1025

                1025 лет Православия на Руси


                (маленькая новелла)



Бездонная, почти без облаков, утренняя высь пустынна. Афиноген лишь завтра и, по народной примете, «на Афиногена пташки замолкают» – но, уже сегодня птицы куда-то исчезли. То ли, почувствовав дыхание осени, внезапную прохладу ночей, что сменила долгую жару, ласточки решили – пора на юг! – то ли…
   …То ли «перекочевали» поближе к тёплому блеску златоглавых церквей – здесь и оживлённый людской гомон с самого утра, и весёлый птичий щебет.  В теленовостях передают:  Киев посетили патриархи – предстоятели девяти поместных церквей, православная братия почти со всего мира. Кажется, настолько представительный, всеохватывающий, ВСЕЛЕНСКИЙ съезд к истокам Славянского Православия происходит впервые за тысячелетнюю историю Крещения Руси!..   


   Харьков, Первая столица Украины и, как называли в 19-м столетии (да и в начале ХХ-го века) южная столица России – теперь увы, бывшая столица.
   Кратковременный послеполуденный зной сменяет утреннюю свежесть. Воскресный день, и та открытая часть университетского сада, что примыкает к подвесной канатной дороге, заполняется народом – харьковчанами и гостями города.  По крайней мере, одна из двух девушек, что обогнали на тропе старика, явно местная – иная, вероятно, её гостья. Судя по невнятному, прыгающему разговору, они вышли на источник по воду, но… забыли ёмкости для минеральной воды! 
   Зато в руках – то ли фотоаппарат, то ли крохотная видеокамера, непонятно.   
   Старик с чёрной тростью осторожно, медленно ступает по тропинке, размытой недавними дождями – глинистую почву теперь пересекают борозды – свежие, довольно глубокие, извилистые.  Внешность человека однозначно праздничная – окладистая седая борода поверх светлого галстука, стальных блестящих оттенков почти новый костюм – на источник обычно ходят в одёжке попроще. Но ведь сегодня – праздник, и можно позволить себе?..   
   Двое, обогнавшие старика, остановились – одна отошла метров на семь вниз от первой, а та приложила к глазам камеру: 
   - Давай, ты как будто бы идёшь, а я тебя снимать буду!
   Да, скорее всего, не фотоаппарат. 
   - А потом пойдём в берёзовую рощу. Там, справа, роща – и тоже так снимем, будто бы ты идёшь навстречу… Там должно быть очень красиво. 
   Внезапно девушка оборачивается к старику, который, обходя её по короткой дуге (насколько позволяет тропинка), поравнялся с нею – взгляд у девушки долгий, непонятный, с поволокой, словно ждущий чего-то.  Или хочет поздороваться, или просто ждёт, пока дед проползёт наконец мимо. 
   Старик по-своему истолковал сей пламенный взор и поздравляет бодро: 
   - С праздником! 
   - С каким?! – в округлившихся глазах девицы явное непонимание. 
   Старик опешил, растерялся, даже споткнулся. Не упал – но остановился, упёрся в трость, «соблюдая равновесие».
   - Ну как же… 1025-летие Крещения Руси.
   И дальше последовал совсем непонятный ответ:
   - Но мы же – Киев!.. – девица вроде бы хочет найти какую-то мысль, но это, похоже, сейчас ей не под силу. 
   Яркая внешность разрушена странным, совершенно глупым, каким-то пустым выражением минуту назад красивых глаз. 
   Но старик приходит в себя и спокойно, с расстановкой, поясняет: 
   - Ну да, ну да, вот в Киев и прибыли все из православных краёв – сербы приехали, болгары, белорусы, россияне, все приехали… – и потихоньку продолжает следовать заданным курсом.
   Через пару секунд юная парочка вновь обгоняет его и, что-то щебеча друг другу, исчезает за поворотом, среди буйной зелени – здесь, кажется, высажена экспозиция флоры Северной Америки. Или дальневосточная флора? Ну да ладно, идём дальше. 


Колокола нового деревянного храма над источником сейчас молчат – их мелодичный перезвон слышен был с утра. И спортивная и детская площадка, разделённые плитками короткой аллеи, плотно заполнены публикой – одни в пинг-понг играют на четырёх столах, другие на брусьях и на турнике раскачиваются. Чуть в стороне – боксируют. Слышны характерные удары пухлых боксёрских перчаток. И тренер, и боксёры – в соответствующей спортивной форме, как на соревнованиях! 
   А на детской площадке – весёлый гомон, щебет малышей, рядом с ними молодые папы и мамы. 
   От огромной железобетонной «шапки Мономаха», под которой тоже набирают воду, во все стороны расходятся дорожки, аллеи. Сюда приходят отовсюду, людей множество.   
   Далее, у фрески с изображением Девы Марии, которая держит на руках младенца Иисуса, в купели ныряют любители водных процедур. Холодная родниковая вода бодрит, освежает – впрочем, сюда ведь и зимою приходят купаться, ежедневно, даже в четыре утра, когда ещё темно, здесь можно увидеть людей. 
   Перед стариком опять мелькнули те две девицы, которые, вероятно, уже забыли о кратком разговоре про цифру 1025.
   Старик, посидев минут семь или восемь и чуть отдохнув на зелёной скамеечке, набирает в баклажку четыре литра чистой воды (больше не донести, надо реально оценивать свои силы) и потихоньку отправляется в обратный путь, медленно карабкается по склону в тени. 
   Что за наваждение?  Те же девицы опять обгоняют его – разумеется, не оборачиваясь и не замечая. В движениях их сквозит некая суетливость, нервная, порывистая поспешность и неприкаянность. Словно какими-то придуманно-важными (но, по сути, совершенно бесполезными) действиями стремятся – инстинктивно? – заполнить внутреннюю пустоту.  Они бросаются то вправо, то влево со своим аппаратом, что «фиксирует для вечности» их внешность и движения, и опять исчезают вверху, на склоне. 
   Старик не обращает на них внимания, поскольку сейчас самый трудный отрезок пути, поскольку цель – добраться «без потерь» до ровной площадки. А дышать всё труднее. И третью таблетку валидола использовать не хочется – это значило бы признаться самому себе в том, что вновь сдал позиции. Ни за что!
   Ничего, прорвёмся и так, без «допинга».
   Да что такое?! Четвёртый раз – это перебор! Или уже пятый? На выходе из ботсада, где у станции подвесной дороги установлены каре-скамейки, и где старик остановился всерьёз и надолго, отдышаться как следует – опять проносятся те же девицы!  Солнечный день почему-то начинает раздражать. Наверное, дело в жаре – и не надо было надевать пиджак, пусть он и лёгкий, летний. И галстук уже мешает. 
   Но, с другой стороны, ежели без пиджака – тогда люди начнут обращать внимание на широкий «цыганский» пояс, который поддерживает больной позвоночник. Это ведь «как бы не модно». Особенно для молодёжи, которая нынче «как бы общается», «как бы учится» и даже «как бы любит». Впрочем, к молодым он себя может причислять лишь внутренне, по состоянию духа. 
   А если серьёзно, то старик просто не любит привлекать внимания. 
   И в магазине ему кажется, что он мешает всем, задерживает очередь, и дома не всегда всё спокойно – бывает, не разминуться в дверях. Вот и приходится, «приставными» шажочками, «сдавать на обочину», давая дорогу молодым. 
   Всё правильно. Всё – как раньше. Почти всё. «Молодым – везде у нас дорога!». А как там дальше в песне? Старикам везде у нас почёт?  Не знаю, не знаю, почти как Сократ, уже не уверен. «Я знаю, что ничего не знаю». Особенно после издевательства чиновников «от медицины» во время оформления инвалидности. Похоже, чиновники – вчерашние двоечники, «по блату» попавшие в мединститут, загубили не одну жизнь.  «Передоросли», по меткому выражению какого-то современного писателя-юмориста. Эти экземпляры, согласись-ка, друг-Читатель, куда опаснее того, классического, недоросля!         ;) 
   Кстати, пенсию до сих пор не оформили, «дело застряло». Креста на них нет…
   Да гори оно огнём. Не будем о плохом – сегодня же праздник!..   


                28/29 июля 2013 г.               


                ***