Сказ третий

                Есть умы столь лживые, что даже истина,
                высказанная ими, становится ложью.
                Петр Чаадаев

           КРЕПОСТЬ.  ЧАСТЬ 2.

       После того как облик и расположение  вяземской крепости стали более-менее понятны, попробуем разобраться, - кто и когда ее мог построить. Самое большое сомнение вызывает время ее официального строительства и вот почему. У гл. редактора областного исторического журнала «Край Смоленский» – Ю.Н. Шорина, есть статья ( 2011, № 12,  «КС»), где он приводит любопытные сведения по поводу «тяглых» человеко-дворов. Так он называет попеременно, то постройки, то самих жителей Вязьмы первой половины XVII века. Т.к.  «тяглые» здесь постоянно перемежаются и «не тяглыми», как дворами, так и людьми, то мы можем сделать вывод, опираясь на сведения Шорина вычитанные им у Виноградова, что число строений и общее население Вязьмы с начала Смутного Времени к середине XVII века уменьшилось в 6 раз! Причем этот процесс был постоянным и  к 1634 году, когда Романовы надежно обосновались в Вязьме, приходилась его середина. Т.е. ко времени  Поляновского Мира население уменьшилось, скажем, втрое, а к середине 17 века еще в два раза! Опираясь на данные последней переписи,  стало известно, что число жителей современной  Вязьмы  составило 58 тыс. человек, в то время как до 1990 годов число  их было около 70 тыс. человек, т.е. убыль населения, составила 17 % или оно уменьшилось в 1.2 раза. Получается, Романовы учинили в стране  пять «перестроек» + «демократизаций», следующих одна за другой. Если и одной перестройки хватило, чтобы остановить почти всю промышленность в городе и заставить молодежь (и не только) искать работу на стороне, то можно представить обстановку в Вязьме, когда число ее жителей сравнялось с селом или даже большой деревней. И в этих условиях они учились обжигать кирпич, строить башни крепости, возить за десятки или даже сотни верст бревна, чтобы тыкать их в землю двумя рядами длинной 5 км? И успеть построить крепость за три или даже два года? Ответ историков-краеведов, естественно, будет следующий. Дескать, приехали мастера и прочий рабочий люд в Вязьму со стороны и построили крепость, чтобы защититься от поляков. Вот только не очень понятно, читая Виноградова, а как вообще велась оборона Вязьмы с помощью этой крепости, если единственным приемом, всех кто бы в ней не находился, был – «побежали». Да и дальнейшие события показали, что Романовы вели активное наступление на западные земли и тратить силы и немалые средства на сооружение крепости, было чистым безумием. А вот  факты по поводу пришлых строителей. –  Заглянем в энциклопедию и узнаем поразительную вещь. Оказывается, на карте России городов с названием Вятка и Пермь не существовало до 1781 года! А в предгорьях Урала находились мелкий городишко – Хлынов и деревня Егошиха, которая даже селом стала лишь в 18 веке, когда там был построен медеплавильный завод! И этими городами они лишь стали во времена Екатерины II. Так из какой Перми и Вятки приходили «кирпичники и горшечники»? Может быть их население – коми, зыряне, удмурты… и приволокли с Урала бревна в вяземскую крепость и уткнули их в ряд, но кирпич-то кто обжигал и строил стены башен? И как они, следуя с Урала через Москву в сторону Смоленска,  не удосужились, проходя через  Можайск, не обратить внимания на новенький кирпичный кремль и не набраться ума-разума у местных строителей?
 Таким образом, приказ присылать для «городового» строительства во времена Михаила Романова мастеров из Перми и Вятки,  является явной и наглой фальшивкой, которую усердно «изучают» местные историки и краеведы, не замечая совершенно очевидных фактов, которые просто лежат у них перед глазами. И в книге Виноградова, и в облике самой Спасской башни и ее окрестностей, да и в виде обычных энциклопедий, которые очень странно ими прочитываются.

         Так кто же построил крепость? Ответить на этот вопрос не так и сложно, если обозреть в целом  даже официальную историческую картину. Вязьма находится, как уже было сказано, между Москвой и Смоленском, и там во второй половине 16 века началось великое строительство, связанное с выдающимся зодчим России, имя которого – Федор Конь. В Москве за несколько лет был построен знаменитый Белый Город, а в Смоленске возведена грандиозная Стена, почему-то привлекшая внимание выходца из Черкасской области Украины нынешнего министра культуры В. Мединского. Что же представляли собой эти сооружения? Начнем с Москвы сообщением некоторых общеизвестных сведений из Википедии.

         «Стена была выстроена при царе Фёдоре Иоанновиче, в 1585-91 гг., зодчим Фёдором Савельевичем Конём на месте деревянных укреплений на земляном валу, сгоревших в 1571 году при набеге крымских татар. Соловецкий летописец начала XVII века сообщает:
«В лето 7097 того же году совершен бысть на Москве Белый город каменной и нарекли Царёв город, а заложен в 93 году»  (7097 – 5508 = 1589 – дата  завершения по летописцу, прим. Автора).
Н. И. Фальковский в своей книге «Москва в истории техники» пишет, что стена Белого города имела 17 глухих башен, в основном прямоугольных в плане, покрытых четырёхгранными шатрами с несколькими ярусами боя, и 10 проездных башен, имевших трёхшатровые завершения (всего 27 башен). Вдоль стен был прорыт ров, заполненный водой. Высота башен колебалась от 13 до 20 метров. Белгородская стена была выше Китайгородской и, подобно Кремлёвской стене, была увенчана зубцами с «ласточкиными хвостами». Павел Алеппский отмечает наличие машикулей навесного боя и наклонённость поверхности стены внутрь. Длина стены — 10 км, толщина до 4,5 м. Белгородская стена была выше Китайгородской и, подобно Кремлёвской стене, была увенчана зубцами с «ласточкиными хвостами»…».

         Таким образом, Белый Город имел длину около 10 км; 27 башен, из которых 10 было воротных; толщину стен до 4,5 м и высотой - до 20 м! Можно представить, сколько кирпича пошло на это грандиозное строительство, которое было осуществлено, обратите внимание, всего за 6 (!) лет, а по летописцу даже  за 4 (!!!) года!

        А вот что нам говорит Википедия про крепостную стену в Смоленске, на строительство которой также пошли миллионы штук кирпича, тысячи пудов железа, а про дерево и сказать что трудно.

        «Смоленская крепостная стена (иногда применяется неправильное название Смоленский кремль) — оборонное сооружение, выстроенное в 1595—1602 годах в годы правления царей Федора Иоанновича и Бориса Годунова. Памятник архитектуры. Архитектор — Фёдор Конь. Протяженность стен — 6,5 км (сохранилось меньше половины стен и башен). Имела огромное оборонное значение в Российском государстве.
Средняя часть стены — как бы «пояс жёсткости», состояла из двух вертикальных кирпичных стен, между которыми засыпался булыжник и заливался известковым раствором. В стене были устроены ходы для сообщения с башнями, кладовые боеприпасов, ружейные и пушечные бойницы. Толщина стены колеблется в пределах 5 — 5,2 м. Стена завершается боевой площадкой, выстланной кирпичом, шириной между ограждавшими её зубцами 4 — 4,5 м. Говорят, по стене можно было свободно проехать на тройке. Высота стены 4 — 6 м, что обуславливается рельефом. За оврагами и рвами, стена ниже, на ровной местности — выше…».

         Впрочем, любой заинтересованный читатель может узнать и сам гораздо подробнее об этих грандиозных сооружениях, но хотелось бы обратить его внимание на временной «зазор» - порядка 4 – 6 лет между великими стройками.  И, кроме того, выдающийся российский архитектор, реставратор и гражданин – Петр Дмитриевич Барановский, который занимался спасением и воссозданием Свято Болдина монастыря под Дорогобужем, отмечал несомненное, по его мнению, единство почерка архитектора, создавшего хотя бы колокольню  монастыря с московской «семиверхой» башней, на месте которой был возведен храм Христа Спасителя. Петр Дмитриевич был убежден, что автором колокольни является сам великий зодчий.

         А вот еще несколько фактов из предисловия к книге смоленского писателя Евгения Алфимова  «Зодчий Федор Конь», вышедшей в свет в 1997 году.

         «Имя древнего русского архитектора окутано дымкой легенды. Не оставил он потомкам ни воспоминаний, ни дневников, ни писем. В исторических  архивах сохранилось лишь несколько документов, где упоминается его имя, доподлинно известно, что Федор Конь строил Белый город и Донской монастырь в Москве, годуновскую усадьбу в Больших Вяземах и крепость в Смоленске. А еще мы знаем, что постигла зодчего царская опала, был он сослан в Соловецкий монастырь, откуда монахи прислали в Москву донос, обвиняя Федора Савельевича в равнодушии к церковный службе и в непочтительных отзывах об игумене и самом государе. Что послужило поводом для ссылки? Какие еще здания, кроме названных, проектировал и строил зодчий? Как он прожил свою жизнь? Была ли у него семья? Все эти вопросы для историка остаются без ответа. Ведь ученый опирается лишь на документальные материалы, которых в данном случае нет».

          Таким образом, выстраивается интересная временная и географическая ось вдоль Старого Смоленского тракта, на котором расположились: Белый Город в Москве; дворец в Больших Вяземах; Можайский кремль; Вяземский кремль; Свято Болдин монастырь под Дорогобужем и Крепостная Стена в Смоленске. Всем кто серьезно изучал математику, знает что такое «непрерывность» и исследовал графики сложных функций, известен метод нахождения характеристических точек, по которым можно понять форму исследуемой кривой, зачастую очень замысловатую. И для этого не нужно тупо по шагам подсчитывать каждое ее значение, да и место разрыва или экстремума при этом  можно  «проскочить», если шаг взят достаточно крупным. Похожее исследование можно провести, глядя на Старую Смоленскую дорогу. Коль имеются следы военно-строительной деятельности в Москве, Б. Вяземах, Болдине, Смоленске, то не мог Федор Савельевич не оставить свой след  в Вязьме и Можайске. Скорее всего, при его личном участии эти кремли строились во время «передышки» - с 1589 (91) года по 1595 год. Таким образом, крепость в Вязьме была возведена в конце 16 века при непосредственном его  участии или же помощниками –  учениками мастера. За основу были взяты постройки двух монастырей – северного – Нижнего Спасского и южного – Ильинского. Их стены были укреплены, соединены в кольцо и усилены 6 каменными башнями. (Вот бы узнать на этот счет мнение П.Д. Барановского,  ознакомившись с его записками: не мог Петр Дмитриевич, исследовавший древние памятники и в Вязьме, не оставить заметок по поводу Спасской башни крепости).

          В Можайске, также весьма сомнительно, что стройка велась при Романовых. Все это события, несомненно, второй половины 16 века и главным архитектором всего этого грандиозного оборонительного проекта в России, по-видимому, был Федор Конь. Когда назревала угроза с западной стороны. (Только вот беда в Россию пришла совсем не с Запада, как это ожидалось, а разрушителями ее стали сами новые правители, якобы избранные принародно). И ясно, о каком царе и патриархе нелицеприятно отзывался зодчий. Конечно, это были Михаил Романов со своим отцом - «соправителем» Филаретом. И новые властители отплатили ему опалой, ссылкой на Соловки, забвением. Вот только  забвение  удалось лишь частичное.  Связь Федора Савельевича со смоленской и московской крепостями вытравить из памяти народа не  удалось, хотя следы его оборонительной деятельности в Вязьме и Можайске (да и Болдине) были затоптаны почти полностью. А «строительство» крепости в Вязьме в 1629 – 31 году было, скорее всего, началом ее разрушения. Об этом, кстати, упоминается в неких документах. По сведению М.М. Ермолаева, профессионального архитектора и автора ряда статей о вяземском кремле, о ее строительстве можно судить только по объему неквалифицированной работы: количеству вывезенной земли, глубине выкопанных канав,  недоплаченным или переплаченным деньгам  за непонятно какую, где и как произведенную работу, коряво описанную в старых бумагах! Он пишет:

         «…Весь архив приказа каменных дел Московского государства, который организовывал это строительство, как известно, утрачен. Весьма неполно сохранился и архив Разрядного приказа, который ведал назначениями должностных лиц на это строительство. Особенно надежным, с точки зрения властей, было сдавать подряды служивым людям  (особенно не квалифицированным)  «по побору», то есть пушкарям, казакам, стрельцам»…

          Скорее всего, никаких данных в этих приказах  о строительстве и не существовало, а были лишь куцые сведения о затратах на снос стен крепости, они-то и остались в наличии. Таким образом, в Вязьме Романовы обошлись с кремлем так, как их предки – Захарьины с кремлем Ярославским. Стены были срыты, а башни оставлены под хозяйственные нужды, ну а историки в один голос запели общеизвестную песню о пожарах. Возведены, мол, позже только башни из кирпича, а про стены то ли забыли, то ли не догадались строить сразу, да так и бросили, не достроив как одно целое.
          Вязьма долго сопротивлялась и не признавала  воцарение Романовых в стране. Но то ли подкупом, то ли обманом им как-то  удалось укрепиться в городе. И чтобы пресечь даже малую возможность вспыхивать очагам сопротивления в непосредственной близости от Москвы,  был сначала обезоружен Можайск, а затем и Вязьма. А чуть позднее принялись и за храмы, монастыри, кладбища.
         Возможно,  читатель возразит и скажет, что все это лишь домыслы, и подобным образом обращаться с исторически материалом нельзя…. Ну что же. Попробуем тогда положить рядом труды традиционных историков и писателей относительно, скажем, мастера Федора Савельевича Коня. И за неимением других документов, откуда молодое поколение может узнавать о великом зодчем, вернемся к уже упомянутой книге  Е. Алфимова, вышедшей тиражом 3 тыс. экз. в смоленском издательстве «Смядынь». Ю. Пашков в ее предисловии продолжает:

        « Другое дело – писатель. Если ученый говорит как было, то литератор рассказывает о том, как могло быть. Автор художественного произведения имеет право лучом творческой фантазии высветить темные места в судьбе исторического деятеля. Иными словами, писатель дает свою версию тех событий, которые никакими архивными документами не подкрепляются. Скажем, в повести Е. Алфимова мы подробно узнаем о детстве Федора, его отце Савелии, который изукрасил избу, словно вяземский пряник. Обстоятельно рассказывается о семейной жизни зодчего, его сыне, о скитаниях по городам Руси с артелью строителей, хотя, как уже было сказано, никаких документальных подтверждений этому нет. Можно не принимать писательскую версию. Но она имеет право на существование».

         Так что же это за версия, в которой Е.Алфимов следует путем, что указал академик Ю.С. Пивоваров, т.е.  смело и «креативно» творит историю. Выпускник журфака МГУ,  работник смоленской газеты, автор многочисленных стихов и рассказов (как сказано в предисловии) берет быка за рога с первых фраз. Федор Конь, о котором почти ничего не известно, у него рождается под Дорогобужем в сосновом доме, чьи большие окна выходят на бескрайнюю днепровскую долину. Впрочем, как говаривал герой Булгакова: «… да возьмите любых пять страниц….»

         «Федор Савельев, по прозванию Конь, родился в деревеньке близ Дорогобужа, а Дорогобуж тот на Днепре, в полуста верстах вверх от Смоленска. Его отец был холопом князей Звенигородских. когда мастер оборачивался к истокам своим, видел он сквозь туман времени курную избу под бедной соломенной кровлей, но с дивно изукрашенными – что твой вяземский пряник – стенами. Савелий, умелец и плотник, пустил гулять по избяным стенам диковинных, на высоких мохнатых ногах, райских птиц – то ли сиринов, то ли алконостов. У них женские лики: семь птиц – и все с ликом Лукерьи – жены Савелия, его, Федора, мамани. От рождения уязвил ее огнь великой жалости к людям, от этого огня и сгорела безвременно. На узком лике тают в слезах скорбные очи. Любил  ее Савелий, берег, как берегут зажигаемую лишь по большим праздникам пред святыми образами дорогую свечу воску ярого… Совсем молодой, в чахоточном жару истаяла маманя…
Когда Савелий семижды запечатлел ее на стенах избы, приплелся попик из ихней деревенской церкви, рек с укоризною:
- Кощунствуешь, сыне. Рази можно лик пресвятой Матери Божьей вставлять в тела птичьи?
- Да то ж не Богородица, батюшка, то жена моя преставленная, - отвечал Савелий.
Подслеповатый попик всмотрелся зорче:
- Да, точно Лукерья. – и разрешил: - Пущай будет.
Вместе с Лукерьей о семи ликах были на стенах единороги и чудища о двух головах, солнце-Ярило, рот до ушей, мечет стрелы-лучи на невиданные цветы и деревья. Все это плотник вырезал из липовых плашек и покрасил ярко. Сам боярин-князь, Звенигородский Василий Андреевич. Привечая наезжавших к нему гостей, водил их к этой избе, похваляясь искусством рук холопа своего.
Однажды загремели под окнами колокольцы. Две лошади, запряженные гусем, одна за другой, клонили морды долу, преодолевая дорожную хлябь. Подтащили к избе возок, густо обвешанный волчьими и лисьими хвостами (богатый возок – знай наших!), и остановились, запалено водя косматыми боками…»

          Рассмотрим картину сотворенную Алфимовым  внимательнее. «Курная изба», где родился будущий мастер, весьма примечательна. Она из «звонкой сосны» (а как иначе, если его отец плотник), но под «бедной соломенной крышей», так что причелины и подзоры прибивать не к чему. Имеются большие окна, чтобы летом видеть днепровское приволье и со ставнями, но наличники так же отсутствуют, т.к. «липовые плашки пущены» прямо по стенам. (В России мастера резали, в основном, наличники, подзоры и пречелины, а «плашек», тем более из липы, никто никогда не вешал). А здесь  так мастерски вырезаны и «раскрашены ярко»: солнце – Ярило, чудища о двух головах, единороги и мать Федора – Лукерья в семи экземплярах на птичьих ногах, что местный «попик» попутал ее с Богородицей (странно, что в Яриле он не признал Всевышнего).  Внутри  изба тоже весьма интересна – полов нет, но он «без единой сорины» (попробуйте подмести земляной пол так, чтобы на нем не было соринки хотя бы метра на два вглубь земли-матушки). А по горнице стоят выскобленные белоснежные «как сметана» лавки, все из той же липы. (Скорее всего, все познания Алфимовым о резьбе по дереву почерпнуты в   единственной экскурсии к какому-нибудь резчику ложек или богородских игрушек).  И все это так необычно и красиво, что владелец холопов – Коней –  «барин-князь Звенигородский», надо полагать житель Звенигорода,  отстоящего от Дорогобужа  верст на двести, нет-нет, да и привезет кого-либо насладиться созерцанием этого «потешного рукомесла».
Вот и теперь в разгар лета «загремели колокольцы» и по  смоленским хлябам две лошадки, «запряженные гусем» (надо понимать – цугом), приперли князя-барина на зимних санях увешанных лисьими, волчьими, собачьими (знай наших) хвостами, к своему холопу полюбоваться на яркие плашки. (В любом толковом словаре «возок» - это не телега, не карета, а именно зимние сани).

          И привез он с собой (задержите дыхание и крепче за что-нибудь ухватитесь), юного будущего царя – Бориса Годунова, которому будущий же зодчий,  не доросший до Коня, а являющийся пока лишь Коньком – Федюшкой, прямо возле дорогобужского сарая дает первый урок зоологии, извлекая из ларя нарезанные собственноручно деревянные игрушки. «Вовк-вовчище», «ведмедь бурый», «сова», «утя»,… - этих, как не странно, «Бориска» знает, а вот «двухвостое чудище» никак определить не смог. «Слон это… Бездельно меж деревьев слоняется, потому и слон…», - вразумил будущего царя холоп Федюшка. Бориска тут же потребовал себе его подарить (все они цари одинаковы), а когда Федюшка заартачился, то и за «сабельку» знаток «ути» ухватился. Крик, слезы…. Кои лишь высохли, когда Бориска потерял интерес к обоюдообразноорганному со всех сторон «елефанту» и вернул заплаканному будущему мастеру его творение.

«А это, - достал из кошеля алтын, протянул Федюшке, - это от щедрот моих, чтоб не поминал лихом»…

Сразу заглянем в энциклопедию:

«Как реальную монету алтын впервые начали чеканить при Алексее Михайловиче в 1654 году из меди.
В 1704 году при Петре I началась чеканка алтынников из серебра, которая продолжалась вплоть до 1718 года.
В 1839 году при Николае I алтынник возродился в виде медной монеты номиналом 3 копейки, которая стала с тех пор традиционным медным номиналом Российской империи, а затем СССР»...

Таким образом, ошалевший от неожиданного возвращения в ларь слона, Федюшка-Конек получил в утешение  монетку от царька-Бориски, которую увидят жители России не ранее чем через пол века, а то и через сотню лет. Постигать далее столь «историческое» «потешное рукомесло» может только очень и очень «гуманитарный» разум, поэтому сразу откроем книгу где-нибудь в середине.

       « - Везли сюда – зрел страшное. В едину скудельницу тьму мертвых тащат, народ собак поел, кошек, крыс мерзких. Древесную кору грызут, яко звери травоядущие…. Помнишь, государь, какой торг был на Смоленске? Теперь нет никакого торга – продавать нечего.  Люди мои, при стене кои, еле ноги волочут, каменщик кирпич поднять не может – рука ослабла…
- Двадцать тыщ рублев послал Смоленску, - прервал его Годунов.
- Еще не получены. Однако за подмогу сию – спасибо тебе великое, царь-государь. Воспрянут духом стенные страдники»…

        В сознании, не привыкшему к гуманитарному познанию мира, непременно появятся вопросы. А как холоп Федор по прозвищу Конь мог бросить своего Звенигородского барина и отправиться с ватагой шабашников строить по России крепости? И как в этой компании он постигал непростое архитектурное  искусство? Как полуголодные работяги смогли уложить в правильные ряды миллионы штук кирпича, перетесать штабеля бревен, перековать тысячи пудов железа «ослабшими руками», из которых валится инструмент? И откуда взялись эти миллионы кирпичей, известковые ямы, тысячи пудов железа, штабеля бревен? Почему мастер Федор Конь благодарит царя за отпущенные деньги: он строил стену только по собственному желанию? И как мастер, двигаясь по Старой Смоленской дороге из Смоленска в Москву за деньгами, не повстречал эти «двадцать тысяч рублей», которые ехали из Москвы в Смоленск по этой  же Старой Смоленской дороге где-нибудь в районе Вязьмы или Дорогобужа? Он, постигнув тонкости архитектуры, не мог решить элементарную задачку, когда из пункта «А» в пункт «Б» навстречу друг дружке движутся пускай даже два возка? И, кстати, что представляли собой эти деньги?

«Первая рублевая монета (с обозначением достоинства словом «рубль») была отчеканена только в 1654 году, в ходе денежной реформы Алексея Михайловича, однако находилась в обращении не более года, поскольку содержание серебра в монете было ниже, чем в ста копейках — фактически новая рублёвая монета равнялась только 64 копейкам».                (Википедия)

Скорее всего, историки и писатели даже не догадываются, какие деньги были в обращении в доромановские времена. Что основной монетой  была серебряная «деньга», причем, двух видов – «новгородка» и «московка», и «московка» была вдвое дешевле «новгородки», т.к. весила вдвое меньше. А рубль был счетной единицей и представлял собой кулек из 100 или 200 «денег», которые позже превратились в «копейки».  Примерно, то же самое и с алтыном, он был равен 3 или 6 «деньгам».

«К 1534 году (году начала денежной реформы Елены Глинской) 1 московский рубль стал равняться 200 московским деньгам или 100 деньгам новгородским (новгородкам), которые в течение XVI века получили сначала второе, а затем основное название — «копейка». В Великом княжестве Литовском литовский рубль являлся основной счётной денежной единицей в XIII—XVI веках и равнялся 100 литовским грошам….

В XV веке алтын равнялся 6 московским или 3 новгородским деньгам. В 1654 году впервые выпущена медная монета с надписью «алтынник»»…

Таким образом, раздавать алтыны, рубли или гривны (о которой говорилось у Виноградова) никто в древности не мог….  Полагаю, если мы не остановимся, и будем читать подряд все, что креативно сотворил писемный «страдник» Евгений Алфимов,  пытаясь ответить сразу на все возникающие вопросы, то без помощи продолжателей дела П.П. Кащенко нам не обойтись. Поэтому сразу открываем последнюю страницу. Оказывается, Федор Конь все-таки сбежал с Соловков, и в компании одичавших шабашников, он возвращается к подножию построенной им Стены. Находит подходящее место, ослабевшими руками проделывает лаз в кирпичной (!) кладке, что  автору творения, по-видимому,  было не трудно сделать, т.к. сам строил, забирается вовнутрь и… отдает богу душу. Его бродячие коллеги решают, что не следует Федору оставаться навек в своей стене, которая и так вытянула из него все силы и поэтому:

«Мастера схоронили за внешним кольцом стены – у башни с веселым названием (надо понимать – «Веселуха»? - прим. Авт.), на высокой горе с зелеными склонами, сбегавшими к блескучей днепровской долине». 

Завершается повесть, как «повелось на Великой Руси» – песней. Слова А. Мишина, муз. В. Михеенкова (ноты прилагаются) про то, как «… здесь свой каменный пояс Федор Конь повязал…». Почему-то подумалось, что именно эта песня зазвучит лейтмотивом в будущем фильме про Смоленскую Стену по произведению В. Мединского « Стена», для чего уже начали «выбивать» деньги у нынешнего губернатора  А.В. Островского. Ведь не без известный В. Ерофеев, который в недалеком прошлом устроил истерику на одной из телепередач, когда какой-то  молодой оппонент пытался прочитать строки из книги писателя - демократа, состоящие исключительно из мата, по крику Ерофеева - «вырванных из контекста», обозначил «Стену» как «достойный» образец романа «плаща и шпаги», про некого Грегори оказавшегося на смоленской земле на поверку –  Григорием.
Третий куплет этой песни, как показалось автору сиих строк, тоже выпадал из общего «исторического» контекста.  И испытывая невероятный стыд, перед своими предками, построившими не только Великую Стену, но и Великую Страну, совершивших еще очень много всяких разных героических поступков и совершенно не  заслуживших такой памяти о  славных делах в творениях своих ученых и невежественных потомков,  решено этим куплетом  завершить рассказ  об утраченной вяземской крепости и ее единственном уцелевшем фрагменте – Спасской башне.

        …Подойди и послушай,
         Где бойницы не спят, -
         Это воинов души
         О живых говорят.
         Говорят, что лукавим,
         Зло живем и творим,
         Дело мудро не правим,
         Свою честь не храним….

                Вязьма. Июль. 2013 г.


Рецензии
Очень интересная статья, прочитала с удовольствием

Лариса Черепанова 2   27.01.2022 20:51     Заявить о нарушении
Приятно услышать столь редкое сообщение!

Александр Алистейн   27.01.2022 22:35   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.