Начальник уголовного сыска. Глава XVI

                Глава XVI

     Проснулся Михаил рано, еще в темноте, в конце ноября светает часов в восемь. Поворочался с боку на бок, матрас похрустел и затих, в абсолютной тишине был слышен только шорох пересыпающейся шелухи в подушке. Полежал еще минут пять и решил вставать, так и разлениться можно, надо побродить по окрестностям, пешие прогулки полезны, да и аппетит надо нагулять. Вот только  во что одеться, тепло – вспотеешь, легко – можно простыть, что совсем не желательно.
    Открыл окно, с него сразу потянуло свежестью. Именно свежестью, а не сыростью – ведь от моря порядочно, да и высота давала о себе знать. Решил одеть высокие ботинки со шнуровкой, спортивные бриджи, теплую вязанную фуфайку и куртку с фланелевой подстежкой, а на голову – лыжную шапочку с козырьком.
     Пока собирался и одевался, краешек неба на востоке порозовел и немного обозначились распадки. Радуясь утру, со стороны поселка раздался сначала первый петушиный крик, за ним следующий и началось. Один перекрикивал другого, затем протяжно замычала корова – видно звала хозяйку, пора мол доить.
    От отеля до первого источника саженей сто, когда подошел поближе – пахнуло сероводородом – да запашёк не из приятных, лучше находиться с подветренной стороны, а может приспособить на нос прищепку или как ныряльщики на нос зажим…. А воздух здесь и впрямь разреженный, сначала с непревычки  покалывает в груди – ладно и так погуляли с полчаса, на первое время хватит.
    После душа завтрак, так как он входит в стоимость проживания, то и выбор ограничен, хотя за отдельную плату можно заказать по своему усмотрению.
    Снова чашка горячего риса, суп мисо и несколько пиал с острыми солёными закусками, обязательный пузатый глиняный чайничек с зеленым чаем.
    Примерно через полчаса его попросили спуститься к врачу на первый этаж. Кабинет ничем не отличался от его европейских собратов – стол, два стула, книжный шкаф, кушетка за ширмой.
    Врач, небольшого роста и худощавый, широко улыбнулся, обнажив крупные желтые зубы. Особенно выделялись две пары верхних резцов – как у кролика или белки.
     - Здравствуйте, присаживайтесь. Меня зовут Асами Якира, во время событий 1904 года ( он так и выразился – не война, а события) попал раненым в плен, был отправлен в Тамбовскую губернию. Меня поразила огромность вашей страны и я сказал сам себе – с русскими надо только дружить. Извините, отвлекся. Стараюсь поддерживать свой русский. Вашу карточку пожалуйста.
    Доктор и правду говорил с едва заметным акцентом, видно русские здесь частые гости и практика у него хорошая.
    Врач долго разбирался в записях, делал себе какие то заметки в блокнот, затем попросил раздеться за ширмой до пояса. Минут десять простукивал легкие, затем слушал прижимаясь ухом. Задумался на какое то время, при этом смешно оттопырил верхнюю губу.
     - Я бы порекомендовал источник номер три, пять минут погружаетесь до подбородка, затем еще пятнадцать минут только до пояса. Два раза в день, утром – через час после завтрака и за два часа до ужина. В легких есть спайки – десять сеансов массажа и иглоукалывания, я запишу вас на 12.15. Это в следующем кабинете, постарайтесь без опоздания, время у него расписано… Курс лечения обойдется в пятьдесят иен, деньги внесете администратору… Если будут недомогания или что то беспокоить – сразу ко мне, а так следующий прием через неделю.
    Уже в номере, собираясь посетить источник, Михаил стал обдумывать… Надо взять с собой полотенце, халат, простыню, еще тапочки – не будешь же идти от кабины до бассейна босиком И в чем это нести? Саквояж мочить жалко – надо в лавке купить плетеную корзину. Не очень эстетично, зато будет удобно. Еще нужны песочные часы на пять минут, скорее всего у портье такие есть.
     На дорожках были указатели и Михаил легко нашел термальный источник номер три. Вид был очень интересный. Выше по склону из груды камней, покрытых черно-рыжим налетом било несколько пульсирующих фонтанов кипящей воды, которая соединялась в ручеек и уступами сбегала в верхний каменный котлован. К нему по бамбуковым трубам подводилась холодная вода из близ лежащего ручья. Затем, уже смешанная, переливалась через край и попадала по каменному ложу в мраморный бассейн.
     Раздевшись в кабинке и оставив одежду под навесом Михаил немного поёживаясь спустился по ступенькам в воду, которая была как парное молоко. Поставил песочные часы на край и погрузился по шею, раненое плечо стало покалывать, но затем по телу пошла истома и он забывшись перестал поглядывать на часы.
     Вдруг гулко и учащенно забилась сердце, так надо выныривать, ведь доктор говорил, что нельзя долго находить под водой. Уселся поудобней, чтобы вода доходила до пояса, ритм постепенно восстановился.
    На тропинке показались две дамы: одна пожилая, вся в черном как монашка, худая и востроносая, с лицом, более похожим на печеное яблоко; другая – молоденькая, лет шестнадцати, немного полноватая, на щеках нездоровый румянец. Они заперлись в кабинках и долго шушукались. Только когда Михаил вышел из бассейна и пошел переодеваться, вышли и они, завернутые в простыни от шеи до пят. Вот еще фифы, гонору как у лифляндских баронес или польских шляхтечек..
     Сдав мокрые принадлежности дежурному портье Меркурьев не отказал себе в удовольствие часок полежать в номере, поглядывая время от времени на часы. В назначенное время он постучал в дверь массажной и услышав короткое «Иес», зашел в помещение.
     С циновок вставал сидевший на корточках молодой и стройный японец в широких полотняных штанах, по голому торсу так и играют мышцы. Портила вид черная повязка на глазах, значит  точно, массажисты слепы. Тот махнул в сторону ширмы и подошел  к узкому и длинному топчану, стоявшему посередине комнаты.
    Михаил разделся до кальсон и завернувшись до пояса в простыню, лег лицом вниз. Тонкие и чуткие пальцы мастера пробежали по голове, помассировали виски, затем мочки ушей, перешли на шею, замерли над промежутком между лопатками. Сначала движения были легкими и плавными, затем стали резче, мышцы Михаила даже стало покалывать, затем движения массажиста стали мягче и перешли на поясницу.
     После сеанса Михаил пролежал без движения минут пять, пока мастер возился у столика. Вот он подошел и – нет не укол и даже не укус комара, тончайшие посеребрянные иглы, тоньше человеческого волоса входили в тело как зубочистка в сливочное масло. Тело стало невесомым, вот вот оторвется и полетит. Сколько так он пролежал – не понял, но вот иглы извлечены, легкий хлопок по плечу – мол вставай, хватит. Его даже качнуло в сторону – так  расслаблено было тело.
    В следующие дни Михаил перезнакомился с постояльцами, оказалось, что из пятнадцати человек, ровно треть его бывшие соотечественники…
     Первым за завтраком к его столику подсел средних лет мужчина с большими навыкате глазами и орлиным носом.
    - Я вижу, что вы новенький. Позвольте представиться – Бурсук Роман Моисеевич, бывший гражданин Российской империи. Своего происхождения я не стесняюсь, я не грек и не  грузин – да еврей, крещеный. Мой прапрадед был кантонистом еще при генерале Аракчееве, поэтому черта оседлости на наш род не распространялась. Не все евреи большевики и комиссары, в Харбине сыновей и дочерей Израилевых собралось больше пяти тысяч… Надеюсь на вашу интелегентность и что  в контрразведке у атамана Семенова не служили.. Сейчас на паях с братом Борисом владею писчебумажным магазином – прямые поставки правлению КВЖД. Сюда приехал полечить свой ревматизм, а поговорить толком не с кем, - собеседник протараторил это почти без умолку.
    - Михаил Александрович Меркурьев, живу в Шанхае, работаю в полиции французкой концессии.
    -Очень интересно… А с какой губернии родом? Я вот с Кубани, окончил реальное училище в Екатеринограде… Вижу завтракать мешаю.. Вы когда идете принимать ванну?
    - Не раньше чем через час..
    - Тогда давайте в десять часов в холле, - бормоча извинения и прикладывая то и дело руку к сердцу, Роман Моисеевич удалился.     Михаил даже покачал головой, подумав про себя, что или правду соскучился от курортной глуши или по жизни такой слоохотливый.
    Спустившись на рецепшен Михаил увидел сидящего в кресле Романа Моисеевича с саквояжем в руках. Вышли из гостиницы и пошли рядом по тропинке. Первым нарушил молчание конечно же Бурсук.
    - Вам врач какой источник назначил?
    - Мне третий…
    - Это хорошо, мне тоже… Вы расскажите о себе, очень интересно, как там в Шанхае..
    - Да особенно рассказывать нечего. Родился в Илимске, закончил в Иркутске сельскохозяйственное училище, но вместо землемера стал работать в полиции. Перед революцией стал начальником уголовного сыска губернии, а потом… а потом всё пошло прахом..
    - Ох и не говорите… Правда мне повезло. Я ведь в Харбин приехал с Баку, еще в 1904, работал в типографии, сначала бухгалтером, а затем управляющим. Женился, сын родился, затем дочь. Как раз на революцию, в феврале купил типографию, но  дело не пошло, в этой неразберихе шли на ура только листовки, поэтому через три  года продал. Объединил капиталы с братом, стал совладельцем писчебумажного магазина…
      - А мне пришлось отступать с частями генерала Каппеля, сначала в Благовещенск, затем Никольск-Уссурийский, так оказался во Владивостоке. Ну, а в октябре 1922 года с эскадрой адмирала Старка ушел в Шанхай, правда с корейского Гензана ехали на поезде.
    - Чем занимались в войну? Служили?
    - Нет, в армии не служил, всю жизнь боролся с уголовщиной… И в Иркутске, и во Владивостоке и сейчас в Шанхае…
     За разговорами подошли к бассейну, переоделись и продолжили уже сидя в воде.
      - Вы меня извините, что лезу в душу. У другого накипело, а он держит в себе, начинает спиваться, а то и в петлю лезет… Вам не знать..
     - Да я понимаю, о чём хотите спросить. Не женат, детей нет..
     - Что так, - при этих словах Роман Моисеевич смешно наморщил нос и стал похож на подслеповатого раввина, читающего Тору…
    - Невеста уехала в Париж и вышла там замуж, а другая.. уехала к больной матери в Харбин и пропала…
     - Да, Харбин перестаёт быть русским городом, или принимай китайское или советское гражданство. Многие потеряли работу на КВЖД и поехали в Шанхай. Стали уже переименовывать улицы… Представляете, всегда была  улица Офицерская, а сейчас стала Цзихунцзе, а Славянская –Вэньхуацзе.
     - Запомнили?
     - Да как не запомнить, пришлось вызубрить.. Как фамилия девушки? Приеду, наведу справки…
     - Наверно уже не к чему..
     - В жизни бывает всякое, может тиф или холера, тяжело заболела..
     - Фамилия у неё Смирнова, отец механиком работает на пароходе по Сунгари..
      - Ну тогда проще, обязательно напишу, адрес вот только оставте…
     Оба ненадолго замолчали, каждый перебирал в памяти наиболее яркие моменты.. Михаил остановил свой взгляд на песочных часах. Вот так, буднично и просто, перетечет жизнь из одной половинки стеклянной колбы в другую, но в отличие от этого устройства, заново жить не начнешь….
     Переодевшись в кабинках уже направились по тропинке, как вдали показались две женские фигуры.
     - Вы еще не познакомились с нашими дамами?
      Роман Моисеевич в шутку стал закручивать кончики усов.
    - Как вы это себе представляете, у них гонор через край…
    - Угадали, это мадам Квицинская с дочерью. Их деда или прадеда сослали в кандалах в Сибирь, но эту шляхтецкую спесь может исправить только могила. Дай бог им прожить подольше, у молодой пани говорят чахотка…
    - Я тоже дворянин, - Михаил пристально посмотрел на собеседника..
    - Петр Алексеевич, наш император и топором не брезговал  и спросить совета у мужика не стеснялся.
    Поравнявшись с дамами, Михаил и Роман Моисеевич, приподняли края кепи и поздоровались, но те прошли мимо не удостоив их даже взглядом, задрав носы еще выше.
     - Ну что я говорил, - выдохнул из себя Бурсук.
     Лечилась на водах и семейная пара с Харбина, с ними на следующий день познакомил на обеде неугомонный Роман Моисеевич. Ими оказались Василий Александрович Чиликин с супругой Еленой Александровной.
     Чиликин – высокий брюнет с аккуратным прибором волос на голове, даже несмотря на некоторую курортную расслабленность,  был в идеально сидящей на нем пиджачной паре темно-горчичного цвета, белоснежно рубашке и тугом коричневом галстуке. Ко всему прочему от него исходил тонкий аромат дорого одеколона, франт он и на курорте франт.
    Жена была ему под стать, высокая, худощавая, с огромными карими глазами и по последней моде с коротко стриженными волосами.
     Курорт, чужбина – быстро сближают соотечественников, пусть и бывших. Поэтому знакомство решили продолжить и направились в беседке. Благо первый день декабря  выдался солнечным и теплым.
     - Наш Василий Александрович издатель и редактор   газеты «Копейка», одной из самых читаемых в полосе отчуждения КВЖД. Ну еще может поспорить «Харбинская Заря» Лембича…
     - Вы сударь забыли про  «Коммерческий телеграф», она пусть еженедельная и посвящена торговле и промышленности, но я её ценю не меньше.
     - Это еще не все, - Роман Моисеевич сделал шутливый реверанс в сторону Чиликина.
     - Василий Александрович написал и издал книгу «Исчезнувший город». Вам фамилия Тряпицин что-нибудь говорит?   
    - Это по приказу которого сожгли Николаевск на Амуре?
    - Мало того, что сжег. Он тысячи людей, в том числе с малыми детьми в лютый мороз заставил идти пешком сотни верст. Сколько младенцев померло…
    - Насколько мне известно, - задумчиво проговорил Михаил, - его красные расстреляли и всю верхушку отряда…
     - Да они наверно треть России расстреляли, начали и остановиться не могут, - Роман Моисеевич с трудом сглотнул  тягучую слюну и закашлялся.
     - Русский мужик еще не раз кровавой юшкой умоется. Просто так забрать зерно у хлебороба не получается, это и восстание Антонова  на Тамбовщине и наше в Амурской области.
     - Да, большой кровью всё это закончилось. Бросили регулярные части, бронепоезда и подавили. С такой жестокостью подавили, - Михаил даже поморщился. Давайте сменим тему разговора..
      - Вот именно, - Елена Александровна  обратилась к Михаилу.
      - Роман Моисеевич рассказывал, что вы знаменитый сыщик. Поделитесь чем-нибудь интересным…