М0. Автостопом к себе. 20. Андрей

- Петя? Нет. Гриша, Вася, Максим, Федор? Все не то... Линда, подскажи!
   Я стою на трассе уже часа два. На обочине лежат рюкзак и гитара. Для меня, как и для многих других музыкантов, обычное дело - придумывать имена своим инструментам.
   Гитара может быть капризной, у нее есть своя душа. Она требует уважения, а потому - у нее обязательно должно быть свое имя. Линда - отлично подходит. Жесткая, уверенная, агрессивная, яркая и, когда нужно, нежная, ласковая, женственная. Да и слово «Линда» собрано из букв названий фирмы и модели инструмента.
   А вот у рюкзака пока имени нет. Не дело. Я протащил его на себе уже черт знает сколько километров. Пора уже познакомится и добиться взаимоуважения. Я смотрю на лейбл, вышитый на рюкзаке. Буквы в моей голове меняются местами, добавляются новые. Тут я произношу вслух:
- Андрей... да, Андрюха, Андрюша! Тебе подходит! Вот, мы уже на «ты»!
   Улыбнувшись, я по-дружески похлопал рюкзак «по плечу». Доволен.
- Нам с тобой еще многое предстоит пережить, Андрюша... - сказал я и удивился тому, как мой голос прорезает тишину природы.

   Ни одной машины уже несколько минут - только редкий шум ветра, стрекотание кузнечиков и мой голос. Я поделился своими мыслями с Андреем:
- Как странно, что я разговариваю с тобой. Раньше я не замечал за собой такого отношения к вещам. А ты?.. Да, совсем забыл... ты - немногословный парень. Развалился тут, как барин, и молчишь. А мне тебя тащить еще. До самого моря…

   Странные чувства переполняют меня сейчас, когда я пишу эти строчки. Я недоволен собой. Читатель внутри меня говорит: «Ты сошел с ума! Разговариваешь с вещами!» Я же – хочу ему ответить: «А ты попробуй сам! Почему рюкзак не может стать на время личным психотерапевтом? С ним можно быть честным».
   Честность. Вот ключевое слово. Насколько честным я могу быть с рюкзаком?

- Тук-тук, Даня. Где ты? Куда ушел? О чем ты хотел написать? Чего избегаешь?
- Рано, еще рано.
- Почему?
- Мы только-только научились смотреть. И еще не умеем слушать.
- Я уже смирился с тем, что ты расщепляешь себя в книге на энтузиаста и критика. Так же - ты создаешь себе психотерапевта в лице рюкзака. Но неужто ты начал совмещать себя и читателя в единое целое?
- Твои фразы слишком громоздки. Я пишу и читаю одновременно. Это взаимный процесс.
- Хватит распускать нюни! Ты - писатель, или читатель?
- Я выполняю множество ролей, не загоняя себя в ригидные рамки одной.
- Хорошо. Так лучше. И о чем это все? Что ты хочешь обсудить?
- Внутренний диалог.
- Такой, как мы ведем сейчас?
- Да, получился хороший пример.
- Тогда давай уже закончим его, и ты начнешь новый абзац.
- Мне нравятся твои идеи.

   Внутренний диалог идет внутри бесконечно. Это - мое левое полушарие разговаривает со мной. Я всегда держался за него. Очень долго, бессознательно, мне казалось, что именно это отличает меня от животного. Возможно, поэтому я так держусь за него. Как говорил Рене Декарт: «Я мыслю - значит существую». Внутренний диалог позволяет планировать, обдумывать, вспоминать, реверсировать. Именно он возвращает меня в прошлое и переносит в будущее.
   Я вспоминаю о том, что Карлос Кастанеда назвал этот процесс индульгированием. Интересное слово. Проведение связи между внутренним диалогом и индульгенцией в католицизме, «откупом» от грехов, порождает новые мысли. Я снова отвлекаюсь.

   Чтобы увидеть врага - надо на него смотреть. Чтобы услышать внутренний диалог - необходимо его слушать. Я пишу его в книге, я говорю его вслух. Но я не зря провожу аналогию с врагом. Внутренний диалог - это то, что мешает жить здесь и сейчас. Это - порождение страха смерти. Теперь я понимаю это.
   А страх смерти – это страх жизни.