Воспоминания об отце. 5. В Казахстане

    Из рассказов отца о жизни и работе в Казахстане, то, что я сама лично слышала от него. Он старался изучить казахский язык и даже научился понимать, что ему говорят, и сам кое-что говорить. Но работал он на русском языке. Он объезжал несколько районов, помогал строить и открывать школы. Поначалу за неимением учителей – казахов всё преподавание велось по-русски. И отцу приходилось и самому давать уроки.

    Однажды ему нужно было провести урок по ботанике, темой которого было размножение растений через опыление. И он провел его по-своему. Спросил детей, как они думают, зачем цветы так красиво цветут? Чтобы привлечь летающих насекомых. Для того же они содержат в своих чашечках нектар. Они как будто машут флагами и кричат:
- Летите к нам, к нам! У нас тут сладкий сок! - чтобы пчелы и мухи разносили пыльцу на своих брюшках и лапках.

    Но на земле жил муравьишка, который тоже хотел покушать сладенького. И он полез по стеблю вверх. Но цветок встречал его шипами и колючками, сбрасывал, покачиваясь от ветра. Муравьишка был очень упрямый и продолжал лезть все выше. И уже дополз до чашечки цветка, но тут оказалось, что чашечка снизу обмазана липким клеем. Прилип муравьишка и так и пропал!
    Дети слушали отца, разинув рты. Для них это было, как удивительная сказка!

    Как ни странно, как ни невероятно это покажется, но однажды произошел трагический случай, когда такое преподавание спасло моему отцу жизнь.

    Жили они тогда в Кзыл-Орде, а по своей работе отец должен был выехать в село Сарканд, в 20-ти километрах от китайской границы. Он ехал как инспектор Наробраза, а с ним еще выехал фининспектор, некий Юдин, который занимался организацией сбора налогов. Они выехали  верхом на лошадях и взяли с собой ружья, чтобы охотой добывать себе пропитание. По приезде в Сарканд оказалось, что село занято басмачами, и их обоих тут же захватили в плен и заперли в сарае.

    Сарай выходил одной стеной на площадь. Наутро они увидели в щели, что на площади собирается народ (казахи). Явился вожак басмачей со свитой. Сарай открыли, и первым вывели отца, поставили его в центре площади перед вожаком. Наступила тишина, и главарь спросил:
- Кто знает этого человека?
 Все молчали. Вопрос задали снова. И тут вышел мальчик, школьник, и заговорил:
- Я его знаю, это наш учитель, он хороший, он нас учил, он нам рассказывал….
Главарь спросил отца:
- Кто ты? - Отец ответил:
- Да, я учитель.
- Зачем ты приехал сюда?
- Чтобы строить тут школу.
- А почему ты с ружьем?
- У меня нет запаса еды, я охотился, чтобы кушать.
    Тот задумчиво посмотрел на отца, что-то тихо приказал, и отца отвели обратно в сарай. Вывели Юдина. Отец смотрел в щель. Только Юдин вышел, как все загалдели:
- Он плохой, он отнимал у нас деньги, он грозил!
    Юдин пытался, но не смог оправдаться…. На глазах у отца к нему подскочили четыре человека, привязали его за руки и ноги к четырем лошадям и погнали их. Юдин страшно кричал… Отец остался в сарае еще на одну ночь. Утром в село прискакал отряд красноармейцев, и басмачи, отстреливаясь, быстро умчались, а народ попрятался. Отца освободили.

    Юдина похоронили тут же на площади. Спустя много лет отец водил меня на эту площадь, которую назвали площадью Юдина. В центре, в низкой оградке стоял скромный железный обелиск со звездой в его память.
Школу в Сарканде отец все-таки достроил и открыл. Потом он перевёз в Сарканд свою семью, и они с мамой работали в этой школе учителями. Там родились мы – все трое их детей. Старшая дочь Ирина – в 1925 году, потом я – Елена в 1930г  и сын Юрий в 1932-м.

    Но покою им в Сарканде так и не было. Борьба продолжалась, хотя подробностей её никто из них не рассказывал. О накале страстей в этой борьбе я могу судить по одному странному случаю, о котором расскажу очень кратко. В 1952 г. я приехала в Сарканд, чтобы забрать оттуда отца и вернуть его к матери. Мне пришлось там задержаться по бюрократическим причинам, и я пошла в школу преподавать математику. В школе работал один старик, В. Ф. Волков. Раньше он был учителем, но последнее время работал в школьной библиотеке. Был он замкнутым и молчаливым, а ко мне по неизвестным мне причинам относился особо недоброжелательно.

    В 1954г., в зимние каникулы, я отвезла отца и своего маленького сына Алексея в Андижан к матери, а сама вернулась в Сарканд, чтобы доработать учебный год. Вскоре Волкова нашли в библиотеке повесившимся. Все были в недоумении, но сделали, что положено – организовали приличные похороны с прощанием в школе. Отпустили учеников старших классов с уроков для участия в похоронах. Но когда уже процессия шла к кладбищу, она была остановлена какими-то «людьми в штатском», которые приказали всем ученикам вернуться в классы, а гроб с телом вернуть в село, в дом покойного. Началось какое-то таинственное расследование. Никто ничего не понимал. Одна учительница под большим секретом рассказала мне, что у Волковых был проведен обыск и нашли фотографии, где Вас. Фёд. был снят в компании с белогвардейскими офицерами и с каким-то священником.

    Потом гроб с телом скрытно захоронили и все затихло.
Вернувшись окончательно в Андижан, я рассказала об этом отцу и маме. И вдруг отец вскочил, сжал кулаки и закричал:
-Собаке собачья и смерть! - и потом все метался по комнате и выкрикивал:
-Дождался, подлец! Получил свое! - и т.п. Я ни о чем не спросила, и он ничего не рассказал. Спрашивать было нельзя, т.к. его психика была уже повреждена и он при малейшем напряжении выходил из равновесия.