О Гениальном Головастике философская сказка

         О Гениальном Головастике

      Каждый ребенок и взрослые тоже, хорошо знают, что все волшебные истории и чудеса происходят только в волшебных странах. Сказка о Гениальном Головастике тоже родилась в настоящей  волшебной стране – в огромном Всемирном Зоопарке, где из миллионов волшебных икринок на свет появился только один Гениальный Головастик. Остальные головастики тоже были неповторимо пузатыми, неописуемо прожорливыми и неподражаемо большехвостыми, но гениальным из них был только один. Как только у него вырос хвост, он тут же поплыл вперед хвостом, чем не на шутку перепугал своих прямо плавающих братьев и сестер. Его родная мамочка, Тонкобрюхая Лягушка, не помнила точно, в каком именно из районов Всемирного Зоопарка она отметала свою волшебную икру. Когда вполне сформировавшийся четырехлапый, бесхвостый головастик волею волшебной судьбы и Хозяина Зоопарка попал в аквариум для Глубоководных Гупешек, и заявил им о своей гениальности, вот тогда то и началась настоящая сказка.
      А началась она не очень симпатично: самцы Глубоководных Гуппи, увидев неподражаемо грациозное плавание Лягушонка, перестали ухаживать за самками. Самки, после  глубокого потрясения от поэтических и прозаических дарований Гениального Лягушонка набрали в рот воды и легли на дно.  Все остальные обитатели Всемирного Зоопарка, прослышав о том, что в гостях у Глубоководных Гупешек скучает и бездарно угасает настоящий гений, тут же яростно заспорили о месте рождения Гениального Головастика, о его генетических корнях, о его настоящей родине. 
      - Ийа- ийа- ийа- ийа! – Первым заорал Оральнооперный Осел. –Гениальный Головастик начал свою гениальную жизнь в оцинкованном корыте для питья в стойле для ослов!
      - Не ослов, любезный! А орлов! – грозно защелкал клювом Отбросообзорный Орел. – Как сейчас помню, в расщелине скалы, в высокогорной лужице, рядом с моим гнездом и родился этот орлиный гений.
      - Где он мог родиться, так это только в моем курятнике! – Наливал от гнева кровью гребешок Парфюмернопатриотический Петух.      
      - В нашем свободном курятнике! – авторитетно добавил Петух Плебейнопартийный. – У нас тоже и корыт и луж предостаточно для настоящих гениев.
      - Не пылите чепуху, петухи! – мудро поводил многолетними усами Сопливостойкий Сом. – Только у нас, у сомов подходящая фауна и аура для гениальной икры.
      - Родина Головастика – это змеиная территория! – шелестел чешуйками Усмиряющий Удав. – Только мы Удавы знаем, как давить гениев, чтобы они выросли настоящими.
      - Лягушонок вырос у нас! – запротестовали всеми своими пятью миллионами конечностей Мореходные Многоножки. – Он родился в Маразматическом Океане, на борту нашего непотопляемого корабля!
      В яростном споре о родине Гениального Лягушонка, переходящего иногда в грубую перебранку приняли участие все сознательные обитатели Всемирного Зоопарка:
Объективноохающие Олени,
Мудроморгающие Медведи
Жироутонченные Жабы
Землепашущие Змеи
Мужепокорные Макаки
Реликвеннооплачиваемые рыбы
      И даже Ядреноколкий Ежик тоже вставил в полемике о родине Головастика свое ядреное словцо: « Вот же ядрена вошь, как всем с гением породниться невтерпеж!»
      - Этот утонченный головастик родился в луже между шпал! На трамвайных путях! – поставил многотонную точку в споре Тонкогромыхающий Трамвай. – Только между шпал, на трамвайных путях безопаснее всего выводиться гениям!
      - Головастик мог родиться только в чистой воде! – высказал свое последнее мнение Объемнодумающий Осетр. – Чистое и гениальное не может выйти из лужи с окурками на трамвайных путях. Чистота – одно из главных свойств гения. Чем чище гений, тем приятнее вытирать об эго чистоту ноги бездарностям.
      - А мне совсем не понятно, причем здесь трамвай? – наконец то повернулась лицом к спорящим Ональнооткрытая Обезьяна. – Он что одушевленный? 
      - Все, что движется в Зоопарке, то и одушевлено, а все, что повернулось к Зоопарку попой, то и безобразно! – Нервничал   Лавинный Леопард, затачивая затупившиеся когти.
      - А в чем, собственно, гениальность этого выскочки Головастика? – нагло продолжала недоумевать Ональнооткрытая Обезьяна. – В том, что у него отросли на лапах пальцы? Или в том, что он плавал не как все вперед хвостом? А может в том, что он научился дышать легкими под водой? Великое дело. Я, например, могу часами прилеплять жвачку к решетке и без проблем отлеплять ее, но я, же не говорю на весь Всемирный Зоопарк, что я тоже гений! 
      - Да хоть кричи на всю Вселенную, дурра, все равно никто в это не поверит. – Нервно рвал пространство клетки Лавинный Леопард. – А Головастик родился в моей клетке! И хватит уже об этом! У него сердце и душа Леопарда!
      - А я умею часами думать ни о чем. – Пожаловалась обитателям Зоопарка Мужеподобная Макака. – Я написала на эту тему кучу трактатов, защитила кандидатскую, а меня кормят в Зоопарке, как обычную голожопую обезьяну.
 
(гомерический смех актеров под дикий переполох всех зверей)
      
      - Тихо, успокойтесь, иначе я вас всех порву. – От шума и гама проснулся Мудроморгающий Медведь. – Действительно, Гениальный Головастик, расскажи Всемирному Зоопарку, в чем твоя гениальность?
    - Я не могу рассказывать о себе, пусть это сделают за меня другие. – Головастик для убедительности встал на передние лапы, чтобы всех развеселить, но никто и не думал смеяться.
      - Другие, конечно же, расскажут, позже, но сейчас объясни хотя бы поверхностно, в двух словах. – Мудроморгающего Медведя нагло донимала зевота и, чтобы бестактно не захрапеть во сне перед гением он очень мудро решил перекусить.
      - Разумеется, не плавание хвостом вперед, не пальцы на лапах и не умение дышать легкими под водой побудило меня так переполошить Всемирный Зоопарк… - С главного монитора Всемирного Зоопарка маленький гений смотрелся необычно огромным и беспрекословно неподражаемым.
      - А что же? Говори. – Мудроморгающий медведь мудро моргал, Гениальный Головастик глупо молчал, а Всемирный Зоопарк впервые в жизни застыл с гримасой недоумения, с открытыми пастями, клювами и ртами.
      - Сейчас мы вам все объясним. – Взяли слово Рабочепротокольные Рыбы.
      – Нас, как инспекторов Непредвиденного проявления гениальности, первыми вызвали к Глубоководным Гупешкам, чтобы досконально осмотреть новоиспеченного гения.
      - Мы его внимательно осмотрели: и хвост, и пальцы, и легкие, и жабры. Особых отклонений от нормы мы не обнаружили. Да, в результате высокой умственной нагрузки у Лягушонка, а наш подопечный действительно стал лягушонком, не выходя на сушу, у него выросли на лапах пальцы. Хвостом вперед, будучи головастиком, он плавал для того, чтобы вызвать к себе интерес, чтобы его поместили в условия, способствующие его неординарным способностям.
      - Мы его поместили, куда следует, предоставили всю информацию о Всемирном Зоопарке и он начал гармонично развиваться. Начал Он, почему то с прозы, хотя многие великие поэты…
      - Дальше! – даже Оральнооперный Осел не выдержал глупого пустословия Рабочепротокольных критиков.
      - Вот, что он написал о нашей медицине: «Полухирурги полурезали  полусвоих полубольных полупациентов полузаточенными полускальпелями, полудоверяя полусвоему полувнутреннему полупредчувствию.
      - Все понятно, дальше. – Пропал аппетит у Усмиряющего Удава, отвечающего в Зоопарке за состояние медицинской помощи.
      - Вот, пожалуйста об искусстве: « Полуартисты полуэстрады, полукоторым полупродюсеры полуустраивали полуконцерты при полуполных полузалах, под полуфонограмму полупели полусвои полуромансы полукультурным полуценителям полуискусства…
      - А это он о нашем мудром правосудии полуфилософствует: «Полуадвокаты полуприукрашивали полувину полуподсудимых, полупрокуроры полуобвиняли полувиновных, полусудьи полувыслушав полуобе полустороны полувыносили полуобвиняемым полусправедливые полуприговоры…
      - А это он о нашем полуобразовании, полуполиции, полуспецвойсках, полудемонстрантах, полугения, полупридурках.
      - Достаточно, что скажете, господа прозаики? – Мудроморгающий Медведь посмотрел на клетку с Петухами.
      - А что тут говорить? Обычный подростковый максимализм, нигилизм, аутизм и прочие прозаические просометания. – Пафосно прокукарекав, прокомментировал состояние одаренности Головастика Парфюмернопатриотический Петух. – Говоря языком                этого амбициозного юноши – это всего лишь паркетная проза, про первобытнообщинные пережитки перепуганных перестройкой полугениальных полуподростков. Полнейший полулитературный пшик.
      - Слов нет, неологизмы у Головастика на уровне взрослой лягушки! Браво, браво вундеркинду! – не кукарекая, осанисто помахивая гребешком, добавил Плебейнопартийный Петух. – Но идеи никакой, одно лишь слюнобрызгание и подростковое позерство. Его проза опасна и вредна для нашего Зоопарка, поверьте мне Петуху прозаику с тридцатилетним писательским стажем.
      - И, кстати, его поэтическое дарование тоже настораживает. – Поддержали Плебейнопартийного Петуха Рабочепротокольные Рыбы. - Вот послушайте его тавтограммы о поэзии.


Поэзия - пытка перед повешением.
Поэзия - почести после проклятий.
Поэзия - пена пустых побережий.
Поэзия - похороны простых понятий.
    
    
                Поэзия - плач проститутки перед.
                Поэзия пот палача после.
                Поэзия - перед пашней пепел.
                Поэзия - после пожарища поросль.
    
    
Поэзия - подвиг перед покорностью.
Поэзия - первый поцелуй покойника.
Поэзия - простыня первой полночи.
Поэзия - повествований пролежни.
      

      - Что скажете господа поэты? – Мудроморгающий медведь повернул голову в сторону павлинов. – Насчет пролежней я согласен, поэты всегда впереди вселенной всей, а вот насчет пота палача это только к вам, господа поэты.
      - Это для нас не ново! – Нервно гонял мошек с решетки своей клетки Полупоэтичный Павлин. -  О поэзии у нас разрешено говорить всем, даже головастикам, но вот как говорить, чтобы было поэтично, метафорично и эстетично – всем этим в совершенстве владеют только павлины, да и что может знать Головастик о поте палача? Нужно сначала самому хорошенько пропотеть, а уж потом лезть в пророки и учить поэтов писать поэзию.
      -Вас поэтов Павлинов не понять, то вы лобызаете, друг друга, то в попу клюете. – Вступился за Лягушонка Лавинный Леопард. – А о любви у него есть  стихи? Пусть Лягушонок сам расскажет свое стихо о любви, о настоящей любви, не зоопарковской. Любовь – это дело сильных, а слабые в любовь только играть могут. Лягушонок! Лопотать любовно лишь лентяи любят, а дальше как там у тебя, Лягушонок, подскажи, забыл я!
      - К сожалению, уважаемый Лавинный Леопард,  Лягушонок уже не сможет вам ничего подсказать. – Печально помахивали огромными хвостами Рабочепротокольные Рыбы.

      - Почему? Он что снова из Гениального Лягушонка превратился в бездарного головастика? Подлец! А я то, простодыра, только начал в него верить! – Лавинный Леопард рвался на волю, чтобы наказать наглого пройдоху и выскочку.
      - Нет, он по-прежнему остался Гениальным Лягушонком, с пальцами на лапах, дышащим легкими под водой, со своей непонятной и непринятой Зоопарком поэзией. – Рабочепротокольные рыбы даже перестали вести протокол внеочередного заседания актива Всемирного Зоопарка. 
      - Что то я тоже не понял, он что покинул, я хотел сказать, он что иммигрировал в другой Зоопарк? – Мудроморгающий Медведь на секунду отвлекся от своего мудрого храпа.
      - Нет, он просто взял и умер. – Рабочепротокольные рыбы профессионально выдержали немую сцену. – Он не смог дышать легкими ,как все обычные лягушки.
      - Вы хотели услышать его стихо о любви, уважаемый Леопард, вот оно, пожалуйста, мы еще при Его жизни сумели все-таки издать его сборник стихов. – Гордо вытянули длинные шеи Порядочнопоющие Павлины. Легко ли любить?
      - Не вам, протокольные позеры перечитывать стихи гения!! – печально закурлыкали из открытого водоема два Любимостойких Лебедя с подрезанными крыльями.- Пусть его друзья головастики прочтут.

      Друзья головастики принялись отнекиваться, мол, неприлично это, головастикам цитировать Гениального Лягушонка, но вскоре  наперебой, перекрикивая  друг друга, прочитали самое заветное стихотворение своего лучшего друга.

Легко ли любить?  Лаврами, латами лязгать!
Лакированным ли лаптем ласкают любимых?
Лилипуты любви лелеют Любовь лясами!
Ловить Любовь? Легче ловить ливень.

Любовь ли либидо? Любовь ли люрекс?
Любовь ли льстивых львов Люцифера люэс?
Лягается Любовь лямками лифчика.
Ловчит Любовь лодыжками лыжника.
   
Лопотать любовно любят лишь лентяи.
Легкомысленные лекари лечат Любовь ласками!
Лейкопластырем, листьями  любовь латают.
Лихорадку Любви лечат лазаретным ляписом!

Ложа лишаясь, Любви ли лишаются?   
Лобка ли локоны Любви лоно?
Любовь ли локомотивом ломается!
Липнут ли любимых ладони?
    
Любовь легче летнего ливня!
Любовь легче лепестков лилии!
Легче листопада! Легче лап львиных!
Любовь ли ливень ленивых лейкоцитов?

   
Легковеснее Любви лишь легкомысленность.
Любоваться Любовью лишнее!
Любовь леденцово - лилейная лексика?
Легко ли любить? Легче лизать лезвие!!!

      - Вау! Браво, Лягушонок! Браво, гений! Это настоящее! Это не зоопарковское! - Дружно заревел в восторге Всемирный Зоопарк.
      - Что скажете господа поэты? – Мудроморгающий медведь снова взглянул на клетку с павлинами.
      - И в данном случае мы тоже наблюдаем все тоже подростково – недозрелое, чуждое нашему Зоопарку восприятие нереальной действительности. Все, как то пекарно не хлебосольно и площадно – поселково не эстетично. Поэзия покойного полна помпезных первооткрытий, плеоназмов, пессимизма и подтасованных перипетий. По понятным причинам поэзия покойного понятна постольку-поскольку.

(продолжение следует, скоро выйдет фильм – сказка, нужно только из 6 часового материала выбрать лучшее)