Охотники

 
                ОХОТНИКИ!   МУЖИК-ТАЕЖНИК "ЛАЙ" И МАДЕМУАЗЕЛЬ "ТАЙГА".                Одно время я серьезно увлёкся охотой. Однажды я увидел, как работают лайки в паре, и я загорелся идеей. По совету «бывалых» взял пятимесячного щенка (лайчонка Тайгу, весёлую, озорную собачку-стрелку). Она была с элитной родословной! Волчьего окраса, на мордочке очки чуть более серой окраски и светлые надбровные дуг, как будто в очках. Высокая, на длинных ногах и с коротеньким телом, она была такая живая и быстрая! Да и озорница была. Я её сначала боялся с поводка отпускать, но и на поводке ведь жалко держать! Она изнывала на привязи, и мне приходилось с ней гулять рано утром, пока никого нет. Когда я её спускал с поводка, она срывалась с места, делала 10-15 кругов и только потом гуляла нормально. Короче говоря, веселая такая была, непоседа и красавица. И мордочка – как будто улыбается…. Ушки маленькие, стоят топориком, хвостик в тугое кольцо закручен, а самый кончик черный, немного раскосые глазки и кирзовый, вечно что-то нюхающий, носик.
Но ей нужен был напарник, он должен был быть старше и желательно уже натаскан. Я никак не мог найти такого.

Мой товарищ ездил в экспедиции, он был геологом и ездил в тайгу, и он мне сказал, что посмотрит. Скоро я забыл об этом разговоре и продолжал искать Таёжке пару, но то было очень дорого, то старая, то не натасканная. И я постепенно стал остывать к этой идее и стал Тайгу потихонечку натаскивать одну. Но однажды ночью мне позвонил Стас и сказал, что есть двухгодовалый пес: дед-охотник помер, а бабка за четвертак (25 рублей) готова отдать. Он уже натасканный, с дедом в тайгу ходил, мишку из берлоги поднимал, на лося и кабана ходил. В общем, серьёзная собака и надо серьезно подумать. Я не думал, сразу сказал «бери» и начал готовиться.
Тогда квартира не позволяла держать сразу двух собак, и я договорился с мамой, что Тайгу к ней на дачу отвезу, а там посмотрим (как обычно, мы думаем потом). Через месяц пришла телеграмма: «Встречай!».
Я поехал на Ярославский вокзал встречать поезд, а сам волнуюсь: что за пёс, как с Тайгой будет…. А если не получится, то куда собаку девать? Голова кругом идёт, всё и хорошее, и плохое передумал!
Вот, наконец, подошёл поезд, открывается дверь и выходит народ. Весь вышел, а Стаса нет. Я к проводнику: где?
– Да вон, сейчас идёт....
И вот выходит мужик с бородой….  СТАС! И – о чудо! – огромная лайка! Вся белая, только чёрные носочки на передних лапах, широченная грудь, высокая холка, мощные высокие лапы, голова, словно из белого мрамора, густой мех, воротник…. Я остолбенел: БЕЛЫЙ ВОЛК!… Он был похож на белого полярного волка. Такого красавца я даже в самых смелых мечтах не ожидал увидеть. Напрочь забыв про Стаса и про то, что мы стоим на перроне, я сразу влюбился в эту собаку, сразу! Хотел погладить, но он как-то отошёл и дал понять, что не хочет. Мы сели в такси, собака заметно нервничала, опустила хвост, прижалась к ногам Стаса и опустила голову.
Прижав уши, он боялся, но терпел... Это был очень мужественный пёс, и я в этом впоследствии не раз убеждался. Приехав домой, мы зашли в квартиру, собака села в угол прихожей и не шевелилась. Я не мог оторвать от него глаз. Итак, собака дома! Такая собака, о которой я и не мог даже мечтать!
Я дал ему миску еды (мяса), но вижу, собака нервничает, даже мясо не ест. Мы посидели, поговорили, Стас рассказал, что в тайге, где они искали нефть, живут староверы (кержаки), очень аскетичные и верующие люди. Живут скитами,живут по старым устоям -курить и выпивать, чужое взять – для них грех. Вот и остался Лай после деда не у дел, и бабке он не нужен, а 25 рублей для них большие деньги. Дед промысловиком был. Стас рассказал, что дед был двухметрового роста, очень сильный, и с рогатиной на медведя один ходил; угрюмый, молчаливый был. И собак своих такими же воспитал: не обижал, но и не баловал. Потом мы выпили за возвращение, за Лая, и СТАС стал собираться домой (он жил в соседнем доме), я хотел проводить, но он сказал, что не надо.
Лай подошёл к двери, но Стас приказал: «Место!», и Лай сел на место. Стас ушёл, а Лай так всю ночь и просидел, не прилёг ни разу. Мне было его жалко: один в чужом месте, но он настоящая собака! (потом он не подходил к Стасу).
Утром я прицепил поводок и пошёл гулять с Лаем. Когда пришли в рощу, где собачники выгуливают собак, на нас сразу обратили внимание, но поскольку я не знал, как себя поведёт Лай, я ушёл подальше от собак и не спускал его с поводка. Лай не умел ходить на поводке и постоянно дёргал, чем вызывал едкие замечания в наш адрес.
Там была немецкая овчарка, неплохой пес Дик. Он часто занимал на выставках высокие места, и поэтому его хозяин считал себя авторитетом и всегда всем предлагал: «Давай стравим?». Дик был огромен и весил почти 70 кг. Он и мне предлагал, но я отказался: не люблю напрасной крови. Да, честно говоря, боялся за Лая: все-таки Дик сильный пёс, и я видел, как он собак трепал. Вовка был в Дике уверен, и его можно было понять.

Однажды как-то так случилось, я привязал Лая к дереву и куда-то отошёл. И вдруг я услышал грызню, обернулся и увидел, что Вовка подло натравил Дика на привязанного Лая. Дик насел на Лая и рвал привязанного пса, а тому – никак не убежать!
Я, понимая, что мне не отвязать его и ничем не помочь, подбежал и ножом отрезал поводок в надежде, что Лай сможет вырваться и убежать, но, к счастью, я ошибся. Как только Лай почувствовал свободу, он вырвался и схватил Дика за холку, подмял под себя и сильно, очень сильно порвал Дика. (Лай был сильнее духом). Так что бедного Дика Вовка на такси отвёз в ветлечебницу, там ему зашивали многочисленные раны.
Может быть, это жестоко, но я не подпускал Вовку к собакам. Жалко, Дика испортил.
Я понял, что кержаки правы, это столетиями вырабатывалось: охотничья собака, которая ходила на топтыгина – не просто охотничья собака, она боец!
Собак отбирают так: в шестимесячном возрасте их ведут на травку медведя, медведь на цепи голодный и растравленный, на него выпускают щенков и начинается... Безрассудная собака бросается, и медведь её убивает, трусливых пристреливают, остаются смелые и осторожные собаки. Порой из целого помёта остается две-четыре, а то и ни одной. Вам это Спарту не напоминает? Лай остался жить!.. Мало того, стал охотником. Он с дедом уходил в тайгу и там топтыгина из берлоги поднимал, кабана драл!.. Что ему какой-то Дик! После драки, когда Дик видел Лая, он прятался и скулил. Лай не обращал на него внимания.                Лай очень тяжело привыкал к городу. Он вырос на свободе! В тайге! И там его дом. Он охотник, он лайка! И он скучал по лесу, ему было тяжело в тесной квартире, его тянуло в лес – там он знал всё, там лучше, чем в вонючем городе, где все запахи забивает запах машин, тротуара и ещё чего-то для него не знакомого, а значит настораживающего. Здесь все ЧУЖОЕ!..
Без леса ему было тяжело, и поэтому мы каждый день после работы ездили с Лаем в лес. Благо, в это время уже жили в Бескудниково: две остановки – и Лианозово, тогда ещё там был лес. Мы садились на электричку и через остановку сходили. Потом я часто бродил по Подмосковью с ружьём и собаками. У собак хорошая память, и потом, когда Лай видел электричку, он всегда долго провожал её глазами, и казалось, что он грустит по молодости, по охоте и вспоминает свою такую опасную и замечательную жизнь, жизнь охотника, для которой он и был рождён. На его счету 16 кабанов, 21 сохатый, 1 рысь, 3 потапыча, белок не считал. Кроме 2-х мишек, рыси, 5-ти сохатых и 3-х кабанов – это было до Тайги, остальное – вместе: Лай и Тайга.
В лесу Лай бегал, кувыркался, играл с удовольствием, просто так, для себя, лаял... Он не боялся никого и ничего в жизни, кроме лягушек – их он боялся панически... Когда лягушка прыгала в его строну, у него шерсть вставала дыбом, он пятился и изо всех сил лаял и рычал, хотел напугать лягушку. Это было так смешно! Я хохотал до слёз. Мы иногда специально бросали ему лягушек, он потом обижался, отходил в сторону и не подходил, пока не позовёшь. Ослушаться он не смел. И имел доброе и нежное сердце, которое не обросло панцирем злобы за его долгую, опасную, охотничью жизнь.

Так прошло три месяца, и пришло время знакомить их с Тайгой. Скоро начнётся отпуск, и решится самое главное!!! Я узнаю, смогут ли они работать вместе. За эту неделю я не спал нормально ни одной ночи, все мысли об одном: «А что если..., как тогда быть?» Сердце мое разрывалось от страха за судьбу собак. Вдруг придется отдать Лая? Но я его вырвал из его мира. Куда его отдавать? Да и он стал привыкать ко мне. Это бесчеловечно! Отдать Тайгу? Как отдать? Не смогу! И я, как тот осел меж двух корзин с сеном, метался.
Наконец, пятница. Поехали на дачу знакомиться с Тайгой. Мы подошли к дому, я открыл калитку, и мы вошли.
Тайга из-за дома неслась ко мне, она не видела меня, но слышала мой голос и на голос она неслась ко мне. Но увидев Лая, она от неожиданности сразу остановилась, как вкопанная, и замерла. Лай стоял спокойно, с достоинством... Я отцепил поводок, зная, что кобель никогда не тронет сучку. Постояв с полминуты, Тайга не выдержала (женское любопытство взяло верх) и, помахивая своей закорючкой, стала потихонечку подходить к нам, временами останавливаясь и дружелюбно помахивая хвостиком… Стала настороженно подходить всё ближе и ближе... Они обнюхались, и Тайга, поняв, что ей ничего не грозит от этой большой, красивой белой собаки, начала припадать на передние лапы и, подпрыгивая, звать его играть. А он отворачивался и ворчал, нет, не рычал, а именно ворчал, как взрослые ворчат на расшалившихся детей. Но она не отставала, прыгала через него, стала покусывать его за шею, за лапы, толкать его, лаять на него, прыгая вокруг него, и он не устоял перед напором этой «мадемуазели» с прекрасными миндалевидными глазами и красивыми ушками. Коротенькая, на стройных высоких лапочках, с хвостиком, словно завитым на бигуди. Беззаботное детство её прошло в тёплой квартире, где всегда полно еды и еще чего-нибудь вкусненького... Смешная девчонка-выпускница с элитной родословной, где в каждой строке: «элита, чемпион…, победитель…, лучшая…, интер... и т.п.». Безмерно любимая, хитренькая и ласковая, веселая кокетка Тайга!!! И он серьезный, многое испробовавший в своей ещё совсем недолгой жизни, щенком выдержавший экзамен на жизнь и смерть. Потом – тяжёлая жизнь таёжного охотника, смертельно опасные встречи с ранеными кабанами-секачами. Лай, избежавший смерти от огромных рогов оборонявшегося лося, выгонявший медведя из берлоги, проливавший свою и попробовавший чужой крови, спавший на снегу в 30-ти градусный мороз, победивший Дика, выдернутый из той опасной жизни, где ему всё было понятно: дед – друг, кабан – враг, тайга – дом, вдруг попал в непонятную, новую, сытую и тёплую жизнь, чужую жизнь, которая не по нему! Не по нему, привыкшему рисковать и быть гордым и независимым, потерявшим деда, с которым ещё щенком он ушёл в тайгу и жил там до тех пор, пока почему-то однажды в тайге ДЕД не встал утром и не позвал его, а остался тихо лежать у потухшего костра. И Лай тоже долго-долго лежал, пока деда не занесло снегом, а ему хотелось выть. И как потом он долго бежал по тайге, как ушёл от стаи волков, чтоб позвать на помощь людей и привести их к ДЕДУ… Он их привёл, но ДЕД не встал, и его положили и повезли лёжа на лыжах на его, на дедовых, лыжах, на которых он всю тайгу исходил, а он даже не разогнулся: так и везли, как сидел... Потом этот бугор, из-под которого пахло дедом, он рыл, раздирая в кровь лапы о мёрзлую землю и не чувствуя боли. Ведь там его ДЕД, его друг, хозяин! А потом его прогнали, но он ещё долго бегал туда ночью. когда там не было людей, чтоб не прогнали, и лежал там, на этом холме, уже заваленном снегом, ведь там пахло ДЕДОМ. Что-то очень тоскливое мучило его душу рядом с этим холмом, но он бегал туда до тех пор, пока его не увезли. Он не хотел, но его привязали, посадили в машину и повезли куда-то. Он не хотел этого, но не мог укусить человек, чтоб убежать от него, он знал, что ДЕД будет не доволен, он его учил, что на людей нельзя бросаться. Он никогда больше не видел тот холм, пахнущий ДЕДОМ, не видел той женщины, от которой пахло как от ДЕДА. ДЕД приносил добычу и жил в большом, тёплом доме. А его в дом не пускали, но он не обижался. Он знал, что так должно быть, но ему не нравилось жить на дворе, то ли дело – тайга!
Потом он доверился человеку, который увез его из тайги и от бугра, пахнувшего ДЕДОМ, от знакомых собак, которые были тоже охотниками. С некоторыми он ходил на медведя, с другими в тайге встречался. А этот человек увёз и предал его!.. Оставил одного в чужом, совсем не знакомом месте с незнакомым человеком... Теперь вот этот…. новый... что от него ожидать? Снова предательства? Новое, незнакомое место, чужая, хоть и весёлая, собака...
Он стоял, настороженно ожидая, что будет дальше. Он так устал от всего навалившегося на него за последнее время, непонятного и чуждого... И он в отчаянии решил, да будь что будет!.. А она симпатичная… И он неуклюже начал играть с этой смешной собачкой. Она ему нравилась, ему, бесстрашному и грубоватому мужику-таёжнику!                Я смотрел на них, и не надо было мне принимать никаких решений, просто они останутся вместе. Сердце щемило от того, что могло случиться (расставание с кем-то из них). В понедельник я пошёл в общество Рыболова и Охотника, написал заявку и получил лицензию, куда вписал обеих собак. Лицензию взял на лося, на кабана побоялся: кабан – зверь серьёзный и опасный, а я не знал, как поведут себя собаки. Ну, с Лаем было всё понятно, а вот что Тайга? Не стал рисковать. Через пять дней мы поехали в Карелию на охоту.                Мама, очень любившая Тайгу, говорила, что собаки дома друг от друга ни на шаг. И спали вместе. Лай не подходил к еде, сидел и ждал, пока поест Тайга, и только потом ел сам (я их на это время оставлял на даче, чтоб привыкли друг к другу – им предстояло работать вместе). И я дал им время привыкнуть друг к другу, но что они сразу подружатся, что они так быстро сблизятся, я не предполагал.                В Медвежьегорск мы приехали ночью без происшествий, там нас встретили и повезли в охотхозяйство. Мужикам очень собаки понравились, и у меня в душе бабочки летали. Тайга начала кокетничать с местными кобелями, но Лай рыкнул, и все претенденты на ушки Тайги отправились по своим делам...                На следующий день проверяли оружие и всю амуницию, приготовлялись. Я думал снова, ну как же произойдет…, первый выход! Я уже не думал, кого оставить, я уже решил. И вот настал момен истины – ВОШЛИ В ЛЕС!
Мы часа три-четыре ходили по лесу… Вдруг собаки закрутились и побежали, минут через пять мы их нагнали: они крутили лося, крутили как в учебнике, не отпуская и не давая ему идти, одна спереди, другая сзади. Они, как хорошие музыканты, играли с листа, играли дуэтом, играли слаженно. Ну, понятно Лай, для него это привычно. Ну, а эта пигалица туда же!.. Я был на седьмом небе! Я после охоты ещё внепланово проставился. Такая радость! Собаки заработали! Да ещё как заработали! Мне все завидовали, что у меня такая пара. Тайга тогда первый раз вышла на охоту, она до этого видела из крупных животных только лошадь, и почему-то очень невзлюбила её! На лося она так лаяла, с таким азартом, что осипла. Когда освежевали лося, отрезали собакам ливер. Тайга сначала как-то неохотно стала есть (может быть, она ещё не остыла от охотничьего азарта, была возбуждена и поэтому не могла есть), хотя потом за обе щеки уплетала!

Лай ел спокойно, с чувством того, что он, наконец, показал, кто он есть и что он умеет. Он был в своей стихии, и это его честный кусок. И ещё рядом была Тайга, он смог её научить, и она оказалась хорошей ученицей, и, наверное, оценила его опыт и храбрость. Потом, на охоте, он всегда был первым номером, и Тайга подчинялась ему безоговорочно. Но это на охоте, а дома она на нём отыгрывалась (ну, для женщин это нормально)!
Тогда на охоте мне как-то даже обидно стало!!! Слишком всё просто прошло. Но в этом заслуга Лая. Столько переживаний, столько нервов, чёрт побери!.. Потом я не раз задавал себе вопрос: а что было бы, если..?
Так мы и зажили. Потом за четырнадцать лет сколько они мне принесли радости и гордости за них! Мужики смотрели с завистью: ни одна собака не могла на моих поднять голос, они сразу бросались вдвоем, заступаясь друг за друга. И не было между ними ссор.
Мне кажется, что ЛАЙ её любил как-то по-человечески, и она ему отвечала тем же. Что только она с ним не вытворяла, но ничего, кроме ворчания с его стороны, не было. Да и как можно было обижаться на это чудо с миндальными глазами и светло-серыми очками, с черными бровями? Мадемуазель ТАЙГА! Он в ней души не чаял: если она болела, он не отходил от неё, лежал рядом, положив свою умную, тогда уже седую, морду на лапы, и смотрел на неё, тяжело вздыхая, смотрел на Тайгу печальными глазами и пытался лизнуть её в нос. Она принимала его ласки, и сама его лизала в морду. Они любили друг друга. Они в моей памяти как сиамские близнецы, сросшиеся во времени и пространстве. Потом, когда им стало тяжело ходить даже на белку, я тоже перестал охотиться, продал все ружья. Мне больше не хотелось из-за своего азарта лишать кого-то жизни.                Тайге исполнилось 14 лет. И вот однажды Тайга тихо ушла от нас по МОСТУ РАДУГИ, оставив после себя светлые воспоминания и тяжёлую тоску. Лай отказывался есть и пить, на улицу выбегал только в туалет и сразу обратно домой… Он ложился на место Тайги, клал морду на пол и нюхал, нюхал… Он тосковал по Тайге.                Через пять дней ночью я проснулся от того, что Лай тихо скулил. Я подошёл к нему. Он поднял голову, и я увидел тоску и слёзы в этих смелых и до боли родных глазах. Я присел и хотел его успокоить, потрепал по холке. Он всё чувствовал. Он приподнял голову и тихонечко лизнул меня в лицо: первый и последний раз он показал свою нежность, этот умудрённый жизнью охотник, и ушёл по МОСТУ РАДУГИ к Тайге! Господи, он позвал меня попрощаться!!!
Я похоронил его рядом с Тайгой. Мне верится, что там, на земляничной поляне, они встретятся, МУЖИК ЛАЙ и МАДЕМУАЗЕЛЬ ТАЙГА.                СПАСИБО ВАМ, МОИ ЛЮБИМЫЕ, ПРЕДАННЫЕ ДРУЗЬЯ, ЗА ГОДЫ, ПРОВЕДЁННЫЕ ВМЕСТЕ! Я ВСЕГДА ПОМНЮ О ВАС!