Девятый вал

   
      Впечатление вызревало где-то в душе. Ульяна поняла это, когда ещё раз открыла блокнот, где старательно отмечала главные события в этой совершенно непредвиденной поездке.
       Год рождения - 1817,  за сто лет до революции.
      Символично, что улица Революционная спускалась вниз с холма, почти под прямым углом к улице Айвазовского и заканчивалась, соприкасаясь с нею. А улица Айвазовского пролегала вдоль берега моря, как полоса прибоя.
      К ней  постоянно стремились потоки людей с соседних улиц. На  пересечении её  с Галерейной  и стоял музей, принёсший мировую известность маленькому провинциальному городку с населением около восьмидесяти тысяч жителей, не считая пригородных посёлков.
       Ульяна легко представила, как тихо и уныло на этих улочках зимой,  потому что летом жизнь здесь бурлила пенным приливом от притока отдыхающих, которых привлекали к себе целебный свежий воздух, тёплое море, а так же сувенирные лавочки, аттракционы, изобилие разного рода закусочных.
        На спуске Революционной, напротив друг друга, через дорогу, как по разные стороны баррикады, располагались шашлычные и рестораны, один другого комфортабельнее.   Юноши-зазывалы с противоположных тротуаров подходили к прохожим и вежливо приглашали посетить именно их кафе, несомненно, самое лучшее в городе.
         Всюду санатории, дома отдыха, пансионаты, гостиницы, и чуть ли не на каждом киоске, на лавочке продавца чучхелы, на ветке дерева  - объявление: "Сдам жильё!"
     Ульяна остановилась возле девушки с тетрадкой, внимательно пересчитывающей обувь малышей, осваивавших батут  на площадке детских аттракционов, и спросила, как пройти к Галерее Айвазовского. Но та не знала, потому что не местная. На вопрос, давно ли она в Феодосии, ответила, что уже десять дней.
 «Почти две недели в городе и не знает, где находится главная достопримечательность! Бывает и такое…» - с грустью подумала Ульяна.
         Наконец, она на месте. Перед музеем был памятник: художник сидит на высоком постаменте лицом к морю, с палитрой в руках. Ульяна  коснулась пальцами его бронзовой туфли, отполированной до блеска руками поклонников, и чуть слышно произнесла:
- Здравствуйте, гений! Мой поклон вам - с берегов тихого Дона!
        Небольшая  очередь двигалась быстро, но не уменьшалась: только войдут первые двадцать пять человек, как следом - уже новая группа, такой же "хвостик".
       С экскурсоводом повезло: чувствовались абсолютное знание темы и уважение ко всему, что с нею связано. Но Ульяне  он был не нужен: она легко умела «читать» эти картины, словно книги на знакомом языке, без переводчика.

       Вот оно,"Чёрное море",  – безусловный шедевр реалистической живописи!
       Ульяна молча смотрела на холст: говорить незачем – живое…
       Она медленно переходила от картины к картине, узнавая их издали. В чудесной гамме разнообразно - жёлтых, оранжевых красок из-за горы Карадаг выходит солнце, озаряя водную ширь. Это Коктебель.
       Вечер, освещенные горячим закатом горы на нежно-жёлтых тонах неба, тихое золотистое от солнца, море - Ялта.
       Перламутровые тона штиля у крымских берегов - "Утро на берегу залива".
       Из красивой тяжёлой рамы загадочной лунной дорожкой притягивала внимание зрителей картина  "Георгиевский монастырь": ночь, полная луна и эта дорожка, скользящая по морской глади вслед за взглядом каждого из них.
         Любознательные зрители по нескольку раз перемещались влево и вправо вдоль картины, недоумевая, как возможно создать такой  эффект присутствия на плоскости.       Картина была написана за сто лет до окончания второй мировой войны...
      Мастер  создал более шести тысяч марин, и четыре тысячи из них - изображение бурь!       Ульяна вновь остановилась и внимательно всмотрелась в полотно.
       Она понимала с детства знакомый всем "Девятый вал"  как нечто более широкое, чем изображение на холсте: не столько повествование о трагедии мореплавателей, сколько гимн силе человеческого духа. Она чувствовала в картине глубочайший философский смысл – веру и надежду человека на спасение.  Вместе со зрителями Ульяна молча вглядывалась  в бушующую стихию воды вокруг маленькой группы людей, уцелевших после безумной штормовой ночи…
        Вздымается огромными валами море…
       Исполинские волны качают обломки корабля - брёвна, сбитые в виде креста,  и нескольких человек, переживших  крушение судна и сгрудившихся на перекладине.
       Они  с трепетом смотрят на восток.  Там, меж высоких пенящихся волн, хребты которых проходят мимо и потому уже не опасны, на фоне ослепительного диска восходящего солнца набирает силу новая волна, она приближается, она  сокрушительна своими размерами – это девятый вал!..
        Но куда направит его мощную силу море – в сторону людей или тоже мимо?
        От этого зависит их жизнь.
         И стоящие в зале  верят, что мимо, потому что свет солнца стремительно разгоняет тьму ночи, волны уже не черные, а светло-зелёные, бирюзовые, с белой ажурной пеной по краю. Они заслужили жизнь, эти смелые люди! Девятый вал – грозное чудо природы, лишь покажется им во всём своём великолепии, и спасение станет мореплавателям наградой за упорное стремление выжить.
       Далее висело ещё более полное  аллегорического смысла грандиозное полотно "От штиля к урагану". В левой части изображения - штиль: ясное небо, спокойное море, прозрачная вода, белые птицы, лодка у причала и  люди, провожающие стройный корабль, начинающий путешествие. Всё светло и полно романтики - юность.
         К середине композиции постепенно всё меняется: море темнеет, потом бушует - встречный ветер поднимает высокие волны, срывая пенные брызги, корабль бросает из стороны в сторону, он опасно накренился. Жизнь приобретает скорость – зрелость!
       Чуть правее на картине разыгрывается трагедия: подводные рифы и течения сбивают корабль с курса, он тонет... В небесах сгущаются тучи до иссиня-чёрного цвета, молния пронзает пространство, море страшное: беснуются чудовищные волны – корабля уже нет, он разбит и канул в пучину... Старость!..
       Но что это? В правом углу, внизу картины, на первом плане  – обломки судна, на кресте брёвен, освещённый чуть заметным лучом  – человек, он спасся! И  не один: мужчина помогает удержаться на этом маленьком плоту обессиленной от борьбы со стихией женщине, которую только что вытащил из воды,  потоками сбегающей с бревен  и одежд людей. Жизнь продолжается, если силён дух!
       Внушительные размеры картины соответствуют глубине содержания: полотно более семи метров длиной и более двух  – высотой!..
      Ульяна всегда считала, что  о творчестве Айвазовского нужно говорить так же, как  о стихии, которую он изображал: великолепно, восхитительно, потрясающе!
    Она подошла к  следующему полотну.      
     На вершине утёса острова Святой Елены, справа, в верхнем углу композиции, был изображён гениальный полководец Наполеон. Как передать  на холсте честолюбивые замыслы человека, провозгласившего себя императором Франции и мечтающего обрести власть в других странах? И вот художник изобразил его стоящим выше уровня моря, поднимающегося солнца, летящей мимо птицы.
         Но восход так  величествен и прекрасен, морские валы внизу таят в себе такую мощь, птица так свободно и легко парит в этом пространстве, мир вокруг настолько масштабен и грандиозен, что известный всему миру человек кажется крошечной и незначительной фигуркой на этом фоне! 
          Завоеватель Европы едва виден, потому что Природа несравнимо сильнее, она могущественна: это огромное солнце, бескрайнее море, безграничное небо – сама вечность!      
 "Что такое  – слава? Всего лишь непостоянное мгновение, - подумала Ульяна. - Мир переменчив, необъятен, и только воспевая его гармонию, мощь и красоту, можно достойно прожить века. Разрушение  грозит расплатой…"

        И вот перед нею последний неподражаемый шедевр художника, созданный им всего за десять дней.  За два года до окончания земной жизни…
         Это полотно, площадью двенадцать квадратных метров, он завещал родному городу и посвятил той стихии, которая принесла ему мировую славу и всеобщее признание: «Среди волн».
      Зрители в зале зачарованно созерцали это чудо: бушующие морские волны начинались сразу за рамой картины, словно за рамой окна.
       Косматые грозовые тучи сливаются с морской стихией – шторм! Кругом бездна воды, таящая в себе невообразимую мощь. И сквозь весь этот хаос бури, пронзая  толщу глубин, – луч света, озаривший волны неподражаемым богатством оттенков зелёного, синего, бирюзового, лилового, изумрудного! И сверху  – белоснежный узор ажурной пены!..
      «Сквозь все бури  на море и над сушей всегда пробьётся луч света...» - мысленно отозвалась Ульяна, отступая от картины.         
        Выйдя из галереи, она знала, что эта неожиданная поездка в Феодосию была не случайной.
        Вернувшись домой, она  поведает близким друзьям о том, что чувствовала, вглядываясь в бесконечность синевы неба над непостижимой тайной вечности моря, прикасаясь к старинным стенам Галереи, рассматривая необыкновенные полотна, созданные кистью Мастера…
         Когда отзвенит сентябрьский звонок, её ученики откроют свои альбомы и устремят на неё пытливые взгляды, приготовившись слушать.
          И она расскажет им обо всём этом! Пусть  луч таланта великого художника озарит их мысли в бурном потоке хаоса псевдоискусства, а девятый вал обозначит для них не разрушительную силу, а высоту, на которую может подняться в жизни человеческий гений.
             Наталья Коноваленко
             Из книги "Жить не по правилам"