Басня 011

"отец Ка и сын Ка"

Однажды, по какой-то надуманной причине, отец Ка решил наказать сына своего малолетнего Ка накануне его день-рождения, и отобрал у него возможность плыть на барке времени сквозь нависающие ветви лет, недель, дней, секунд и деревьев. А сам подменил его на празднике в честь день-рождения. Друзьям его малолетним Ра, Геб, Ихи, Нут, Сиа, Ба, Ху и Банебджедетвстепенимендес он представился повзрослевшим на один год собою, и стал беззаботно развлекаться на празднике. Задувать все свечи на тортах, играться в странные и беспечные детские игры, страшные и веселые, боевые, лучезарные и пространственные. Стал жрать день-рожденческое эскимо, стрелять из рогаток в праздничных левитирующих голубей, возиться с дружбанами и новоподаренной железной дорогой, а потом отошел в соседнюю комнату, где был закреплен его бессознательный сын, чтобы передать ему в дар книгу "Как родить истинного сына Ка, пройдя себя и будучи в абсолютном ничто разума и судьбы Ка". Он разбудил сына на секунду,  чтобы пояснить смысл подарка, но тот гневался и без конца орал всякие гадости.

Его можно было понять. Такая неприятная ситуация! Как тут не беситься? Но на справедливые претензии малолетнего сына своего Ка отец возражал так.

- Я тебя из зубной щетки выкармливал, нитополекамом тебя выхаживал. Пакет с фекашками промывал, тельце твое заботливо тряпочкой обтирал. А ты такой неблагодарный. Вот тебе, вот тебе! - И кидал в него вещи, пока сын Ка не успокоился, неестественным образом развалившись на фиксационном станке.

С тех пор плывет сын Ка не вдоль реки времени, а поперек ее русла. Радости от этого никакой, одно мучение. Хорошо ли, когда судьбу твою подменили вневременным странствием по раскрашенным чуждыми красками безжизненным мирам? Остается только что? Остается только плыть и плыть, и плыть, и плыть, насыщаясь монотонным тоскливым потоком контрвремени и постепенно теряя последние зацепки за здравый смысл и кружащиеся обрывки, бывшие когда-то воспоминаниями о жизни и былой любви. Так, с привкусом ржавчины во рту, приходишь ты, сын Ка в абсолютное ничто, в повсеместное никуда, в красноречивое никак, где может пригодиться лишь подаренная книга, с чьей помощью только и можно создать зыбкую пробную гиперреальность, да истинного сына, воплощающего ее собою. Он будет всецело пожирать твое внимание, силы и время, пока не подрастет до осознания собственного Ка. А потом ты оставишь его в этой подреальности и поступишь с ним также, как твой отец Ка с тобой. В этот момент ты поймешь, каково быть судьбою всего и обретешь нечто вместо ничего.

Так поступил и прадед Ка с дедом Ка, который в свою очередь сделал это и с отцом Ка. Будет так всегда. Ты слышишь? Это биение самой широкой артерии судьбы. Это жизнь.

Всегда старшие судьбы отбирают самые лакомые зефирюшки и заставляют младших путешествовать сквозь унизительные, застывшие в янтаре миры. И те, проносясь через пустоту и тинистые заводи, научаются заполняться самосмыслом и темною водой, заполнять собой вселенные, создаваемые собою же, и отбирать сладкое у более ранних Ка.

А в чем мораль? А в том, что вокруг есть только вакуум (или нету даже и его), а также, как это не парадоксально, есть вещи, которые что-то там. В общем есть какие-то вещи.