М0. Автостопом к себе. 7. Хорошо

   Мне нравятся названия глав моей книги. Это похоже на самолюбование. Хотя, я думаю, оно может вызвать презрение у некоторых читателей. Но и это мне тоже нравится. Сейчас я вижу, как играю роль ребенка, пытающегося обратить на себя внимание.
   Я вижу, как хожу вокруг да около; думаю о том, как перейти к теме.
- Пиши прямо! – советует мой внутренний голос.
- Но как?
- Что ты скрываешь? Чего боишься? Что сдерживаешь в себе?
- Это так важно?
- Ты снова уходишь от вопроса! Что с тобой происходит здесь и сейчас?
   Хорошо. Сейчас я еду в метро и вижу, как пытаюсь скрыть от соседа то, что записываю на свой мобильный телефон, жду, когда этот абзац скроется последующими строками. Я также боюсь посмотреть каждому в глаза, чувствую некоторый дискомфорт, когда начинаю внимательно рассматривать людей,  едущих со мной в вагоне. Ловлю себя на мысли, что мне нравится мужчина, сидящий напротив. В особенности - его иссиня седая, отдающая даже оливковым цветом, борода. Я не художник и не умею в красках передавать то, что вижу. Но мне нравится это делать. А еще меня расстраивает моя физическая инфантильность, то, что в 24 года у меня - лишь небольшой пушок на подбородке. А ведь иногда мне так хочется отрастить бороду. Сейчас мне кажется, что я расцениваю растительность на лице, как способ закрыться от окружающих; скрыть свою мимику и, соответственно, чувства; спрятать губы, как нечто интимное. Но я все равно хочу отрастить бороду. В большом городе так много людей и от них часто хочется спрятаться. Хотя бы - за небольшой, козлиной бородкой, или классической трехдневной щетиной. И так - во всем. Я сдерживаю себя, не даю выплеснуться хранимому внутри дерьму. Меня начинает воротить от этого слова, и я теряю линию.

   Я хочу вернуться обратно. К тому мосту. Я шел по нему, любуясь пейзажем. Вид нравился мне все больше, и я начал улыбаться. Я остановился, вдохнул полной грудью и на выдохе проговорил: "хорошо". Тогда меня переклинило. Я был искренне удивлен, услышав свой голос в полной тишине.

   Я снова отвлекся от книги и решил написать пост в социальную сеть. Сейчас переношу его в книгу. Я знаю, что это необходимо. Фигура и фон составляют целостную картину. Я все отчетливее это вижу, наблюдая, как живо меняется содержание и сама структура повествования.

   Я решил писать книгу три года назад. Перед первым своим путешествием автостопом. Я чувствовал, что это нужно сделать, но не понимал, почему. С этой мыслью я прожил два с половиной года, старался что-то написать, но раз за разом - бросал. Сейчас работа идет полным ходом. Я чувствую, что пишу это в социальную сеть, чтобы похвастаться. Я хочу поделиться чем-то, что происходит в этой книге. Я боюсь критики, и желаю похвалы. Я признаю все то, что раньше пытался задавить в себе.
   Я прихожу к мысли о том, что нельзя окружать себя идеальными событиями и людьми. Сейчас мне кажется глупостью то, что я всегда верил, что идеалы существуют. Я сравнивал себя с ними, стараясь сам стать похожим на них. В итоге - огромное количество подавлений, ретрофлексий, интроекций, проекций, психосоматических проявлений. Сейчас я принимаю себя и делаю то, что действительно хочу. Сейчас я хочу писать эту заметку и слушать Radiohead. «The Trickster».
   Музыка стала для меня отличным способом научиться наблюдению здесь и сейчас. Раскладывая в уме композицию на партитуры, а мелодии и аккорды на ноты, возвращаясь к общей картине, наблюдая произведение в мелочах и общем процессе одновременно, меняя масштаб рассматриваемой фигуры на постоянно меняющемся фоне. Я делаю музыку громче. Возбуждение переполняет меня. Я сдерживаю себя, чтобы не перечитать все заново, чтобы не утонуть в цикличности. Я делаю музыку еще громче, ставлю песню по кругу и перечу сам себе. Я радуюсь тому, как легко идут мои мысли, если их не сдерживать. Я хочу писать. Для себя. Все, что мы делаем происходит из эгоистичных побуждений. Я вспоминаю хорошую фразу одного моего друга: «Альтруизм - то же проявление эгоизма. Только - одно из самых социально одобряемых проявлений». Я не уверен в точности переданной цитаты. Я пишу для себя, чтобы похвастаться, преодолевая внутренние блоки. Левая рука немеет, не дает мне продолжать. Хочет сдержать меня. Я вижу это. Мне интересно это ее поведение. Это мое поведение.
   Я делаю музыку еще громче. Я хочу перестать писать сейчас. Я хочу слушать Тома Йорка еще громче, полностью погрузившись в этот процесс. Три года назад я начал путь к себе. Автостопом. Сейчас я борюсь за себя, принимая и рассматривая каждое свое желание.
   И, все равно, после публикации перечитываю и правлю некоторые фразы. Не один раз. Я не хочу вам лгать. Я не хочу лгать себе. Я вижу свое счастье в искренности здесь и сейчас.
   Пока я не включал эти строки в книгу, они оставались отдельным процессом, сливающиеся своей мелодией с песней. Сейчас я вижу, как гармонично вписалась они в гештальт книги. Я знаю, где-то глубоко, в моем подсознании, они были запланированы здесь изначально.
   
   Этой частью книги я поделился со всеми. И чувствую удовольствие от удовлетворения. Я возвращаюсь обратно, к мосту. Снова.
- Хорошо.
- Кто это? Мой внутренний голос?
- Это ты здесь, на мосту.
- Хорошо.
   И хотя звучало это совсем тихо, но я услышал, насколько искренним это было по отношению к себе. Мне было хорошо, и я отметил это. Вслух. Тогда я испугался этого своего появления. Но тотчас - улыбнулся, в какой-то мере осознав глупость этого страха. Я понял, что хочу не просто улыбаться, а смеяться во весь голос. Я усмехнулся, но мимо меня проехал грузовик и смех как рукой сняло. Я увидел, что уже пересек мост и мне пора стопить дальше. Я поднял руку и вытянул большой палец вверх.

- Ты прервал гештальт. Готов ли ты смеяться сейчас?
- Я готов лишь улыбнуться.
- Сделай это. Что ты сейчас чувствуешь?
- Облегчение.
- Почему?
- Я начинаю осознавать.
- Что?
- Голос. Он играет важную роль для меня. На связках отражаются все мои переживания. Часто бывает, что голос пропадает, когда я теряю контроль над ситуацией.
- Ты начинаешь это связывать?
- Да. Теперь да. Происходящее начинает образовывать целостную картину.
- О чем ты сейчас думаешь?
- Принятие своего голоса, всех его обертонов и проявлений есть принятие самого себя. Я начинаю понимать одну из глубоких причин, почему дети в пубертатном периоде чаще всего удивляются своей речи в записи, вокалу, усиленному через микрофон.
- Какая разница между тем голосом, которым ты говоришь и тем, о котором ты говоришь?
- Этот голос - чистый, сильный, плотный, выходящий без препятствий. Как «Ом», изначальный звук вселенной.
- Как ты его нашел?
- Я напишу об этом в следующей главе. У нас снова получилось сделать отличную связку.
- Хорошо.
- Я говорю это слово вслух и улыбаюсь.
- Хорошо…