1. Улыбка мастера

В старом доме на берегу горной реки жил человек. Молодость его тела минула давно, в один день, а детство души словно никогда и не кончалось... С тех самых пор, как он нашел себя, его прозвали Мастером, потому что мало кто точнее и быстрее находил правильные ответы на вопросы, с которыми шли к нему люди. И поэтому знающие именовали его «Мастером слова», а прочие называли «Молчуном». И хотя он обычно на это просто отшучивался, правы были и те, и другие. Впрочем, молчание Мастера зачастую бывало лучшим ответом, но такое понимание давалось большинству посетителей нелегко, и лишь некоторые из них не боялись озвучивать пришедшие к ним в тишине старого дома мысли.

– Слушай себя. Говори от души! – напоминал он простые истины просителям. – Не ждите от меня чудес, на которые не способны сами, – улыбался в ответ бесхитростной, детской улыбкой Мастер, и от нее на душе приходящих гостей светлело. Говорят, некоторые из них когда-то даже слышали его смех, подобный журчанию весеннего горного ручейка, впервые побежавшего с тающих снежных вершин Закатных гор к океану. Другие признавались, что, правда, давным-давно, один-единственный раз слышали рев громового водопада слов Мастера, затопивших бесчисленное множество воинов непобедимого кхалифа Марунджа, что взял в осаду цветущий город на берегу океана, в который несла свои воды горная река. Иные тайком признавались, что также очень давно слышали в своем сердце тихий стон капелек-слез, упавших из глаз Мастера, когда он принял весть-отказ синеокой девушки с льняными волосами на необдуманное предложение о единении душ простого странника и гордой кхалиссы. Историй о нем ходило немало среди людей – наверное, даже больше, чем видно звезд на небе в безлунную ночь, и что из них было правдой, а что вымыслом – нам не ведомо, но на одной, ставшей легендой, стоит остановиться.

Он был очень молод тогда, в год великой воды, что нежданно пришла с океана. Однажды рано утром юный Аст, статуей простоявший ночь на портовом причале, очнулся от странного, сжимающего болью сердце предчувствия и посмотрел на синюю предрассветную гладь морской воды. Быть может, плеск волн прибоя или крик предутренней птицы распахнул в его груди врата понимания – шла большая беда. Он бросил взгляд на дремлющий в туманной дымке город, но увидел совсем иную картину, от которой в холоде застыло его сердце. На его глазах огромная, все сметающая на своем пути океанская волна, пришедшая с запада, вдруг захлестнула в единый миг гавань и бело-пенным рысаком понеслась по крышам городских домов. Понеслась безжалостно, неотвратимо, и за десяток ударов его замирающего от страха сердца полностью скрыла под собой город. Аст понял, что город обречен и ничто не может его спасти. Ни один из тех, кто был ему дорог, не успел бы спастись. Ни один из тех, кто был с ним жесток, не заслуживал подобной участи, но и тех, и других ждала страшная кара беспощадной судьбы. Впрочем, над тем, что было истинной причиной проявления разгневанной стихии, он не задумывался. Людское безразличие или непомерная жадность, да мало ли какой из многочисленных пороков стал той последней каплей, что переполнила чашу терпения морской владычицы? На мгновение ему почудилось, что это его вчерашние необдуманные слова и породили тот страшный вал, что шел сейчас на землю. И от ледяных слов отрицания, сказанных на закате его возлюбленной, и родилась в его сердце эта яростная волна-ответ, которую он сам выплеснул ей в лицо вчера вечером. Если так, то именно ему и предстояло пожать первым плоды собственного безумства. Он был готов пойти на это, даже более того, страстно желал этой заслуженной кары, ибо это было меньшее из того, что он мог бы пожелать себе сам. «Но почему за мои слова должны отвечать другие? – задумался он и понял. – Невиновных не было. Мы все виновны, иначе откуда бы появилась эта волна? Мы сами породили ее своими недостойными мыслями, действиями и словами».

Он не знал, что стал неизмеримо мудрее в этот миг, и уже спокойным взглядом окинул линию горизонта, на которой появилась щербатая кромка. Аст с болью и содроганием смотрел на плод слов человеческих, ибо понял, что нет в мире ничего страшнее, чем сказанное вслух недоброе слово. Но если нашлись те, кто словами гнева, горечи и ярости поднял такую волну, значит, наверное, есть и те, кто может другими словами ее погасить. Он с надеждой посмотрел вокруг, а затем поднял свой взгляд к исчезающим в розовом свете восхода звездам, и не увидел их. Он был один в этот час, в этом месте. «Помощи не будет, – понял Аст. – Я один в этом мире. Это конец», – пришла к нему следующая мысль, и от нее задрожала гладь воды в гавани и поднялся ураганный ветер. Небо быстро заволокло тучами, и с ревом и громом в этот мир пришла буря. Тоненький шпагат далекой волны превратился в ясно различимый канат бело-серого цвета, который становился все ближе и ближе. На море разразилась гроза и начался сильный шторм. Огромные пенные валы набрасывались на пирс причала и разбивались в безудержной ярости. Аст совсем промок и продрог на ледяном ветру, но не сдвинулся с места. Юноша понял, что именно сейчас он и находится на своем месте, а значит, должен найти слова. Нет, не так – он должен найти Слово, что остановит смерть и сохранит жизнь. Этот и все иные миры безбрежного океана жизни. И он знал, к кому должен обратиться.

– Услышь меня! – крикнул он, но в этот миг раздался удар грома, и голос Аста остался неслышим. – Услышь меня! Скажи мне! – кричал юноша в рокоте бури. – Хотя бы одно слово! – и скоро он совсем сорвал голос и только натужно хрипел, напрасно пытаясь произнести вслух свою мольбу. Волна приблизилась и превратилась в водяную гору, белая шапка которой стала вровень со снежными вершинами Закатных гор.

И в этот миг на небосклоне, над краем волны, яркой каплей сверкнула утренняя звезда Рина. «Нет! – молнией пронзила юношу мысль. – Я не один, ведь со мною всегда есть Тот, кто дал мне жизнь! Кто живет внутри меня, кто сотворил все! Море и ветер, человека и животных, горы и реки, землю и небеса! Тот, кто говорит через меня! И Он всегда меня слышит! И говорит со мной!»
Аст закрыл глаза и весь превратился в слух. Но слушал он не вой ветра и утробный рокот океанской волны, а самого себя, вернее, того, кто всегда был в нем и говорил с ним голосом его души. И он услышал. Этот непередаваемый родной голос, полный бесконечной ласки и радости от того, что его наконец услышали. «Так вот кто был «одинок»!» – улыбнулся мальчик. – А он просто ждал, чтобы я Его нашел!» – понял он и, затаив дыхание, слушал, а когда вал океанской волны коснулся его лица, выдохнул в него несколько слов...

Днем, когда жители города расчищали порт от последствий сильного шторма, который, внезапно налетев, так же быстро и закончился, среди завалов морских водорослей, песка и камней они обнаружили изломанное тело Аста. «Бедный сиротка! Как же ему не повезло!» – причитала сердобольная сиделка городской больницы, в которую по неожиданной милости начальника порта определили потерявшего сознание юношу.
– Как же ты будешь теперь жить, малыш? – спросила женщина, когда Аст впервые после долгих дней беспамятства открыл глаза. И в ответ на свой вопрос она первая из жителей города получила трогательную, одними уголками губ, улыбку проснувшегося Мастера.


Автор картины: Михаил Лутс, Джа http://nowimir.ru/GAL/063006.htm