр, - повернулся он к Макферсону, - очень спешу... Счастливо оставаться, господа! Да, Николай, не опаздывай завтра с утра в училище, на заключительные лекции! До встречи...
   И, сделав рукой в воздухе замысловатый прощальный жест, он уселся на свой велосипед, и не спеша покатил по аллее.
   - Ну, хозяин - барин... - развёл руками Коля. - А куда вы желали бы направиться откушать, мистер Макферсон?
   - О, всьё равно! - поднял вверх ладони англичанин.
   - Тогда прошу вас следовать за мной! - Коля сорвал с головы кепку и широко взмахнул ею. - Я знаю тут поблизости одну прекрасную закусочную... Непременно останетесь довольны, уверяю вас!

                *   *   *

   Едва они уселись за столиком у чисто вымытого окна небольшой, но опрятной закусочной, как к ним тут же подскочил шустрый половой, в белой просторной рубахе и чёрном переднике чуть ли не до самого пола.
   - Рады приветствовать дорогих гостей в столь ранний час! - вежливо склонил он голову. - С нижайшим почтением, Николай Яковлевич!...
   - Здравствуй,здравствуй, Парамоша! - несколько рассеянно отвечал Коля, обмахиваясь своей кепкой.
   - Чего изволите-с?
   - Ну, исходя из средств, которыми мы располагаем... - Тут Коля взглянул на собеседника. - Мы ими располагаем?
   Тот энергично и утвердительно кивнул.
   - Тогда - как обычно... - приободрившись, заявил юноша. - Только - на две персоны... И, главное - квасу, квасу холодненького! По две кружки...
   - Сей момент будет исполнено! - заверил половой, развернулся на каблуках и тут же исчез за дощатой дверью, рядом со стойкой буфета, за которой восседал толстый усатый буфетчик. Встретившись с Колей взглядом, он также раскланялся.
   - О, вас здьесь хорошо знать! - поднял бровь Макферсон.
   - Ну, отчего ж им меня не знать... - небрежно сказал молодой человек. - Я здесь часто бываю; да и само заведение принадлежит нашей фамилии...
   - О! - поднял вторую бровь англичанин.
   - Ну да! - откинувшись на спинку стула, отвечал Коля. - Вы разве не слыхали о знаменитой династии булочников Филипповых? Но у Филипповых не только булочные и пекарни по всей Москве - на Тверской, на Сретенке, на Пятницкой, а также в Петербурге и в Нижнем Новгороде, - но и кофейни, и закусочные, и трактиры... Дело поставлено с размахом! Ничего удивительного - ведь мой дед, Филиппов Иван Максимович, был поставщиком Двора Его Императорского Величества Александра Второго...
   - О!- в третий раз произнёс Макферсон, и поднял вверх теперь уже обе брови.
   - Уважаемый человек был в своё время... - заметно гордясь, заявил юный студент. - А ведь прадед - Максим Филиппов, был крепостным крестьянином Калужской губернии! А потом пошёл в гору, стал известным купцом...
   - А почьему же вы, Николас, не пошльи по его... ногам? - полюбопытствовал англичанин.
   - По его стопам, вы хотите сказать? - усмехнулся Коля. - Да вот, не привелось... Не попал, как говорится, в золотую жилу! Дед мой, Иван Максимович, купец второй гильдии, был женат дважды. Первая его жена была купчихой. От неё у Ивана Максимовича был сын - Яков, мой батюшка, и ещё несколько дочерей... А вторым браком дед женился на дворянке, на 12 лет его моложе, и та нарожала ему кучу сыновей. Вот они-то и были у деда, как говорится, в фаворе, они-то и стали продолжателями его дела! А батюшка мой не очень-то его любовью пользовался, и жил всегда сам по себе... Он всегда был человек гордый, подачек не выпрашивал, и меня к фамильному делу пристроить не стремился, а отдал в обучение на инженера... А что? Я вполне этим доволен! Сейчас, во всяком случае...
   Молодой человек замолчал, так как в это время с подносом, уставленном тарелками и кружками, подошёл половой и стал выгружать содержимое подноса на стол.

                *   *   *

   - Так ви есть, Николас, спортс-мэн? - принимаясь за еду, и аккуратно отрезая ножом кусочек мяса, поинтересовался Макферсон.
   - Ну... да! - пережёвывая свой кусок, кивнул Коля. - Понемногу занимаюсь: летом - велосипед, зимой - лыжи... А ещё - лёгкой атлетикой... И ещё - лаун-теннисом... У нас, знаете ли, в Императорском техническом училище, этот вопрос здорово поставлен! Там все каким-то спортом, но увлекаются... Да это и правильно, сударь мой: ведь каждый молодой человек должен быть сильным, здоровым и крепким - чтобы, в случае надобности, суметь защитить и себя, и свою семью, и свою страну... Разве не так?
   Макферсон согласно кивнул, и отрезал себе ножом ещё кусочек.
   - А в ваш... э-э-э... технически учильищ...- с трудом выговорил он, - знают, что ест... фут-болл?
   - Фут-болл? - Юноша удивлённо раскрыл глаза. - Откуда, помилуйте! Нет, конечно... И что же это такое - "фут-болл"? Расскажите, господин инженер!
   Макферсон добродушно улыбнулся, и отложил нож и вилку.
   - Фут-болл - это ест самый лучши гейм... игра... в мьире!
   Коля, заинтересованный, тоже отложил свои столовые приборы.
   - Ну так расскажите, в чём суть этой игры? Я сгораю от нетерпения!
   - О-о-о, это очьень прост! - Макферсон откинулся на спинку стула. - Это есть игра, в которая играть твэнти ту... двадцать два... человьек. Оньи разделён... фифти-фифти... поровен...
   - Поровну? - подсказал молодой человек.
   - Да, йес, поровну... на двье команд... Эти двье команд должен овладеть болл... кожаны мьяч, надуты воздух... Каждый команд хочьет забит... забить этот мьяч в ворот другой команд... Готт дэмит, русски язик такой трудни!!!
   - "В ворот"? - приподнял брови Коля. - А-а-а, в ворота! Это те столбы с перекладинами, которые торчат с обеих сторон поля?
   - О, йес! - удовлетворённо кивнул англичанин.

                *   *   *

   Тут подошёл половой с полотенцем, переброшенным через руку.
   - Не желают ли господа ещё что-нибудь? - склонив набок напомаженную, с аккуратным пробором голову, вежливо поинтересовался он. - Может, чего-нибудь... гм-гм... горячительного-с?
   Макферсон не понял и, удивлённо приподняв бровь, покосился на Колю.
   - Что ты, что ты, любезный! - замахал руками тот. - Ни в коем разе! Ведь мы же - спортсмэны!
   - Ну дак я имел ввиду - чайку-с? - тут же нашёлся половой.
   - Позже, позже, Парамоша! - отмахнулся Филиппов.- Не мешай, дай поговорить с иностранцем о важных коммерческих делах!
   И заговорщецки подмигнул "иностранцу".
   - Па-а-анимаю-с! - просияв, со значительным видом кивнул Парамоша. Затем щёлкнул каблуками и, крутнувшись на месте, тут же испарился.
   - Ну так, продолжим о фут-болле... - нетерпеливо заёрзал на месте Коля. - Откуда он такой взялся? Кто его придумал? Рассказывайте, господин инженер, рассказывайте...
   Макферсон снова взял нож и вилку, аккуратно и не спеша отрезал очередной кусочек мяса, положил его в рот, неторопливо прожевал, искоса взглянул на юношу, усмехнулся, и кивнул головой:
   - Олл райт! Хорошьо...
   Он в очередной раз отложил нож и вилку, скрестил пальцы рук на животе, и начал повествовать:
   - Фут-болл есть английски игра... Вери из олд гейм! Очьень стары игра. В неё очьен долго играть хэндс энд футс... Руками и ногами. Как в регби... Вы, Николас, знать, что есть регби?
   - Н-ну... - пожал плечами Коля. - Слыхать-то слыхал, а самому играть не доводилось!

                *   *   *

   Макферсон снова улыбнулся:
   - Это есть тоже английски игра... Длья очьень сильны и бистри льюдей! И фут-болл бил похож на регби. Их очьень часто, как это будьет по-русски... путо... путовывали...
   - Путали?! - радостно догадался молодой человек.
   - Йес! - кивнул инженер. - Путали... И тогда несколько уважаемовых...
   - Уважаемых?
   - Йес, уважаемых английски джентлмэнс устроить собрание, и там рьешили, что в регби тепьерь надо играт рукамьи и ногамьи, а в фут-болл - толко ногамьи! Это било в октябрь шестьдесят третий год, трьидцать два год назад, в лондонский таверна "Свободный чьеловек". Там создальи правьила, и записальи их в Устав... И вот тепьерь по эти правила в Британии играть все!
   - Разумно! - кивнул Коля, берясь за прерванную еду. - Чего друг другу-то мешать? Теперь, поди, каждый играет в своё удовольствие... Ну, а как там дальше с фут-боллом-то дело пошло?
   Макферсон отпил из кружки большой глоток кваса и восхищённо цокнул языком:
   - Вэри вэлл! Очьень вкусны вьещь!
   И тут же хитро подмигнул Коле:
   - Но наш английски эль есть много-много бьютифул... прекрасны!
   - Не пробовал, не знаю... - равнодушно сказал юноша. - Ну, вы про фут-болл-то лучше рассказывайте, а не про эль этот ваш!.. И, потом, я знаю, что эль спортсмэны не пьют, потому как он - с градусами!
   Англичанин снова усмехнулся, поставил кружку с квасом на стол, вытер усы, и поднял вверх палец:
   - В англииски графство Южны Йоркшир есть сити... город Шеффилд. Сейчас это главны центр стали и металлически промышленность вся Британски империя. Там, в этот город, бил крикетны клаб... клуб, по-русску... Вы знать, что есть крикет?
   Коля Филиппов досадливо дёрнул плечом:
   - Конечно, знаю! Но, опять же, самому играть не приходилось... А при чём здесь крикет?

                *   *   *

   Макферсон усмехнулся, отхлебнул из кружки так понравившийся ему квас и, расправив свои рыжие усы, сказал:
   - Это есть весьма интрэстинг... веьма интэрэсни факт! Шест льет назад, двадцать второй март восьемьдесят дьевятого год, членами "Шеффилд Крикетс клаб" бил основан футболни клуб "Шеффилд Юнайтед", в который я сам имьел честь играть хавбэк...
   - Как-как?! - прыснул юноша. - Название какое смешное - "хавбэк"... Это что ж такое, и с чем его едят?
   - В английски фут-болл всье игроки имьеют свой названье... - терпеливо пояснил Макферсон. - Тот, кто стоит в ворота - это есть "голкипер". Тот, кто играть сзади, у ворот - "бэк". Тот, кто ин зэ миддл... посрьеди поля - "хавбэк". А тот, кто бегать впьереди, и забивать мьяч в чужой ворота -"форвард". Ю андэстэнд? Вы поньимать менья?
   - Ну, в общих чертах... - повёл плечом Коля. - Хотя в этих ваших английских названиях сразу и не разберёшься ни черта! Пардон, вырвалось ненароком...Так вы, говорите, играли "хавбэком" за клуб "Шеффилд Юнайтед"?
   - О, йес! - подтвердил англичанин. - Играл как профи... профэссионал, до тьех пор, пока не получил тяжьёлы перьелом. Энд олл...  И - всьё... Зэ энд, коньец карьера... - с грустью добавил он, и глубоко вздохнул. -  Но, два год назад бил направльен в Россия... инженьер... на завод Хоппер, и здьесь опьят стал играт фут-болл... Энд нау ай эм хэппи! И опьят я счаслифф...
   Он снова сделал порядочный глоток из своей кружки, крякнул от удовольствия, и добавил:
   - А когда я бил янг... молодой чьеловек, я играть за другой клаб наш город! Он так и называться - "Шеффилд", и бил основан в тысьяча восьемсот пятьдьесят седьмой год...
   - В каком-в каком? - ошарашенно спросил Коля, и даже перестал от удивления жевать.
   - В тысьяча восьемьсот пятьдесят седьмой год! - подтвердил Макферсон, с удовольствием  следя за его реакцией. - Это, насколко я знать, есть сами стары клаб в мирье, мистэр Фильиппофф...
   - Обалдеть можно! - только и мог сказать "мистэр Фильиппофф", и даже присвистнул от удивления. - Нынче на дворе девяность пятый... Это ж, выходит, сорок два года вашему "Шеффилду"! Столько лет, оказывается, фут-болл существует, - а мы, в России, об этом ничего не знаем, и ничего не ведаем...

                *   *   *

   Макферсон допил свою кружку, расправил усы и улыбнулся:
   - Фут-болл, май фрэнд Колья, существувыва... как выговорить по-руску...
   - Существует! - подсказал студент.
   - Да! - кивнул англичанин. - Фут-болл существувывает... - о, мой Бог, русски язык есть такой трудни! - уже не одна сотнья, а - тысьяча лет! Под разный нэйм... названий... в него играть в древний Китай, Галлия, Рим... В Амерьика в мьяч играть индиэн... ацтэкс... Имья "фут-болл", и правьила для него придумать ин Инглэнд... в Англия, в наш век. Это есть самий лудший гэйм... игра в Брытэнии!
   И, глядя на Колю блистающим взором, уверенно добавил:
   - А скоро времья, - и вэсь мир!
   Затем он достал из жилетного кармана часы на цепочке, взглянул на циферблат и присвистнул:
   - Мой Бог! Мы с вамы, Колья, много кушать и говорьить... Я совсем забыть об один важны встречья! Очен, очен важны встречья...
   Он пошарил во внутреннем кармане пиджака, и извлёк на свет божий объёмистое чёрное портмоне.
   - Нужно сдьелать разчёт официант! Колья, будьете любезны...
   - Понял! - кивнул молодой человек и, приподнявшись со стула, жестом подозвал полового:
   - Эй, Парамоша! Лети-ка сюда, голубь мой...
   Парамоша, с полотенцем через плечо, не замедлил явиться на зов.
   - Чего ещё угодно-с, господа? - с поклоном осведомился он. - Мясца? Зелени? Кваску-с?
   - Нам угодно рассчитаться... - Коля скосил глаза на Макферсона, сидевшего со своим портмоне в руках, и нетерпеливо барабанившего пальцами по краю стола.
   - А, тогда, сударь, не угодно ли пройти к буфету-с? - просиял половой. - Там господин буфетчик вас и рассчитает-с... Я провожу-с!
   Макферсон величественно кивнул, затем встал, и вслед за Парамошей направился к буфетной стойке. Коля, нацепив свою кепку, и взяв со стола шляпу англичанина, двинулся за ними.

                *   *   *

   - Премного вам благодарен! - сказал он, когда они с Макферсоном вышли,наконец, на улицу. - Накормили вы меня славно...
   - Доунт мэншн! - пробормотал тот, пряча бумажник в карман. - Не надо благодарьить... Мы есть спортсмэнс, а значит - фрэндз... Друзя!
   - Кстати, насчёт спорта... - неуверенным голосом произнёс Коля. - У меня к вам просьбица небольшая есть...
   Англичанин остановился и вопросительно взглянул на него.
   - Я насчёт фут-болла... - сняв кепку и почесав голову, продолжал студент.- Уж больно игра мне ваша понравилась...
   Макферсон улыбнулся в усы.
   - Ай эм глэд... Я рад. Что ви хотел, Колья?
   - Я хотел бы к вам ещё разок-другой прийти, посмотреть, как вы там играете... Сие возможно?
   Макферсон, опустив голову, подумал, пожевал ус, и со вздохом ответил:
   - Это не есть возможно, май фрэнд Колья... - Англичанин замялся. - Некотори мой английски партнёр... не бить доволны, что я вас и ваш друг сегоднья привёл на этот игра...
   - Почему? - удивился Коля.
   - Они считать, что фут-болл есть брытански игра, и русски нелзя допускат играт футбол... Британски консерваторс! - виновато развёл руками Макферсон.
   У Коли тотчас испортилось настроение.
   - А я так рассчитывал! - горестно произнёс он. - Ещё, хоть одним глазком...
   - Не падат дух, май фрэнд! - вдруг, просветлев лицом, сказал Макферсон, и хлопнул его по плечу. - Я знат один выход...
   - Какой? - с надеждой в голосе воскликнул Коля.
   - Вы бывать Замоскворечье?
   - Ну да, конечно! - кивнул головой юноша. - И довольно часто... А что такое?
   - Олл райт! - удовлетворённо кивнул англичанин. - Вы знать, где есть зафотт господин Хопперс?
   - Завод Гопперса? Конечно, знаю...
   - Ми там играт фут-болл oн Санди... воскресенье! В пьят часофф.... На полянка у зафотт... Я вас прьиглашат смотрэт игра! Согласен?
   - Согласен! - чуть не подпрыгнул на месте студент. - Ещё как согласен! Буду в воскресенье, непременно буду! Спасибо...
   - Доунт мэншн! - снова произнёс Макферсон, прикладывая руку к шляпе. Затем, потрепав Колю по плечу, повернулся, и быстрым шагом направился вниз, по булыжной мостовой. А Коля, задыхаясь от переполнявших его радостных чувств, схватил свой велосипед, стоявший у входа в закусочную, одним прыжком залихватски взлетел в седло и, быстро перебирая ногами, понёсся в сторону своего дома, на ходу насвистывая какой-то разудалый мотив.

                *   *   *

                ВОСКРЕСЕНЬЕ, НЕДЕЛЮ СПУСТЯ

   Коля, одетый по-праздничному, стоял у зеркала и приглаживал расчёской свои непокорные вихры, когда в раскрытую дверь его комнаты заглянула сестра.
   - Прихорашиваешься? - лукаво глядя на брата, спросила она. - На свидание собрался?
   - Ну... да...в некотором роде... - пробормотал тот и, зацепив неудачно у виска особо скрученный вихор, тихо ойкнул.
   - И куда же это ты направляешься? - продолжала любопытствовать девушка, которую, как и всех девушек на свете, всё, что касалось любви и свиданий, интересовало до чрезвычайности.
   - А ты знаешь, что сделали любопытной Варваре? Ей нос оторвали! - морщась, но продолжая наводить порядок на голове, ответствовал брат.
   - Знаю... - надулась было девушка, но любопытство всё же победило. - Ну, а всё-таки?
   - В Замоскворечье я еду, любезная сестрица, на завод Гопперса!
   - Один?
   - Ох, и любопытная же ты, Дашка! - усмехнулся Коля. - Один, один...
   - А... - тут девушка замялась. - А что же твой друг, Воронцов, он разве с тобой не поедет? Вы же обычно вместе куда-нибудь ходите...
   - Увы! - пожал плечами брат, и вздохнул с сожалением. - На этот раз на свидание с фут-боллом он идти со мной отказался...
   - С кем, с кем на свидание? - удивлённо подняла брови Даша.
   - С фут-боллом! - поправляя перед зеркалом галстук, произнёс молодой человек и, видя на лице девушки искреннее недоумение, милостливо пояснил. - Игра есть такая новая... Англичане изобрели. Мне она понравилась весьма и весьма, а вот Воронцову - нет! И он ехать со мной отказался... Сказал: "Уволь! Я уже в прошлый раз насмеялся от души... Я, - говорит,-  уж лучше на лаун-теннис схожу, или на скачки!"
   - Ах, игра-а-а!.. - насмешливо, но с заметным чувством облегчения протянула Даша. - Тоже мне, развлечение нашёл... Как будто у нас, в Сокольниках больше других развлечений нет! Я бы тоже не пошла... Фут-болл какой-то!..
   И презрительно пожала плечами.
   - Ну, и на здоровье, ну и не ходи! - парировал Коля. - Ты, собственно, зачем пришла?
   - Я, собственно, пришла затем, - передразнила сестра, - что маман велела звать тебя к столу! Обедать пора...
   В это время из-за её юбки высунулась маленькая розовощёкая мордашка, и малыш-коротыш весело пропищал:
   - А я поду на фубол! Важми меня с шобой, Николенька, а? Важми...
   - А тебе, Санька, ещё рано на фут-болл идти! Тебе только три годика... Подрасти маленько, тогда вместе будем ходить! - заверил его старший брат, и потрепал по кудрявой головке. - Уверяю, удовольствие получишь - неземное...
    - Прямо-таки - "неземное"! - тут же фыркнула Даша, и при этом насмешливо закатила глаза.


                *   *   *

                ЗАМОСКВОРЕЧЬЕ.
                ПЯТЬ ЧАСОВ ПОПОЛУДНИ.

    Когда Коля, изрядно помятый и растрёпанный, вылез из переполненной народом конки, и отыскал, наконец, поляну у завода Гопперса, там вовсю уже шла игра. По изрядно утоптанной травяной площадке, с четырёх сторон также, как на даче Торнтона, огороженной натянутыми на колышки верёвками, бегали толпой две противоборствующие группы, одетые в те же красно-чёрные и сине-жёлтые рубашки. Между ними то вверх, то вниз метался кожаный мяч, который обе группы играющих немилосердно пинали ногами. Игра периодически прерывалась свистками того же седоволосого джентльмена в белом костюме, которого Коля уже видел на лужайке завода неделю назад. То у одних столбов с перекладиной, то у других возникали жаркие схватки, пока, наконец, кто-либо не ухитрялся дальним или ближним ударом загнать мяч между стойками, после чего раздавался свисток, и джентльмен в белом энергичным жестом разрешал снова возобновить игру. Смешавшись с окружавшими поляну зрителями, громко выражавшими свои симпатии и анти-симпатии к игрокам на поле при помощи криков, свиста и дружного улюлюканья, молодой человек, обмахиваясь, как веером, своей шляпой-канотье, принялся во все глаза наблюдать за происходящим на площадке.  Это волнующее действо с каждой минутой захватывало его всё больше и больше. Среди игроков в красно-чёрной форме он заметил рыжую шевелюру Макферсона, - но тот его, естественно, не замечал, поскольку всё своё внимание устремил на действия "сине-жёлтого" противника. Редкие зрители, стоявшие вокруг поля за натянутыми верёвками, встречали всё происходящее на их глазах смехом, свистом или аплодисментами. Кто-то по ходу игры подходил, чтобы поглазеть на необычное зрелище; кто-то, наоборот, отходил, посмеиваясь, иронично постукивая себя пальцем по голове и приговаривая при этом примерно следующее: "Ну-ну! И до чего только не додумаются эти англичане... А ещё считаются культурной нацией! Смешно, ей-богу, смешно, господа!" Коля, успевший за время игры переместиться к самому краю поляны, и оказавшийся уже вплотную у оградительной верёвки, на все эти насмешливые реплики и хождение публики туда-сюда не обращал никакого внимания, поглощённый событиями на поле. Он терпеливо дождался свистка об окончании игры, и лишь тогда решился привлечь внимание Макферсона, приветственно помахав ему рукой. Англичанин, заметив его, сказал "Оу!", кивнул, и затем подошёл поздороваться. С его лица ручьями сбегал пот.

                *   *   *   

   - Драстуйте, Николас... Филиппофф! - пожимая юноше руку, устало-радостно произнёс Макферсон, и вытер пот со лба тыльной стороной ладони.
   - А, и фамилию мою помните! - улыбаясь, и отвечая на его рукопожатия, громче, чем положено, воскликнул Коля, - стараясь тем самым привлечь внимание публики к тому, что вот, мол, он, простой московский студент, водит знакомство с иностранцем, да ещё играющим в такую невиданную, диковинную игру. - Здравствуйте-здравствуйте... Я тут несколько позже подошёл, после начала игры... Кто в итоге-то победил, скажите на милость?
   - Этот раз ауэ виктори... наш побед... - весело ответил англичанин, и подмигнул Коле. - Фор - ту... Андэстэнд ми? Четырье - два!
   - Понимаю... - воскликнул молодой человек, и тоже подмигнул ему в ответ. - Здорово!!! Я вас поздравляю, мистер Макферсон!
   - Джеймс... Зовьите менья просто - Джеймс... - извинительно поднимая руки, попросил англичанин. - Олл райт?
   - Олл райт! - улыбаясь, кивнул студент.
   Англичанин улыбнулся, и потрепал его по плечу.               
   - Олл райт! Ви есть хотеть со мной ... говорьить? 
   - Ну... буду весьма обязан... - нерешительно произнёс Коля. - Ежели вы располагаете досужим временем!
   - Йес! - кивнул Макферсон. - Бат... Но - мой вьид... Отшень грьязны... Надо... как будет по-русску... помьитца...
   - Ну  да, ну да! - оглядев его с головы до ног, согласился Коля. - Только вот где?
   - О, брытанцы - прьедусмотрьителны народ! - поднял палец вверх Макферсон. - Ми на зафотт имьеть ... как это... душ! Андэстэнд?
   Он указал взглядом - потому что показывать пальцем хорошо воспитанному британскому джентльмену вовсе не пристало! - за спину Коле. Тот оглянулся, и увидел, как к проходной завода один за другим, обмахиваясь снятыми с себя мокрыми майками, тянулись участники окончившейся игры.
   - Неплохо придумано! - похвалил молодой человек. - Молодцы, господа британцы! Ну, что ж... Идите, Джеймс, приводите себя в надлежащий вид! А я вас во-о-он там подожду, под теми берёзами! Олл райт?..

                *   *   * 

   Они шли от завода Гоппера по тенистой аллее,- Коля, и успевший переодеться, тщательно причёсанный и застёгнутый на все пуговицы, несмотря на майский тёплый вечер, Джеймс Макферсон, - и неспешно беседовали.
   - ...Ноу, - говорил англичанин, покачивая головой, - значало бил не фут-болл, значало бил рэгби! Это такой игра, играть футс анд хэндс... ногами и рукамьи... Я уже имель честь вам о ньей говорьить! А фут-болл ми, брытански колоньист, стали играт ин Москоу... в Москва, на завод Хоппер, всьего два год... как будет - в обратный сторона?
   - ...Назад? - догадался Коля.
   - О, йес, назад! - обрадовался Макферсон. - Значало ми играть...как это будьет по-русску... на польянка... так, да?
   Коля кивнул.
   - ... На польянка, перьед завод, у кирпьичны стен... он зэ стрит... прьямо на ульица! - продолжал рассказывать инженер. - У нас не бьило ни ворота, ни футбольны одежда. Ми игральи без арбитр...
   - Арбитр? - поднял брови юноша.
   - Это тот джентлмэн, которы свьистит свисток! - пояснил англичанин.
   - А, понял,понял... - закивал Коля, стараясь ничего не пропустить из его рассказа.
   - Йес... Эраунд... Вокруг нас собьирался народ, публьика... да, так? И некоторы янг бойз... некоторы молоды льюди даже играть вмьесте з намьи!
   - А что было потом? - с возрастающим интересом воскликнул Коля.
   - А потом мы с польянка ушли... Приходьили полисмэнс, и потрьебовали... как это... прьекратить!
   - Почему-у-у? - удивленно уставился на рассказчика юноша.
   - Много толпа... нельзья... Там били пьяние, могли бьить ссори, дракьи, беспорьядки... Нельзья! - развёл руками Макферсон. - Ми всье били отчень ... огор... огорчьен, - да, так? Очьень огорчьен, и тогда мистэр Вильям Хоппер,-  - мой, как ви говорьите, - "зэмльяк", да? - озэр ит'с скотлэнд-мэн... тоже есть шотландец...
   - Так вы разве не англичанин, Джеймс? - изумился молодой человек, и даже на мгновение остановился на месте.
   - Ноу! - Джеймс снова покачал головой . - Я есть шотландец, и этим очьень ... как это будьет по-русску... горджуззь!
   - А, "горжусь"! - кивнул Николай. - Ну да, ну да... А как же англичане-то вас за своего принимают в таком случае? Они же,я знаю, никого другого равным своей нации не считают!
   - Ми всье есть брытанцы... - сухо ответил Макферсон.
   Коля, видя, что этот разговор ему неприятен, тут же переменил тему.
   - Но вы рассказывали о мистере Вильяме Хоппере... - напомнил он.
   - О, да! - сразу оживился собеседник. - Вильям Хоппер, - вы звать его по-русску, - Васили Яковле... Яковлево...ух, как трудни русски язык! - ...Яковлевович Гоппер, дирэктор наш завод, сам есть вьесьма заядлий спортсмэн... Он имьеть пост командор Московски Ривер-яхт-клаб... Вы знать об это?
   - Нет, откуда мне! - пожал плечами Коля.
   Макферсон огляделся по сторонам, увидел у края дорожки свободную лавочку, и указал на неё рукой.
   - Прьисядем... - предложил он.

                *   *   *

   Они присели на лавку, и Макферсон, с наслаждением вытянув вперёд усталые ноги,  и разгладив пышные рыжие усы, продолжил своё повествование:
   - Мистэр Хоппер вьесма охотно приньимать к себье многи британски спорсмэнс, энд фут-болл-мэнс... И он разрьешил нам играт в фут-болл внутрьи завод, на другой польянка... Но... но там ньет паблик! Публика... И вэри-вэри... очьень-очьень маленьки место...
   - А русских туда играть пускали? - склонив голову набок, и сощурив один глаз, спросил юноша.
   Макферсон молча покачал головой.
   - И смотреть даже не пускали?
   Макферсон снова покачал головой, и затем, разгладив один ус, неспешно произнёс:
   - Фут-болл - инглиш гейм... Английски игра...
   - Угу! - сквозь зуб пробормотал Коля. - Понимаю... Игра только для избранной нации! Остальным в ней не место... Недаром мой друг Воронцов так не любит англичан!
   - Ну, зачьем так?.. - укоризненно заметил собеседник. -Многи английски геймс играть весь мир! И в Российски империя играть...
   - Ладно, чего уж там! - вздохнул молодой человек, и махнул рукой. - Рассказывайте дальше, про завод Гоппера...
   - Ми мало там играть, тепьерь, когда наступать саммэр... лето, наш брьитански колония перьешли играт в Соколники! Там наш "земльяк", мистэр Торнтон, иметь коттэдж... дачья! Там собираться господа брытански спортсмэнс, играть ин крикэт, лаун-теннис, энд самтаймс... иногда - играт фут-болл, на польянка! На болшой польянка... Ши...ширьяево полье, так, да? Русски язык такой трудны!.. Следущи матч - афтэ э виик... черьез неделья! Прьиходите посмотрэт, плыыз!
   - Посмотреть-то, оно, конечно, можно... - вздохнул Коля. - А как насчёт того, чтобы поиграть с вами вместе?

                *   *   *

   Макферсон носком ботинка поддел какой-то камушек, откинул его в сторону, и только затем, вздохнув, ответил:
   - Видитье ли, Николас... Фут-болл Москва играть много-много пиплз... людьей. Но это - бразерс Казальет, бразерс Торнтон, бразерс Чарнок, господа Смит, Шульц, Стивенс, Вашке, Мусси... Как видьите, русских ньет!
   - То-то и оно! - буркнул Коля, и тоже, по примеру шотландца, пнул ногой лежащий под ногами камушек. - Москва - град российский, а куда ни кинь - всё в ней принадлежит иностранцам! Завод - у Хопперса, дача в Сокольниках - у этого... как его... Торнтона, фут-болл - у Смита, Шульца и Стивенса... А куда ж природному русаку-то податься?
   Макферсон усмехнулся, и успокаивающе положил свою руку на руку юноши.
   - Нэ надо так расстаиффатса, Николас! Всьё будьет карашо... Я верью, что прьидёт времья, и русски человьек будьет играт в этот игра! Фут-болл играт будьет и Москва, и Петьербург, и всья Россия...
   Подумал, и убеждённо добавил:
   - И вьесь мир!
   - Так-то оно, может, и будет... - глядя на идущую вдалеке по аллее парочку, грустно произнёс Коля, - да это ж когда будет! А хотелось бы ныне научиться, да самому поиграть, пока молодой...
   - Нау... научидса? - озабоченно переспросил Макферсон. - Прьиходите, смотрьите, как ми играть, здесь, и в Соколныки, на болшой польянка! Афтэ... потом купьите футболни мьяч... я вам показать, где... - и мочно играт сфоими фрэндс... друзьями! А футболни правьила я вам ... как это... излагать...
   - Изложите?! - воодушевился молодой человек.
   - О, йес! - кивнул шотландец.
   - А не угодно ли - прямо сейчас?
   - Сей-чаз?  - Макферсон полез в жилетный карман, достал часы на цепочке, откинул крышку, поглядел на циферблат, покачал головой, спрятал часы, а затем, махнув рукой, сказал, с улыбкой глядя на сидящего с умоляющим видом Колю:
   - Готт дэмит! Так и бить, раззкажу крадко! Слушайтье и запомьинайте...

                *   *   *

   Коля Филиппов, и его друг Сергей Воронцов, оба в строгой студенческой форме Императорского Московского Технического училища, выйдя после занятий, не спеша шли по улице, и негромко разговаривали. Вернее, говорил Сергей, а Коля, опустив голову, его внимательно слушал, лишь изредка вставляя свои реплики.
   - И охота, чёрт возьми, тебе всем этим заниматься?! - искоса взглянув на товарища, вздохнул Воронцов. - Ведь есть столько других интересных занятий для настоящего спортсмэна - скачки, гонки на яхтах, лаун-теннис, коньки, лыжи, езда на велосипеде... Городки, наконец! Нет, извольте видеть, ему приспичило заниматься этим несчастным фут-боллом... Да пойми ты, - это не спорт, а просто бесплатный цирк какой-то! Клоунада, чистой воды клоунада... Я тебя не понимаю, Николай, честное слово, не понимаю! Это же - забава для простонародья, как раньше на Руси была игра "кила". Мужики в неё играли деревня на деревню, на масленицу. Набивали мяч соломой, и рвали друг у друга из рук, чтобы занести в "город" - ну, в ворота такие, как в этом твоём фут-болле! А потом всё это переходило в итоге в пьяный мордобой... Фу! Это низко... Мужичьё - оно и есть мужичьё!
   - Однако, в фут-болл играют настоящие английские джентльмены! - подняв голову, возразил Коля.
   - НАСТОЯЩИЕ английские джентльмены в такие игры не играют! - отрезал Воронцов. - Они просто считают это ниже своего достоинства. И, потом, - настоящие английские джентльмены живут в Англии, а не в России! Это - первое... А второе: ты же сам давеча говорил, что, по словам этого твоего Макферсона, у них там что-то типа закрытого английского клуба для избранных...
   - Да, они частенько собираются на даче господина Торнтона в Сокольниках! - подтвердил Николай. - Клуб не клуб, а вроде как "кружок по интересам". Они его промеж собой называют "Кружок Сокольники", или "Ширяево поле"...
   - Ну да! - скептически поджав губы, произнёс Воронцов. - Собираются в Сокольниках, на даче, за высоким неприступным забором, обсуждают свои финансово-коммэрческие дела; а засим, как следует перекусив, и выпив чего-нибудь, - возможно, и покрепче традиционного чаю, занимаются спортом, - в том числе, гоняют на лужайке мяч в своё британское удовольствие... Но только, повторяю, - В СВОЁ британское удовольствие! А русским к ним туда - хода нет... Ты чужой для них, Николаша! Живёшь в России, в Москве, а всё равно - чужой! И будешь чужим, поелику - ты не из их круга, поелику ты - не британец, не англичанин... Неужели тебе это непонятно? Неужели ты не видишь, что туда, в этот их фут-болл, тебе путь заказан?!! И что с этим дурацким, мальчишеском увлечением тебе пора заканчивать, милостивый государь... Ну, согласен со мной?
   Коля снова поднял голову, сдвинул на затылок свою студенческую фуражку, широко улыбнулся, и помотал головой:
   - Нет, не согласен! С ними, или без них, а я всё равно буду заниматься фут- боллом! Это я для себя уже твёрдо решил...
   - Ну, что ты с ним поделаешь! - только и смог сказать Воронцов, и бессильно развёл руками.

                *   *   *               

                МОСКВА. СОКОЛЬНИКИ.
                ИЮЛЬ 1895 ГОДА.

     Па широкой зелёной поляне, огороженной с четырёх сторон столбиками с верёвками, метра на полтора натянутыми над землёй, с энтузиазмом носились одетые в красные и синие майки усатые дяди, и пинали взад-вперёд ногами кожаный мяч. Наконец, усилиями нескольких игроков в "синем", мяч приблизился к воротам "красных", и самый рослый из нападавших, мужчина явно британской внешности, с густыми усами и бакенбардами, могучим ударом ноги вколотил мяч в ворота, мимо повалившегося ему в ноги стража ворот. "Синие", под оглушительный свист, смех и улюлюканье собравшейся вокруг почтенной публики, бросились поздравлять друг друга, а "красные", лениво переругиваясь между собой, побрели с мячом к центру поля. Стоявший там сухощавый джентльмен в белых, но весьма коротких брюках, вызывавших насмешливые реплики в рядах зрителей, свистнул во что-то, напоминавшее полицейский свисток, и игра возобновилась, - впрочем, ненадолго. Прогуливавшаяся по широкой Сокольнической аллее дама под зонтиком, с собачкой на поводке, заинтересовавшись тем, что происходит на зелёной площадке, и отчего там раздаётся шум, смех и свист, подошла и встала сбоку, у одной из натянутых верёвок. Её собачка, сначала мирно стоявшая  у ног хозяйки, вдруг, как только быстро катившийся мяч приблизился к ним, рванула поводок, который выпал из рук дамы,  с громким лаем выскочила на поле, и стала гоняться за мячом, пытаясь его укусить. Напрасно дама, краснея до ушей, и чуть не срывая голос, пыталась её вернуть обратно, - собачка так увлеклась новой забавой, что ничего не слышала, и ничего не видела, кроме метавшегося у неё перед носом мяча. Публика надрывалась от смеха, видя, как игроки на поле останавливались на бегу, падали, и пытались сдерживать удары ногами по мячу, чтобы невзначай не угодить в собачку. Джентльмен в центре, наконец, видя, что на поляне творится чёрт знает что, дал длинный свисток, жестом подозвал к себе нескольких игроков обеих команд, и резко скомандовал им что-то по-английски. После чего все игроки, рассыпавшись по поляне цепью, бросились ловить собачку, а она, завывая от восторга, металась туда-сюда,  пока один из "красных" не изловчился и, упав на траву, не поймал конец поводка. Побарахтавшись на траве, он сумел за поводок подтянуть к себе упирающуюся всеми лапами собачку, - а затем ему на выручку подбежали другие "господа спортсмэны", и отчаянно лающее животное было всё же схвачено на руки, и благополучно возвращено хозяйке. Дама, со смущённо-красным лицом, наскоро поблагодарила всех англичан почему-то не по-английски, а по-французски: "Мерси, месье!", "Мерси,месье!", после чего предпочла, - видимо, от греха подальше! - вместе с собачкой тут же удалиться быстрым шагом в сторону Сокольнической аллеи. А игра, по свитку господина в белых нелепых брюках, возобновилась с прежним энтузиазмом...

                *   *   *   

    Мистер Джеймс Макферсон, в компании двух других безупречно одетых джентльменов, смеясь и оживлённо переговариваясь с ними по-английски, неторопливо вышагивал по Сокольнической аллее в сторону выхода из парка. В левой руке у Макферсона, - впрочем, также, как и у сопровождавших его спутников, - был большой жёлтый саквояж, а правой рукой он то и дело приподнимал шляпу и приветствовал идущих им навстречу  празднично одетых дам, особенно если они были одни, без мужей и детей, молоды и, разумеется, хороши собой. Тогда он расправлял свои рыжие усы, подмигивал им, весело улыбался, и по всему чувствовалось, что настроение у него в данный момент прекрасное. И улыбка его стала ещё шире, когда он увидел в конце аллеи сидящего на крайней от выхода из парка лавочке своего русского знакомца - Колю Филиппова. Тот тоже, ещё издали, увидел Макферсона, и при его приближении встал с лавочки с самым унылым выражением на лице.
   - Драффстуйте, Николас! - подходя, и здороваясь с ним за руку, бодрым голосом произнёс Макферсон. - Вы... менья... ждать?
   - Вас, вас... - уныло кивнул "Николас".
   - В чьём дьело?
   - Поговорить надо... наедине... Тет-а-тет, так сказать! - выразительно взглянув на спутников шотландца, произнёс Коля. Макферсон коротко кивнул, что-то сказал своим друзьям по-английски, и те, раскланявшись с Колей, отправились к выходу из парка, а Макферсон, подойдя к лавочке, на которой его до этого дожидался молодой человек, жестом предложил ему присесть.
   - Я вас... сльушать! - вопросительно взглянул на него шотландец, когда они присели на лавочку.
   - Ну, во-первых, сначала хочу поздравить вас, милостивый государь, с только что одержанной победой! - заявил Коля, и горячо потряс его руку. - Как вы их приложили-то, а?
   - О да! - подкрутив ус, с гордостью ответил Макферсон. - Фор - ту... Четырье - дфа, наш полза... так говорьится?
   - "В нашу пользу", да! - кивнув, подтвердил Коля.
   - А вы эта игра вьидел? - вопросительно приподнял бровь шотландец.
   - А как же! - невесело усмехнулся молодой человек. - Только что оттуда, с поляны... А после свистка этого вашего, в белых штанах... сразу ушёл, чтоб не разминуться с вами в толпе! Решил подождать здесь, у выхода... 
   - Сорри, бат... Прошу простьить, но я вас нье видеть на полянка... - пожал плечами Макферсон.               
   - А я сзади смотрел, из публики... - пояснил Николай. -  Больше-то ничего другого не остаётся, только смотреть! Самому-то играть нельзя...
   И, тяжко вздохнув, укоризненно глянул на собеседника.

                *   *   *

   Макферсон сочувственно улыбнулся, потрепал его по плечу, и устало произнёс:
   - Всьё  карашо... Придьёт врьемя, и вы будьете играт футболл! Всье русськи человьек будьет играт футболл...
   - "Придёт время"... - проворчал Коля. - Когда оно придёт, мне уже будет не до фут-болла! Я тогда уже буду внуков воспитывать, - если, конечно, доживу...
   Макферсон усмехнулся, и покачал головой:
   - Ну, зачьем так? Надо вьерить, Николас, надо вьерить...
   - Слушайте, - оживился студент, - а в ваш этот... спортивный кружок, вступают за деньги?
   - Ну... - замялся шотландец, - это называться... как это по-русску... "возносы". "Вступителные возносы", так?
   - А, взносы! - кивнул молодой человек. - Понял! Ну, так я к этому и клоню... Нельзя ли и мне, так сказать, заплатить вступительный взнос, чтобы попасть в ваш кружок? Деньги я найду... Я с дядей договорился, он, ежели что, поможет. Надо будет в этих... в ваших фунтах стерлингах, - найдём и фунты! А, как?
   Макферсон тяжело вздохнул и, как можно мягче, сказал:
   - Дорогой Николас, дьело не в дьеньгах, не в фунтах... Дьело в том, - я вьедь вам говорьить... Это брьитански спорс клаб, туда вступать толко свой человьек, чужой - не бьерут!
   - Я так и думал! - с внезапной злостью сказал Коля. - "Правь, Британия, морями"... И фут-боллом, выходит, тоже! А между тем, все эти ваши британцы имеют российское подданство, и живут в России, в Москве, едят русский хлеб, получают русские деньги, и бегают по русскому Ширяеву полю!
   Шотландец склонил голову, искоса глянул на раскрасневшегося студента, снова покачал головой, и негромко сказал:
   - Не всье иметь российски подданство, не всье... Я - не иметь! Я в Россия работать по контракт! И он скоро заканчивайся... А что касаться Ширьява полья, то у нас его скоро будут отбирать...
   - Как это? - опешил Коля.
   - Да! - с огорчением сказал Макферсон. - Будут перьедавать в Московски Гигиенически общьество. Там будьет площьядка для детский игр... А вы разве нье знать?
   - Нет! - удивлённо отвечал молодой человек. - Первый раз от вас об этом слышу, милостивый государь... Вот так номер!

                *   *   * 
   Шотландец в очередной раз вздохнул, затем полез в боковой карман пиджака, вынул оттуда сложенную вчетверо газету, и молча протянул её Николаю. Тот взял газету, развернул её и взглянул на заголовок:
   - "Русские ведомости"... От вчерашнего числа... Ну, и где тут чего?
   Макферсон перевернул последний лист, и ткнул пальцем в обведённую красным карандашным кружком заметку.
   - Так... - пробормотал студент, пробегая глазами текст. - Угу, вот... "Спешите видеть! 22 июля сего года в Сокольниках, на Ширяевом поле, неподалёку от церкви Святого Тихона уважаемой публике будет показана занимательная английская игра в "фут-болл", после чего, по рекомендации Московского Гигиенического общества поляна на Ширяевом поле будет отдана, как гигиеническое и воспитательное средство для детей всех средних учебных заведений. Для этого будет приспособлен и весь Сокольнический сквер... Ага, даже так!.. Предусмотрены, кроме мест для гуляния публики, дорожки для бега, места для лаун-тенниса, игр в крокет, городки, места для прыгания... - для прыгания даже? Ну-ну!.. И различного рода приспособления для лазания... Ещё раз "ну-ну"!..  А зимой - для катания на лыжах и коньках!... Ну, и так далее, и тому подобное!
   - Как вьидете,Николас, футболу там мьеста нет! - развёл руками шотландец.- Глаффное - здороффье дьетей...
   - Но... но это же... это же неправильно! - в отчаянии воскликнул Коля, и даже ударил кулаком по краю лавочки, на которой сидел. - А как же фут-болл?
   - Россия - очьень непоньятны страна! - пожал плечами Макферсон. - На что уж брытанцы - отшень болшой консэрваторз, но до русски им... как это... дальеко! Так, да? Ваши обичай, традишинз, энд рэлигиез нэ дадуд хода...- так это? - нэ дадуд хода играт футбол! У вас считать - это анимэл... это есть дикий игра, варварз плэй - игра варваров! И с этьим, Николас, вам надо смирьиться...

                *   *   *

   Николай закрыл лицо руками, посидел так, сгорбившись, несколько мгновений, - а потом вдруг, отняв ладони от лица, снова стукнул кулаком по скамейке, и решительным голосом произнёс:
   - Смириться?!! Ну, не-е-ет... Обещаю, - футболу у нас в Москве, в России - быть! Я, ежели надо, на это всю свою жизнь положу, а добьюсь, чтобы мы гоняли мяч не хуже вас, англичан! Хотя, я забыл, вы и не англичанин вовсе... Не я сам буду гонять, так братишка мой младший, Санька! Да те же дети, которым отдают Ширяево поле... Вы нам друг, Джеймс, и добра желаете, я знаю, так подскажите - как это сделать?! С чего начать?!!
   Макферсон выслушал его пламенную тираду, улыбнулся в свои рыжие усы и, задумчиво глядя на проходящих мимо них по аллее господ и дам под разноцветными летними зонтиками, негромко сказал:
   - Я скоро уезжать домой... ин Шеффилд! Сам я помогат не имэть возможност... Так, да? Сорри... - Шотландец с сожалением развёл руками. - Но ест в Москва одьин чьеловек, котори вам поможьет! Он есть иностраньец, но он - подданий Российска империя, живьёт в Москва... Отшень болшой спортсмэн! Играт з нами футбол, энд олсоу... так же... играт лаун-теннис, катацца на яхта, а ин винтер... зима... катацца на конках, и на лыжьях... И мэни-мэни... много-много другой спорт... Он вам обьязателно поможьет, Николас!
   - Это кто ж такой? - так и подскочил на месте студент. - Скажите, милостивый государь, я сгораю от нетерпения!
   - Его зовать... звать... Роберт Фульда! - снова усмехнулся шотландец. - Слышьять о нём?
   Николай отрицательно покачал головой:
   - А... а как его найти, не угодно ли сказать?
   Макферсон молча достал из жилетного кармана часы на цепочке, откинул крышку, поглядел на циферблат, покачал головой, снова сунул часы в жилетный карман, встал со скамейки, и лишь затем сказал:
   - Твэнти-сэконд джюлай...двадцат второй июль будьет наш футболни матч на Ширьяево полье... Фульда примьет в ньём участие... Приходьите на матч! После игра я вас прьедставлю друг другу... Придьёте?
   - Мёртвый, а приползу! - с энтузиазмом воскликнул Коля, тоже вскакивая со скамейки.
   - Олл райт! - кивнул шотландец. - А сьечас, извиньите, - мнье надо идти, ловьить прольётка...
   - Так, может, я вас провожу? - предложил молодой человек. - И заодно помогу и пролётку поймать... А?
   Макферсон хлопнул его по плечу и согласно кивнул головой. После чего оба развернулись, и оживлённо беседуя  на ходу, быстрым шагом направились к выходу из Сокольнического парка.

                *   *   *

    Коля и Сергей Воронцов, после очередного воскресного велопробега, в промокших спортивных рубашках, сидели в маленьком тенистом садике за домом Филипповых, на врытых в землю лавочках у небольшого столика и, отдуваясь, пили квас из расписных деревянных кружек. Стоящая тут же у стола Колина сестра Даша, то и дело украдкой поглядывая на красавца Воронцова, подливала им квасу из большого глиняного кувшина. На столике, в плетёной корзинке, горкой высились яблоки и груши.
  - Ну что, господа спортсмэны, напились? - смеясь, спросила она. - Может, ещё кваску подлить? Только смотрите, он холодный, а вы в мокрых рубашках сидите... 
  - Покорно благодарю, с меня достаточно! - поднял ладонь вверх Воронцов.
  - А я, пожалуй, ещё кружечку осилю... - подставляя свою опустевшую кружку под Дашин глиняный кувшин, заявил её брат. - Уж больно квасок-то хорош!
  - Нну-ну, "господин спортсмэн"... - пробормотал Воронцов, и скептически улыбнулся, глянув на Дашу, которая тут же понимающе улыбнулась ему в ответ.
  - Кстати, о спорте! - прихлёбывая из кружки, вдруг воскликнул Коля. - Ты читал последние "Русские ведомости"? Право, в них есть ошеломляющие новости!
  Он вскочил, снял с сучка дерева, растущего около лавочки, свой пиджак, полез в боковой карман, извлёк оттуда свёрнутую трубкой газету, и подал её Сергею.
  - Вот, не угодно ли взглянуть? На последней странице...
  Воронцов ленивым жестом взял газету, развернул её, перевернул на последний лист, и стал отыскивать глазами нужное место.
  - Что-то ничего не найду... - скучным голосом протянул он, возвращая газету Коле. - Ты лучше своими словами расскажи, что там?
  - Изволь! - кивнул тот. - Там есть небольшая заметка, что Ширяево поле в Сокольниках, где обычно проводятся футбольные матчи, вскоре отдают под детскую площадку для игр...
  - Ну дак что с того? - всё тем же скучным голосом ответил Воронцов. - Что же здесь ошеломляющего, сударь мой?! Ну, отдают - и отдают! Не вижу в том особой трагедии...
  И перевёл взгляд на Дашу.
  - Действительно! - тут же поддержала его девушка.- Что тут такого? Пусть себе дети там резвятся! Ведь дети - это самое святое в жизни...
  И в ответ многозначительно взглянула на Сергея.
  - Эх, да вы ничего не понимаете! - вздохнул Коля, бросая газету на стол. - Это ведь означает, что в фут-болл играть уже негде будет, и эта игра на Москве исчезнет... Завтра, 22 числа, в пять часов пополудни, на Ширяевом поле состоится прощальный матч футбольных команд, и - всё!.. Я пойду на этот матч обязательно! А ты - со мной?
  - Ну уж нет, уволь! - поднимая вверх теперь уже обе ладони, загородился Воронцов. - С меня достаточно той потехи, которую я видел на даче господина Торнтона! Чуть живот себе не надорвал... Пардон, мадемуазель! - тут же, склонив голову, и приложив руку к сердцу, извинился он перед девушкой. - Но если б ты сама видела это зрелище... Сплошная умора, доложу я вам! Здоровые, взрослые дяди в коротких штанах толпой бегают по полю за мячиком, нещадно толкают, сбивают, и буквально колошматят друг друга... Прямо как клоуны в цирке, ей-богу!
  - Представляю... - берясь ладошками за щёки, округлила глаза Даша. - Какой ужас!
  - Ничего вы не понимаете! - сердито проворчал Николай. - Значит, не пойдёшь?
  Воронцов отрицательно помотал головой.
  - Ну, и Бог с тобой! - досадливо махнул рукой юный поклонник футбола. - Тогда я один завтра пойду! Обязательно...

                *   *   *

                22 ИЮЛЯ 1895 ГОДА.
                ПАРК СОКОЛЬНИКИ.

   Наш юный герой мчался по усыпанной песком дорожке Сокольнического парка, постоянно натыкаясь на прогуливающуюся по этой дорожке в одиночку, парами, или компанией, вместе с детьми и собаками на поводках, праздношатающуюся публику. Он то и дело приподнимал шляпу-канотье, бормотал:"Пардон, мадам!", "Пардон, мадемуазель!", "Извините, господа!", - и нёсся дальше. Его облаивали собаки; дамы и господа, - кто недоуменно, кто возмущённо, - смотрели ему вслед; а некоторые, снисходительно или насмешливо улыбаясь, крутили пальцем у виска. Наконец, преодолев все препятствия на своём пути, Коля свернул на боковую аллею, посмотрел по сторонам, - нет ли кого поблизости, - и рванул напрямую, через кусты. Когда же он, отряхиваясь, вылез из кустов наружу, то первым, на кого он наткнулся, был рослый городовой в белом мундире, с пышными усами, и с палашом на боку, именуемом в простонародье "селёдкой".
   - Э-э-э... - топорща усы, начал было городовой.- Молодой...э-э-э... человек...
   Но Коля, мгновенно проявив чудеса сообразительности, снова приподнял свою шляпу-канотье, и вежливо спросил на ломаным "иностранным языке":
   - Пардон, месье, я есть потерять дорога... Ви может мнье сказат... - гдье ест Ширьяево полье?!
   Городовой, надув щёки, некоторое время осмысливал сказанное "иностранцем", а затем, просияв, и поняв, что от него хотят, махнул рукой, затянутой в белую перчатку, направо:
   - Ширяево поле? Извольте! Во-о-он за теми высокими берёзами... Видите? Там оно и есть...
   - О, благодарью, месье! - воскликнул Коля, и снова приподнял своё канотье. Городовой козырнул, ещё раз окинул юношу оценивающим взглядом, хмыкнул в усы, развернулся, заложил руки в белых перчатках за спину, и не спеша двинулся по аллее. А наш хитроумец, едва полицейский повернулся к нему спиной, не теряя ни секунды, тут же припустился бегом к виднеющейся невдалеке берёзовой рощице.

                *   *   *

   Но как Коля ни торопился, к началу матча он всё же опоздал, - на зелёной лужайке Ширяева поля уже вовсю шла игра. Под непрерывным смех, свист и улюлюканье окружавшей поляну толпы зрителей "красные" опять сражались с "синими". Народ потешался вовсю, глядя на то, как усатые и бородатые солидные джентльмены(а они перекликались между собой по-английски), толпой бегают за одним-единственным мячом, пихаются, толкают друг друга ногами, руками, плечами, животами, и всем чем угодно, стараясь изо всех сил загнать бедный мяч в двое разных ворот, расположенных в противоположных концах поля, и охраняемых суетливо бегающими в рамках данных ворот "стражами", которые всячески старались им в этом помешать. Больше всего почтенную публику, и особенно дам, удивляло, возмущало, и одновременно смешило то, что на сиих "джентльменах", кроме разноцветных рубашек, были надеты брюки с обрезанными снизу штанинами, обнажавшими их ноги чуть ли не до колен. Дамы, закрываясь веерами и руками, всё же с любопытством продолжали "лорнировать" это безобразие, обмениваясь смущённо-возмущёнными репликами со своими спутниками-мужчинами. Самые строгие мамаши уводили за руку детей от такого непристойного зрелища, да и не только они. Мимо Коли, в обратную от поляны сторону прошествовали двое: солидный купец в высокой фуражке с лаковым козырьком и сапогах-"бутылках", и длиннобородый батюшка с крестом на брюхе, то и дело осенявший себя крестным знамением, и бормотавший: " Святотатцы! Как есть - святотатцы! Совсем страх Господний забыли! Нет, чтоб церковь божию посещать"... На что неспешно вышагивавший рядом с ним купец басовито поддакивал: "Истинно так, отец Онуфрий, истинно так! Бесовское зрелище... Тьфу!" И, сняв с головы фуражку,  тоже начал усиленно крестить себе лоб. Пробиваясь сквозь толпу поближе к полю, Николай слышал со всех сторон:"Во дают!" "Срамота!" "Позор!" "А короли-то голые!", и тому подобные высказывания досужих остроумцев. Но юноша, стараясь не обращать внимания на подобные речи, упорно продирался вперёд, и успокоился лишь тогда, когда оказался у самой кромки поля, огороженного туго натянутой верёвкой. Здесь ему стали видны все перипетии того, что происходило на зелёной лужайке.

                *   *   *

   А происходило там следующее... У "красных" особенно выделялся здоровенный, плечистый и усатый игрок, маячивший впереди всех, и больше всех владевший мячом. Он  постоянно рвался вперёд, сшибая на своём пути встречных и поперечных, и останавливался только тогда, когда мяч оказывался в воротах противника, то есть "синих". Впрочем, "синие" тоже не дремали и, как могли, сдерживали напор соперников,отвечая при каждом удобном случае атакой на атаку. В одной такой из ответных атак самый невысокий и самый рыжий из "синих", выбравшись из куча-малы, образовавшейся у ворот неприятельской команды, подхватил мяч, замахнулся, чтобы бить по воротам, но когда страж ворот "красных", выпучив глаза, и растопырив в разные стороны руки, бросился ему навстречу, рыжий сам по воротам бить не стал, а неожиданно откинул мяч в сторону, после чего набегавший из глубины поля старый Колин знакомец Джон Макферсон мощным ударом вколотил мяч в ворота. Публика закричала, заулюлюкала и зааплодировала. Особенно старался кричать и аплодировать наш юный герой, стоявший у самого края натянутой верёвки, ограждающей игровую поляну. Макферсон, пробегая мимо, узнал Колю, и подмигнул ему, лихо подкрутив при этом свой ус. Впрочем, кроме мяча, вколоченного в ворота противника, Макферсон в этот день отличился и другими подвигами. Он не только постоянно участвовал в атаке своей команды, но и "цементировал" оборону своих ворот. Это, в основном его стараниями, самый опасный игрок "красных", тот самый высокий, усатый здоровяк то и дело терял адресованный ему мяч, который в неимоверных прыжках, бросках и прочих кульбитах перехватывал поймавший кураж шотландец. А поскольку весь расчёт "красных" строилась именно на этом самом здоровяке, напрочь "выключенном" из игры усилиями Макферсона и его товарищей по команде, то атаки противника стали захлёбываться всё чаще и чаще. "Синие" же, вдохновлённые забитым мячом, продолжали наращивать темп, и один за другим забили в ворота "красных" подряд ещё три мяча. Но, как узнал пропустивший первую половину игры Коля, "красные" вели с самого начала со счётом 3:1, то поединок закончился с общим результатом 5:5. Именно такой итог жаркой битвы подвёл свисток седоватого джентльмена в белой рубашке и белых брюках, с важным видом то ходившего, то бегавшего по всему полю, и фиксировавшего нарушение правил с обеих сторон. Остановившись после свистка недалеко от места, где стоял молодой поклонник футбола, Джон Макферсон вытер красное, разгорячённое лицо краем своей синей рубашки, и коротко выдохнул:
  - Уфф!
  - Уфф... - улыбаясь и пожимая ему руку, повторил Коля Филиппов, а затем, в знак солидарности, тоже вытер с лица воображаемый пот.

                *   *   *

  Стоя рядом с Макферсоном, и сжимая его ладонь, Коля всем своим видом показывал окружающей публике, насколько он с ним "на короткой ноге", и откровенно гордился тем, что мог вот так, запросто, беседовать с героем дня.
  - Однако, как вы их!.. - крутя головой, восхищённо повторял он раз за разом. - Лихо, ничего не скажешь, лихо! А каков был ваш прорыв... А каков удар!
  - Я... старайться... - несколько смущаясь, отвечал ему шотландец. - Зэ ласт матч! Последни матч... Памьять для публика...
  - Да... - тут же помрачнел молодой человек. - Этот матч - последний здесь, на Ширяевом поле!
  - А мой - ин Рашн... в Россия... - вздохнул Макферсон. - Посльезавтра я уезжать домой... От Николаевский вокзал - в Петербург, из Петербург - Варшава, Берлин, Париж, из Париж - поезд до Кале, а там - плить на паромье через Английски канал, в Дувр, и снова - на поезд, в Лондон, а из Лондон - в Шеффилд, на свой фабрика...
  - Да, путешествие вам предстоит долгое, что и говорить! - посочувствовал Коля, а затем огорчённо добавил. - Уедете, и некому будет рассказывать мне о футболе, и не на кого будет приходить смотреть...
  - Ну, почьему же - "некому"? Почьему же - "не на кого"? - удивлённо поднял брови шотландец. - Я уехать, а койе-кто - остаться! Я же вас обьещаль познакомьить с один человьек...
  Обернувшись в сторону поля, он громко крикнул по-английски: "Роберт! Кам ту ми, плиз!", и призывно махнул рукой. И пока тот, кого он позвал, неспешно приближался к ним, Макферсон, наклонившись к Колиному уху, произнёс:
  - Вот идьёт человьек, которы знать и льюбить футбол, и которы вам, Николас, обьязатьелно...так, да? - обьязатьелно поможьет!

                *   *   *

  Молодой человек, которого Макферсон назвал Робертом, между тем подошёл вплотную к ним, и Коля сумел его как следует рассмотреть. Был он высоким, худощавым, с длинным и узким лицом, слегка лысеющим лбом, едва прикрывающими голову тёмными волосами, без обязательных в те времена для всех мужчин усов и бороды. На вид ему было где-то лет за двадцать, но раннее облысение делало его гораздо старше.
  - Уф-ф-ф! - сказал он без малейшего иностранного акцента, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. - Ну, скажу я вам, и была битва! Славным получился прощальный поединок, - не так ли, господа?
  - Вот, Робьерт, разрьеши тебье прьедставить, - мой  московски фрэнд, Николас Филипофф, студьент Императорски Технически учьилища, сын и внук знамьенити российски купьец, болшой... как это по-рууску... почетателник, да?.. - болшой почетателник футболл...
  - Тогда уж - почитатель! - улыбаясь, поправил его подошедший молодой человек.
  - А скорее уж, - поклоннник, - и всё будет верным! - добавил Коля, и все трое дружно рассмеялись.
  - А это, Николас, - поворачиваясь к товарищу по команде, и делая соответствующий жест рукой, сказал шотландец, - и есть Робьерт Фульда, сами болшой московски поклонник футболл, купьец первой гил... как это, Роберт, опьять забыль слово...
  - ... гильдии! - усмехнулся Роберт Фульда, - хотя сие неважно, поскольку купцом первой гильдии, и потомственным почётным гражданином Москвы является мой почтенный родитель, Фердинанд Фульда, в просторечии - Фёдор; а я уж так, числюсь купцом, - хотя, честно говоря, мне это весьма не по душе... Мне по душе - футболл, коньки, лыжи, лаун-теннис,вообще всякие спортивные игры!
  - И это здорово! - воскликнул Николай, с энтузиазмом пожимая ему руку. - Я тоже, сударь, всем этим увлекаюсь, плюс ещё - ездой на велосипеде...
  - Наслышан, наслышан! - кивая на стоящего рядом Макферсона, произнёс, улыбаясь, Фульда, отвечая на рукопожатие, а затем, слегка наклонившись к уху Николая, добавил. - А вообще, хотя господа британцы и зовут меня Робертом, или Робертом Фердинандовичем, - я, как российский подданный, привык отзываться на имя Роман... Роман Фёдорович Фульда! Попрошу вас, Николай, в дальнейшем меня так и называть... Договорились?
  - Отчего ж! - пожав плечами, согласился Коля.- Оно и легче произносится, и для русского уха привычней...
  - Я тоже так думаю! - сказал Фульда, и они понимающе улыбнулись друг другу.

                *   *   *

  Между тем, по окончании игры, когда "господа спортсмэны" покинули поле, почтенная публика стала тоже постепенно расходиться.
  - Вот что, Николай... - оглянувшись на быстро пустеющую площадку, раздумчиво произнёс Фульда. - Прошу меня простить великодушно, но на сей раз наш разговор, к сожалению, придётся прервать! Надо привести себя в надлежащий вид, а то с нас...пардон... пот льёт ручьями, и для светской беседы ни я, ни Джон явно не соответствуем. Ну, вы меня понимаете! Да и устали оба чертовски...
  - Да, я понимаю! - уныло пробормотал Коля. - Хотя, признаться, и полон сожаления...
  - Знаете, мы сделаем вот что! - глядя на него, улыбнулся "купец первой гильдии". - Сейчас лето, у студентов вакации, и вы, господин Филиппов, как я понимаю, располагаете свободным временем, не так ли?
  - Пока - да, располагаю... - кивнул "господин Филиппов". - Но вскорости намереваюсь уехать на дачу, в Подмосковье! У нас дача в Расторгуево. Там пробуду до конца лета...
  - Завтра, часика в три пополудни, приглашаю вас к себе в гости! - неожиданно заявил Фульда. - Там уж мы с вами познакомимся как следует, и как следует поговорим о наших спортивных увлечениях, и о футболле, в том числе... Как вам моё предложение?
  - Извольте, я согласен! - тут же радостно воскликнул юноша. - А где мне вас отыскать?
  - Наше семейство проживает в бывшем владении Милютиных, - там, где находится крупнейшая в Москве шёлковая мануфактура! - ответил Роберт-Роман. - Это на Лубянке, между Мясницкой улицей и Сретенским бульваром... Казённый переулок, дом нумер четырнадцать... Спросите, где бывшая фабрика Милютиных, вам любой скажет... Найдёте?
  - Найду! - заверил его Коля.
  - Тогда - до завтра... В три часа пополудни - жду! - Фульда пожал ему руку, и быстрым шагом удалился.
  - Вот видьите, Николас! - глядя ему вслед, произнёс Макферсон, удовлетворённо разглаживая усы. - Я вам говорьил, - это есть очьень интересны человьек... Тепьерь я могу... как это... спо...спокойно ехать ин хаус... домой, в Брытания!
  - Во сколько у вас поезд с Николаевского вокзала, Джон? - с самым решительным видом поворачиваясь к шотландцу, спросил Коля.
  - Восьемь вьечера... - ответил Макферсон.
  - Я прибуду к отходу поезда, и обязательно вас провожу, друг мой! - горячо пообещал юноша. - Вы такое сделали для меня... такое...
  И крепко обнял его за плечи.

                *   *   *

  Часы на стене пробили только час пополудни, а Николай Филиппов, уже по-парадному одетый, насвистывая что-то себе под нос, стоял перед большим, до самого пола, зеркалом при входе в гостиную, и тщательнейшим образом расчёсывал себе волосы большой костяной гребёнкой. Проходящая через гостиную в сторону кухни его сестра Даша остановилась, склонила голову набок, и с насмешливой улыбкой произнесла:
  - И куда это мы так усердно наряжаемся? Неужто на свидание?! Неужто ты до этого, дорогой братец, наконец, дозрел?!! И кто же она? Может, скажешь хотя бы, как её зовут?
  - Могу... - пробормотал Коля, прижимая к голове непокорный вихор. - Её зовут Роберт Фердинандович Фульда, или, по-нашему, - Роман Фёдорович...
  - Очень смешно! - фыркнула девушка. - Так ты отправляешься на встречу с мужчиной? А я-то думала...
  - У тебя, дорогая сестрица, только одни свидания на уме! - ухмыльнулся Коля. -  А у меня деловая встреча с деловым человеком, по очень важному делу...
  - И что же это за человек такой? - подходя ближе, полюбопытствовала Даша.- Что-то я о нём от тебя раньше не слышала..
  - Раньше ты и не могла слышать! - резонно заметил её брат. - Я только вчера с ним познакомился...
   - И чем же он занимается, твой новый знакомый? - продолжала любопытствовать девушка.
  - Роман Фёдорович-то? О-о-о... - расчёсывая волосы набок, отвечал Коля. - Чем он только не занимается! Он и купец первой гильдии, и юрист, и спортсмэн... Он зимой и на коньках бегает, и на лыжах ходит; а летом в лаун-теннис поигрывает, и ещё только бог знает, чем не занимается! А, самое главное, - он играет в фут-болл!
  - А-а-а, понимаю... - разочарованно протянула сестра. - Опять этот твой фут-болл! Ты на нём совсем уже помешался... Прямо как какой-то ребёнок маленький... Ты хотя бы с друга своего, Воронцова Серёжи пример возьми! Вот он, - серьёзный человек. Посмотрел один раз на это зрелище, посмеялся, и забыл про "эту клоунаду", как он говорит... А ты, похоже, забывать и не думаешь!
  - "Серёжи"? - с усмешкой покосившись на неё, переспросил Коля. - Ты сказала, - "Серёжи", или мне послышалось?! Так вот уже у вас куда дело-то зашло! Понима-а-аю... - передразнивая интонацию голоса сестры, ехидно произнёс он.
  - Ой, да ну тебя, право! - краснея до корней волос, пробормотала Даша и, подхватив край платья, быстро прошмыгнула на кухню.   
  А Николай, отложив гребёнку, критически ещё раз оглядел себя в зеркале со всех сторон, удовлетворённо хмыкнул, нацепил на голову новую клетчатую кепку, на прощание подмигнул самому себе в зеркале и, насвистывая очередную бравурную мелодию, вышел из комнаты.

                *   *   *

  Прибыв на Лубянку, и рассчитавшись с извозчиком, наш герой бодрым шагом направился разыскивать, где находится бывшая фабрика Милютиных. Узнав у одного из прохожих, в каком направлении идти, он зашагал дальше и, немного побродив между Мясницкой и Сретенским бульваром, нашёл, наконец, нужное ему здание. Задрав вверх голову, вслух прочитал:
  - Казённый переулок, нумер четырнадцать... Ага, стало быть, мне сюда!
  Поднявшись по ступенькам, он подошёл к массивной, окованной изящными металлическими пластинами двери, и несколько раз повернул дверной звонок. Вскоре дверь открылась, и на пороге появился седоусый швейцар, который, ничего не говоря, вопросительно уставился на него.
  - К господину Роману Фёдоровичу Фульда! - приподнимая за козырёк свою клетчатую кепку, и стараясь при этом сохранять как можно более солидный вид, произнёс Коля. - Мне назначено на три часа пополудни...
  - Фамилию вашу извольте... - прошамкал швейцар, пропуская его внутрь обширного вестибюля.
  - Филиппов, Николай... - представился Коля, и для солидности, тут же добавил - ... Яковлевич. - И ещё для большей солидности присовокупил. - По частному делу...
  Швейцар не спеша нацепил на нос очки, взял в руки лежащую у двери на мраморном столике солидного вида книгу записей, раскрыл её на последней странице, и также неспешно стал водить пальцем по строкам сверху вниз.
  - А, вот, нашёл!.. - пробормотал он, сдвигая очки на лоб. - Действительно, записан на три часа...
  - Ну, а я что говорю! - небрежным тоном заметил гость, хотя в душе, признаться, несколько волновался, - а вдруг Фульда запамятовал о том, что назначил ему визит? Но теперь все волнения остались позади. Стало быть, не запамятовал, - и это не могло не радовать...
  Швейцар между тем, опять же не спеша, положил книгу записей на столик, убрал очки в отделанный зеленоватым бархатом футляр, и нажал кнопку звонка, расположенную над его мраморным столиком. Пока Николай, вертя во все стороны головой, осматривал убранство вестибюля, с верхнего этажа, торопливо стуча каблучками, спустилась молодая консьержка в белом фартучке, и поспешила к дверям.
  - Господин Филиппов, к Роману Фёдоровичу... - кивнув на Колю, снова прошамкал старик. - Ему назначено на три часа... Проводи, Анюта!
  Консьержка, сделав "книксен", и поздоровавшись с гостем, сказала приветливым голосом:
  - Роман Фёдорович на втором этаже, ожидают-с в библиотеке... Извольте, сударь, следовать за мной!
  И, снова стуча каблучками, стала быстро подниматься по лестнице на второй этаж; а Николай, перешагивая сразу через две ступеньки, двинулся вслед за ней.

                *   *   *

  Проведя посетителя по длинному коридору, она подошла к двери библиотеки, постучала в неё, а затем, просунув голову внутрь, доложила:
  - Роман Фёдорович, прошу прощения-с, но к вам прибыл господин Филиппов... Привела, как вами и было велено! Прикажете впустить?
  - Да, пусть войдёт! - раздался из-за двери энергичный мужской голос. Консьержка открыла дверь пошире, жестом пригласила гостя войти в библиотеку, и вошла вслед за ним, прикрыв дверь, и остановившись у входа в ожидании следующих указаний. Роберт Фердинандович, он же Роман Фёдорович Фульда, без пиджака и без галстука, в одной белой рубашке с закатанными до локтей рукавами, сидел за столом, обложенный со всех сторон книгами, и что-то старательно выписывал в лежащую перед ним пухлую тетрадь.
  - А, господин Филиппов! - воскликнул он, поднимая голову. - Рад, что вы пришло... Проходите!
  И, отложив свою писанину, поднялся из кресла навстречу, крепко пожимая руку подошедшему к нему Николаю. Затем, повернувшись к консьержке, произнёс:
  - Анечка, принесите нам, пожалуйста, две бутылки холодной сельтерской... И два стакана, разумеется!
  - Будет исполнено! - делая "книксен", прощебетала девушка, и тут же исчезла за дверью.
  - Жарко... - вытирая шею вынутым из кармана платком, извиняющимся тоном заметил Фульда. - Поэтому я и в таком затрапезном виде! Вы уж извините меня, Николай...
  - Да всё понятно, чего уж там! - по-свойски отвечал Коля, снимая свою клетчатую кепку, и обмахиваясь ею, как веером. - Лето, лето...
  - Да вы присаживайтесь, - вон хотя бы туда! - указывая на стоящее напротив его стола широкое кожаное кресло, обтянутое жёлто-коричневой кожей, предложил хозяин. - Сейчас Аня принесёт нам попить,и мы с вами побеседуем...
  - Я вижу, что несколько помешал вам... заниматься делами... - усаживаясь в указанное ему кресло, и кивая головой на разложенные на столе книги и тетрадь, произнёс Николай.
  - А, ничего страшного! - отмахнулся Фульда. - Обновляю свои юридические познания... Я ведь в своё время закончил Московский университет по специальности "Юриспруденция", и являюсь официальным представителем "Торгового дома Фульды". Купец первой гильдии,- по унаследованному сословию, а кроме того, - совладелец фирмы, торгующей на российском рынке москательными, химическими, аптекарскими товарами, а также металлическими изделиями, цветными металлами, и различными сплавами... В общем, вроде бы, по уши должен погрязнуть в коммэрции, но, - увы! Меня влечёт совсем-совсем другое... Меня влечёт спорт, и всё, что с ним связано! И  по этой стезе я с удовольствием готов идти и днём, и ночью...
  - И у меня - такая же история! -  со вздохом отвечал Коля. - Прямо - один к одному...
  Но начало его повествования прервала своим появлением Аннушка, постучав в дверь, войдя, и неся на подносе две откупоренные, запотевшие бутылки сельтерской воды и два стакана.

                *   *   * 

  Поблагодарив консьержку и отпустив её, Фульда разлил содержимое одной бутылки по стаканам, и один стакан пододвинул к гостю:
  - Угощайтесь!
  Коля взял стакан, и одним махом осушил его до дна.
  - Неправильно пьёте, друг мой! - покачал головой хозяин. - Так вы жажду ни в коем разе не утолите... Чтобы полностью её утолить, надо, сдерживая себя, пить медленно, и мелкими глотками! Вот, смотрите...
  И он тут же продемонстрировал процесс на своём собственном примере.
  - Вот так! - сделав последний глоток, и тщательно вытерев рот, пояснил он. - Этому меня один врач научил, известный доктор медицины - Евграф Михайлович Дементьев... Слыхали о таком?
  Николай лишь неуверенно пожал плечами.
  - А зря, что не слыхали! - ставя стаканы на поднос, и снова наполняя их сельтерской водой, с сожалением произнёс Фульда. - Он ведь не просто доктор медицины, а ещё, как и мы с вами, большой поклонник и энтузиаст здорового и спортивного образа жизни, - в том числе, и футболла! Да-да... Не верите? А вот  сейчас я вам это докажу!
  Он подошёл к одному из высящихся до самого потолка книжных стеллажей, порылся на полке, достал оттуда небольшого формата книжицу, и с торжествующим видом вручил её Коле.
  - Вот, извольте...
  Коля взял книжицу в руки, и прочёл на верхней обложке: "Е.М.Дементьев - Английские игры на открытом воздухе. Руководство для воспитателей и юношества".
  - Очень важная, нужная и полезная книга, доложу я вам! - стал пояснять Фульда, в то время, пока Николай медленно перелистывал страницы. - Написал он её в девяносто первом году. Там, собственно, речь в основном идёт о регби, но и футболлу уделено целых семь страниц, коли мне не изменяет память... Правила игры, как и что называется в футболле, - ну, и так далее! Он мне её подарил в своё время, с дарственной надписью. Вот там, на обратной стороне передней обложки, - не угодно ли взглянуть?
  Коля взглянул и убедился, что надпись, сделанная корявым и малоразборчивым, как и у всех врачей почерком, посвящённая именно Р.Ф.Фульда, действительно существует.
  - Дельная книжица! - похвалил он, закончив перелистывать её до конца. - Вот бы мне такую приобрести...
  - Ну, эту, с дарственной надписью, сами понимаете, я вам презентовать не могу! -усмехнулся Роман Фёдорович. - Но постараюсь, с помощью того же Дементьева, достать другую, и непременно вручу её вам для тщательнейшего ознакомления!
  - А скажите, где можно познакомиться с самим автором? - осведомился Николай, беря в руку стакан, и отхлёбывая из него уже новым способом, показанным ему хозяином.
  - Он часто бывает в Московском гигиеническом обществе! - пояснил Фульда. - Я, собственно, там с ним и познакомился... Знаете, где оно располагается?
  - Знать не знаю, но о нём слышал от Макферсона! - буркнул Коля. - Это ведь они отобрали у вас Ширяево поле...
 
                *   *   *

  Фульда искоса взглянул на него, усмехнулся, и ответил:
  - Ну, во-первых, не у "вас", а у "них", у господ англичан! Они, хоть и считаются российскими подданными, а всё также держатся отдельно, сами по себе, будто не в Москве живут, а у себя, в Лондоне... Русские интересы для них не столь важны, как свои собственные! Дай им волю, они бы не только Ширяево поле, а и все Сокольники целиком заграбастали... - И, упреждая вопрос Николая, тут же добавил. - А я, хоть по происхождению и считаюсь немцем, но родился в Москве, и имею российское подданство не только на бумаге, но, самое главное, - в душе! В душе - я русский, чёрт возьми! -  и мне российские интересы всегда были дороже, чем интересы английские,немецкие, или французские... Всегда и во всём, в том числе, в спорте, - и в футболле, в частности! Так что, господин Филиппов, это не у нас Ширяево поле отобрали, а мы просто вернули своё, законное...
  - Но если так, тогда зачем вы за них в футболл играете? - взмахнув рукой так, что чуть не сшиб со стола свой стакан, воскликнул Коля.
  Фульда пристально взглянул на него, покачал головой, и медленно, раздумчиво подбирая слова, произнёс:
  - Англичане придумали правила этой игры, они первыми вышли на футболльные площадки и поля, и они же стали распространять эту игру по белу свету, в том числе, - и у нас, в России! Так у кого же, милостивый государь, нам учиться играть в футболл, если не у них, и играя вместе с ними?.. А научившись, можно будет уже играть и против них, - и не только играть, но и выигрывать! Вот так я, играя, одновременно и учусь футболльному уму-разуму! А выучившись как следует, льщу себя надеждой выучить этой игре и других наших соотечественников, - разумеется, тех, кому это покажется интересным... Вот вам, Николай, эта игра кажется интересной?
  - О да, кажется, и даже очень! - тут же с энтузиазмом откликнулся молодой человек.
  - Весьма рад это слышать! - удовлетворённо кивнул Роман Фёдорович. - Впрочем, мне Макферсон уже не раз рассказывал о  том, какой неподдельный интерес вы проявили к футболлу, едва увидев эту игру впервые... В отличие от вашего друга...
  - А, вы Воронцова имеете ввиду? - улыбнулся Коля. - Ну, ему не то, что не нравится футболл, или другие английские виды спорта, - ему не нравятся сами англичане, как нация!
  - Почему? - вопросительно приподнял брови Фульда.
  - Он считает, что нация, размеры страны которой не превышают размеры московского дворика, не имеет права диктовать свои интересы и условия всему миру, и совать свой нос куда надо и не надо, - иначе она, рано или поздно, может по этому самому носу в конце концов и получить!
  - Гм-гм... А ваш друг - настоящий русский патриот, я вам скажу! - с ноткой уважения в голосе заметил Фульда. - Да вот только, как ни крути, а Британия всё-таки является великой державой, - с которой, к сожалению, вынуждены считаться во всём мире... Ну, да не будем касаться политики, а вернёмся к нашим футболльным делам! Тем более, я вас за этим сюда и пригласил... Но, для начала, расскажите-ка, Николай, о ваших дальнейших жизненных планах!

                *   *   *

   - О моих жизненных планах? - почесав нос, задумчиво произнёс Коля. - Ну, мне, конечно, хотелось бы закончить Императорское техническое училище, и затем пойти служить инженером... Может, попаду даже на завод Гопперса, и буду там играть в футболл! А что? Мне ведь доподлинно известно, что там сей вид спорта весьма в почёте...
   - Да-а-а... - улыбнувшись, подтвердил хозяин кабинета. - Не раз бывал у них на лужайке, смотрел, как играют, и даже сам принимал участие!
   - Вот, и я бы тоже хотел играть в футболл, заниматься спортом, и посвятить этому занятию всю свою жизнь! - горячо произнёс его юный гость. - И, хоть я, как и вы, тоже из семейства купца первой гильдии, - но к коммэрции, честно говоря, меня никоим образом не тянет... Слава Богу, батюшка мой это понял, и отправил меня учиться на инженера, а не стал делать купцом! Я ему, разумеется, за это благодарен, - но как мне быть со своей карьерой инженера - честно говоря, не знаю... Повторяю, мне хотелось бы заниматься спортом, спортивными делами,- но как это сделать?..
   - Я знаю - как! - усаживаясь в своё кресло, неожиданно сказал Фульда. - Но об этом - чуть позже... Гм-гм... А каковы ваши ближайшие планы на жизнь? Не на годы вперёд, - а на, так сказать, - дни, неделю, месяц?..
   - Ближайшие? - Николай снова принял задумчивый вид. - Ну, завтра вечером, скажем, я отправляюсь на Николаевский вокзал, проводить в Петербург Макферсона... Я ему обещал, это во-первых... Во-вторых, он - хороший человек, хоть и британец... А, в-третьих, именно он пристрастил меня к футболлу! После такого я просто обязан его проводить, попрощаться, и поблагодарить за всё... Только одного я не возьму в толк,- почему он едет поездом через всю Европу, когда из того же Санкт-Петербурга гораздо быстрее и комфортнее добраться до Англии на корабле? Проплыл через Балтийское и Северное море, - и вот она, Англия!
  - Я задавал ему тот же вопрос... - потянувшись к своему стакану с "сельтерской", ответил Фульда. - Он объяснил, что в Петербурге на сей момент стоят два военных английских фрегата, на кои ему, как лицу статскому, вход воспрещён, - хотя он и является подданным британской короны! Торговых судов, следующих в английские порты, там нет, а на комфортабельный пассажирский лайнер,- увы! - у него достаточных средств не имеется... Подобную роскошь могут позволить себе только обеспеченные джентльмены, коим наш друг Макферсон, к сожалению, не является!Поэтому он и выбрал для себя обратный путь по железной дороге, - что хоть и намного длиннее, но зато дешевле...
  - Понятно! - берясь за свой стакан, вздохнул наш герой.

                *   *   *

  Фульда опустил слегка лысеющую голову, побарабанил пальцами по стеклу стакана, и затем снова поднял взгляд на гостя.
  - Ну, с вашими завтрашними планами мы разобрались... А на летние вакации у вас какие планы имеются?
  - Тут тоже всё ясно! - отпив глоток по "новой методе", сказал Коля. - Днями собираемся, и вместе с маменькой, сестрой и братом едем в Расторгуево, под Москву... Там у нас дача имеется, ещё от покойного деда, поставщика двора Его Императорского Величества, осталась! Места там красивые: река, лес, заливные луга, свежий воздух... Отдыхай - не хочу! Я каждое лето там бываю, ещё с гимназистских времён...
  - Дача, луга, свежий воздух, - это хорошо! - кивнул Фульда. - Это очень хорошо, особенно - для занятий спортом, и футболлом в том числе... Вот вам и первое задание от меня: играйте там в футболл с братом на свежем воздухе!
 - Брат маловат ещё для таких игр, ему всего-то три года... - усмехнулся студент.
 - Ну, тогда других дачников, - а иже с ними, местных жителей вовлекайте! Разбудите в них интерес к сей игре... И польза будет,и толк! Пусть в футболл играют не токмо господа англичане, а и русские люди... А для сего надобно людей заинтересовывать, убеждать, рассказывать, и - показывать!
  - Чтоб показывать, надобно, для начала, мячик иметь, - а у меня его нет! - развёл руками молодой человек. - Это, во-первых...
  - Ну, мяч мы вам найдём, не извольте беспокоиться! - махнул рукой Фульда. - Главное, было бы на то ваше согласие...
  - Считайте, что оно уже есть! - радостным голосом воскликнул Коля.
  - Что ж, прекрасно! - кивнул Роман Фёдорович. - А что тогда... во-вторых? 
  - А во-вторых... - со смущённым видом произнёс юноша, - как я могу рассказывать другим о футболле, ежели сам о нём, считай, ничегошеньки не знаю?! Ни правил, ни как кто и что на площадке называется, ни числа игроков...
  - Разумно подмечено! - снова кивнул Фульда. - Книжку доктора Дементьева о футболльных правилах я вам достану в самое ближайшее время, - как и футболльный мяч! А пока, - придвигайтесь ко мне поближе, и я вам вкратце расскажу то, что мне самому о сей игре известно...

                *   *   *

                ВЕЧЕР СЛЕДУЮЩЕГО ДНЯ.
                НИКОЛАЕВСКИЙ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ ВОКЗАЛ.

  На перроне Московского Николаевского вокзала, у одного из вагонов готового к отходу на Петербург поезда, среди снующих туда-сюда пассажиров, провожающих, носильщиков, кондукторов и стражей порядка стояли двое, - Джон Макферсон в клетчатом дорожном плаще и такой же кепке, с чемоданом и баулом у ног, и его друг Коля Филиппов, в вечернем костюме и, вместо своей неизменной кепки - в мягкой белой шляпе, которая ему, на удивление, очень шла. Оба попеременно вздыхали, и то и дело посматривали на большие вокзальные часы, висевшие высоко над их головами, и неумолимо отсчитывавшие время, оставшееся до отхода поезда.
  - Значит, уезжаете?.. - в который уже раз унылым голосом повторил Коля.
  - Да, надо ехат... - так же уныло отвечал Джон.
  - В Шеффилд?
  - В Шеффилд!
  - На завод?
  - Да... Зафод... Сталь... Мэталл... Работать... - кивал Макфрсон.
  - А... а как же футболл? Бросите играть?
  - Как это говорьят у русских... - "Надо будэт посмотрэт"! - улыбнулся шотландец. - Эсли мьеня помньят в клуб "Шеффилд", я буду там играт... хавбэк... Но, боюс, что за этот врьемя в клуб прьишло много новых, молодых бойз... парней, и такие старьики, как я, болше уже не нужэн...
  - Да какой же вы старик, Джон? - воскликнул юноша. - Побойтесь Бога! Да вы любому молодому сто очков вперёд ещё дадите... И играете вы ещё о-го-го как!
  - Сэнк ю, друг мой, сэнк ю! - со вздохом произнёс Макферсон. - Но я есть рэа... реалист, - да?- и прьекрасно поньимать, что таймс... врьемена не стоят на мьесте... Уходит старое, прьиходит новое... Так било, так есть, и так будьет, ай эм сорри ту сэй... к сожаленью... Мой врьемя уходить, ваше - начинать жить! Жить и... играт в футболл!
  - Должен вас сказать отменное "спасибо" за то, что вы меня познакомили с такой замечательной игрой! - растроганным голосом сказал Коля. - И ныне, даже после того, как вы уедете, могу вас искренне заверить, что футболл в Российской империи не умрёт! И я, и господин Фульда, с которым вы меня свели, - за что я вам ещё более благодарен! - приложим к тому все усилия... Обещаю вам сие, и клянусь!
  - Что ж, я вьесьма и вьесьма рад, что смог сдьелать что-то хорошее здьесь, на российской землье! - приглаживая усы, и стараясь скрыть волнение, вызванное этими словами, отвечал ему шотландец. - Надеюсь, что мой имья здьесь будут не скоро забьи... как это.. забиват?
  - Ваше имя, и ваше дело, дорогой Джон, в России не забудут никогда! - с пафосом в голосе заверил его Николай. Покорённый его словами, и его тоном Макферсон поколебался некоторое мгновение, а затем махнул рукой, наклонился, раскрыл свой дорожный баул, извлёк оттуда кожаный футбольный мяч и протянул его Коле.
  - Вот... Это есть май прэзэнт, Николас! Мой подарок вам, и всьем российский футболист... Будьете играт в этот мьяч, и вспоминат Джон Макферсон... надеюс, добрий словом, да?
  - Хотя мне господин Фульда тоже обещал... - кося взглядом на мяч, и несколько помявшись, сказал Коля, - но от вашего подарка, Джон, не откажусь! Тем более, сие - прощальный подарок... Я помещу его дома, в своей комнате, на самом видном месте, и он будет постоянно мне напоминать о вас, и нашей с вами дружбе! Ах, ваш паровоз уже подаёт гудок к отправке!
  - Что ж, давайте прощадся... - вздохнул Макферсон, сдёрнул с головы свою клетчатую кепку и, держа её одной рукой, второй крепко обнял Колю за шею и прижал к себе.
  - У нас прощаются так... - тихо сказал молодой человек, и трижды поцеловал его по российскому обычаю, а затем, отстранившись, перекрестил широким "церковным" крестным знамением.
  - Вот... - произнёс он вдруг задрожавшим голосом. - Прощайте, Джон! Бог даст, - свидимся!
  - Прощайте, Николас! - тоже подозрительно дрогнувшим голосом пробормотал шотландец, затем быстро надел кепку, подхватил в одну руку чемодан, в другую - баул и, мимо усатого кондуктора, стоящего у раскрытой двери вагона, запрыгнул в тамбур. Дождавшись, когда в вагон войдёт последний пассажир, кондуктор вошёл последним и захлопнул дверь. Вскоре раздался третий, самый длинный гудок, и поезд тронулся в путь. В одном из окон вагона появилась рыжая голова Макферсона, уже без кепки. Он прощально взмахнул рукой, и затем долго-долго смотрел на удаляюшийся перрон, и на всё уменьшавшуюся и уменьшавшуюся фигуру Коли Филиппова, который, сняв с головы свою элегантную шляпу, махал и махал ею в воздухе до тех пор, пока поезд не крылся за дальним поворотом железной дороги...

                *   *   *